— Да ладно, Насть, ну вот только устроился… Может, со следующей зарплаты?
— Следующей? — ее голос дрогнул. — Ты серьезно? Ты семь месяцев сидел без работы, а я тянула все на себя: кредит, коммуналку, даже твои cигaрeты! Сейчас то ты уже можешь вкладываться в семью.
Анастасия разложила продукты по полкам холодильника, мысленно прикидывая, сколько осталось денег до зарплаты. В последнее время походы в магазин стали напоминать финансовый отчет: молоко, хлеб, крупа, курица на ужин… И все за ее счет.
Олег сидел на диване, уткнувшись в телефон. На экране мелькали ролики, и он изредка усмехался. Настя вздохнула и решила начать непростой разговор.
— Может быть, тебе уже стоит пойти работать? Денег совсем не хватает.
— Значит, будь экономнее. Вот зачем ты такой дорогой хлеб покупаешь? — пробурчал недовольный супруг.
— Какой дорогой? Батон что ли? — скривилась Настя. — Ты бы лучше перестал колбасу и чипсы лопать, как не в себя.
— Хочешь меня этим упрекнуть? — прищурился Олег. — Зря ты так. Я уже нашел работу. Генка помог. Пойду к нему в организацию, там как раз человек уволился.
— Ну и хорошо, — с облегчением ответила Настя. — А то я больше не могу работать за двоих. Я же всех заменяю, кто уходит на больничный. Скоро свихнусь от такого потока информации.
— Мы — семья, должны помогать друг другу, — резко ответил Олег. — Или ты при первых же трудностях будешь бежать, как крыса с корабля?
— Это было обидно! — произнесла Настя.
— Сама виновата, — Олег посмотрел на часы, — Так, ладно, я пошел с Васьком встречусь. Не жди, приду поздно. Оставь что-нибудь поесть на столе. — он накинул толстовку, взял бейсболку и вышел из дома.
Дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина. Настя машинально подошла к столу, где Олег оставил после себя крошки от чипсов и пустую бутылку от лимонада. Она взяла губку и принялась за уборку.
«Опять. Снова. Как всегда», — пронеслось в голове.
Вдруг Настя резко швырнула губку обратно в раковину и села на стул, глядя на хаос вокруг: носки под диваном, грязная футболка, брошенная на спинку стула, крошки на полу… За два года этот дом стал ее «сырой темницей», а Олег даже не замечал ее труда и каждодневных стараний во благо семьи.
Затем Настя вздохнула и, вспомнив, что все так живут, принялась за уборку и готовку. Закинув грязное белье в машинку, она принялась за посуду. Ее было так много, что места для готовки уже не оставалось. Завершив с посудой, Настя наконец смогла приступить к готовке.
Сериал о романтических отношениях, который Настя включила на фоне, скрашивал ее одинокий вечер. И вот она уже хотела открыть холодильник, чтобы налить себе бокальчик вuнa (открытая бутылка стояла с дня рождения), как стиральная машина просигналила об окончании стирки.
«Чуть позже» — подумала Настя и направилась развешивать белье. Она хорошо знала секрет идеально выглаженного белья — вовремя развесить только что постиранные вещи, чтобы они не успели измяться сильнее.
И тут телефон Насти резко зазвонил.
«Опять свекровь» — промелькнула нотка недовольства, увидев наименование контакта.
— Настенька, родная, как дела? — в трубке звенел сладковатый голос Ольги Дмитриевны.
— Все хорошо, — Настя зажала телефон плечом, пытаясь развесить белье.
— Олежек говорил, ты опять на него кричишь. Ну что за характер! Мой сыночек с утра до ночи пашет, а ты…
— А кто вам сказал, что он «пашет»? — Настя невольно рассмеялась. — Он вчера пришел в три часа ночи пьяный, а утром даже зубы не чистил — сразу на диван и смотреть сериал.
