Ирина протирала пыль с рамки семейного фото, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Николай вернулся с работы раньше обычного. Без приветствия, он прошел на кухню, тяжело опустился на стул и уставился в пустоту.
— Что-то случилось? – спросила Ирина, осторожно заглядывая в кухню.
Николай поднял на нее тяжелый взгляд.
— Сколько можно ходить вокруг да около? Надо наконец расставить все точки, – его голос звучал холодно и решительно.
– Я больше не хочу жить с тобой под одной крышей.
Ирина замерла, тряпка для пыли выпала из рук. Тридцать пять лет брака, и вот так просто – точки.
— Коля, но почему? Что произошло?
— Ничего не произошло, – отрезал Николай. – Просто пора каждому жить своей жизнью. Дети выросли, внуки тоже. А мы с тобой… мы давно чужие люди.
Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— И куда я должна пойти? – тихо спросила она.
— Это твои проблемы, – пожал плечами Николай. – Дом мой, я его строил.
— Мы строили его вместе! – возразила Ирина, чувствуя, как внутри закипает возмущение. – Я вкладывала свои деньги, свое время…
— Да брось ты, – махнул рукой Николай. – Что там твои копейки? Основные расходы всегда нес я. И по документам дом на мне.
— По каким документам? – растерянно спросила Ирина.
— По всем, – отрезал Николай. – У тебя неделя на сборы.
Ирина смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот заботливый Коля, который когда-то носил ее на руках? Или его никогда и не было?
Вечером, когда Николай уснул, Ирина лежала с открытыми глазами, разглядывая потолок. Она прокручивала разговор снова и снова. Неужели все кончено? Неужели она останется без крыши над головой в пятьдесят восемь лет?
Утром Николай ушел на работу как ни в чем не бывало. Ирина набрала номер подруги.
— Лена, привет. Ты не могла бы встретиться со мной сегодня? Мне очень нужен твой совет.
Через час они сидели в маленьком кафе недалеко от дома. Елена, работавшая юристом, внимательно выслушала историю Ирины.
— Так, – сказала она, отпивая кофе. – Ты говоришь, дом был куплен в браке?
— Да, конечно. Мы приобрели его через пять лет после свадьбы.
— И на чьи деньги?
— На общие, – вздохнула Ирина. – Я тогда работала учителем, Коля на заводе. Плюс нам родители с обеих сторон помогали.
— Тогда, дорогая моя, у меня для тебя новости. И они куда лучше, чем ты думаешь, — Елена улыбнулась и наклонилась ближе. — Всё имущество, нажитое в браке, делится пополам. Неважно, на кого оформлены документы.
Ирина недоверчиво покачала головой.
— Правда? Но Коля всегда говорил…
— А что Коля в юриспруденции понимает? — перебила Елена. — Он тебе лапшу на уши вешает. Даже если дом оформлен на него, половина – твоя по закону. Ты имеешь полное право там жить.
Ирина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло – не надежда даже, а злость. Сколько лет она верила его словам? Сколько лет чувствовала себя гостьей в собственном доме?
— И что мне делать? — спросила она, крепче сжимая чашку.
— Первым делом подать заявление о признании доли в суд. И главное – не выезжать из дома, что бы он ни говорил. Он не имеет права тебя выгнать.
Вернувшись домой, Ирина заметила, что Николай копается в ящике с инструментами.
— Что-то чинишь? — спросила она как можно беззаботнее.
— Да так, мелочи, — буркнул он, захлопывая ящик.
Вечером, когда они молча ужинали, Ирина решилась.
— Я не буду никуда уезжать, Коля.
Николай поднял глаза от тарелки.
— Что?
— Я сказала, что никуда не поеду. Это мой дом не меньше, чем твой.
Николай рассмеялся, но как-то неестественно.
— Ну-ну. Посмотрим, что ты скажешь, когда придешь, а ключ не подойдет.
Ирина похолодела. Вот о чем он думал, роясь в инструментах.
— Ты собираешься сменить замки?
— А ты как думала? Мой дом, мои замки.
— Это незаконно, — тихо сказала Ирина.
— Да неужели? — он снова рассмеялся. — И кто меня остановит?
На следующий день Ирина отпросилась с работы и первым делом отправилась к нотариусу, а затем в суд. Елена помогла составить заявление об обеспечительных мерах.
— Это чтобы он не смог тебя выписать или продать дом, пока идет разбирательство, — объяснила подруга.
Ирина никогда не думала, что придется заниматься такими вещами. Всю жизнь она старалась быть хорошей женой, поддерживать мужа, создавать уют. А теперь вот сидит в приемной суда, заполняет бумаги.
