— Значит, завтра едешь к нотариусу с моей мамой подписывать дарственную на квартиру, — Сергей произнёс это не как вопрос, а как утверждение, стоя в дверях кухни и глядя на жену с таким видом, будто сообщал ей расписание электричек.
Анна замерла с чашкой кофе на полпути ко рту. Горячая жидкость едва не выплеснулась ей на колени от неожиданности. Она медленно поставила чашку на стол, стараясь выиграть время и осмыслить услышанное. В утренней тишине их квартиры эти слова прозвучали как гром среди ясного неба.
— Что? Какую дарственную? О чём ты вообще говоришь? — её голос дрогнул от растерянности и нарастающего беспокойства.
Сергей вздохнул с таким видом, будто объяснял очевидные вещи маленькому ребёнку. Он прошёл на кухню, налил себе кофе из турки, которую Анна заварила на двоих, и сел напротив неё. Движения его были нарочито спокойными, размеренными, но Анна уже научилась читать эти знаки — так он вёл себя, когда готовился преподнести ей очередной неприятный сюрприз.
— Мама решила переоформить свою двухкомнатную квартиру на меня. Ну, чтобы потом проблем с наследством не было, налоги меньше платить. Разумное решение. Нотариус завтра в два часа, на Садовой. Я не смогу — у меня презентация важного проекта. Поэтому поедешь ты, поможешь ей со всеми документами.
Анна почувствовала, как внутри неё поднимается волна возмущения. Она сжала пальцами край стола, стараясь сохранить спокойствие.
— Сергей, ты сейчас серьёзно? Ты только что поставил меня перед фактом, что я должна ехать с твоей матерью оформлять дарственную, о которой я вообще ничего не знала? И почему это должна делать я, а не ты? Это же твоя мать дарит тебе квартиру!
Он поморщился, словно от головной боли. Этот разговор явно шёл не по его сценарию.
— Аня, ну что ты начинаешь? Я же объяснил — у меня презентация. От неё зависит новый контракт, понимаешь? Миллионный контракт. А тут просто нужно съездить, подписать бумаги. Час максимум.
— Час? — Анна не сдержала саркастического смешка. — Ты хоть раз был у нотариуса? Это минимум три часа с очередями, оформлением, проверкой документов. И это если всё гладко пройдёт. А мне, между прочим, тоже на работу надо. У меня встреча с заказчиками в половине третьего.
— Перенесёшь, — небрежно бросил Сергей, отпивая кофе. — Твои заказчики подождут. А мой контракт ждать не будет.
Эта фраза стала последней каплей. Анна резко встала из-за стола, её стул с грохотом отъехал назад.
— Мои заказчики подождут? Серьёзно? То есть моя работа — это так, ерунда, которую можно отодвинуть в любой момент ради прихотей твоей матери?
— Причём тут прихоти? — возмутился Сергей, тоже вставая. — Речь идёт о важном юридическом деле! О квартире!
— О твоей квартире! — выкрикнула Анна. — Которую тебе дарит твоя мать! И ты даже не можешь найти время, чтобы самому приехать и подписать документы! Вместо этого ты отправляешь меня, как какую-то… курьершу!
Сергей покраснел. Он терпеть не мог, когда Анна повышала голос. В его представлении жена должна была быть тихой, покладистой, готовой в любой момент подстроиться под нужды его семьи. А Анна с каждым годом их брака становилась всё менее удобной.
— Не драматизируй, — процедил он сквозь зубы. — Я прошу тебя об одной простой услуге. Съездить с моей мамой к нотариусу. Это так сложно?
— А почему Галина Петровна сама не может съездить? Или с подругой какой-нибудь? Почему обязательно я должна её сопровождать?
Сергей отвёл взгляд. Этот жест Анна знала слишком хорошо — он что-то недоговаривал.
— Ну… мама сказала, что ей нужна поддержка семьи в таком важном деле. И потом, она хочет, чтобы ты была в курсе всех семейных дел. Считает тебя как дочь.
