Вечер выдался тихим, почти мирным. Маша сидела на кухне, допивая чай, когда Алексей осторожно приоткрыл дверь. Его лицо выдавало виноватую улыбку — верный признак того, что сейчас начнётся разговор, который ей не понравится.
— Маш, ну пожалуйста… Они же всего на пару дней. Обещаю, это в последний раз.
Она медленно поставила чашку на стол, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
— В прошлый раз ты тоже говорил «последний раз». А потом твоя мать неделю рылась в моих вещах, а твой брат напился и разбил зеркало.
— Он извинился же!
— Извинился? — Маша резко встала. — Он сказал: «Ну бывает», а ты промолчал!
Алексей вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Они семья, Маш. Я не могу просто взять и отказать им.
— А я могу. — Она скрестила руки на груди. — Я не хочу их видеть в нашем доме.
— Но они уже в пути!
Тишина повисла тяжёлым грузом. Маша почувствовала, как сжимается желудок. Опять. Опять он решил за неё.
— Ты… ты уже позвал их? Без моего согласия?
— Ну… — Алексей замялся. — Они сами написали, что едут. Я не мог просто…
— Всё понятно. — Голос её дрогнул, но она не позволила себе сорваться. — Значит, ты уже всё решил.
— Маш, не надо так…
Она резко развернулась и вышла из кухни, хлопнув дверью. За спиной остался его беспомощный вздох.
В спальне Маша села на кровать и закрыла лицо руками. Она так устала от этих бесконечных «мы же родня», «ну потерпи», «они не со зла».
За стеной раздался звонок телефона. Алексей говорил приглушённо, но она всё равно расслышала:
— Да, мам, всё нормально… Да, конечно, встретим…
Маша стиснула зубы. Всё. Решение принято.
Но она не позволит, чтобы в её доме снова творился беспорядок.
Не в этот раз.
Маша проснулась от звука хлопнувшей входной двери. В квартире было тихо, слишком тихо. Она потянулась к телефону – половина восьмого утра. Рядом на подушке лежала записка:
«Маш, не сердись. Встречаю их с вокзала. Они переночуют и уедут. Люблю тебя.»
Она скомкала бумагу и швырнула в стену.
Горячий душ не смыл раздражение. Пока она натягивала джинсы, в коридоре раздались голоса.
— Ну наконец-то! Я замерзла в этом вагоне, кондиционер дул как в холодильнике!
Голос свекрови. Резкий, громкий, как всегда.
Маша глубоко вдохнула и вышла в прихожую.
Там стояли они в полном составе: свекровь в меховой накидке (в июле!), шурин Димка с огромным рюкзаком и его жена Таня, которая уже снимала туфли, не дожидаясь тапочек.
— О, Машенька проснулась! – свекровь раскинула руки. – Ну что, встречаешь дорогих гостей?
Алексей стоял за её спиной, виновато улыбаясь.
— Доброе утро, – выдавила Маша.
— Какое утро, уже почти день! – засмеялся Димка. – Мы с пяти утра в дороге, живот подвело уже. Маш, есть что перекусить?
Она посмотрела на мужа.
— Ты же говорил, они приедут вечером.
— Ну… билеты подешевле были на утренний поезд, – пробормотал Алексей.
— Так, стоп! – свекровь подняла руку. – Мы приехали, устали, а вы тут выясняете отношения. Маша, будь добра, поставь чайник.
Маша повернулась и пошла на кухню. За спиной услышала:
— Лёш, а где мой плед? Ты же знаешь, я без него не могу.
— Мам, мы переезжали год назад…
— Ну и что? Ты должен был сохранить!
На кухне Маша с силой поставила чайник. Через минуту к ней зашёл Алексей.
— Маш, прости…
— Они остаются на одну ночь, – тихо, но чётко сказала она. – Завтра к вечеру их здесь не должно быть.
— Но мама хотела…
— Или они, или я. Выбирай.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент в кухню влетела Таня.
