— Не в этом дело, Настя. Просто ты ведешь себя эгоистично. Мама расстроена, она два года не была на море. А ты… вместо того чтобы поддержать, начинаешь истерику.
— Ты вообще слышишь себя? Мы с тобой вместе планировали поездку, я все организовала. А теперь ты ставишь меня перед фактом, что я же и не еду?
Молодая семья — Павел и Анастасия — решили поехать в отпуск на море. Настя никогда не была в Турции и очень хотела там побывать. Ее коллеги восторженно рассказывали про лазурное побережье, отели «все включено» и ароматы восточных специй, доносящиеся с базаров.
Она заранее оформила загранпаспорта для себя и мужа. Полная энтузиазма, Анастасия начала мониторить сайты, читать отзывы и сравнивать отели по рейтингу.
Спустя пару вечеров с ноутбуком на коленях, она нашла именно тот — уютный отель на берегу, с бассейном, шведским столом и вечерними шоу. Павел, взглянув мельком на фотографии, кивнул:
— Нормально. Бронируй.
Она почти прыгала от счастья. Казалось, вот оно — настоящее семейное счастье, их первый полноценный отдых вдвоем, не считая медового месяца (который они провели в деревне у бабушки мужа).
Мечта! Остался всего месяц, но время тянулось так медленно, как ожидание подарка под елкой в детстве.
Но чем ближе было время отлета, тем больше странностей происходило в жизни молодых людей.
Сначала Павел очень поддерживал идею супруги с отдыхом, но постепенно он стал с неохотой обсуждать различные нюансы, связанные с поездкой. Вместо обычных шуток про «турецкие завтраки» и разговоров о том, что они будут делать в отпуске, он все чаще утыкался в телефон, отмалчивался или быстро сворачивал тему.
— Паш, ты вообще рад, что мы едем? — осторожно спросила Настя как-то вечером.
— Конечно, рад, просто устал. Много дел перед отпуском. Надо все завершить, — отмахнулся он.
Настя списала это на работу. Может, и правда устал.
А через неделю все прояснилось. Только не так, как ей хотелось бы.
Они ужинали, когда Павлу позвонила его мама. Разговор был долгим. Настя слышала обрывки фраз: «ну не расстраивайся», «подумаем, что можно сделать», «да, понимаю, обидно».
Когда он положил трубку, Настя осторожно спросила:
— Что-то случилось?
Павел почесал затылок и замялся:
— Мама расстроена. Ее подруга едет в Сочи на следующей неделе…
— Мм… а чего расстраиваться то? — осторожно спросила Настя. — Наоборот, надо порадоваться за человека.
— Да, надо… но мать тоже хочет поехать к морю. Вот и расстраивается. Я обещал ей помочь, — супруг сделал паузу. — Знаешь, а может вы поедете в Турцию вдвоем без меня?
— Как это без тебя? Да и вообще-то Светлане Григорьевне нужен, как минимум, загранпаспорт.
— Так он у нее есть. Она просила ей оформить. Я помог.
— Значит, маме ты оформить смог, а себе что? Жена справится? Почему за тебя все документы я собирала, если ты все сам можешь? Я в шоке! — возмутилась Настя.
— Не горячись! Просто так всем будет лучше.
— Нет, не лучше. Мы едем отдыхать вдвоем и точка!
Павел не стал больше спорить. Он просто молча продолжал жевать свою котлету.
Настя посчитала, что они с мужем все решили по поездке. Она была уверена, что спор исчерпан, что эмоции утихнут, и они полетят, как и планировали. Но, как оказалось, Паша не считал вопрос закрытым.
В следующие дни он стал заметно более задумчивым и отстраненным. Домой возвращался позже обычного, говорил мало, а когда говорил — все чаще упоминал маму. То она «устала, бедняжка», то «скучает одна», то «плохо себя чувствует». Настя сдерживалась, но внутри все закипало.
Все это время Павел впопыхах искал для Светланы Григорьевны номер в том же отеле и билет на самолет. Но именно на эти даты ничего уже не было. Конечно, самый разгар отпусков — все думают об отдыхе заранее. А отдельно мать ехать отказывалась. Она говорила, что страшно и может потеряться в незнакомом месте.
Однажды, когда Анастасия вернулась с работы, Павел встретил ее с абсолютно спокойным видом. Она сняла обувь и спокойно переоделась, пока все это время муж наблюдал за ней. А затем выдал:
— Я решил, раз ты не хочешь, чтобы моя мама ехала к морю с тобой, то мы полетим вдвоем — только я и мама. А ты побудешь дома. Отдохнешь и подумаешь над своим поведением.
Настя застыла.
— Поведением? — переспросила она сдавленным голосом. — То есть, ты решил, что мне нужно «подумать над своим поведением» только потому, что я не хочу брать в наш романтический отпуск твою маму?
— Не в этом дело, Настя. Просто ты ведешь себя эгоистично. Мама расстроена, она два года не была на море. А ты… вместо того чтобы поддержать, начинаешь истерику.
Настя закрыла руками лицо, а потом резко спросила:
— Ты вообще слышишь себя? Мы с тобой вместе планировали поездку, я все организовала. А теперь ты ставишь меня перед фактом, что я же и не еду?