«Как дочь», — мысленно передразнила Анна. Галина Петровна считала её кем угодно, но только не дочерью. Прислугой, бесплатным водителем, сиделкой на будущее — да. Но уж точно не дочерью.
— Знаешь что? — Анна глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. — Давай начистоту. Твоя мать просто хочет контролировать процесс. Она боится, что ты что-то не так оформишь или передумаешь. Поэтому ей нужен свидетель из семьи. А ты, как всегда, нашёл способ увильнуть от неприятного разговора с ней.
— Что за бред ты несёшь? — взорвался Сергей. — Какой контроль? Какие неприятные разговоры? Мама просто хочет позаботиться о моём будущем!
— О твоём будущем она может позаботиться и с тобой! А не со мной! Я вообще не понимаю, почему я должна участвовать в оформлении имущества, которое переходит к тебе единолично!
Последние слова вырвались у неё неожиданно. Она и сама не планировала затрагивать эту тему, но она висела между ними уже давно. Пять лет брака, а Сергей до сих пор чётко разделял «своё» и «наше». Его зарплата шла на его личный счёт, и он выделял определённую сумму на семейные нужды. Её доходы считались «дополнительными» и шли на продукты, одежду, мелкие расходы. А теперь вот и квартира от мамы — тоже исключительно ему.
Сергей понял, к чему она клонит, и его лицо стало жёстким.
— Не начинай, Аня. Это квартира моей матери. Логично, что она дарит её мне, своему сыну.
— Логично, — кивнула Анна. — Абсолютно логично. Только вот ехать оформлять твою собственность почему-то должна я, бросив свою работу. Где же тут логика, Серёж?
Он замолчал, уставившись в свою чашку. Анна видела, как в нём борются раздражение и понимание, что она права. Но признать это означало признать свою слабость перед матерью, а на это Сергей был не способен.
— Слушай, — наконец заговорил он, и голос его стал вкрадчивым. — Я понимаю, что прошу о многом. Но это действительно важно. Мама… она в последнее время чувствует себя неважно. Переживает из-за давления, сердце пошаливает. Врач сказал избегать стрессов. Если я сейчас откажусь ехать, она расстроится, начнёт накручивать себя, что я не ценю её заботу…
«О, теперь пошёл шантаж здоровьем матери», — подумала Анна. Это был любимый приём Сергея, когда логические аргументы заканчивались.
— То есть если я откажусь ехать, то буду виновата в проблемах со здоровьем твоей мамы? — прямо спросила она.
Сергей поджал губы.
— Я этого не говорил. Я просто прошу тебя войти в положение. Один раз. Что тут такого?
«Один раз», — эхом отозвалось в голове Анны. Только это был далеко не один раз. Сколько их уже было за пять лет? Сколько раз она отпрашивалась с работы, переносила встречи, отменяла свои планы ради Галины Петровны? Съездить в поликлинику — Сергей занят. Отвезти на дачу — у Сергея совещание. Помочь с ремонтом — Сергей устал. Сопроводить в магазин за мебелью — Сергей не разбирается.
И каждый раз одни и те же отговорки: важная работа, усталость, неумение. А на самом деле — простое нежелание тратить своё время и силы. Проще переложить на жену. Она же добрая, она поймёт, она войдёт в положение.
— Знаешь что? — Анна посмотрела мужу прямо в глаза. — Я тоже устала входить в положение. Устала быть палочкой-выручалочкой для твоей мамы, пока ты прячешься за важными делами. Если Галине Петровне нужна поддержка семьи, пусть эту поддержку окажет её сын. А я завтра буду на своей встрече с заказчиками, которые, кстати, платят мне деньги за мою работу. Те самые «дополнительные» деньги, на которые мы живём последние два месяца, пока твоя фирма задерживает зарплаты.
Она развернулась и направилась к выходу из кухни. Сергей остался стоять у стола, ошеломлённый её отпором. Когда она уже была в дверях, он окликнул её:
— Аня! Ты что, серьёзно? Ты правда откажешься помочь?
Она обернулась.