— Ой, а у вас новый холодильник! Можно посмотреть? – Она уже тянулась к ручке.
— Нет, – резко сказала Маша.
Воцарилась неловкая тишина.
Из прихожи донёсся голос свекрови:
— Лёша! Где мои тапочки? И почему в ванной нет моего полотенца? Я же специально привозила его в прошлый раз!
Алексей бросил на Машу умоляющий взгляд и пошёл разбираться.
Маша закрыла глаза. Долгий день только начинался.
Вечером на кухне пахло жареной курицей и домашними пирогами. Маша специально постаралась приготовить ужин повкуснее — может, хоть еда заставит их помолчать.
Свекровь сидела во главе стола, как королева, и раздавала указания:
— Дим, отрежь мне кусочек поменьше, я на диете. Таня, не чавкай, пожалуйста. Лёшенька, налей маме компотику.
Алексей послушно потянулся за кувшином. Маша наблюдала за этим, сжимая вилку в руке.
— Машенька, а где твои знаменитые соленья? — улыбнулась свекровь слащавой улыбкой. — В прошлый раз ты так хорошо огурчики засолила.
— Они закончились, — коротко ответила Маша.
Димка тем временем уже налил себе третью рюмку водки. Его лицо покраснело, глаза стали мутными.
— Лёх, помнишь, как мы с тобой на даче в позапрошлом году бухли? — он громко хлопнул брата по плечу. — А потом ты мне эту свою тачку продал за три копейки!
Алексей напрягся:
— Дим, не сейчас…
— Чего не сейчас? — Димка размахивал вилкой, разбрызгивая соус. — Маш-то в курсе, что ты бабки у меня в долг брал, когда свою аферу с магазином провалил?
В комнате повисла тишина. Маша медленно опустила салфетку.
— Какой магазин?
— Ну, этот его… — Димка махнул рукой, — с китайским барахлом. Месяц проработал и слился. Ты ж в курсе?
Маша повернулась к мужу. Его лицо стало серым.
— Алексей?
— Маш, я хотел тебе сказать…
— Когда? Через пять лет?
Свекровь резко встала, опрокинув стакан.
— Дима, хватит болтать ерунду! Лёша, не слушай его, он пьяный.
— Я трезвее всех тут! — Димка стукнул кулаком по столу. — Он мне должен пятнадцать тысяч долларов! Маш, а ты знаешь, что он вашу дачу под залог отдал?
Маша почувствовала, как комок подкатывает к горлу.
— Это правда?
Алексей молчал, глядя в тарелку.
— Ну конечно, — засмеялась свекровь истеричным смехом, — сейчас всё на мать свалят! Маша, ты же умная девочка, не верь этому алкашу!
— Мама, заткнись! — неожиданно крикнул Алексей.
Таня ахнула. Димка замер с открытым ртом.
— Как ты разговариваешь с матерью?! — взвизгнула свекровь.
Маша встала. Её руки дрожали.
— Всё. Хватит.
— Куда ты?! — Алексей схватил её за руку.
— Отстань! — она рванулась к выходу.
— Да все вы мне надоели! — орала свекровь. — Приезжаю к сыну, а меня тут как врага встречают!
Маша выбежала в коридор, хлопнув дверью. За спиной раздался звон разбитой посуды и голос Димы:
— Ну ты и лох, братан…
Она заперлась в ванной, включила воду и наконец разрешила себе заплакать.
Утро началось с громкого стука в дверь. Маша, не спавшая половину ночи, с трудом открыла глаза. За дверью раздавался голос племянницы Кати:
— Тёть Маш, можно мне ваш фен взять?
Маша натянула халат и открыла дверь. Катя стояла на пороге в коротком топике, жуя жвачку.
— Он в ванной, — пробормотала Маша. — Только аккуратно, там всё моё.
Пока Маша варила кофе, из гостиной донесся звон разбитого стекла. Сердце ёкнуло — она узнала этот звук.
В гостиной Катя застыла над осколками синей вазы — той самой, что досталась Маше от бабушки.
