Конец мая выдался необычайно жарким. Солнце палило так, что асфальт на дорогах размягчался и прилипал к подошвам. В такую погоду хотелось только одного — бежать из душного города. Татьяна Сергеевна Кравцова как раз в это время получила наследство от своей бабушки — небольшой дачный участок в шестидесяти километрах от города.
— И что ты собираешься делать с этой развалюхой? — спросил её муж Андрей, когда они впервые приехали осматривать участок. — Тут же конь не валялся лет двадцать.
Татьяна медленно обошла старый дом, заглядывая в каждый угол, проводя пальцами по шершавым стенам, словно хотела почувствовать пульс этого места. Ветхая постройка хранила множество воспоминаний: здесь Таня провела самые счастливые летние месяцы своего детства.
— Я буду здесь жить, — просто сказала она.
— Жить? — Андрей посмотрел на неё, как на сумасшедшую. — Здесь?
— Да, здесь. Приведу всё в порядок. У меня ведь сейчас отпуск, а потом можно работать удалённо. Воздух тут чистый, река рядом. Чем не жизнь?
— Танюш, но это же… — Андрей обвёл рукой обветшавший дом, запущенный участок, покосившийся забор. — Сколько сил и денег нужно вбухать.
— Именно этим я и займусь, — улыбнулась Татьяна. — Это моё наследство, моя земля, и я хочу вдохнуть в неё новую жизнь.
В глазах Андрея мелькнуло странное выражение — смесь удивления и опаски. За пять лет брака он привык, что Татьяна — спокойная и покладистая женщина, готовая подстраиваться под ситуацию. А тут вдруг такая решимость, такой внутренний огонь, которого он раньше не замечал.
— Ладно, — он пожал плечами. — Я в отпуск пока не собираюсь, работы полно. Но на выходные буду приезжать, помогать.
Он не заметил, как Татьяна незаметно выдохнула с облегчением. Ей хотелось побыть одной, без вечных советов мужа и его матери, которая никогда не упускала случая указать невестке на её недостатки.
Нина Петровна Кравцова всегда знала, как правильно. Как правильно варить борщ, как правильно гладить рубашки, как правильно воспитывать детей и, конечно же, как правильно обустраивать дачу. Когда Андрей сообщил, что Татьяна решила заняться восстановлением бабушкиного дома, Нина Петровна поджала губы и многозначительно изрекла:
— Ещё бы! Золотая жила ей досталась. Земля-то там плодородная, место хорошее. Только толку от неё, — она никогда не называла невестку по имени, — никакого не будет. Ни хозяйственности, ни практичности.
— Мама, дай ей шанс, — устало ответил Андрей. — Таня умная, она справится.
— Умная! — фыркнула Нина Петровна. — Книжки читать да в компьютере сидеть — это не ум. Ум — это когда ты жизнь понимаешь, когда практическая хватка есть. Вот у меня дача, и что? Порядок, урожай, всё как положено. А тут будет… — она махнула рукой, словно отмахиваясь от неприятной картины.
Андрей промолчал. С матерью спорить было бесполезно — всё равно останется при своём мнении.
Татьяна работала не покладая рук. Сначала расчистила участок от мусора и зарослей, потом взялась за ремонт дома. Наняла местных мужиков, чтобы залатали крышу и укрепили фундамент, а всю внутреннюю отделку делала сама. Под руководством Татьяны старый дом постепенно преображался — свежая краска, новые обои, отреставрированная мебель. Она оставила всё то, что хранило дух прошлого, но добавила современные штрихи.
По выходным приезжал Андрей. Он помогал с тяжёлой работой, но часто смотрел на жену с каким-то новым выражением — смесью удивления и уважения.
— Знаешь, Тань, ты меня удивляешь, — сказал он однажды, вытирая пот со лба после того, как они вместе установили новую печь. — Я и не думал, что ты так умеешь… ну… работать руками.
Татьяна лишь улыбнулась, не отрываясь от шлифовки оконной рамы.
— А чему ты удивляешься? Что твоя жена не только за компьютером сидеть умеет?
— Да нет, я не в этом смысле, — смутился Андрей. — Просто… ты какая-то другая стала. Увереннее, что ли.