— Я отказываюсь делать за тебя твою работу сына. Если твоей маме нужна помощь — помоги ей сам. А я не нанималась быть буфером между вами.
— Буфером? — голос Сергея стал ледяным. — Это так ты видишь свою роль в нашей семье? Как обузу?
— Нет, Серёж. Обузой я себя не считаю. Обузой для тебя является необходимость самому решать вопросы с твоей матерью. И ты постоянно пытаешься эту обузу на меня переложить. Но знаешь что? Я больше не грузчик для чужих проблем.
Она ушла, оставив его одного на кухне. Сергей ещё долго сидел, уставившись в остывший кофе. В голове крутились её слова: «буфер», «делать за тебя работу сына», «грузчик для чужих проблем». Каждое било точно в цель, в ту самую болевую точку, которую он так старательно игнорировал.
Телефон на столе завибрировал. На экране высветилось «Мама». Сергей набрал в грудь воздуха и ответил.
— Привет, мам.
— Сереженька, я тут все документы собрала для завтрашнего похода к нотариусу. Паспорт, свидетельство о собственности, выписку из ЕГРН. Анечка предупреждена? Во сколько вы за мной заедете?
Сергей закрыл глаза. Вот он, момент истины. Сказать правду — что Аня отказалась, что у неё работа, что он и сам, в общем-то, мог бы отменить презентацию или перенести. Или соврать, как обычно.
— Мам, — начал он, и голос его дрогнул. — Тут такая ситуация…
— Что случилось? — в голосе Галины Петровны сразу появилась тревога. — С Анечкой что-то? Заболела?
И тут Сергей, как всегда, выбрал путь наименьшего сопротивления.
— Да, мам. Аня приболела. Температура с утра поднялась, видимо, простыла. Я ей сказал лежать, отдыхать.
— Ох, бедняжка! — всполошилась Галина Петровна. — Может, мне к вам приехать? Супчик сварить, за ней присмотреть?
— Не надо, мам, — поспешно ответил Сергей. — Она спит. Лучше не беспокоить.
— Ну ладно… А как же нотариус? Может, отложим?
Сергей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он загнал себя в угол собственной ложью.
— Знаешь что, мам, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Я попробую перенести презентацию. Всё-таки это важное дело, квартира. Я сам с тобой поеду.
На том конце провода воцарилась тишина. Потом Галина Петровна сказала тоном, полным материнской проницательности:
— Серёжа, ты что-то не договариваешь. Вы с Аней поссорились?
— Нет, мам, что ты. Просто…
— Сергей Николаевич, — голос матери стал строгим. — Не ври мне. Я тебя рожала, я всегда чувствую, когда ты говоришь неправду. Что происходит?
И тут плотину прорвало. Сергей, сам того не ожидая, начал говорить. О том, что Аня отказалась ехать. О том, что у неё важная встреча. О том, что она обвинила его в перекладывании обязанностей. Он говорил сбивчиво, путано, оправдываясь и одновременно обвиняя. Галина Петровна слушала молча.
Когда он выговорился, она вздохнула.
— Эх, Серёжа, Серёжа… А ведь Анна права.
— Что? — Сергей не поверил своим ушам. — Мам, ты на её стороне?
— Я на стороне правды, сынок. Сколько раз я тебе говорила — не прячься за спиной жены. Не заставляй её делать то, что должен делать ты. Это же твоя квартира будет, твоё имущество. Почему Анна должна тратить свой рабочий день на оформление?
— Но… но ты же сама просила, чтобы кто-то поехал с тобой…
— Я просила, чтобы ты поехал. А ты, как всегда, решил спихнуть на Аню. И она устала, сынок. Любая женщина устанет, если муж постоянно прячется за её спиной.
Сергей молчал, ошеломлённый. Он ожидал от матери поддержки, понимания, возмущения поведением невестки. А получил… правду.
— Мам, я…
— Поедем завтра вместе, — решительно сказала Галина Петровна. — Отменяй свою презентацию или переноси. А с Аней извинись. И не вздумай больше врать, что она болеет. Стыдно, Серёжа. Взрослый мужчина, а ведёшь себя как мальчишка.
