Помада размазалась по щеке. Катя смотрела в зеркало чужой ванной и не узнавала себя. Только что она целовалась с мужем лучшей подруги.
Телефон разрывался в сумочке — конечно же, Лена. Та самая Лена, которой она доверяла тридцать лет своей жизни.
— Это не твои проблемы, Катя, — прошептала она своему отражению, но именно в этот момент поняла: вот тут-то у неё кукушки и разлетелись.
Два часа назад
— Катюша, солнышко моё! — голос Лены в трубке звучал привычно требовательно. — Ты меня просто спасёшь, если… ну в общем, ты же понимаешь, что я не стала бы просить, если бы не было совсем… как бы это сказать… аврально.
Катя прислонилась плечом к холодильнику. За окном моросил октябрьский дождь, Михаил дремал в кресле с газетой, и ничего не предвещало, что сегодня её жизнь треснет пополам.
— Лена, что случилось? — спросила она, машинально помешивая остывающий суп.
— Да этот клиент! Представляешь, звонит в субботу, в субботу, Катюша! И говорит — всё переделать, всё не так, всё не то. А у меня завтра день рождения, гости, и я вообще ничего не готова… — Лена говорила быстро, захлёбываясь словами. — Мне нужно срочно к нему лететь, иначе контракт накроется, а это такие деньги…
— И что мне делать? — Катя уже знала ответ, но спросила автоматически.
— Ну приезжай ко мне, пожалуйста, ну очень прошу! Поможешь всё организовать, ты же у меня такая… такая организованная, такая хозяйственная. А Андрей… — Лена фыркнула. — С него что взять, он же мужик, у него руки не из того места, когда надо что-то красивое сделать.
Катя закрыла глаза. Опять. Опять Лена звонит, и опять нужно всё бросать, ехать, помогать. А её собственные планы на выходные? А то, что она хотела наконец разобрать шкаф, почитать, просто побыть дома?
— Во сколько тебе нужно уезжать? — услышала она свой голос.
— Ой, ты мой спаситель! Через час самолёт. Но ты не переживай, я постараюсь к вечеру вернуться, и мы втроём поужинаем, как в старые добрые времена!
Катя посмотрела на Михаила. Он даже не поднял головы.
Три часа дня. У Ковалёвых
— Катя, проходи, проходи, — Андрей открыл дверь и отступил в сторону. Выглядел он усталым — серый свитер, джинсы, волосы растрёпаны. — Лена только что улетела, оставила мне список размером с роман «Война и мир».
— Покажи, что там, — Катя вешала куртку в прихожей и разглядывала его украдкой.
Странно, раньше она никогда не обращала внимания на то, как он выглядит. Андрей был просто… Лениным мужем. Частью интерьера их дружбы.
— Вот, держи, — он протянул ей лист, исписанный размашистым почерком. — Честно говоря, я в панике. Когда Лена организует праздники, я обычно просто… ну… стою в стороне и таскаю тяжёлое.
Катя пробежалась глазами по списку. Украсить гостиную, купить продукты, приготовить салаты…
— Да тут ничего сложного, — сказала она, складывая бумагу. — Главное — не паниковать и делать всё по порядку. Ты мне поможешь?
— А у меня есть выбор? — Андрей улыбнулся, и она вдруг заметила, что у него красивые глаза. Серо-голубые, с морщинками в уголках.
Стоп. О чём она думает?
— Конечно есть, — быстро сказала Катя. — Можешь заперться в кабинете, а я сама всё сделаю. Привычное дело.
— Нет уж, — он покачал головой. — Сегодня буду честно помогать. Только… ты мне объясняй, что к чему, потому что в таких делах я, честно говоря, полный ноль.
Четыре часа дня. Подготовка
— Осторожно, не урони! — Катя стояла на стуле, пытаясь закрепить гирлянду, а Андрей держал её за локоть.
— Я держу, держу, — сказал он. — Но ты там поаккуратнее, а то свалишься на меня.
— Не свалюсь. Я не такая уж неуклюжая.
— Знаю. Но всё равно страшно.
Что-то в его тоне заставило её взглянуть вниз. Андрей смотрел на неё снизу вверх, и в его взгляде было что-то… незнакомое.
— Подай мне вон тот …., — попросила она, чтобы как-то разрядить обстановку.
Он потянулся за гирляндой, и их пальцы коснулись. Совсем случайно, на секунду, но у Кати по спине прошла лёгкая дрожь.