— Я всегда такой была, — тихо ответила Татьяна. — Просто не всегда это показывала.
К середине июня дача была готова. Небольшой, но уютный дом с террасой, выходящей на реку, аккуратный участок с грядками и цветниками, новая банька на заднем дворе. Татьяна даже установила солнечные батареи для освещения и водонагреватель для душа. Местные уважительно кивали, проходя мимо участка, а некоторые даже заглядывали посоветоваться или предложить помощь.
— Вот, — с гордостью показывала она мужу результаты своих трудов. — Теперь тут можно жить с комфортом.
— Значит, возвращаешься в город? — спросил Андрей, и в его голосе Татьяна уловила странную нотку — не то надежду, не то разочарование.
— Нет, — покачала она головой. — Я останусь тут до конца лета. Буду работать удалённо, как и планировала. А ты приезжай, когда сможешь.
Андрей нахмурился.
— А как же я? Мне одному в городе торчать всё лето?
— Ты можешь приезжать на выходные, — пожала плечами Татьяна. — Или взять отпуск и пожить здесь подольше. Но я остаюсь.
В этот момент в кармане Андрея зазвонил телефон. Он глянул на экран и поморщился.
— Мама звонит. Наверное, опять спрашивает, когда мы вернёмся.
— Так и скажи — я не вернусь до осени, а ты как хочешь.
Андрей вздохнул и ответил на звонок.
— Это просто возмутительно! — голос Нины Петровны разносился по всей кухне, заставляя Андрея морщиться. — Ты муж или кто? Почему твоя жена решает такие вопросы без твоего согласия?
— Мам, ну это же её дача, — попытался возразить Андрей.
— При чём тут дача? — всплеснула руками Нина Петровна. — Речь о семье! О твоём комфорте! Она должна быть с тобой, а не пропадать где-то на природе. Или у вас уже совсем всё плохо?
— Всё нормально у нас, — устало ответил Андрей. — Просто Таня хочет пожить там, поработать в тишине. Что в этом такого?
— Что такого? — Нина Петровна округлила глаза. — Да всё такого! Жена должна быть рядом с мужем, создавать уют, заботиться. А эта… — она снова избегала называть невестку по имени, — только о себе и думает.
Андрей промолчал, глядя в окно. В последнее время он всё чаще ловил себя на мысли, что мать слишком вмешивается в его жизнь. Раньше это казалось проявлением заботы, но теперь начинало раздражать.
— Знаешь что, — решительно сказала Нина Петровна, — в следующие выходные я поеду с тобой. Посмотрю, что она там наворотила, и поговорю с ней по-женски.
— Мам, может, не надо? — попытался возразить Андрей.
— Надо, сынок, надо, — безапелляционно заявила Нина Петровна. — Кто-то же должен вправить ей мозги.
Татьяна как раз заканчивала прополку грядок, когда услышала звук подъезжающей машины. Выпрямившись и отряхнув руки от земли, она с улыбкой пошла встречать мужа, но улыбка застыла на её лице, когда из машины, кроме Андрея, вышла ещё и Нина Петровна.
— Здравствуй, невестушка, — с деланной улыбкой поприветствовала её свекровь. — Вот, решила проведать вас, посмотреть, как вы тут устроились.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — сдержанно ответила Татьяна. — Проходите в дом, я сейчас руки помою и чай поставлю.
Пока Татьяна возилась с чайником, Нина Петровна, не теряя времени, начала инспекцию дома, критически осматривая каждый угол, каждую вещь.
— Это что у тебя за занавески такие? — скривилась она, трогая лёгкую льняную ткань на окнах. — Никакой практичности. Пыль собирают, выгорают быстро.
— Мне нравятся именно такие, — спокойно ответила Татьяна, расставляя чашки.
— А огород почему такой маленький? — продолжала Нина Петровна. — Земля пропадает! Надо было картошку посадить, свёклу, капусту. А у тебя что? Какие-то цветочки, травки. Несерьёзно это.
— Я сажаю то, что мне нужно, — так же спокойно отвечала Татьяна, хотя внутри всё клокотало от возмущения.
— А ты подумала о Андрюше? Ему-то что есть будешь готовить? Он мужчина, ему нормальная еда нужна, а не эти твои салатики.
