Я проснулась в пять утра — как всегда, когда волнуюсь. Дети приезжают сегодня. Костик и Маша. Моё лето начинается только тогда, когда они переступают порог этого дома.
Встала, поставила тесто на оладьи. Костик может съесть их бесконечно, особенно если намазать сметаной и посыпать сахаром. А Маша любит с вареньем — обязательно клубничным, обязательно чтобы ягодки целые попадались. Они у меня привереды каждый по-своему.
В холодильнике приготовила то, что они просили в последний приезд: творожки в красивых стаканчиках для Маши, колбасу «с чесночком» для Костика. Детские радости — такие простые и такие важные.
Машина во дворе остановилась резко, мотор заглох с характерным кашлем — Андрей всё собирается к механику съездить, да руки не доходят. Я выглянула в окно и замерла. Из машины выходили не только мои внуки и сын. С ними была женщина — высокая, стройная, в светлом костюме. Даже здесь, в деревне, она выглядела так, словно сейчас пойдёт на совещание.
Кристина. Я видела её всего раз — на свадьбе. Тогда она показалась мне красивой.
— Можно к бабушке? — услышала я голос Маши.
— Конечно, — ответила женщина, но в голосе была какая-то официальность.
Странно. Раньше дети выскакивали из машины и неслись ко мне сломя голову. А сейчас спрашивали разрешения.
— Бабуля! — всё-таки не выдержал Костик и кинулся ко мне через калитку.
Я прижала его к себе, потом подхватила Машу.
— Как я соскучилась! — прошептала я им в макушки.
— И мы! — Маша крепко обняла меня за шею. — Бабуля, а у тебя есть то самое варенье? С целыми ягодками?
— Есть, дорогая. Специально для тебя варила.
— Мам, привет, — Андрей поцеловал меня в щёку. Усталый какой-то, осунувшийся. — Познакомься, это Кристина.
— Валентина Ивановна, — она пожала мне руку. Крепко, по-деловому. — Очень приятно наконец-то познакомиться. Андрей столько рассказывал.
— Надеюсь, хорошего, — улыбнулась я, но улыбка получилась натянутой.
— Мам, Кристина хотела бы остаться на несколько дней, — сказал Андрей, доставая чемоданы. — Посмотреть, как дети… ну, как они тут.
— Конечно, — согласилась я. — Места хватит всем.
Мы зашли в дом, и дети тут же помчались осматривать свою территорию. Костик сразу полез под кровать — проверять, на месте ли коробка с игрушками. Маша открыла шкаф, где я хранила её рисунки с прошлого лета.
— Ого, — пробормотала Кристина, оглядываясь. — Здесь очень колоритно.
— Это старый дом, — пояснила я. — Ещё мой отец строил.
— Да, вижу. А удобства тоже аутентичные?
— Туалет на улице, воду из колодца носим, баню топим, — перечислила я, наблюдая, как меняется её лицо.
— Понятно, — она медленно кивнула. — Ну ничего, это даже экзотично.
Экзотично. Жизнь в деревне стала экзотикой.
— А где дети будут спать? — спросила она.
— В своей комнате, как всегда.
— А гигиена? Где они будут мыться?
— В бане. Я её уже протопила.
— Каждый день?
— По мере необходимости.
Кристина переглянулась с Андреем.
— Ничего, — сказала она бодро. — Пара дней на природе — это полезно для детей.
Пара дней. Значит, она не планировала задерживаться.
— Бабуля, а можно я сейчас порисую? — Маша вернулась с охапкой своих старых рисунков. — Я новую собачку нарисую!
— Конечно, солнышко.
— Маша, — перебила Кристина, — сначала нужно умыться, переодеться и разобрать вещи. А рисовать будем позже.
— Но я хочу сейчас, — удивилась девочка.
— Хочу — не значит можно. Сначала дела, потом развлечения.
Маша растерянно посмотрела на меня. Я тоже не знала, что сказать.
— А что за дела? — спросила я.
— Ну как что? Привести себя в порядок, организовать пространство. Дети должны понимать, что у всего есть своё время и место.
Своё время и место. Для рисования шестилетней девочки на каникулах.
Вечером, когда дети наконец улеглись спать, Кристина села со мной на кухне. Достала телефон и принялась что-то записывать.