— Ну, знаешь… — голос свекрови стал ледяным. — Мужчина должен отдыхать. А ты обязана создавать ему уют. Вот я с отцом Олега тридцать лет прожила — ни разу не позволила ему помыть ни одной тарелки, ни одной чашки!
— Ольга Дмитриевна, я тоже работаю. Восемь часов в офисе, потом магазин, ужин, уборка… я устаю. Ведь я тоже человек.
— Фи! — фыркнула та. — В наше время женщины и на стройке трудились, и детей растили, и мужей встречали с пирогами, между прочим!
— Не знаю, что там было в ваше время. Но в свое время я хочу мужа, который берет ответственность за свою семью.
— Настя, я не ожидала такого от тебя! В выходные я приеду к вам и мы с тобой серьезно поговорим.
Уже после Настя сильно корила себя после того разговора с Ольгой Дмитриевной:
— Я не должна была так грубо разговаривать с мамой своего мужа. Все терпят и я потерплю. Когда-нибудь станет лучше.
Эта фраза стала для Насти символом лучшей жизни, которая была близко и далеко одновременно. Но очень хотелось верить, что муж измениться и когда-нибудь станет легче. Но становилось только хуже…
Вечером следующего дня Олег, как всегда, улегся на диван, включив футбол. Настя молча поставила перед ним тарелку с макаронами.
— А где котлеты? — нахмурился он.
— Котлет нет, потому что нет мяса. А мяса нет, потому что нет денег. Я вчера оплатила кредит за телевизор. Деньги на карте остались только на проезд.
— Как это нет? Ты же недавно получала зарплату!
— Да. И заплатила за квартиру, свет, твой телефон… Осталось на самые необходимые продукты. В этом месяце у меня нет прибавки. Никто не болел, мне было некого замещать. Поэтому и денег нет.
Олег недовольно ковырнул вилкой.
— Ну вот, опять твое нытье. Ладно, завтра дам тебе тысячу, купишь что-нибудь.
Настя резко встала.
— Ты вообще слышишь себя? Ты давно ходил в магазин? На тысячу я как раз и купила макароны, молоко, хлеб, чай и печенье. Ты сходи в магазин, тебе там явно будет чему удивиться. Например, ценами.
— Это что сейчас было? — возмутился Олег. — Квартира, между прочим, твоя, вот и плати за нее сама. А на остальное я скоро заработаю!
Жена вздохнула, но поверила. Тем более, Олег и правда утром ушел, как он сказал, на работу. И она ждала. Месяц ждала, два… А потом не выдержала.
— Олег, а ты уже получил зарплату?
— А? — он оторвался от экрана, будто только сейчас заметил ее присутствие в квартире. — Да, две недели назад.
— И как там сумма? Хватит оплатить кредит?
Олег нахмурился, словно вопрос был неожиданным.
— Кредит? Я думал, ты, как обычно, сама со всем справишься.
— Как обычно? — Настя почувствовала, как в груди закипает. — Ты же два месяца как работаешь. Мы договаривались, что теперь будем платить пополам, как и раньше. Ведь ты сам был инициатором покупки этого дорогущего телевизора в половину стены.
Олег развел руками — этот жест она терпеть не могла.
— Да ладно, Насть, ну вот только устроился… Может, со следующей зарплаты?
— Следующей? — ее голос дрогнул. — Ты серьезно? Ты семь месяцев сидел без работы, а я тянула все на себя: кредит, коммуналку, даже твои cигaрeты! Сейчас то ты уже можешь вкладываться в семью.
Олег наконец отложил телефон, но его лицо выражало скорее раздражение, чем понимание.
— Я просто забыл…
— Забыл? — Настя приблизилась к мужу, сама не узнавая тона своего голоса. — Как же ты помнил, когда нужно было попросить у меня денег на бензин? Или когда твои друзья звали в бар?
