Звонок раздался, когда Эля кормила Мишку пюре из брокколи. Ребёнок капризничал, размазывал зелёную массу по лицу и выплёвывал ложку за ложкой обратно. Эля не спала третью ночь — у малыша резались зубы.
— Да? — выдохнула она в трубку, удерживая телефон плечом и одновременно вытирая сыну рот салфеткой.
— Эль, я задержусь сегодня, — голос Андрея звучал отстранённо, будто он говорил из подводной лодки. — Совещание затягивается.
— Андрей, ты обещал сегодня побыть с Мишкой. У меня встреча с заказчиком, я предупреждала ещё неделю назад.
В трубке повисла тишина, а потом послышался какой-то шёпот.
— Тебе придётся её перенести, — отрезал он наконец.
— Уже третий раз за месяц? — Эля поставила банку с пюре на стол и провела рукой по волосам, слипшимся от недосыпа. — Я не могу так работать.
— Я добытчик в семье, — в голосе мужа появились железные нотки. — Твои заказы — это так, баловство. Позвони своей маме, пусть посидит.
— Ты же знаешь, что мама в другом городе, — Эля почувствовала, как закипают слёзы.
— Что я могу сделать? Это работа.
Связь оборвалась. Эля посмотрела на экран — муж сбросил вызов. Она медленно опустилась на стул. Мишка в своём стульчике размазывал пюре по подносу, напевая что-то своё, детское. Именно на этот заказ Эля возлагала столько надежд. Компания была крупной, с перспективой долгосрочного сотрудничества.
— Что, опять Андрюша на работе задерживается? — голос свекрови заставил Элю вздрогнуть.
Людмила Васильевна возникла в дверном проёме кухни, словно материализовалась из воздуха. Высокая, сухощавая, с волосами, выкрашенными в блонд, и с неизменным жемчужным ожерельем на шее. Она жила этажом выше, в такой же двухкомнатной квартире. И появлялась у них без звонка и предупреждения, просто открывая дверь своим ключом.
— Людмила Васильевна, здравствуйте, — Эля постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Да, у него важное совещание.
— А ты опять со своими картинками носишься? — свекровь подошла к внуку и начала вытирать ему лицо салфеткой — резко, почти грубо. Мишка захныкал.
— Это моя работа, — Эля взяла сына на руки, пытаясь успокоить. — И сейчас очень важный заказчик.
— Ты бы лучше о семье думала, — свекровь сложила руки на груди. — Андрюша пашет как вол, чтобы вас обеспечивать, а ты со своими рисульками. Баловство это всё.
Эля сжала зубы. Её графический дизайн — не баловство. Это её профессия, её образование, её призвание. Но объяснять это свекрови в тысячный раз не было ни сил, ни желания.
— Мне нужно готовиться к встрече, — сказала она вместо этого.
— Тебе что, нянька нужна? — свекровь прищурилась. — В мои времена мы и работали, и детей растили, и мужей обихаживали. А вы, нынешние, всё ноете да жалуетесь.
— Людмила Васильевна, мне сейчас некогда спорить, — Эля вздохнула. — Пожалуйста, если хотите помочь, посидите с Мишкой час. Мне нужно закончить макет.
— Вот ещё! — свекровь фыркнула. — Я не нанималась. У меня свои дела. Приходите вечером на ужин, я пироги испекла.
С этими словами она развернулась и вышла, оставив после себя шлейф приторных духов.
Эля посмотрела на часы — до встречи оставалось два часа. Она поцеловала Мишку в макушку и решительно взяла телефон. Был только один выход — отменить встречу и, скорее всего, потерять заказчика.
Когда Андрей вернулся домой в десятом часу, от него пахло дорогим коньяком. Эля сидела в темноте в детской, где наконец-то уснул измученный Мишка.
— Как совещание? — спросила она шёпотом, выходя в коридор.
Андрей замешкался, снимая ботинки.
— Нормально. Подписали контракт, — он прошёл мимо неё в ванную, не глядя в глаза.
От него пахло не только коньяком, но и женскими духами. Не теми приторными, как у свекрови, а лёгкими, цитрусовыми. Эля застыла, пытаясь осознать очевидное.
— Ты был не на совещании, — тихо произнесла она.
Андрей вышел из ванной, вытирая руки полотенцем.
— Что?
— От тебя пахнет духами. Женскими.
Он бросил полотенце на тумбочку и устало потёр лицо.