— Валентина Ивановна, мне нужно кое-что обсудить с вами.
— Слушаю.
— Это касается детей. Их режима, питания, досуга.
— Понимаете, дети привыкли к определённому укладу жизни. И я бы не хотела, чтобы эти несколько дней сбили их с толку.
— А к какому укладу они привыкли?
— Подъём в семь утра, лёгкая зарядка, полезный завтрак. Потом развивающие занятия — Костику нужно подтянуть математику, а Маше чтение. Обед, короткий отдых, снова занятия или образовательные игры. Ужин, спокойные игры, сон в девять.
Я слушала и чувствовала, как что-то сжимается в груди. Это был не детский распорядок. Это было расписание маленького офисного работника.
— Кристина, а когда они просто играют?
— Играют? А образовательные игры — это не игры?
— Ну, я имею в виду — бегают, балуются, строят шалаши.
— Валентина Ивановна, это же не игры. Это хаос. Дети должны развиваться целенаправленно.
— А ещё, — продолжила она, — питание. Я вижу, у вас тут много традиционных продуктов. Сметана, варенье, выпечка. Это всё очень калорийно и не очень полезно.
— Но дети же любят.
— Любят — не значит нужно. Я составила список того, что можно. Каши на воде, отварное мясо, овощи, фрукты — только несладкие.
Несладкие фрукты. Для детей на каникулах.
— Кристина, а может, не будем так строго? Они же отдыхать приехали.
— Валентина Ивановна, — она посмотрела на меня серьёзно, — дети не должны расслабляться. Иначе потом очень тяжело их собрать обратно. Поверьте, у меня есть опыт.
Опыт. С чужими детьми, которых она знала полгода.
Утром меня разбудил спор. Я выглянула в коридор и увидела Машу в пижаме — она стояла посреди гостиной и хныкала.
— Что случилось, дорогая?
— Тётя Кристина говорит, надо зарядку делать. А я хочу спать.
Было половина седьмого. Маша всегда была совой — ложилась поздно, вставала поздно. Я никогда не заставляла её менять режим на каникулах.
— Маша, или зарядка, или никакого завтрака, — строго сказала Кристина, появляясь в дверях. — Выбирай.
— Кристина, может, пусть сначала позавтракает? — предложила я. — А зарядку потом.
— Нет, порядок должен быть именно такой. Иначе дети садятся на шею.
Садятся на шею. Мои внуки, которые всегда были послушными и ласковыми.
Маша нехотя начала махать руками и приседать. Слёзы всё ещё текли по её щекам. Костик тоже встал рядом — сонный, растрёпанный, но покорный.
— Выше руки! Глубже приседания! — командовала Кристина.
Я смотрела на эту картину и думала: что-то здесь не так. Дети были какие-то сломленные. Не такие, как всегда.
За завтраком Кристина поставила перед ними тарелки с серой кашей.
— Это что? — спросил Костик.
— Овсянка. Очень полезно.
— А где оладьи? — Маша посмотрела на меня с надеждой.
— Оладьи завтра, — быстро сказала Кристина. — Сегодня едим правильную еду.
— Не хочу эту кашу, — сказал Костик. — Она невкусная.
— Кушай и не капризничай. Привыкнешь — будет вкусно.
Дети ковыряли ложками в тарелках.
— Кристина, может, я всё-таки оладушков быстренько испеку? — попросила я.
— Валентина Ивановна, нет. Детям нужно привыкать к здоровой пище.
После завтрака Кристина усадила детей за стол с учебниками.
— Но мы же на каникулах! — возмутился Костик.
— Каникулы — не повод перестать развиваться. Костик, математика. Маша, читаем вслух.
— Сколько заниматься? — спросила Маша.
— Пока не сделаем все задания.
Все задания. Летом. У бабушки.
Дети покорно склонились над тетрадями. Костик машинально решал примеры, Маша водила пальцем по строчкам, но мысли их были где-то далеко.
— А можно к Лизе сходить? — спросил Костик, когда наконец закрыл тетрадь.
— К кому? — не поняла Кристина.
— К соседской девочке. Мы всегда вместе играем.
— Нет, нельзя. Ты не знаешь, что за семья, что за ребёнок. Лучше дома посиди.