— Андрей сам решит, что ему есть, — Татьяна бросила быстрый взгляд на мужа, но тот делал вид, что увлечён изучением новой печи.
После чая Нина Петровна предложила «помочь» на кухне — и тут же начала переставлять всё по-своему, критикуя каждую мелочь.
— Ножи так не хранят, они тупятся. И сковородки надо вот тут держать, ближе к плите. А эти баночки с крупами зачем выставлять? Только место занимают.
Татьяна молча наблюдала, как свекровь хозяйничает в её кухне, перекладывая вещи туда, куда считала нужным. Андрей тоже молчал, изредка бросая на жену виноватые взгляды.
К вечеру терпение Татьяны начало иссякать. Особенно когда Нина Петровна заявила, что останется на несколько дней, «чтобы навести тут порядок».
— Нина Петровна, — как можно спокойнее начала Татьяна, — я очень ценю вашу заботу, но я вполне справляюсь сама.
— Ой, какая заносчивая! — всплеснула руками свекровь. — Я, между прочим, о вашем благе думаю. У меня опыт есть, не то что у некоторых.
— Опыт — это прекрасно, — всё так же спокойно продолжила Татьяна, — но это мой дом, и я сама решаю, как в нём всё устроить.
— Твой дом? — прищурилась Нина Петровна. — А как же Андрюша? Это и его дом тоже. Или ты уже мужа не считаешь членом семьи?
Татьяна повернулась к Андрею:
— Тебе что-то не нравится в том, как я всё устроила?
Андрей, застигнутый врасплох, замялся:
— Нет, всё хорошо, но… может, маму стоит послушать? Она плохого не посоветует.
— Вот! — торжествующе воскликнула Нина Петровна. — Сын-то мой понимает, что к чему.
Татьяна почувствовала, как внутри нарастает волна гнева. Но не сорвалась, а лишь глубоко вздохнула и сказала:
— Знаете что, Нина Петровна, я устала. Завтра рано вставать, нужно полить грядки. Давайте продолжим разговор утром.
С этими словами она вышла на террасу и долго сидела там в одиночестве, глядя на тёмную реку, поблескивающую в лунном свете.
Утро началось с очередных нравоучений Нины Петровны. Она критиковала всё — от способа заваривания чая до расположения грядок на участке.
— А эти дорожки зачем такие кривые сделала? Прямые надо, прямые! Чтоб удобно было ходить.
— Мне нравятся извилистые дорожки, — ответила Татьяна, с трудом сохраняя спокойствие. — Они создают определённое настроение.
— Настроение! — фыркнула Нина Петровна. — О практичности думать надо, а не о настроении.
После завтрака свекровь заявила, что собирается перепланировать огород.
— Эти твои травки лекарственные — баловство одно. Вот картошка, морковка — это да, это дело.
— Нина Петровна, — Татьяна почувствовала, что теряет терпение, — я не буду ничего перепланировать. Мне нравится, как сейчас.
— Вот в этом вся твоя проблема! — Нина Петровна повысила голос. — Только о себе думаешь! «Мне нравится, я хочу». А о муже кто подумает?
— При чём тут муж? — удивилась Татьяна. — Андрей вполне доволен.
— Доволен? — Нина Петровна закатила глаза. — Он просто не хочет тебя расстраивать. А на самом деле мой сын любит нормальную еду, а не эти твои экзотические штучки. И дом ему нужен практичный, а не эти твои… дизайнерские выкрутасы.
В этот момент на террасу вышел заспанный Андрей.
— О чём спорите? — зевнул он.
— Да вот, объясняю твоей жене, как правильно хозяйство вести, — затараторила Нина Петровна. — А она упирается, всё по-своему хочет.
Андрей посмотрел на жену, потом на мать, и неопределённо пожал плечами:
— Ну, может, компромисс какой-то найдёте?
— Какой компромисс? — возмутилась Нина Петровна. — Тут всё переделывать надо!
— Ничего переделывать не надо, — твёрдо сказала Татьяна. — Это мой дом, моя земля, и я всё устроила так, как мне удобно.