— Я… я просто задела её локтем, — пробормотала девочка.
Свекровь ворвалась в комнату, размахивая руками:
— Что случилось? Катюша, ты не порезалась?
— Нет, бабушка, но…
— Маша, ну что у тебя за хрупкие вещи! — фыркнула свекровь. — Ребёнок же не специально!
Маша медленно подошла к осколкам. Она помнила, как бабушка рассказывала, что купила эту вазу в Праге в 68-м году…
— Катя, — тихо сказала Маша, — ты хотя бы извиниться можешь?
— Ну извините, — буркнула девочка, даже не поднимая глаз.
— Вот видишь, — свекровь потрепала внучку по плечу, — она же извинилась. Давай уберём это и забудем.
Алексей появился в дверях, потрёпанный после вчерашнего скандала.
— Что случилось?
— Твоя племянница разбила бабушкину вазу, — сказала Маша.
— Она же не нарочно! — вмешалась свекровь.
— Мама, помолчи, — устало попросил Алексей.
— Как это «помолчи»? Ты теперь и мать родную затыкаешь?
Катя тем временем уже достала телефон и начала что-то печатать, совершенно отстранившись от ситуации.
Маша наклонилась и осторожно подняла крупный осколок с сохранившимся клеймом мануфактуры.
— Алексей, я хочу, чтобы Катя поняла, что сделала.
— Ну что ты пристала к ребёнку! — взорвалась свекровь. — Это просто какая-то старая ваза!
— Для вас — да, — тихо сказала Маша. — А для меня — единственная вещь, оставшаяся от бабушки.
— Маш, — Алексей потёр переносицу, — давай просто уберём осколки…
— Нет, — Маша резко выпрямилась. — Катя, иди в свою комнату. Сейчас же.
— Что? — девочка округлила глаза.
— Ты слышала. И оставь телефон.
— Бабушка! — Катя бросила умоляющий взгляд.
— Да как ты смеешь! — свекровь встала между ними. — Это мой дом!
— Ваш дом? — Маша рассмеялась. — Мы с Алексей три года выплачивали ипотеку, пока вы…
— Всё! — рявкнул Алексей. — Катя, иди в комнату. Мама, хватит. Маша, давай поговорим на кухне.
Маша в последний раз взглянула на осколки и вышла, хлопнув дверью. Из гостиной донёсся шёпот:
— Не переживай, Катюш, бабушка всё уладит…
На кухне Маша схватилась за столешницу. Руки дрожали.
— Алексей, они должны уехать. Сегодня.
— Маш, давай успокоимся…
— Нет! — она ударила ладонью по столу. — Или они, или я.
За дверью раздался звонок — Катя уже звонила родителям. Скоро приедет вся свора «обиженных родственников». Маша глубоко вдохнула — битва только начиналась.
Глубокой ночью Маша лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к храпу Алексея. После вчерашнего скандала он быстро уснул, словно ничего не произошло.
В коридоре скрипнула половица. Маша насторожилась — все должны спать.
Тихие шаги приближались к их спальне, затем раздался шёпот:
— Лёх, выходи.
Это был голос Димы.
Алексей заворочался, осторожно приподнялся, оглянулся на Машу и, убедившись, что она спит, вышел.
Маша тихо встала и прильнула к двери.
— Ты совсем охренел? — шипел Димка. — Ты ей про кредит сказал?
— Нет, конечно.
— А про то, что ты снова в долгах?
— Заткнись, она услышит!
— Мне похер, — Димка явно был пьян. — Ты мне должен триста тысяч. Когда отдавать будешь?
— Я же сказал — через месяц. Получу премию…
— Херня твоя премия! У тебя же кредитная история хуже некуда. Маша-то в курсе, что тебе даже карту заблокировали?
Маша прикусила губу.
— Это временно, — пробормотал Алексей.
— Ладно, братан, — Димка зловеще понизил голос. — Если через месяц не будет бабла, я приду к тебе на работу. Пусть весь офис знает, какой ты говнюк.