День тянулся очень долго. Кристина не разрешала детям бегать, лазать по деревьям, играть в песке.
Дети сидели на веранде с книжками и с тоской смотрели на улицу, где соседские ребятишки играли в прятки.
— Скучно, — пожаловалась Маша.
— Нечего скучать. Вот тебе раскраска.
— Я не хочу раскрашивать. Хочу бегать.
— Бегать нехорошо. Ты же девочка.
Бегать нехорошо. Для шестилетней девочки.
К вечеру я не выдержала.
— Кристина, а может, пусть хоть во дворе поиграют?
— А если что-то случится? Я же за них отвечаю.
— Что может случиться во дворе?
— Да мало ли.
— Но они же всегда здесь играли.
— Валентина Ивановна, вы не понимаете. Времена изменились. Нельзя оставлять детей без контроля.
Вечером, когда дети легли спать, я тихонько зашла к ним.
— Бабуля, — прошептала Маша, — а когда тётя Кристина уедет?
— Не знаю, дорогая.
— А она всегда такая строгая?
— Наверное, она волнуется. Хочет, чтобы вы правильно себя вели.
— А мы неправильно себя ведём? — спросил Костик.
Я посмотрела на их растерянные лица. Мои весёлые, озорные внуки превратились в тихих, ничего не понимающих малышей.
— Нет, мои хорошие. Вы ведёте себя как дети. А дети должны быть детьми.
— Бабуля, а можно завтра оладьи? — попросила Маша. — Я очень хочу.
— Попробую договориться.
— А можно к Лизе сходить?
— И это попробую.
На следующее утро та же история. Ранний подъём, зарядка, невкусная каша. Дети ели молча, понуро. А потом снова учебники, снова запреты.
В обед, когда Кристина готовила какой-то диетический суп, я решилась.
— Кристина, можно с вами поговорить?
— Конечно.
— Мне кажется, дети напряжены. Может, стоит их немного расслабить?
— Расслабить? — она удивилась. — Они и так расслаблены. Целый день ничего не делают.
Целый день ничего не делают. Дети, которые от зари до зари сидели с учебниками или молча сидели на веранде.
— Я имею в виду — пусть играют, бегают.
— Валентина Ивановна, вы не понимаете современных принципов воспитания. Детям нужна структура. Иначе они вырастут безответственными.
— Но им же всего шесть и восемь лет.
— Именно поэтому и нужно закладывать правильные привычки. Чем раньше, тем лучше.
Правильные привычки. Не бегать, не смеяться, не просить вкусного.
В тот день я впервые за много лет почувствовала себя чужой в собственном доме. Кристина командовала, распоряжалась, решала. А я стояла в стороне и смотрела, как мои внуки становятся всё более молчаливыми и покорными.
Вечером, когда Кристина вышла в магазин, дети наконец ожили.
— Бабуля, можно варенья? — попросила Маша.
— Конечно, дорогая.
Я дала ей ложку клубничного варенья, а Костику — кусочек пряника.
— Вкусно, — Маша облизала губы. — Я уж забыла.
— Бабуля, а почему тётя Кристина такая строгая? — спросил Костик. — Всё время что-то запрещает.
— Она думает, что так правильно.
— А мы что-то делаем не так?
Вопрос прозвучал серьёзно. Костик смотрел на меня своими большими глазами.
— Нет, вы нормальные дети. Просто у неё свои представления.
— А почему она нас хочет переделать?
— Костик, взрослые часто думают, что знают лучше. А получается не всегда хорошо.
— А ты тоже так думаешь?
— Иногда. Но я стараюсь вас слушать.
На третий день я увидела то, что меня расстроило. Маша сидела над тарелкой супа, который явно не хотела есть.
— Доедай, — сказала Кристина.
— Не хочу.
— Пока не доешь, не встанешь.
— Не буду!
Кристина стояла рядом с каменным лицом. Маша сжалась на стуле.
— Кристина, — сказала я, — может, хватит?
— Она должна научиться дисциплине.
— Заставлять ребёнка есть — не дисциплина.
— Валентина Ивановна, вы не понимаете современных методов воспитания.
— А вы понимаете детей? Маша, иди сюда.
Девочка слезла со стула и подбежала ко мне. Прижалась так, что я почувствовала, как быстро бьётся её сердце.