— Но как же Андрюша? — всплеснула руками свекровь. — Он тоже имеет право голоса!
— Безусловно, — кивнула Татьяна. — Андрей, скажи честно, тебе что-то не нравится?
Андрей замялся, переводя взгляд с жены на мать и обратно.
— Ну… вообще-то всё нормально, но…
— Видишь! — перебила его Нина Петровна. — Он просто боится тебя обидеть!
— Мама, перестань, — вдруг твёрдо сказал Андрей. — Мне правда всё нравится. Таня молодец, она всё здорово сделала.
Нина Петровна поджала губы, явно не ожидав такого «предательства» от сына.
— Ну-ну, — процедила она. — Посмотрим, что ты скажешь, когда придётся жить в этом… модном интерьере без элементарных удобств.
— Каких ещё удобств? — не выдержала Татьяна. — Тут есть всё необходимое — электричество, горячая вода, интернет. Что ещё нужно?
— Правильная организация пространства! — отрезала Нина Петровна. — Вот у меня на даче…
— Так и живите на своей даче, — вырвалось у Татьяны.
Наступила тишина. Нина Петровна замерла с открытым ртом, явно пораженная такой дерзостью. Андрей nervously поправил очки, не зная, как реагировать.
— Что ты сказала? — тихо, с угрозой в голосе, спросила свекровь.
Татьяна глубоко вздохнула. Пути назад уже не было.
— Я сказала, что это мой дом, моя земля, и я здесь делаю то, что считаю нужным. Я благодарна за советы, но решения принимаю сама. И если вам не нравится, как здесь всё устроено — никто не заставляет вас здесь оставаться.
— Андрей! — возмущённо воскликнула Нина Петровна. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? С твоей матерью!
Андрей неловко переминался с ноги на ногу.
— Ну, мам, Таня в чём-то права… Это действительно её дом…
— Что?! — Нина Петровна задохнулась от возмущения. — Ты на её стороне? Против родной матери?
— Я не против тебя, — попытался успокоить её Андрей. — Просто… ну, Таня правда здорово всё обустроила, и это её право — делать здесь так, как ей хочется.
— Прекрасно! — Нина Петровна всплеснула руками. — Просто прекрасно! Она тебя совсем окрутила! Ну ничего, я не собираюсь это терпеть. Я уезжаю. Немедленно!
С этими словами она гордо удалилась в дом, чтобы собрать вещи.
Татьяна и Андрей остались на террасе вдвоём. Татьяна была готова к упрёкам, к обвинениям, но Андрей вдруг улыбнулся и покачал головой:
— Знаешь, никогда не видел, чтобы кто-то так осадил мою маму.
— Ты не сердишься? — удивилась Татьяна.
— Нет, — он пожал плечами. — Я должен был сам давно это сделать. Мама… она хорошая, но иногда перегибает палку.
— Иногда? — Татьяна приподняла бровь.
Андрей рассмеялся:
— Ладно, довольно часто. Просто я привык… уступать. Знаешь, легче согласиться, чем спорить.
— Я тоже так думала, — кивнула Татьяна. — Но оказалось, что это тупиковый путь. Рано или поздно всё равно приходится отстаивать свои границы.
Андрей посмотрел на жену с каким-то новым выражением — смесью уважения и восхищения.
— Ты изменилась, Тань. Стала… сильнее, что ли.
— Не изменилась, — покачала она головой. — Просто перестала прятать то, что всегда во мне было.
Нина Петровна уехала в тот же день, хлопнув дверью машины так, что казалось, стёкла вылетят. Андрей отвёз её на станцию, выслушал по дороге множество нравоучений и упрёков, но вернулся странно спокойным и умиротворённым.
— Вот это представление, — усмехнулся он, падая в кресло на террасе. — Она теперь неделю со мной разговаривать не будет.
— Переживёшь? — спросила Татьяна, протягивая ему чашку чая.
— Легко, — кивнул Андрей. — Знаешь, я только сейчас понял, как она давила на меня все эти годы. И на тебя тоже.
— Она просто любит тебя, — пожала плечами Татьяна. — По-своему.
— Возможно, — согласился Андрей. — Но это не даёт ей права вмешиваться в нашу жизнь.