Раздались шаги — Димка ушёл. Алексей тяжело вздохнул.
Маша быстро вернулась в кровать, когда дверь приоткрылась.
Алексей сел на край кровати, опустив голову. Потом тихо вышел в коридор — видимо, курить.
Маша подошла к его тужотке, висевшей на стуле. Рука дрожала, когда она достала кошелёк.
Три кредитные карты. Все с надписью «Заблокирована». Справка из банка о просрочке по ипотеке. И… положительный тест на беременность. Не её.
Маша уронила кошелёк. В ушах застучало.
Из кухни донёсся звук открывающегося холодильника.
— Лёш, — это была Таня, — ты чего не спишь?
— Да так…
— Переживаешь из-за денег? — её голос звучал неестественно ласково. — Может, мне помочь?
— Чем ты поможешь?
— Ну… — Таня замялась. — У меня же есть тот… вариант.
— Забудь.
— Но это же просто бизнес! Ты же знаешь, сколько я получаю…
— Я сказал нет!
— Ты просто боишься, что Маша узнает, — засмеялась Таня. — Хотя… кажется, она и так скоро всё узнает.
Маша замерла.
— Что ты имеешь в виду? — голос Алексея стал резким.
— Ничего, — Таня быстро сменила тему. — Ладно, иду спать.
Когда Алексей вернулся в спальню, Маша притворилась спящей. Он долго ворочался, вздыхал, наконец уснул.
А Маша смотрела в потолок, собирая в голове пазл из обрывков фраз. Долги. Блокировка карт. Тест на беременность. И этот странный разговор с Таней…
Утром, пока все спали, она собрала сумку с документами и ушла, хлопнув входной дверью. Пусть теперь Алексей объяснит родне, куда делась его жена.
Маша вернулась утром, когда в квартире уже царило привычное хаотичное движение. Свекровь громко инструктировала Алексея, как правильно жарить яичницу, Димка ковырял в зубах вилкой, а Катя громко включала музыку в телефоне.
Она вошла в кухню, поставив на стол папку с документами. Все замолчали.
— Маш, ты где была? — Алексей бросился к ней, но остановился, увидев её лицо.
— В банке. В твоём офисе. В женской консультации, — её голос звучал металлически. — Хочешь узнать, что я выяснила?
Свекровь фыркнула:
— Опять драма! Лёшенька, не слушай её.
— Три месяца просрочки по ипотеке, — Маша открыла папку. — Блокировка всех кредитных карт. И… самое интересное.
Она бросила на стол распечатку — фото УЗИ с датой и именем Татьяны Дмитриевой.
Алексей побледнел. Димка резко встал, опрокинув стул.
— Это что за херня?!
— Спроси у своей жены, — холодно сказала Маша. — Или у моего мужа. Кстати, срок — ровно девять месяцев назад, когда ты был в командировке в Сочи. Вместе с Таней.
В комнате повисла гробовая тишина. Таня вдруг бросилась к окну, будто собиралась выпрыгнуть.
— Это ложь! — закричала свекровь. — Ты всё выдумала!
— Проверим? — Маша достала телефон. — У меня записано их ночное обсуждение этого «бизнеса». Кстати, Дим, тебе будет особенно интересно послушать, как твоя жена предлагала мужу «помощь».
Димка с рёвом бросился на Алексея:
— Ты… ты… сволочь!
Они с грохотом повалились на пол. Свекровь визжала, пытаясь их разнять. Катя ревела в углу. Таня вдруг схватила сумку и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
Маша стояла, наблюдая за этим цирком. Алексей, с разбитой губой, выполз из-под Димы и поднял на неё глаза:
— Маш… я…
— Всё, — она перебила его. — Я подаю на развод. Сегодня же забираю детей и уезжаю.
— Как ты смеешь! — взвизгнула свекровь. — Это мой сын! Ты его погубила!
Маша медленно повернулась к ней:
— Ваш сын сам себя погубил. А теперь — прощайте.
