Марина с утра ходила по квартире, собирая пакеты: подарки, фрукты, соки, любимые вафли сына, запас сменной одежды. Муж ходил за ней по пятам, поглядывая на часы.
– Давай быстрее, мама уже звонила три раза, – напомнил он.
– Я не хочу опять весь день слушать её замечания, – буркнула Марина, укладывая в пакет одежду.
– Это же для сына, он любит дачу, – пытался сгладить муж. – Там простор, качели, собака.
Марина вздохнула. Она бы с радостью устроила праздник дома или в кафе, но сын с весны мечтал о Дне рождении на даче у бабушки. Пришлось уступить.
По дороге муж пытался шутить, но Марина молчала. Она знала: на даче свекрови она всегда чувствует себя чужой. Всё она там делает не так, как надо – не так режет салат, не так ставит чашки, не так разговаривает с ребёнком.
Дача встретила их запахом свежескошенной травы. Свекровь уже стояла у калитки, встречая их.
– Ну наконец-то! Я уж думала, вы заблудились, – громко объявила она. – Всё сама, всё одна, а вы как всегда в последний момент.
Марина сдержалась.
– Мы приехали вовремя, как договаривались, – спокойно сказала она.
– Вовремя – это когда за час до гостей, а не впритык, – отрезала свекровь.
Сын радостно побежал к качелям, муж сразу ушёл помогать отцу с мангалом. Марина осталась одна на кухне с хозяйкой.
– Салат ты порежешь? – спросила свекровь, протягивая ей нож.
– Конечно, – ответила Марина.
– Только не так, как в прошлый раз, – тут же добавила свекровь. – Я люблю покрупнее, а ты всё мельчишь, как для курицы.
Марина стиснула зубы, но промолчала. Начала резать огурцы, а свекровь продолжала командовать:
– Майонез не клади и соли поменьше, а то опять пересолишь.
Марина кивала, хотя хотелось бросить нож и уйти. Но ради сына она решила потерпеть.
Начали подтягиваться гости: пришёл мальчик с соседней дачи с мамой, приехали друзья семьи с двумя сыновьями. Когда за столом все собрались, свекровь заняла почётное место во главе стола. Она сразу взяла на себя роль ведущей – разливала напитки, давала слово сказать тост, следила, как гости едят.
– Марина, ты хоть посмотри, чтобы ребёнок не наелся сладкого, – громко заметила она. – А то потом опять живот заболит, как в прошлый раз.
Марина улыбнулась через силу:
– Не волнуйтесь, я слежу.
– Слежу, – передразнила свекровь. – Ты бы ещё за своим мужем последила, а то он уже пятый кусок шашлыка взял, потом опять жаловаться будет на несварение.
Гости переглянулись, кто-то хихикнул. Марина почувствовала, как у неё горят щёки.
– Мам, ну хватит, – попытался вмешаться муж.
– Я что, не права? – возмутилась свекровь. – Я плохого не желаю, просто у вас всё не по уму. Вот я в твои годы уже троих воспитывала, а тут один ребёнок – и то не справляетесь.
Марина почувствовала, как внутри всё закипает. Она посмотрела на сына – тот уже ел торт и был счастлив. Ради него она решила промолчать.
Но свекровь не унималась.
– Марина, кстати, а ты почему опять в джинсах? На праздник надо платье надевать, а не как на огород.
– Мне так удобно, мы же на даче, – спокойно ответила Марина.
– Удобно… – покачала головой свекровь.
Марина сделала вид, что не слышит. Она помогала гостям с тарелками, убирала со стола, следила за детьми. Свекровь всё время была рядом, комментировала почти каждое движение.
– Марина, не так ставишь тарелки. Марина, не так режешь торт. Марина, не туда убрала нож.
К концу вечера у Марины сдали нервы.
Когда гости начали расходиться, свекровь решила устроить финальный аккорд:
– Вот видишь, Марина, праздник удался потому, что я всё организовала. Если бы не я, тут бы никто и не собрался.
Марина не выдержала.
– Знаете что, – сказала она громко, чтобы слышали все, – вы всё время всем недовольны. Я приехала сюда только ради сына, а вы весь день только и делаете, что указываете, как мне жить. Я взрослый человек и сама знаю, что мне надеть, как резать салат и как воспитывать сына.
Свекровь замерла с тарелкой в руках. Муж Марины растерянно посмотрел на жену.