— Господи, Эля, ну что за бред? У нас был корпоратив. Там куча женщин. Я со всеми обнимался при прощании.
— В десять вечера? Корпоратив?
— Да! — он повысил голос, потом спохватился и заговорил тише. — Почему я должен перед тобой отчитываться? Я зарабатываю деньги для семьи. Можно хоть немного уважения?
Эля смотрела на мужа, которого, казалось, знала наизусть. Его чуть вьющиеся русые волосы, серые глаза, родинку над правой бровью. Когда он успел стать чужим?
— Я отменила встречу с заказчиком, — сказала она. — Крупным заказчиком. Потому что ты обещал посидеть с Мишкой.
— Ой, только не начинай, — Андрей махнул рукой и направился в спальню. — Нашла проблему. Найдёшь другого заказчика.
— А если не найду? — Эля пошла за ним. — Если мне нужен именно этот? Ты вообще понимаешь, что я тоже работаю? Что моя карьера тоже важна?
— Карьера? — Андрей усмехнулся, расстёгивая рубашку. — Ты рисуешь открыточки на компьютере. Какая карьера?
Это было как пощёчина. Эля отшатнулась.
— Я графический дизайнер. У меня высшее образование и десять лет опыта.
— И что? Твоя зарплата — это карманные деньги по сравнению с моей. Я начальник отдела, я обеспечиваю нашу семью.
— А я, по-твоему, кто? Домработница? — Эля почувствовала, как горят щёки.
— Ты мать нашего сына, — Андрей посмотрел на неё как на неразумного ребёнка. — Это главное. А не твои картинки.
В этот момент из детской раздался плач Мишки. Эля закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Спорить дальше не было смысла.
— Я к нему, — сказала она и вышла из спальни.
Когда через полчаса она уложила сына и вернулась, Андрей уже спал. Или притворялся. Эля легла с краю, чувствуя, как между ними разрастается пропасть шириной в двуспальную кровать.
Утро началось с звонка свекрови.
— Андрюша уже ушёл? — спросила Людмила Васильевна вместо приветствия.
— Да, — Эля прижимала телефон к уху, одновременно вытирая кашу с пола. Мишка сегодня был особенно активен.
— Вы поругались вчера?
Эля замерла. Откуда свекровь знает? Неужели Андрей ей звонил с утра?
— С чего вы взяли?
— Мать всегда чувствует, — в голосе Людмилы Васильевны звучало самодовольство. — Он был расстроен, когда звонил мне.
— Когда? — Эля выпрямилась.
— Сегодня утром, конечно. Сказал, что ты его пилишь из-за работы.
— Людмила Васильевна, — Эля глубоко вдохнула, — я не пилю вашего сына. Я просто хочу, чтобы он участвовал в воспитании ребёнка.
— А он что, не участвует? — возмутилась свекровь. — Деньги зарабатывает, крышу над головой обеспечивает. Что ещё надо?
— Присутствие, — тихо ответила Эля. — Его присутствие в жизни сына.
— Ой, нынешние женщины совсем обнаглели, — свекровь цокнула языком. — Чего вам ещё надо? В мои времена…
— Людмила Васильевна, извините, Мишка плачет, — соврала Эля и сбросила вызов.
Она присела на пол рядом с сыном, который увлечённо строил башню из кубиков. Сколько она ещё выдержит? Эта мысль приходила всё чаще в последние месяцы. Отношения с Андреем становились всё холоднее, а вмешательство свекрови — всё навязчивее.
Телефон зазвонил снова. На этот раз это был Андрей.
— Зачем ты нагрубила моей матери? — без предисловий спросил он.
— Я не грубила, — Эля потёрла висок. — Я сказала, что Мишка плачет, и закончила разговор.
— Она расстроена. Говорит, ты бросила трубку.
— Андрей, у меня нет сил пререкаться с твоей мамой каждый день.
— Она желает тебе добра, — в голосе мужа зазвучал металл. — И мне не нравится твоё отношение к ней.
— А моё отношение к тебе тебе нравится? — не выдержала Эля. — Я одна с ребёнком сутками, работаю урывками, пока он спит, а ты приходишь домой, когда вздумается, и ещё имеешь наглость обвинять меня в неуважении к твоей матери?
— Знаешь что, — голос Андрея стал ледяным, — я сегодня переночую у мамы. Тебе надо успокоиться.