Олег встал, пытаясь перевести разговор в шутку:
— Да брось, ну что ты начинаешь вспоминать? Ну было и было. Неужели будешь требовать деньги обратно.
— Требовать не буду. Я хочу, чтобы ты сейчас начал вкладываться в семью.
Олег снова промолчал. Он ненадолго отвернулся, будто собираясь что-то сказать, но лишь вздохнул и снова уткнулся в телефон. Разговор был окончен, как и всякая надежда Насти на то, что в их семье что-то изменится.
Прошло два дня. Настя чувствовала себя все хуже: слабость, головная боль, озноб. В субботу утром она проснулась с высокой температурой. Ломило все тело, глаза слезились от света, даже дышать было тяжело. Олег, как обычно, спал мeртвeцкuм сном.
Настя с трудом поднялась с постели и побрела на кухню выпить таблетки, кутаясь в плед. Она только села на табурет, как раздался звонок домофона. Олег даже не пошевелился.
— Домофон! — крикнула Настя из кухни.
Тишина. Тогда Настя медленно доковыляла сама до трубки домофона и нажала кнопку. Голос был знакомый, звонкий и неприятный.
— Настенька, открывай, это я! — произнесла Ольга Дмитриевна.
Настя даже не успела как следует выругаться мысленно — автоматизм включился, она открыла дверь, медленно побрела обратно на кухню и села.
Через пару минут на пороге стояла свекровь в своем репертуаре — в идеально выглаженном платье, с пакетом из магазина и презрительной ухмылкой.
— Ой, что ты такая бледная? — поинтересовалась она, мельком скользнув взглядом по Насте. — А у вас тут… пыль. Прямо на видном месте. Ну ты чего сидишь? Выходной — время для генеральной уборки!
Настя попыталась что-то сказать, но не успела — в глазах потемнело, ноги предательски подкосились, и все исчезло.
Очнулась она уже в белой палате. Рядом суетилась медсестра, в углу — стул, на котором сидела мама Лариса Петровна. С тревогой в глазах.
— Слава богу, ты пришла в себя, — сказала она, взяв Настю за руку. — Ты потеряла сознание. Я так перепугалась, когда Ольга Дмитриевна сказала, что тебя увезла скорая.
— Где я?.. — прошептала Настя.
— В городской больнице.
— А… Олег?.. — с трудом спросила Настя.
Лариса Петровна недовольно отвернулась.
— А он… он, знаешь ли, спал все это время. Видимо, вчера матч важный был. Важнее жены…
Настя закрыла глаза. Накатила пустота и беспомощность.
— Знаешь… — мягко сказала мать. — Я долго не вмешивалась и не лезла в ваши отношения. Но ты не обязана жить вот так. Ты заслуживаешь заботы, помощи и партнерства. А не вот это безразличие.
Слезы из закрытых глаз скатились по щекам Насти.
— Я просто… все время думала, что так у всех. Что нужно терпеть. Что это — норма.
— Нет, дочка, это не норма. Ты просто привыкла жить, спасая всех, кроме себя. Пора спасать себя. Посмотри, как ты себя запустила. Твой организм не справился с самой обычной простудой. Доктор сказал, что тебе надо прокапать курс капельниц, чтобы восстановить состояние. Так что ты тут надолго. А я съезжу в квартиру и поговорю с Олегом.
— Мам, не надо… — Настя резко открыла глаза.
— Надо! И не спорь.
Вечером того же дня сразу после больницы Лариса Петровна направилась в квартиру своей матери, а ныне — Настину квартиру. Воспоминания нахлынули — старый двор, качели и лавочка. Сколько всего было связано с этим местом. Но было не время для сантиментов, а время решительных мер.
Дверь долго не открывали и Лариса Петровна решилась открыть дверь ключами, которые ей дала дочь. Она несмело приоткрыла дверь и поняла, что дома кто-то есть. Были какие-то шумы из спальни. И как только женщина закрыла дверь, она поняла, что это были за звуки.