Вечером Николай был непривычно молчалив. Он что-то печатал в телефоне, изредка бросая взгляды на Ирину.
— На субботу я договорился насчет замков, — наконец сказал он. — Так что планируй свой день с учетом этого.
— Хорошо, — кивнула Ирина, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Ночью она не спала, прислушиваясь к дыханию мужа. Неужели тридцать пять лет брака закончатся вот так – сменой замков и судебными заседаниями? Что произошло с ними? Когда они перестали быть семьей и превратились в соперников?
В субботу утром Ирина вышла из дома раньше обычного. Она знала, что Николай ждет слесаря к одиннадцати. У нее было время.
Холодный ветер трепал волосы, когда Ирина стояла у здания суда. Вчера судья удовлетворил ее ходатайство об обеспечительных мерах — срочно, учитывая обстоятельства. Теперь у нее на руках было решение, запрещающее Николаю ограничивать ее доступ к жилищу.
— Все получилось, — сообщила она Елене по телефону. — Судья подписал.
— Отлично! — в голосе подруги звучало удовлетворение. — Теперь главное не тушуйся. Ты имеешь полное право находиться в своем доме.
— Я боюсь, Лена, — призналась Ирина. — Я никогда не видела Колю таким. Как будто он совсем другой человек.
— Хочешь, я поеду с тобой? — предложила Елена.
— Нет, — Ирина сделала глубокий вдох. — Я сама. Это мой дом и моя жизнь. Пора начинать отвечать за себя.
В начале двенадцатого Ирина подъехала к дому. У калитки стоял незнакомый грузовичок — видимо, слесаря. Сердце забилось быстрее. Она толкнула калитку — не заперто — и прошла во двор.
Николай стоял на крыльце, разговаривая с незнакомым мужчиной. Увидев жену, он замолчал на полуслове.
— Ты что тут делаешь? — спросил он. — Я же сказал…
— Я живу здесь, Коля, — спокойно ответила Ирина, поднимаясь по ступенькам. — И продолжу жить.
— Слушай, не усложняй, — Николай подошел ближе, понизив голос. — Уезжай куда-нибудь на пару дней, потом поговорим.
— Нет, — Ирина достала из сумки сложенный лист бумаги. — Вот решение суда. Ты не имеешь права менять замки или как-либо ограничивать мой доступ к дому.
Николай взял документ, пробежал глазами. Его лицо менялось на глазах — от уверенности к растерянности, потом к гневу.
— Что за чушь? — он повысил голос. — Какой еще суд? Ты за моей спиной…
— Не за спиной, а в защиту своих прав, — перебила Ирина. — Дом куплен в браке, на общие деньги. По закону половина принадлежит мне, хочешь ты этого или нет.
Слесарь переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко.
— Мужики, я, наверное, пойду, — сказал он. — Разберитесь тут сами, а потом звоните.
— Стой! — Николай обернулся к нему. — Никуда ты не пойдешь. Делай, что я сказал.
Слесарь покачал головой.
— Не, я в семейные разборки не лезу. Тем более если тут суд замешан. Мне проблемы не нужны.
Он быстро спустился с крыльца и направился к машине. Николай смотрел ему вслед, сжимая кулаки.
— Ты что творишь? — он повернулся к Ирине. — Это мой дом! Я всю жизнь на него горбатился!
— Мы вместе на него горбатились, — тихо сказала Ирина. — И растили детей, и внуков нянчили. Вместе, Коля. Ты правда думал, что можешь просто выбросить меня на улицу, как старую вещь?
— Никто тебя не выбрасывает, — процедил Николай. — Я предлагал нормально разойтись.
— Нормально — это как? Чтобы я в пятьдесят восемь осталась без крыши над головой?
Николай отвел глаза.
— У тебя сестра есть. И дочка.
— Дочка в однокомнатной с мужем и ребенком. А сестра в другом городе, — Ирина покачала головой. — Впрочем, это неважно. Я не собираюсь никуда уезжать из собственного дома.
Они застыли на крыльце и смотрели друг на друга. Чужие люди с тридцатью пятью годами общей жизни за плечами.
— Что с тобой случилось? — Николай нарушил тишину. — Ты никогда раньше…
— А ты никогда не пытался выгнать меня из дома, — отрезала Ирина. — Сама удивляюсь, Коля, как я столько лет всё это терпела.
Она прошла мимо мужа внутрь. Их общий дом. Каждый уголок хранил воспоминания. Кухня, где готовились тысячи семейных обедов. Гостиная с потертым диваном, где они встречали каждый Новый год. Всё теперь казалось сном, который вот-вот растает.