Глупости какие-то, сказала она себе. В пятьдесят четыре года думать о таких вещах…
— Готово! — объявила она, спрыгивая со стула. — Теперь свечи расставим, и можно будет…
— Катя.
— Что?
— Спасибо, что приехала. Я понимаю, что у тебя свои дела, свои планы, а тут… — он пожал плечами. — В общем, спасибо.
— Да что ты, — она смутилась. — Мы же… я же Лене помогаю, не тебе.
— Нет, — сказал он серьёзно. — Ты помогаешь мне. Потому что если бы я один делал этот праздник, это была бы катастрофа вселенского масштаба.
Катя засмеялась — неожиданно для себя самой.
— Ну не такая уж катастрофа была бы…
— Ты не знаешь меня в быту, — Андрей покачал головой. — Лена не зря говорит, что у меня руки не из того места. Хотя… — он вдруг замолчал.
— Что «хотя»?
— Ничего. Просто… иногда мне кажется, что она специально подчёркивает мою бесполезность в домашних делах. Чтобы я, значит, и не совался.
В его голосе прозвучала горечь, которую Катя раньше никогда не слышала.
Половина пятого. Разговор
— Сделаем перерыв? — предложила Катя, когда они закончили с украшениями. — Кофе попьём.
— Отличная идея.
Они перешли на кухню. Андрей возился с кофемашиной, а Катя разглядывала список покупок.
— Знаешь, — сказала она вдруг, — а ведь мы с тобой почти не разговариваем, когда встречаемся. Всё больше… ну, светские разговоры какие-то.
— Угу, — Андрей не оборачивался. — О погоде, о работе, о планах на отпуск.
— Да. И получается, что я знаю про тебя только то, что рассказывает Лена.
— А что она рассказывает? — он обернулся, держа в руках две чашки.
— Что ты много работаешь. Что любишь читать. Что… — Катя запнулась. — Что вы иногда ссоритесь из-за того, что ты слишком серьёзный.
— Серьёзный, — повторил он, ставя перед ней чашку. — Это такое… дипломатичное слово.
— А какое было бы недипломатичное?
Андрей сел напротив неё, обхватил чашку ладонями.
— Скучный. Занудный. Не умеющий получать удовольствие от жизни.
— Лена так говорит?
— Не прямо. Но… — он пожал плечами. — Намёки понятны. Вот, скажем, она хочет поехать на какую-нибудь тусовку, а я предпочитаю остаться дома с книжкой. Или она планирует очередную покупку, а я начинаю считать деньги…
— И что в этом плохого?
— По мнению Лены? Всё. — Андрей усмехнулся. — Я не даю ей жить полной жизнью. «Тормозю» её, как она выражается. Не умею радоваться.
Катя смотрела на него и видела знакомую боль. Боль человека, который пытается соответствовать чужим ожиданиям и при этом теряет себя.
— А ты умеешь? — спросила она тихо. — Радоваться?
— Умел когда-то, — он поднял глаза. — До женитьбы. А потом… не знаю, что произошло. Может быть, я действительно стал занудой. Или просто устал постоянно оправдываться за то, что я не такой, как ей хочется.
— А каким ей хочется?
— Ярким. Общительным. Богатым, — последнее слово он произнёс с особой горечью. — И чтобы я восхищался каждой её идеей, каждой покупкой, каждым решением.
Катя отпила кофе. Он был горячий, крепкий, и почему-то от него стало легче говорить.
— Знаешь, а мне иногда кажется, что я превратилась в… ну как бы это сказать… в сервисную службу помощи для окружающих, — сказала она. — Всегда готова помочь, всегда выслушаю, всегда пойму. А про свои потребности как-то… забываешь постепенно.
— Михаил тоже считает, что ты должна всем помогать?
— Михаил? — Катя горько усмехнулась. — Михаил вообще не замечает, что я кому-то помогаю. Он не замечает, что я где-то была, что я устала, что мне нужна поддержка. Мы живём как… как соседи по коммунальной квартире. Вежливо, без конфликтов, но и без близости.
— Давно так?
— Лет… семь, наверное. Может, больше. Произошло это как-то незаметно. Дети выросли, разъехались, и оказалось, что нам не о чем говорить. Ну, кроме бытовых вопросов общих тем совсем нет..
Андрей задумался, уставившись в пол.
— А ты счастлива? — спросил он вдруг, поднимая взгляд.