Связь прервалась. Эля смотрела на погасший экран телефона и чувствовала странное облегчение. Ночь без Андрея. Без его храпа, без его претензий. Может, это даже к лучшему.
На следующий день Андрей не появился. И на следующий. Он присылал сухие сообщения о том, что задерживается на работе и останется у матери. Эля не спрашивала — почему. Она просто занималась сыном, работала по ночам и пыталась не думать о том, что её брак трещит по швам.
На четвёртый день раздался звонок в дверь. Эля открыла, ожидая увидеть Андрея, но на пороге стояла Людмила Васильевна.
— Собирай Мишку, — скомандовала она. — Я его к себе забираю на выходные.
— Что? — Эля растерялась. — Зачем?
— Андрюша сказал, что тебе надо отдохнуть, — свекровь оглядела Элю с ног до головы. — И правильно, на тебя смотреть страшно. Осунулась вся.
— Я не могу отпустить Мишку, — Эля покачала головой. — Он ещё маленький, он без меня не засыпает.
— Со мной заснёт, — отрезала Людмила Васильевна. — Я троих детей вырастила, не тебе меня учить.
— Людмила Васильевна, я благодарна за предложение, но…
— Не благодарна ты, а строптива не в меру, — свекровь отодвинула Элю и вошла в квартиру. — Андрюша всё мне рассказал. Как ты его пилишь, как недовольна всем. А он работает на износ, между прочим.
— При чём здесь это? — Эля пошла за свекровью, которая уже направлялась в детскую. — Я просто хочу, чтобы он проводил время с сыном.
— А я что предлагаю? — свекровь обернулась. — Мы с Андрюшей поедем на дачу с Мишкой. Отец с сыном, дедушка с бабушкой. Ты отдохнёшь, мы с внуком пообщаемся. Все довольны.
Эля застыла.
— Андрей едет на дачу?
— Конечно, — свекровь начала собирать вещи Мишки в сумку. — У него отгулы накопились, решил взять на пятницу и понедельник. Четыре дня на природе, как раз погода хорошая.
В голове у Эли что-то щёлкнуло. Андрей не был дома четыре дня. Ночевал у матери, говорил, что на работе. А теперь внезапно у него отгулы?
— А почему он сам мне не сказал? — тихо спросила она.
Свекровь пожала плечами, запихивая в сумку очередную игрушку.
— Говорит, ты всё равно будешь против. А так — поставим перед фактом. Тебе же самой лучше будет, отдохнёшь, в порядок себя приведёшь. На человека не похожа стала.
Эля почувствовала, как земля уходит из-под ног. Андрей обсуждал их семейные дела со своей матерью, принимал решения за её спиной, а теперь собирается забрать сына и уехать, даже не поставив её в известность?
— Нет, — сказала она твёрдо.
— Что «нет»? — свекровь замерла с детской курткой в руках.
— Я не отпущу Мишку. Ни с вами, ни с Андреем. Пока он сам не придёт и не объяснит, что происходит.
— Ах ты… — свекровь осеклась, явно проглотив грубое слово. — Ты что себе позволяешь? Отец не может видеться с сыном?
— Может, — Эля скрестила руки на груди. — Когда появится дома и объяснит, где пропадал четыре дня. И почему решает такие вопросы через свою мать, а не обсуждает их со мной.
Людмила Васильевна выпрямилась, гневно раздувая ноздри.
— Значит, так? Ну хорошо, — она достала телефон. — Сейчас Андрюша сам тебе всё скажет.
Она быстро набрала номер и включила громкую связь.
— Андрюш, твоя жена отказывается отпускать Мишку, — с ходу заявила она, как только сын ответил. — Говорит, ты должен сам прийти и объясниться.
В трубке повисла пауза. Потом раздался усталый голос Андрея:
— Дай трубку Эле.
— Я на громкой, — отчеканила свекровь. — Говори так.
— Мам, дай нам поговорить наедине, — в голосе Андрея появились стальные нотки.
Людмила Васильевна поджала губы, но протянула телефон Эле. Та взяла его и вышла из детской в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
— Слушаю, — сказала она.
— Эля, — голос Андрея звучал странно, будто он подбирал слова. — Нам надо поговорить. Но не по телефону. Я приеду через час.
— Хорошо, — она сама удивилась, насколько спокойно прозвучал её голос. — Буду ждать.
Она вернулась в детскую и протянула телефон свекрови.
— Андрей приедет через час. Мы всё обсудим.
Людмила Васильевна фыркнула, забирая телефон.