— Олег! — воскликнула Лариса Петровна, не в силах пройти дальше коридора.
Он выбежал тут же в одним трусах.
— Теща? Ты чего тут?
— Так вот куда уходили все силы и деньги моей дочери? — она закрыла глаза и покачала головой. — Два года… Два года потратить на такого проходимца, как ты. Собирайся! — она резко открыла глаза и в них читался огонь.
— Да ты что? Теща, давай договоримся? Куда твоя дочь без меня? А это… — он указал в сторону спальни. — так… недоразумение.
— Я тебе сейчас покажу недоразумение!
Лариса Петровна схватила с крючка первую попавшуюся куртку и начала хлыстать неудачливого зятя везде, где попадала. Пока тот голяком не выбежал в коридор. А следом за ним полураздетая пассия. Их одежда летела следом.
Бабушки-соседки смотрели за всем этим и охали.
— Лариса, ты это верно все. Он, знаешь, каких только не водил в эту квартиру, — с сожалением произнесла соседка Антонина Ивановна. — Но как Насте то сказать? Вот мы и молчали…
Да… с этим была основная загвоздка. За два года брака Олег вбил в голову супруги, что без него она, как без воды, долго не протянет. И тогда Лариса Петровна решила сделать по-другому.
…Она не стала ничего говорить Насте в тот же вечер. Дочь и так была слаба, обессилена болезнью и истощена морально. Лариса Петровна просто молча сидела рядом, гладила по руке, кормила домашним бульоном и ждала, когда Настя будет чувствовать себя лучше.
Уже позже, когда Лариса Петровна рассказала, что выгнала Олега из квартиры, Настя приняла эту новость спокойно. Она догадывалась, но не хотела верить в измены супруга. Настя хотела спасти семью и закрывала глаза на все, что вытворял Олег.
А через три дня в больницу к Насте приехал человек, которого она давно не видела — сестра Аня. Та самая, что уехала пять лет назад в Питер на учебу и осталась там жить. Свободная и уверенная в себе и вечной энергией в глазах.
— Привет, сестричка, — сказала она, подмигнув. — Кажется, тебе нужно срочно перезагрузиться.
— Аня… — Настя села на кровать, не веря глазам. — Ты откуда?
— Из другой реальности, — засмеялась сестра. — Где женщины не живут ради чужого удобства и умеют любить себя. Но мы тебя быстренько туда перевезем. Лариса Петровна все рассказала. Я взяла отпуск, чтобы провести его с тобой.
Когда Настю выписали, сестра отвезла ее не домой, а в уютную съемную студию с видом на город, которую уже успела снять. Светлая, с панорамным окном и светлыми стенами. Настя молча прошла по комнате, прикоснулась к подоконнику, потом к подушке — и впервые за долгое время разрыдалась. От облегчения.
— Тебе пока не нужно туда возвращаться, — мягко сказала Аня. — Мы с мамой тебя не оставим и всегда поддержим. Глупышка, почему ты не рассказывала о своих переживаниях? Всегда говорила, что все хорошо… Я покажу тебе, что такое настоящее «хорошо».
А вечером ей позвонили из офиса: начальник предложил Насте временный проект с возможностью надомной работы. Учитывая ее ответственность, она должна была справиться.
Прошел месяц.
Настя снова стала собой. Она много работала из дома, завела кота по кличке Граф и перекрасилась в теплый медовый блонд, который всегда не нравился Олегу. Кроме того, она развелась. Олег хотел забрать тот самый телевизор, за который Настя в одиночку платила кредит. Но не вышло. Настя доказала, что все суммы, кроме одной были оплачены с ее карты, а муж все время сидел без работы.
А однажды, спустя полгода после развода, она продала бабушкину квартиру и переехала к сестре. Питер — удивительный город, город мечты и свершений. И кто знает, что он принесет с собой в жизнь Насти…