Николай вошел следом и громко хлопнул дверью.
— Думаешь, бумажка из суда всё решает?
— Нет, — Ирина повернулась к нему. — Решает то, что мы сделали друг для друга за эти годы. Я считала, что у нас семья. А для тебя, выходит, просто дом и женщина, которая в нем убирает.
Её слова попали в цель. Николай открыл рот, но не нашел ответа. Он прошел в гостиную и тяжело упал в кресло.
— Всё сложнее, Ира, — его голос звучал устало. — Я думал… на пенсии смогу наконец пожить для себя.
— Я тебе мешаю?
— Дело не в этом, — он отвел взгляд. — Мы как будто… застряли. Одно и то же каждый день.
Ирина села напротив. Внутри разлилась пустота. Значит, всё дело в скуке? В обычной рутине?
— И ради этого ты готов выкинуть меня на улицу? После всего, что между нами было?
Николай молчал. Тишина давила на уши.
— Я тоже хочу перемен, — сказала наконец Ирина. — Но не ценой потери дома и самоуважения.
Они разбрелись по разным комнатам. Следующие дни утонули в напряженном молчании. Ирина ходила на работу, возвращалась, готовила ужин — всё как обычно, только теперь их разделяла невидимая стена. Николай то молчал сутками, то вдруг принимался говорить о погоде или новостях, будто ничего не произошло.
Через неделю в дверь позвонили. Ирина открыла и увидела дочь.
— Мам, что у вас творится? — спросила Маша с порога. — Папа вчера звонил, нес какую-то чушь про раздел имущества.
Ирина вздохнула и пустила дочь в дом.
— Твой отец захотел свободы. И дом без меня.
— Что? — Маша округлила глаза. — Он с ума сошел?
— Спроси у него сама. Он в гараже.
Маша ушла, и вскоре оттуда донеслись громкие голоса. Ирина не вмешивалась. Через полчаса в дом вошли Николай и дочь.
— Мы поговорили, — сказал Николай, глядя в пол. — И я… наверное, погорячился.
— Погорячился? — Ирина подняла брови. — Ты пытался сменить замки в нашем общем доме!
— Папа понял, что ошибся, — вмешалась Маша. — Правда, пап?
Николай кивнул, всё еще не глядя на жену.
— И что дальше? — спросила Ирина. — Сделаем вид, что ничего не было?
— Может, вам нужно поговорить? — предложила Маша. — По-настоящему поговорить, а не как обычно — про борщ и счета за электричество.
Вечером, когда дочь ушла, они сели в гостиной. Впервые за много дней — лицом к лицу.
— Я не хотел тебя обидеть, — начал Николай.
— Обидеть? — Ирина покачала головой. — Ты хотел выгнать меня из дома, который мы строили вместе. Это не обида, Коля. Это предательство.
— Я запутался, — он потер лицо руками. — Всю жизнь работал, семью тянул. А теперь что? Сидеть на диване и смотреть в потолок?
— А мне куда? На улицу? — спросила Ирина.
— Нет, конечно, — Николай вздохнул. — Я не подумал. Я много чего не продумал.
Ирина смотрела на мужа. Перед ней сидел не враг, а усталый, потерянный человек. Тот самый Коля, с которым они когда-то мечтали о будущем.
— Я не хочу судиться с тобой, — сказала она мягче. — Но и позволить выгнать себя из дома тоже не могу.
— А чего ты хочешь?
Ирина задумалась. Чего она на самом деле хотела?
— Уважения, — ответила она. — И может… начать всё заново. Не порознь, а вместе.
— Как это? — Николай поднял взгляд.
— Меня тоже достала рутина, Коля. Давай что-нибудь изменим? Поедем куда-нибудь. Найдем новое хобби, познакомимся с новыми людьми. Не разрушим то, что есть, а построим новое — на старом фундаменте.
Николай молчал и думал.
— Знаешь, — сказал он наконец, — я правда верил, что без тебя будет проще. А потом ты пришла с этой бумагой… И я понял, что совсем тебя не знаю. Тридцать пять лет рядом, а я и не догадывался, что ты можешь так поступить.
— Я сама не знала, — Ирина улыбнулась. — Видно, жизнь умеет удивлять.
Они говорили до поздней ночи. О прошлом и будущем, о боли и надеждах. Впервые за много лет — действительно говорили, а не просто обменивались фразами о бытовых мелочах.
На следующий день Ирина забрала заявление из суда. А через неделю они с Николаем купили билеты в Крым. Первый совместный отпуск за десять лет.
Иногда нужно дойти до края, чтобы понять ценность того, что имеешь.