— Вот и отлично. Наконец-то вразумит тебя.
Андрей приехал ровно через час. Он выглядел осунувшимся и каким-то потухшим. Мать встретила его в коридоре, принялась причитать и гладить по плечу. Он мягко, но решительно отстранил её.
— Мам, оставь нас с Элей, пожалуйста.
— Как это — оставь? — возмутилась Людмила Васильевна. — А ребёнок? Мы же собирались…
— Мам, — Андрей посмотрел на неё так, что она осеклась. — Пожалуйста. Мне надо поговорить с женой.
Свекровь поджала губы, недовольно покосилась на Элю и нехотя направилась к выходу.
— Позвони, как закончите, — бросила она через плечо.
Когда дверь за ней закрылась, в квартире повисла тишина. Мишка спал в детской после обеда, и только тиканье часов нарушало звенящую тишину.
— Чай? — спросила Эля, не зная, с чего начать.
Андрей покачал головой и прошёл на кухню. Он сел за стол и сцепил руки в замок.
— Нам надо серьёзно поговорить, — сказал он, глядя куда-то мимо Эли.
Она села напротив, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле.
— Я слушаю.
— Я встретил другую женщину, — Андрей выпалил это одной фразой, будто прыгнул в ледяную воду. — Это длится уже три месяца.
Эля ожидала чего угодно — усталости от семейной жизни, претензий к ней как к жене, финансовых проблем. Но не этого. Хотя, если быть честной с собой, она подозревала. Задержки на работе, запах духов, отстранённость. Все признаки были на виду.
— Кто она? — только и смогла спросить Эля.
— Это неважно, — Андрей потёр лицо ладонями. — Важно то, что я запутался. Я не знаю, что делать.
— Ты любишь её?
Андрей поднял глаза, и Эля увидела в них боль и растерянность.
— Я не знаю. Мне с ней хорошо. Она… понимает меня. Ценит.
— А я не ценю? — Эля горько усмехнулась. — Я, которая сидит с твоим сыном, ведёт хозяйство, ещё и умудряется работать по ночам?
— Ты постоянно недовольна, — Андрей поморщился. — Пилишь меня за каждую мелочь. «Ты поздно пришёл», «ты не помогаешь с ребёнком», «ты не ценишь мою работу».
— Это правда, — Эля подалась вперёд. — Ты действительно поздно приходишь, не помогаешь с сыном и не ценишь то, что я делаю.
— Вот видишь? — он развёл руками. — Ты опять за своё. Никакого понимания.
— А что я должна понять? — Эля почувствовала, как внутри закипает гнев. — Что ты изменяешь мне три месяца, а я должна тебя понять?
— Я запутался, — повторил Андрей. — Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.
— И что ты предлагаешь?
— Я хочу взять паузу. Пожить отдельно какое-то время. Подумать.
Эля смотрела на мужа, которого, казалось, знала наизусть, и не узнавала его. Кто этот человек напротив? Что случилось с тем Андреем, который клялся любить её вечно?
— А как же Мишка? — спросила она. — Ты его тоже хочешь на паузу поставить?
— Нет, конечно, — Андрей нахмурился. — Я буду с ним видеться. Мы с мамой думали поехать на дачу на выходные, взять его с собой…
— С мамой? — Эля невесело рассмеялась. — Ты всё с ней обсуждаешь? Свою измену тоже?
— Она не знает, — Андрей отвёл взгляд. — Я сказал, что у нас проблемы, что ты меня не понимаешь.
— И она, конечно, поддержала бедного сыночка, — Эля покачала головой. — Как всегда.
— Не начинай, — Андрей поморщился. — Моя мама всегда хорошо к тебе относилась.
Эля решила не спорить. Это был бессмысленный разговор.
— Значит, ты хочешь взять паузу, — она произнесла это ровным голосом. — И уехать на дачу с мамой и Мишкой.
— Да, — Андрей кивнул. — Нам всем нужно отдохнуть друг от друга. Тебе в том числе. Ты же сама говорила, что устала.
— Я устала от того, что одна тяну всё, — Эля смотрела ему прямо в глаза. — А не от тебя и сына.
— Вот и отдохнёшь, — он пожал плечами. — Четыре дня полного покоя. Выспишься, приведёшь себя в порядок…
— Ты так говоришь, будто делаешь мне одолжение, — Эля покачала головой. — Будто это не ты уходишь к другой женщине, а я отправляюсь на курорт.