Они сидели на террасе до самого вечера, разговаривая так откровенно, как давно уже не разговаривали. Андрей признался, что восхищён тем, как Татьяна преобразила старый дом, каким умением и вкусом она обладает. А Татьяна рассказала, как важно для неё было создать здесь своё пространство, где она чувствует себя по-настоящему собой.
— Я хочу взять отпуск, — вдруг сказал Андрей. — Пожить тут с тобой. Помочь… ну, с чем смогу.
— Правда? — удивилась Татьяна. — А как же работа? Ты же говорил, что никак не можешь вырваться.
— Могу, — улыбнулся он. — Просто раньше… не хотел, наверное. А теперь хочу.
Остаток лета они провели вместе. Андрей действительно взял отпуск на две недели, а потом договорился о частичной удалёнке. Они вместе достраивали беседку, облагораживали берег у реки, ходили в лес за грибами и ягодами. По вечерам сидели на террасе, слушая шорох листвы и стрекот кузнечиков, или разводили костёр во дворе и жарили шашлыки.
Нина Петровна не появлялась. Только звонила сыну, интересуясь, «не надоело ли ему ещё это дачное заточение». Андрей отвечал коротко и вежливо, не поддаваясь на провокации.
В начале августа приехали друзья — посмотреть, что за райский уголок они обустроили. Восхищались дизайнерскими решениями Татьяны, уютом, который она создала в старом доме, и особенно — лёгкой, непринуждённой атмосферой.
— У вас тут как будто… другой мир, — сказала подруга Татьяны, Маша. — Спокойно так, гармонично.
— Это потому, что здесь можно быть собой, — ответила Татьяна, глядя на мужа. — Без навязанных ожиданий и чужих представлений о правильном.
Андрей поймал её взгляд и улыбнулся.
В конце августа, когда воздух уже начал наполняться осенней прохладой по утрам, Андрей получил сообщение от матери. Она писала, что хочет приехать «помириться».
— Что думаешь? — спросил он у Татьяны, показывая сообщение.
Татьяна задумалась.
— Пусть приезжает. В конце концов, она твоя мать. Но при одном условии — никаких попыток всё переделать по-своему.
— Я ей так и скажу, — кивнул Андрей.
Нина Петровна приехала в воскресенье. Вопреки ожиданиям, держалась сдержанно и даже как будто немного смущённо. Осматривая участок, на этот раз воздерживалась от критики, лишь изредка поджимая губы при виде особенно «непрактичных», на её взгляд, решений.
За обедом, который Татьяна накрыла на террасе, Нина Петровна вдруг сказала:
— Знаешь, а ведь у тебя неплохо получилось… обустроить всё это.
Татьяна чуть не поперхнулась чаем от неожиданности.
— Спасибо, Нина Петровна, — сдержанно ответила она.
— Конечно, я бы сделала кое-что по-другому, — не удержалась свекровь, — но в целом… уютно тут у вас.
— Мам, — мягко, но твёрдо сказал Андрей, — мы очень рады, что тебе нравится. Но давай договоримся — никаких советов, как нам тут всё переделать, хорошо?
Нина Петровна напряглась, сжала губы в тонкую линию, но потом медленно выдохнула:
— Ладно. Как скажешь.
На следующее утро, когда Татьяна вышла на террасу с чашкой кофе, она обнаружила свекровь, увлечённо копающуюся в её цветнике.
— Нина Петровна, что вы делаете? — спросила Татьяна, чувствуя, как внутри закипает знакомая волна раздражения.
— А, невестушка! — свекровь даже не обернулась. — Да вот, решила помочь тебе с этими цветочками. Они у тебя неправильно посажены, слишком густо. Надо проредить.
Татьяна молча поставила чашку на столик и подошла ближе. Половина её любимых лилий была безжалостно выкопана и валялась на дорожке.
— Я же просила вас ничего здесь не менять, — сказала она тихо, но в голосе звенела сталь.
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась Нина Петровна. — Я же помогаю. У меня опыт, между прочим. Сорок лет цветы выращиваю.
Татьяна медленно выдохнула, собирая всю свою решимость.