— Ну а что мне делать, если ты не хочешь идти навстречу? Не могу же я бросить мать!
— А со мной ты, значит, можешь это сделать? — прямо спросила супруга.
— Ты никуда не денешься, а мать — пожилой человек. Ей нужна забота. Ты и со своими родителями также поступила бы?
— Пожилая в пятьдесят лет? — Настя усмехнулась. — Мои родители спокойно ведут хозяйство в своем загородном доме и никого не просят о помощи. Они считают, что еще молоды, чтобы так унижаться. А твоей матери, видно, этого не понять. Мы всего полтора года в браке, а ты только и твердишь про свою мать. Будто других тем для разговоров нет!
Она резко поднялась, прошла на кухню и выпила стакан воды.
— Кстати, — добавила Настя. — Верни мою часть денег. Я не собираюсь оплачивать твоей матери отдых. Лучше своим куплю что-нибудь в дом, раз уж на то пошло!
Павел был шокирован поведением Насти. Он планировал, что все ей выскажет и Настя по крайней мере, будет умолять взять ее с собой. А тут такое. Его лицо налилось краской, а брови сдвинулись к переносице. Павел ничего не сказал, не стал спорить — просто резко развернулся, схватил телефон и ушел на кухню, где принялся внимательно что-то печатать в банковском приложении.
Через несколько минут на телефон Насти пришло уведомление о переводе: «Павел И. перевел вам 94 000 руб.» — ровно половина стоимости путевки.
Она не стала отвечать. Просто молча прошла в спальню, аккуратно достала чемодан и начала складывать вещи. Бесшумно, точно и быстро. Зубная щетка, смена белья, пара платьев, зарядка, документы — все, что нужно для короткой передышки.
Павел заглянул в комнату и процедил.
— Смотри, как бы не пожалеть.
Настя не ответила. Лишь кивнула, как будто слышит, но не слушает. Спустя двадцать минут она стояла в прихожей. Последний раз посмотрев на мужа, который что-то увлеченно смотрел по телевизору, она вздохнула и закрыла за собой дверь.
Зеленый Шевроле Спарк ждал ее у подъезда. Быстро закинув вещи в багажник, Настя села за руль и еще долго не трогалась с места. Раньше она никогда не говорила таких слов мужу и это было тяжело и легко одновременно. Вроде бы с ее плеч ушла тяжесть накопившихся эмоций, а с другой стороны — нахлынуло чувство вины. Анастасия считала, что это она виновата в этой ситуации. Хотя это было далеко не так.
Она завела мотор и поехала. За окном мелькали дома, дворы, люди — у всех своя жизнь, свои заботы. А у нее — муж, который без тени сомнения выбрал отпуск с мамой вместо отдыха с женой. Настя пыталась не заплакать, но где-то внутри накатывало тяжелое чувство разочарования.
«А стоит ли вообще жить с человеком, который зациклен на своей матери больше, чем на своей собственной семье?» — думала она, сжимая крепче руль.
За всё время их брака Павел ни разу не поставил супругу на первое место. Ни в быту, ни в разговорах, ни в решениях. Все разговоры крутились вокруг Светланы Григорьевны: «маме надо», «мама обиделась», «маме плохо». А Настя? Она была вроде как рядом, но будто в тени — удобная и молчаливая, пока наконец не высказала свое «против».
Родители не ждали Настю, потому что знали, что завтра они с мужем должны вылететь в Турцию. И поэтому, когда машина дочери появилась перед их домом, Анна Петровна развела руками.
— Ты чего это? — спросила она у Насти, когда та вышла из машины.
Но Настя ничего не ответила, лишь крепко обняла мать и заплакала.
У родителей было тихо, спокойно и пахло свежими пирожками. Мама обнимала ее, ничего не спрашивая. Анна Петровна все ждала, когда дочь вдоволь наплачется.
— Мам, почему ты ничего не спрашиваешь? — вытерев слезы, спросила Настя.
— А что спрашивать? Дело молодое. Как поссорились, так и помиритесь.
— Паша… он знаешь… со Светланой Григорьевной в отпуск едет. Даже деньги за путевку мне вернул.
— Это с матерью что ли своей?
— Ага, — Настя кивнула.
— А ты как же? Чего это он удумал? — напустилась Анна Петровна.
— Он сначала предложил поехать нам с ней вместе, но я отказалась. И тогда он решил, что я останусь дома думать над своим поведением.
— Ишь ты! Умник нашелся! Над поведением своим пусть он сам думает. А ты живи у нас, пока отпуск, а там видно будет. И пока он не извинится, пусть не мечтает что ты вернешься.
Настя улыбнулась сквозь слезы и еще крепче обняла мать.
— Ладно уж. Садись. Будем компот из смородины пить, да пирожки есть. Смотри, какие румяные получились. Будто только тебя и ждали.
А в это время Павел и Светлана Григорьевна собирали чемоданы. Павел сообщил матери, что Настя передумала ехать, мол, устала, «переоценила приоритеты». Светлана Григорьевна даже не пыталась скрыть довольную улыбку.