— Я не ухожу к другой женщине, — Андрей раздражённо стукнул ладонью по столу. — Я беру паузу, чтобы разобраться в себе.
— И куда ты пойдёшь «разбираться»? К ней?
— Я поживу у мамы какое-то время.
Эля горько усмехнулась. Конечно. К маме. Под крылышко. А оттуда будет бегать на свидания.
— Знаешь что, — сказала она, поднимаясь, — можешь забирать свои вещи и уходить на свою паузу. Но Мишку я не отпущу.
— Что? — Андрей тоже встал. — Я его отец! Я имею право видеться с сыном!
— Имеешь, — согласилась Эля. — Приходи, проводи с ним время. Здесь. Но на дачу с твоей мамой я его не отпущу.
— Это несправедливо! — Андрей повысил голос. — Ты не можешь запретить мне…
— Могу, — Эля скрестила руки на груди. — И запрещаю. Пока ты определяешься со своими чувствами, Мишка будет со мной.
Андрей смотрел на неё с яростью, но Эля не отводила взгляд. В этот момент из детской раздался плач — проснулся Мишка.
— Я к нему, — сказала Эля, направляясь к двери.
— Стой, — Андрей схватил её за руку. — Мы не закончили.
— Закончили, — она высвободила руку. — Ты хочешь паузу — ты её получишь. Полную. Со всеми вытекающими.
Андрей уехал на дачу с матерью в тот же день. Без Мишки. Он собрал вещи, хлопнул дверью и ушёл, напоследок бросив: «Ты ещё пожалеешь об этом».
Людмила Васильевна звонила каждый час, угрожая, что подаст на Элю в суд за то, что она препятствует общению отца с сыном. Эля не отвечала на звонки.
Вечером, уложив Мишку, она села на кухне с чашкой чая и попыталась осмыслить произошедшее. Её муж, отец её ребёнка, изменял ей три месяца. А теперь ушёл, чтобы «разобраться в себе». И почему-то она не чувствовала ни горя, ни отчаяния. Только усталость и странное облегчение.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стояла подруга Наташа с бутылкой вина.
— Я решила зайти проведать тебя, — сказала она, оглядывая Элю. — Выглядишь паршиво, но живая. Уже хорошо.
— Откуда ты знаешь? — Эля пропустила подругу в квартиру.
— Людка Васильевна всему подъезду раструбила, что ты мужа выгнала и ребёнка не отдаёшь. Типичный сценарий свекрови.
Наташа прошла на кухню и достала бокалы.
— Значит, отпразднуем начало новой жизни.
— Какой ещё новой жизни? — Эля села напротив. — Он просто взял паузу.
— Милая, — Наташа разлила вино, — мужчины берут «паузу» только в одном случае — когда хотят попробовать с другой, но держат запасной аэродром на всякий случай. Я через это прошла, забыла?
Эля вздохнула. Три года назад муж Наташи тоже «брал паузу». А потом подал на развод и ушёл к коллеге.
— Мне кажется, я должна страдать сильнее, — призналась Эля, делая глоток. — А я чувствую… облегчение.
— Потому что ты давно одна, — Наташа пожала плечами. — Просто физически он был рядом. А эмоционально — уже нет.
Телефон Эли завибрировал. Сообщение от Андрея: «Мишка в порядке? Может, мама заедет проведать его завтра?»
Эля отложила телефон, не ответив.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — сказала она, глядя на подругу. — Не то, что он изменил. А то, что он до сих пор не понимает, в чём проблема. Думает, что я должна быть благодарна за «отдых» от ребёнка.
— Типичный маменькин сынок, — фыркнула Наташа. — Что ты будешь делать?
Эля задумалась. Этот вопрос крутился в её голове весь день.
— Я позвонила тому заказчику, — сказала она наконец. — Объяснила ситуацию. Он дал мне ещё один шанс. Если всё получится, это долгосрочный контракт.
— Отлично! — Наташа подняла бокал. — За новые возможности!
Они чокнулись. За окном начиналась гроза, и первые капли дождя забарабанили по стеклу.
Через две недели Андрей вернулся. Не с повинной головой, как втайне надеялась Эля, а с требованием «обсудить их будущее». Он стоял в коридоре, плохо выбритый, в мятой рубашке.
— Нам надо поговорить, — сказал он, проходя в квартиру без приглашения.
— О чём? — Эля скрестила руки на груди.