— Нина Петровна, я благодарна вам за заботу, но это — последняя капля. Вы не уважаете ни меня, ни мои границы, ни мой дом. Это моя территория, и здесь я решаю, что и как делать.
Свекровь выпрямилась, опираясь на лопатку, и презрительно фыркнула:
— Ишь ты какая! Больно много о себе возомнила. Подумаешь, цветочки! Да я только…
— Собирайте вещи, — перебила её Татьяна. — Вы уезжаете сегодня же.
— Что?! — глаза Нины Петровны округлились от возмущения. — Да как ты смеешь? Я мать твоего мужа!
— И это единственная причина, по которой я терпела ваше поведение так долго, — спокойно ответила Татьяна. — Но всему есть предел. Я на своей даче делаю, что хочу. Не нравится? Выход знаете где.
В этот момент на террасу вышел заспанный Андрей.
— Что за шум? — спросил он, потягиваясь.
— Твоя жена меня выгоняет! — возмущённо воскликнула Нина Петровна. — Представляешь? Родную мать!
Андрей перевёл взгляд на жену, потом на выкопанные лилии, и его лицо потемнело.
— Мам, мы же договаривались, — сказал он устало. — Никаких переделок.
— Это просто цветы! — всплеснула руками Нина Петровна. — Я же помочь хотела!
— Это не просто цветы, — тихо сказал Андрей. — Это вопрос уважения. Ты не уважаешь Таню, не уважаешь наши просьбы, не уважаешь наше пространство. И знаешь что? Таня права. Тебе лучше уехать.
Нина Петровна застыла, словно громом поражённая. Она открывала и закрывала рот, но не могла произнести ни слова.
— Вы предаёте меня, — наконец прошептала она. — Оба. Родную мать.
— Нет, мам, — покачал головой Андрей. — Мы просто перестали позволять тебе манипулировать нами. Это разные вещи.
Через час Нина Петровна уехала, даже не попрощавшись. Хлопнула дверью машины так, что стёкла задребезжали, и умчалась, взметнув облако пыли.
Татьяна и Андрей остались на террасе, глядя ей вслед.
— Она нас не простит, — задумчиво сказал Андрей.
— Простит, — пожала плечами Татьяна. — Когда поймёт, что по-другому уже не будет. Что мы больше не прогнёмся.
Андрей посмотрел на жену с восхищением.
— Знаешь, ты невероятная. Я всю жизнь боялся маме слово поперёк сказать, а ты… ты не побоялась встать за себя. За нас.
— Иногда приходится, — Татьяна улыбнулась. — Иначе тебя просто сомнут.
Они провели остаток дня, пересаживая пострадавшие лилии. И странным образом эта совместная работа сблизила их ещё больше.
— Я только сейчас понял, что ты всегда была такой, — сказал Андрей вечером, когда они сидели у костра. — Сильной, решительной, знающей, чего хочешь. Просто раньше… прятала это.
— А ты всегда был добрым и понимающим, — ответила Татьяна. — Просто иногда эта доброта шла не в то русло.
Они понимающе улыбнулись друг другу. Что-то изменилось в их отношениях — появилось новое уважение, новое понимание. И новые границы — чёткие, твёрдые, которые они оба были готовы защищать.
Осенью они вернулись в город, но каждые выходные приезжали на дачу. Нина Петровна не звонила два месяца. А когда наконец позвонила, в её голосе была непривычная неуверенность.
— Может, на чай заеду? — спросила она осторожно. — Только ненадолго.
Татьяна и Андрей переглянулись.
— Конечно, мама, — ответил Андрей. — Приезжай. Но помни наши правила.
— Помню, — тихо сказала Нина Петровна. — Я… постараюсь.
Когда она приехала, то привезла с собой пакет луковиц лилий — тех самых сортов, которые повредила.
— Это… извинение, — сказала она, протягивая пакет Татьяне. — И признание, что это твоя территория. И ты здесь главная.
Татьяна приняла подарок с улыбкой. Она знала, что свекровь не изменится в одночасье, что впереди ещё много сложных моментов. Но первый шаг был сделан.
И главное — она больше не боялась отстаивать свои границы. На своей земле она делала то, что считала нужным. А кому не нравилось — выход был известен.
195
Рассказы
853,5 тыс интересуются