Вопрос повис в воздухе. Катя открыла рот, чтобы сказать «конечно», но слова не шли.
— Не знаю, — призналась она. — Давно не задавалась этим вопросом. А ты?
— Тоже не знаю. Но с тобой… вот прямо сейчас… мне хорошо. Спокойно. Будто я могу быть собой, и это нормально.
Катя посмотрела на него. В полумраке кухни, при мягком свете настольной лампы, он выглядел моложе. И грустнее.
— Андрей…
— Что?
— Это опасный разговор.
— Знаю.
— Нам стоит пойти в магазин. Уже поздно, а мы ещё ничего не купили.
— Да, — он встал, но медлил. — Катя, можно ещё один вопрос?
— Конечно.
— Ты когда-нибудь жалеешь о том, как сложилась твоя жизнь?
Катя тоже встала, подошла к окну. За стеклом сгущались сумерки, зажигались окна в соседних домах.
— Жалею? Нет, не жалею. Но… — она повернулась к нему. — Иногда думаю о том, что было бы, если бы я делала другие выборы. Если бы не была такой… правильной всегда.
— И что было бы?
— Не знаю. Может быть, я была бы счастливее. Или несчастнее. Но точно… более живой.
Андрей подошёл к ней, встал рядом у окна. Между ними было сантиметров тридцать, но воздух словно наэлектризовался.
— Катя.
— Да?
— Мне кажется, я влюбляюсь в тебя.
Слова упали в тишину кухни как камни в воду. Катя перестала дышать.
— Андрей, ты не можешь этого говорить.
— Почему?
— Потому что ты женат. На моей лучшей подруге.
— А если бы не был женат?
— Но ты женат.
— Отвечай. Если бы я не был женат?
Катя закрыла глаза.
— Если бы ты не был женат…— То да. Наверное, да.
Они перешли в гостиную. Горели свечи, мерцали гирлянды, и всё выглядело празднично и уютно. Но Катя не видела украшений. Она видела только Андрея.
— Посмотри, как красиво получилось, — сказал он, но голос звучал натянуто. — Лена будет довольна.
— Да, будет.
— Катя.
— Что?
— Я не могу перестать о тебе думать.
— Перестань.
— Не получается.
Он подошёл ближе. Катя чувствовала тепло его тела, запах его одеколона — лёгкий, древесный.
— Это неправильно, — прошептала она.
— Знаю.
— Мы разрушим дружбу. Твой брак. Мой брак.
— Знаю.
— Тогда почему…
— Потому что мне сорок восемь лет, а я впервые за много лет чувствую себя мужчиной. Не функцией, не источником дохода, не решателем проблем. Просто мужчиной, которого желает женщина.
— Откуда ты знаешь, что я этого хочу?
Вместо ответа он протянул руку и коснулся её щеки. Катя непроизвольно прикрыла глаза и прижалась к его ладони.
— Вот откуда, — тихо сказал он.
— Андрей…
— Если ты… откажешь мне, то ничего не изменится. Мы спокойно пойдём в магазин. Спокойно купим для ужина, что там требовалось. И сделаем вид, что этого разговора не было.
Катя открыла глаза. Он стоял так близко, что она видела золотистые крапинки в его серых глазах.
— А если не откажу?
— Если не отойдёшь… то я тебя поцелую.
Она должна была отойти. Должна была вспомнить о Лене, о Михаиле, о тридцати годах правильной жизни.
Вместо этого она сделала шаг вперёд.
Андрей медленно обхватил её лицо ладонями, словно она была из хрупкого фарфора. Потом наклонился и поцеловал — осторожно, вопросительно.
Катя ответила на поцелуй. Сначала робко, потом всё смелее. Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, словно пыталась компенсировать потерянные годы.
Когда они наконец оторвались друг от друга, она была готова на всё.
— Что мы наделали? — прошептала она.
— Не знаю, — ответил Андрей, не отпуская её. — Но мне не хватает сил пожалеть об этом.
Шесть шестнадцать. Звонок
В этот момент зазвонил телефон Кати. Звук был резким, неожиданным в интимной атмосфере полумрака. Она резко отстранилась от Андрея, нащупала сумочку.
На экране высветилось имя Лены.
— Лена, — выдохнула она.
— Отвечай, — сказал Андрей хрипло.
Катя провела пальцем по экрану.
— Катюша, дорогая! — голос Лены был бодрым и энергичным. — Ну как дела? Как успехи? Вы с Андреем не переругались пока?