— Ну, конечно, тебе нужна нормальная компания для отдыха! — с важным видом сказала она. — А то с твоей Настей ни одного праздника не отметить, все ей не так. Вот теперь отдохнем по-людски. Мать с сыном, как раньше!
Павел промолчал. Почему-то внутри все немного заныло. Он вспомнил, как Настя прыгала по комнате, когда он согласился забронировать тот отель, как тщательно подбирала купальник, с каким восторгом расписывала будущие прогулки по побережью.
«Она сама виновата», — повторил он про себя. «Мама — это святое.»
Полет прошел спокойно. Светлана Григорьевна была в приподнятом настроении, болтала без умолку и успевала давать советы даже стюардессе. Павел старался не показывать раздражения. Он же знал, на что шел. Ведь это было его решение.
Отель оказался именно таким, как на фотографиях: пальмы, цветущие кусты, пахнущие жасмином, белый песок и лазурное море. Но вместо романтики и тишины — постоянные комментарии:
— Смотри, какой мужик загорелый! Прям как твой отец в молодости!
— Павлуш, нам бы с тобой в хаммам сходить! Говорят, кожа после него — как у младенца!
— А вот эти помидоры не такие, как дома… Хотя, что с них взять, турецкие все-таки…
Первые два дня Павел старался улыбаться. Потом стал выходить на пляж один, под предлогом «позагорать». Просто сидел в шезлонге, уставившись в горизонт. Внутри что-то сжималось и не отпускало.
Каждый вечер он заглядывал в телефон, но Настя не писала и не звонила.
Она действительно не собиралась писать первой. Настя осознала, что ее вины в данной ссоре нет. Вместо дум о том, как помириться, Настя действительно отдыхала: много читала, гуляла по лесной дорожке рядом с родительским домом, помогала по огороду и приготовлению домашнего варенья. Отец, как всегда, чинил что-то в гараже, а мать заботливо клала в тарелку дочери только все самое вкусное.
На третий день ее мама, не выдержав, осторожно спросила:
— Ты бы позвонила ему, что ли?
Настя отставила чашку и спокойно ответила:
— А зачем? Ему, похоже, с мамой комфортнее. А мне — не хочется быть запасным вариантом.
На пятый день отдыха, сидя на веранде отеля, Павел все-таки не выдержал и написал:
«Как ты там?»
Ответа не последовало. Ни через час, ни к вечеру, ни на следующий день. И в какой-то момент Павел впервые в жизни по-настоящему испугался. Не за Настю — за себя. Он понял, что, возможно, потерял не просто отпуск, а женщину, которая действительно его любила.
Отпуск с матерью завершился.
Когда они вернулись, в квартире Настя так и не появилась. Никаких следов, что она собирается возвращаться. Только пустые вешалки в шкафу и тишина.
На кухне лежала записка:
«Над своим поведением я подумала. А теперь подумай ты. Настя.»
Павел долго стоял, сжимая листок в руках.
Он вдруг почувствовал, как что-то изменилось. Все выглядело привычно — мебель, холодильник, занавески, даже та самая чашка с маленькой трещиной, которую Настя все хотела выбросить. Кроме было такое же, но ее не было. И, судя по всему, больше не будет.
Вечером Павел собрался с мыслями и поехал к родителям Насти в деревню. Сердце стучало, а ладони вспотели. Он не знал, что именно скажет, но был уверен: увидит ее, поговорит, и все наладится.
Анна Петровна встретила его холодно. Внимательно осмотрела с головы до ног и не пригласила даже зайти внутрь дома.
— Здравствуйте, — пробормотал он. — А Настя дома?
— Нет, Паша, — ответила она, вытирая руки о фартук. — Настя сняла квартиру в городе. Захотела тишины и отдельного пространства. И, если честно, она все правильно сделала.
— А адрес?.. — тихо спросил он.
Анна Петровна лишь покачала головой.
— Не дам. Тебе теперь не адрес нужен, а голова. Думать надо было раньше, пока рядом была та, кто тебя по-настоящему любил.
Он стоял на месте еще пару секунд, словно надеясь, что теща передумает. Но Анна Петровна уже отвернулась и ушла в дом.
На следующее утро Павел поехал к офисному зданию, где Настя работала. Он стоял у входа с цветами, нервно поглядывая на часы. Но Настя не пришла. Никто из коллег тоже не знал, где она. Говорили, взяла больничный или отпуск.
Кто-то даже шепнул: «Похоже, у них с мужем все плохо».
Павел опустился на лавочку рядом с входом. Прохожие спешили мимо, не замечая его. Цветы лежали на коленях, но их аромат почему-то казался слишком резким и совсем неуместным.
И тут пришло уведомление на телефон о том, что Настя пожала заявление на развод.
Павел чуть не выронил телефон. Он смотрел на экран и не верил своим глазам.
Это был конец.
Он больше не злился и даже не надеялся. Просто сидел, чувствуя, как земля под ногами рассыпается. Настя исчезла. Она не устраивала скандалов, истерик, и не дала мужу последнего шанса. Просто навсегда ушла из его жизни.
И Павел не знал, как ее найти, чтобы все исправить…