— О нас. О Мишке. — Андрей прошёл на кухню и тяжело опустился на стул. — Я решил вернуться.
— Вот как? — Эля приподняла бровь. — А та женщина?
— Это была ошибка, — он потёр лицо руками. — Мы с ней расстались.
— И теперь ты решил вернуться в семью? — Эля смотрела на мужа, которого, казалось, больше не знала. — Как удобно.
— Эля, перестань, — Андрей вздохнул. — Я признал свою ошибку. Я хочу всё исправить.
— А я — нет, — спокойно ответила она.
— Что? — он поднял на неё недоумевающий взгляд.
— Я не хочу ничего исправлять, — Эля села напротив. — За эти две недели я многое поняла. Например, то, что была несчастна в нашем браке. Что все эти годы подстраивалась под тебя и твою мать. Что забыла, кто я.
— Ты преувеличиваешь, — Андрей поморщился. — У всех бывают трудности.
— Измена — это не трудность, — отрезала Эля. — Это выбор. Твой выбор.
— Я же сказал, это была ошибка! — он повысил голос. — Чего ты ещё хочешь? Чтобы я на коленях просил прощения?
— Я хочу развод, — просто сказала Эля.
Андрей уставился на неё так, будто она заговорила на чужом языке.
— Ты не можешь быть серьёзной, — пробормотал он наконец. — Это из-за обиды. Пройдёт время, и ты остынешь.
— Нет, — Эля покачала головой. — Это не обида. Это решение.
— А как же Мишка? — Андрей попытался зайти с другой стороны. — Ты лишишь ребёнка отца?
— Не лишу, — твёрдо ответила Эля. — Ты будешь видеться с ним, когда захочешь. Но жить мы будем отдельно.
— Ты не справишься одна, — в голосе Андрея появились снисходительные нотки. — Финансово. Морально. С ребёнком.
— А вот это мы ещё посмотрим, — Эля улыбнулась, и в её улыбке не было ни тепла, ни сожаления. — Я подписала контракт с тем заказчиком. Долгосрочный. И ещё два проекта на стороне. Я зарабатываю достаточно, чтобы содержать себя и сына.
— Это всё твоя подруга, — процедил Андрей. — Наталья, да? Она тебя настроила против меня. Она сама разведёнка, вот и тебя туда же тянет.
— Не приплетай сюда Наташу, — Эля покачала головой. — Это моё решение. Моя жизнь.
— Мама была права, — Андрей встал, сжимая кулаки. — Ты всегда была слишком независимой. Неблагодарной.
— Передай маме, что она может не беспокоиться, — Эля тоже поднялась. — Её драгоценный сыночек скоро будет полностью в её распоряжении. А теперь, пожалуйста, уходи. Мишка скоро проснётся, а я не хочу, чтобы он видел нас ругающимися.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипел Андрей, направляясь к выходу. — Ты никогда не найдёшь такого, как я.
— На это и рассчитываю, — ответила Эля, закрывая за ним дверь.
Развод прошёл быстрее, чем она ожидала. Андрей не стал оспаривать её требования — совместную опеку над сыном и раздел имущества. Возможно, потому что боялся, что Эля расскажет о его измене в суде. Или потому что его новая-старая пассия (они сошлись через месяц после развода) оказалась с квартирой и машиной.
Людмила Васильевна пыталась вмешаться, грозила отсудить внука, писала жалобы в опеку. Но ничего не добилась, кроме ограничения своих контактов с Мишкой — теперь она могла видеться с ним только в присутствии одного из родителей.
Эля переехала в другой район, поближе к офису своего основного заказчика. Сняла уютную квартиру с детской площадкой во дворе. Нашла хороший детский сад для Мишки. Встала на ноги.
Иногда, укладывая сына спать, она думала о том, как странно всё обернулось. Как одно решение — не отпустить ребёнка на дачу — изменило всю её жизнь. И ни разу она не пожалела об этом решении.
— Мам, а папа завтра придёт? — сонно спросил Мишка, обнимая плюшевого медведя.
— Нет, милый, — Эля поцеловала сына в лоб. — Папа придёт в субботу. А завтра мы с тобой пойдём в парк. Только ты и я.
— Хорошо, — Мишка зевнул и закрыл глаза. — Люблю тебя, мам.
— И я тебя, — прошептала Эля, выключая ночник.
В темноте детской она улыбнулась сама себе. Жизнь продолжалась. И впервые за долгое время она была по-настоящему её жизнью.