Катя смотрела на Андрея, который отвернулся и подошёл к окну.
— Нет, всё… всё хорошо, — с трудом выговорила она. — Мы гостиную украсили, сейчас в магазин поедем.
— Ой, какие вы молодцы! А Андрей помогает? Не заперся в своём кабинете?
— Помогает.
— Ну и отлично! Слушай, а ты не забудешь купить те пирожные? Ну, из французской кондитерской, помнишь? И вино не забудь, то красное, что мы на Новый год пили.
— Не забуду.
— Ты у меня просто спасение! Не знаю, что бы я без тебя делала. Вечно ты меня выручаешь.
Каждое слово Лены било как хлыст. Катя закрыла глаза.
— Ладно, мне тут ещё с клиентом разговаривать, — продолжала Лена. — Передай Андрею привет и скажи, что я его люблю!
Гудки.
Катя медленно убрала телефон в сумочку.
— Что она сказала? — спросил Андрей, не поворачиваясь.
— Передавала тебе привет. И сказала, что любит тебя.
Он резко обернулся.
— А ты что чувствуешь сейчас?
Катя обхватила себя руками.
— Я чувствую, что я предательница.. И что мне нужно… мне нужно пойти в ванную и привести себя в порядок.
Половина седьмого. Зеркало
В ванной Катя включила холодную воду и подставила запястья под струю. Потом посмотрела на себя в зеркало.
Губы припухшие. Глаза блестят. Щёки горят. Она выглядела как женщина, которую только что целовали. Как женщина, которая предала лучшую подругу.
Катя достала помаду и стала подкрашивать губы. Руки дрожали, и помада легла неровно. Она стёрла её салфеткой и попробовала снова.
— Это не твои проблемы, Катя, — сказала она своему отражению. — У тебя есть право на счастье. На то, чтобы чувствовать себя женщиной.
Но слова звучали фальшиво. Тридцать лет дружбы. Тридцать лет доверия. И она всё разрушила одним поцелуем.
Катя снова стёрла помаду и нанесла заново. Потом ещё раз стёрла. Хотелось оттереть не и вкус чужих губ.
Когда она вышла, Андрей ждал её в прихожей с ключами в руке.
— Поехали? — спросил он, не глядя в глаза.
— Да. Поехали.
Восемь вечера. Возвращение с покупками
В машине они почти не разговаривали. Только о продуктах, о списке, о том, что забыли купить. В магазине держались на расстоянии, старательно не касаясь друг друга даже случайно.
Дома Андрей помогал разбирать пакеты, но избегал её взгляда.
— Я салаты сделаю, — сказала Катя, доставая овощи. — А ты вином займись.
— Хорошо.
Они работали на одной кухне, но в разных мирах. Катя резала помидоры и старалась не думать о том, что было час назад. Получалось плохо.
— Катя, — вдруг сказал Андрей.
— Что?
— То, что случилось… я не хочу, чтобы ты думала, что это было случайно. Или что я пользуюсь ситуацией.
Катя положила нож.
— А что это было?
— Это было… — он помолчал. — Это было как глоток воздуха.
— Но ты женат на Лене.
— Да. А ты замужем за Михаилом.
— И что мы теперь будем делать?
Андрей подошёл к окну, уперся ладонями в подоконник.
— Не знаю. Сделать вид, что ничего не было? Честно признаться? Или…
— Или что?
— Или принять, что это случилось, и решить, что будет дальше.
В этот момент в замке повернулся ключ.
Девять вечера. Лена возвращается
— Ну что, мои хорошие, как тут дела? — Лена ворвалась в квартиру как ураган. На ней было модное пальто, дорогие сапоги, пахло французским парфюмом. — Ой, как красиво! Ну вы просто… вы просто гении!
Она обняла сначала Катю, потом Андрея, щедро раздавая поцелуи в щёки.
— Я так устала от этого клиента! Но зато теперь всё решилось, контракт подписан, и я свободна как птичка! — Лена сбросила пальто на кресло. — Что вы тут готовили? Пахнет божественно!
— Твои любимые салаты, — сказала Катя, стараясь говорить нормальным голосом. — И пирожные купила.
— Ах, Катюша, ты моё сокровище! — Лена снова её обняла. — А ты, дорогой, — она чмокнула Андрея, — небось жаловался, что не умеешь готовить?
— Нет, — ответил Андрей. — Катя хороший учитель.