Она вышла под аккомпанемент криков, звон разбитой посуды и истеричных рыданий. В спальне быстро собрала детские вещи. Пятилетняя Алина испуганно спросила:
— Мама, мы куда?
— Домой, — обняла её Маша. — Настоящий дом.
Дождь стучал по подоконнику так же монотонно, как Маша складывала детские вещи в чемодан. Алина сидела на кровати, сжимая в руках плюшевого зайца.
— Мам, а папа с нами поедет?
Маша остановилась, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.
— Нет, солнышко. Папа останется здесь.
За дверью раздались шаги. Алексей стоял на пороге, его лицо было серым, в глазах — пустота.
— Маш… давай поговорим.
Она молча продолжила собирать вещи.
— Я всё объясню…
— Объяснишь что? — Маша резко повернулась к нему. — Как ты годами врал? Как завёл ребёнка от жены своего брата? Или как собирался расплатиться с долгами — её «бизнесом», который, я догадываюсь, связан с чем-то нелегальным?
Алексей схватился за дверной косяк, будто его ударили.
— Ты не понимаешь… Я был в отчаянии…
— В отчаянии? — Маша засмеялась. — Ты уничтожил всё, что у нас было. Ипотека, кредиты, измены… А теперь ещё и ребёнок на стороне.
Алина испуганно прижалась к маме.
— Не кричите…
Алексей опустился на колени.
— Прости… Я сделаю всё, чтобы исправить…
— Поздно. — Маша закрыла чемодан. — Я завтра подаю на развод.
— Не уезжай! — он схватил её за руку. — Я не могу без вас…
— Ты сам сделал выбор, — она высвободила руку. — Каждый раз, когда врал. Каждый раз, когда ставил их выше нас.
Снизу раздался гудок такси. Маша взяла Алину на руки, подхватила чемодан.
— Мама, я забыла мишку! — девочка потянулась к кровати.
— Возьми, — Алексей подал игрушку, его пальцы дрожали. — Алина… папа тебя любит.
Маша резко развернулась и вышла в коридор. Свекровь сидела на кухне, уставившись в стену. Димка курил на балконе, его лицо было разбито — видимо, они с Алексей всё же подрались.
— Ты довольна? — свекровь вдруг заговорила, не поворачивая головы. — Разрушила семью.
— Я лишь убрала руку с тонущего корабля, — ответила Маша.
Она вышла под дождь. Таксист помог погрузить вещи. Когда машина тронулась, Маша не оглянулась ни разу.
Алина прижалась к окну:
— Мы вернёмся?
— Нет, — Маша обняла дочь. — Но у нас будет новый дом. Без лжи. Без криков. Без чужих людей в нашем пространстве.
Телефон завибрировал — сообщение от Алексея:
«Я исправлюсь. Дай ещё один шанс…»
Маша выключила телефон. За окном мелькали огни города, который больше не был её домом.
Она впервые за долгие годы чувствовала — дышать стало легче.
Эпилог. «Новый берег»
Прошло полгода.
Маша стояла на балконе новой квартиры, наблюдая, как Алина играет во дворе с соседскими детьми. Солнце грело лицо, пахло свежескошенной травой.
В комнате зазвонил телефон. Юрист.
— Мария Сергеевна, суд утвердил раздел имущества. Квартира продана, долги погашены из вырученных средств. Остаток — на вашем счету.
— Спасибо, — Маша положила трубку.
Она больше не думала о том, как Алексей, оставшись без жилья, переехал к матери. Как Димка подал на развод с Таней. Как свекровь звонила ей в слезах, умоляя «простить Лёшеньку».
Вчера пришло письмо от Алексея — длинное, с покаяниями. Он писал, что устроился на новую работу, лечится у психолога, хочет видеть дочь…
Маша сложила письмо в ящик стола. «Может быть. Когда-нибудь. Но не сейчас».
— Мам! — Алина махала ей с качелей. — Смотри, как высоко!
Маша улыбнулась.
Они наконец-то были свободны.