– Марина, ты чего… – начал он.
– Я устала, – не дала ему договорить Марина. – Устала слушать упрёки, устала оправдываться. Я никому ничего не должна. Если вам не нравится, как я веду себя на вашей даче, – больше меня здесь не будет.
Повисла тишина. Свекровь медленно села на стул.
– Вот как, – сказала она тихо. – Значит, я всю жизнь старалась для семьи, а теперь мне перечат в собственном доме.
Муж Марины попытался вмешаться, но его уже никто не слушал.
– Я больше не собираюсь быть для вас мишенью, – сказала она. – Я приехала поздравить сына, а не сдавать экзамен на хорошую невестку.
Гости начали собираться на выход, кто-то шептался, кто-то косился на Марину. Муж стоял между женой и матерью, не зная, к кому подойти и что сказать.
Свекровь молчала, только смотрела на Марину с обидой.
Дорога домой прошла в гробовой тишине. Сын заснул на заднем сиденье, муж вёл машину, не отрываясь от дороги.
– Ты могла бы и промолчать, – наконец сказал он. – Это же её дача всё-таки.
– Я устала молчать, – ответила Марина. – Я не обязана терпеть унижения только потому, что это твоя мама и её дача.
– Она же старалась для внука, – буркнул муж.
– Я для неё всегда чужая. Что бы я ни делала, всё не так, – начала злиться Марина.
Муж промолчал. Дома Марина уложила сына в кровать, села на кухне с чашкой чая и впервые за день почувствовала облегчение – наконец-то всё закончилось.
На следующий день муж ушёл на работу, не попрощавшись. В обед позвонила свекровь.
– Марина, я не ожидала от тебя такого. Ты испортила праздник своему сыну и всем гостям. Я всю жизнь для вас старалась, а ты меня унизила перед всеми.
– Я сказала только то, что давно хотела сказать, – спокойно ответила Марина.
– Теперь можешь больше не приезжать, – обиженно сказала свекровь и повесила трубку.
Вечером муж вернулся домой мрачный.
– Мама звонила, сказала, что больше не хочет тебя видеть. Ты довольна?
– Нет, не довольна, но я устала быть постоянно виноватой.
Муж молча ушёл в другую комнату.
Сын услышал этот разговор и спросил:
– Мама, а почему бабушка на тебя обиделась?
Марина не знала, что ответить.
После того самого дня жизнь в семье изменилась. Муж стал молчаливым, дома появлялся всё позже, разговаривал с Мариной только по делу, а на любые попытки поговорить о случившемся отвечал коротко и отстранённо. Сын какое-то время ходил хмурый, спрашивал, когда снова поедут к бабушке на дачу, но Марина только качала головой и говорила, что теперь не время.
Свекровь не звонила. Ни привычных упрёков, ни сообщений о погоде и урожае. Полная тишина. Марина пыталась убедить себя, что теперь ей легче, что она наконец-то высказала всё, что накопилось за годы, но вместо облегчения ощущала только тревогу. Она ловила себя на том, что ждёт звонка, даже если это будет очередная порция критики.
Через пару недель муж сказал, что поедет к матери помочь с огородом. Вернулся поздно, не стал рассказывать, как прошла встреча. На следующий день Марина услышала, как он по телефону тихо говорит:
– Нет, мам, она не собирается извиняться.
После этого разговора он стал ещё холоднее.
Сын всё чаще вспоминал дачу, бабушкину собаку, качели. Но мальчик не хотел ехать туда только с папой, ему было нужно, чтобы мама тоже поехала. Марина чувствовала себя виноватой перед ним, но возвращаться в прежнюю ситуацию не хотела. Она понимала: если снова поедет на дачу, всё начнётся сначала, и ей опять придётся терпеть замечания, улыбаться сквозь зубы и делать вид, что всё хорошо.
Однажды вечером муж сказал:
– Мама ждёт, когда ты извинишься.
Марина посмотрела на него устало:
– Я не буду извиняться за то, что сказала правду.
Время шло, но ничего не менялось. Свекровь не появлялась в их жизни, муж всё больше отдалялся, сын перестал спрашивать о даче, но стал тише и задумчивей. Марина чувствовала, что в семье теперь каждый сам по себе. Она часто думала, стоило ли говорить вслух то, что так долго копилось. Но слова уже были сказаны, и вернуть их назад было невозможно.