— Ну конечно! У меня же самая лучшая подруга! — Лена сияла. — Ладно, я быстренько в душ, переоденусь, и будем ужинать. А вы тут вино открывайте!
Половина десятого. Ужин
За столом Лена говорила без остановки. О переговорах, о трудном клиенте, о том, как удачно всё разрешилось. Катя кивала в нужных местах, но слушала вполуха. Андрей молчал, изредка вставляя короткие реплики.
— А вы что-то грустные какие-то, — заметила Лена, разливая вино. — Устали, наверное, от всех этих приготовлений. Но зато завтра будет замечательный праздник!
— Лена, — сказала Катя вдруг. — А ты никогда не думала о том, что иногда стоит самой заниматься своими делами?
Лена удивлённо подняла брови.
— А зачем, если у меня есть такая замечательная подруга? Тем более ты же сама всегда говорила, что любишь помогать. Правда ведь, Андрей?
Андрей поднял глаза от тарелки.
— Правда, — сказал он тихо.
Катя смотрела на него и понимала, что больше не может. Не может сидеть за этим столом, улыбаться, делать вид, что всё нормально.
— Извини, Лена, — сказала она, вставая. — Мне нужно домой. Плохо себя чувствую.
— Что случилось? — Лена тоже поднялась. — Может, врача вызвать? Или хочешь остаться ночевать?
— Нет, спасибо. Мне нужно домой.
— Андрей, проводи Катю!
— Не нужно, — быстро сказала Катя. — Я сама. До свидания.
Она схватила сумочку и почти побежала к выходу. В прихожей её нагнал Андрей.
— Катя…
— Не надо.
— Мне нужно сказать…
— Это не твои проблемы, Андрей, — резко сказала она, натягивая куртку. — И не мои тоже. Давай забудем, что это было.
— Я не смогу забыть.
— Тогда это твои проблемы.
Она выскочила из квартиры, не оглядываясь.
Одиннадцать вечера. Дорога домой
В метро Катя сидела, уставившись в чёрное окно туннеля. Попутчики казались призраками — далёкими, нереальными. Реальными были только растерянность, стыд и странное, острое ощущение потери.
Телефон несколько раз вибрировал. Она не смотрела.
Дома Михаил читал в гостиной, потягивая чай из любимой кружки.
— Как дела у твоей Лены? — спросил он, не поднимая глаз.
— Нормально.
— Завтра праздник?
— Да.
— Понятно.
Он перевернул страницу. Катя постояла в дверях, глядя на мужа, с которым прожила двадцать восемь лет.
— Михаил.
— М?
— Ты меня любишь?
Он удивлённо поднял голову.
— Конечно. А что?
— Просто спросила.
Катя пошла в ванную, включила горячую воду и долго стояла под душем, пытаясь смыть этот день. Не получалось.
Две недели спустя
Катя сидела в университетской аудитории, пыталась вроде как сосредоточиться. Но субботний вечер из головы не выходил. За эти две недели Лена звонила трижды. Катя отвечала сухо, ссылаясь на работу. Андрей не писал.
А вчера Михаил вдруг оторвался от газеты и сказал:
— Катя, а мы давно никуда не ездили вместе. Может, съездим на дачу на выходные?
Она удивлённо посмотрела на него.
— С чего вдруг?
— Да так. Показалось, что ты в последнее время… какая-то отстранённая. Может, мне стоит больше внимания уделять семье?
Катя долго смотрела на мужа.
— Да, — сказала она наконец. — Поехали на дачу.
Внезапно прилетело сообщение от Лены: «Катюша, что с тобой? Ты избегаешь меня. Давай встретимся?»
Катя долго смотрела на экран, потом написала: «Хорошо. Но не сегодня.»
Пришёл ответ: «А может, позовём Андрея? Как в старые времена?»
«Нет,» — быстро ответила Катя. — «Лучше одни.»
Она выключила телефон и попыталась сосредоточиться на лекции. Впереди было много трудных разговоров, решений, может быть — признаний.
Но сейчас ей хотелось просто сидеть в тишине аудитории и не думать ни о чём. Потому что некоторые проблемы действительно не её. А некоторые — только её. И понять разницу — вот в чём настоящая мудрость.
В кармане снова завибрировал телефон. Она не стала доставать его. Что бы там ни было написано, это могло подождать.
Екатерина Березина училась не отвечать на каждый звонок. В пятьдесят четыре года это было самым важным уроком в её жизни.