— Вы подрываете мой авторитет, — сказала Кристина.
— Посмотрите на них, — я кивнула на детей. — Они вас слушаются из любви или из страха?
Кристина посмотрела на Костика и Машу. В её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание.
— Я… я просто не знаю, как с ними, — призналась она тише. — У меня не было детей. Думала, если установить правила…
— А вы попробуйте их узнать. Не воспитывать, а понять. Что им нравится, чего боятся.
— А если сделаю не так?
— Сделаете. Все делают. Но если с добром, дети простят.
Кристина села на стул.
— Маша, — сказала она, — можешь не доедать. Прости.
— Правда? — недоверчиво спросила девочка.
— Правда. Хочешь порисовать?
— А что рисовать?
— Что захочешь.
Маша осторожно подошла к Кристине.
— А не будете ругать, если некрасиво получится?
— Не буду.
— Можно вас нарисую? В жёлтом платье?
— В жёлтом? — удивилась Кристина. — Но у меня такого нет.
— Ничего, я нарисую. Жёлтое красивое.
Вечером Маша показала рисунок. Женщина в жёлтом платье, рядом девочка и мальчик. Все улыбались.
— Это мы? — спросила Кристина.
— Да. Гуляем и нам весело.
— А почему мне весело?
— Потому что вы добрая. Просто сначала забыли.
Кристина прижала рисунок к себе.
— Спасибо, Маша.
На следующий день Кристина не будила детей рано. Разрешила есть оладьи. Даже попробовала сама.
— Вкусно, — призналась она. — Можно рецепт?
После завтрака не стала доставать учебники.
— А что будем делать? — спросил Костик.
— Не знаю, — ответила Кристина. — Что вы обычно делаете?
— Играем. Хотите, научим?
— А во что?
— В прятки, в путешественников…
— Можно я тоже?
— Конечно!
Весь день они играли. Кристина пряталась за деревьями, лечила кукол, ползала на четвереньках.
Вечером сидела на веранде — уставшая, с травинкой в волосах.
— Как дела? — спросила я.
— Устала, — улыбнулась она. — Но хорошо.
— Дети — это не книжки. Их по инструкции не воспитаешь.
— А я пыталась всё разложить по полочкам. А как вы Андрея воспитывали?
— По-разному. Иногда строго, иногда мягко. Смотрела по ситуации.
— А если капризничал?
— Все дети капризничают. Это нормально.
— А я думала, это плохо.
— Плохо, когда ребёнок молчит. Значит, боится.
— Валентина Ивановна, можно я ещё останусь? Хочу их лучше понять.
— Конечно.
Через неделю приехал Андрей. Нашёл детей играющими в саду, а Кристину плетущей венок из одуванчиков.
— Как дела? — спросил он.
— Хорошо, — ответила Кристина.
— А режим? Занятия?
— Оказывается, есть вещи важнее.
— Какие?
— Чтобы дети были счастливы.
Андрей посмотрел на детей, потом на жену.
— Что с тобой случилось?
— Поумнела немного, — улыбнулась Кристина. — Поняла, что дети — не проект. Это просто дети.
Вечером, провожая их, дети долго махали.
— Бабуля, — сказала Маша, — тётя Кристина стала другая.
— Какая?
— Хорошая. Была как строгая тётя, а стала почти как мама.
— Как мама? — осторожно переспросила я.
— Ну не как наша мама, — быстро поправилась Маша. — Наша одна. А как ещё одна мама. Которая тоже любит.
— Ты не против?
— Не против. Если не будет заставлять забыть настоящую.
Костик молчал, потом сказал:
— Бабуля, я думаю, тётя Кристина просто боялась.
— Чего?
— Что мы её не полюбим. Вот и старалась быть правильной. А когда поняла, что уже любим, перестала бояться.
— Костик, ты умный мальчик.
— Бабуля, а завтра можно оладьи? И чтобы Лиза пришла?
— Конечно.
— А на речку сходим?
— Сходим.
Кристина приехала чужой тётей с правилами. А уехала человеком, который понял — детей не переделывают. Их просто любят.
— Бабуля, — прошептала Маша, — а ты нас не оставишь?
— Не оставлю.
— А будешь любить, даже если будем плохие?
— Буду. Только вы и не сможете быть плохими.