Она отключилась, оставив сына сидеть с телефоном в руке. В квартире стояла тишина. Анна, видимо, ушла в спальню и закрылась там. Сергей понимал, что должен пойти к ней, поговорить, извиниться. Но как? Как признать, что все эти годы он действительно прятался за её спиной? Что использовал её как щит от собственной матери?
Он встал, подошёл к окну. За стеклом шумел утренний город. Люди спешили по своим делам, и каждый нёс свой груз ответственности. А он? Что нёс он?
Воспоминания полились сами собой. Вот Аня отпрашивается с работы, чтобы отвезти его маму в больницу на обследование. Вот она проводит выходной, помогая Галине Петровне с пересадкой цветов на даче. Вот сидит на кухне до полуночи, выслушивая мамины жалобы на здоровье, пока он смотрит футбол в гостиной. И каждый раз он находил этому оправдание: устал, занят, не умеет утешать.
Но правда была проще и страшнее. Он боялся. Боялся эмоциональной близости с матерью, боялся её требований, её ожиданий. Было проще переложить это на Аню. Она справлялась. Она всегда справлялась. Пока не устала справляться.
Сергей тяжело вздохнул и пошёл к спальне. Дверь была закрыта. Он постучал.
— Аня? Можно войти?
Тишина.
— Аня, давай поговорим. Я… я хочу извиниться.
За дверью послышался шорох, потом щелчок замка. Дверь приоткрылась. Анна стояла на пороге, и лицо её было спокойным, но в глазах читалась усталость.
— Извиниться за что именно? — спросила она. — За то, что пытался меня заставить? За то, что считаешь мою работу неважной? Или за то, что все эти годы используешь меня как прослойку между собой и мамой?
Сергей опустил голову. Каждое её слово било точно в цель.
— За всё, — тихо сказал он. — Ты права. Во всём права. Я трус. Я прячусь за тобой, потому что сам не могу выстроить нормальные отношения с мамой. И я только что соврал ей, что ты заболела.
Анна вздрогнула.
— Ты что?
— Но потом признался, — поспешно добавил Сергей. — Рассказал всё как есть. И знаешь что? Она сказала, что ты права. Что я должен сам решать свои дела, а не перекладывать на тебя.
Анна изумлённо смотрела на него. Такого поворота она не ожидала.
— Галина Петровна так сказала?
— Да. И ещё сказала, что я веду себя как мальчишка. И она права. Аня, прости меня. Я завтра сам поеду с ней к нотариусу. Отменю презентацию. И… я постараюсь измениться. Правда.
Анна долго смотрела на него, словно пытаясь понять, искренен ли он. Потом кивнула.
— Хорошо. Я принимаю твои извинения. Но, Серёж, одних слов мало. Мне нужны поступки. Мне нужно видеть, что ты действительно готов сам решать вопросы с твоей мамой, а не сбрасывать их на меня.
— Я понимаю. И я буду стараться. Обещаю.
Она слабо улыбнулась.
— Начни с завтрашнего дня. Поезжай с мамой, оформи документы. И, Серёж… может, стоит подумать о том, чтобы оформить квартиру на нас обоих? Мы же семья.
Сергей задумался. Эта мысль не приходила ему в голову, но теперь казалась логичной.
— Поговорю с мамой. Думаю, она не будет против. В конце концов, ты для неё почти как дочь.
— «Почти», — с лёгкой иронией повторила Анна. — Ну, для начала и это неплохо.
Они стояли друг напротив друга, и впервые за долгое время между ними не было стены недосказанности и обид. Сергей протянул руку, и Анна, поколебавшись секунду, вложила в неё свою ладонь.
— Спасибо, — сказал он. — За то, что открыла мне глаза. Я был слепым идиотом.
— Был, — согласилась Анна. — Но, может быть, ещё не всё потеряно.
На следующий день Сергей действительно отменил презентацию. Начальство было недовольно, но он впервые за долгое время поставил семью выше работы. Он приехал за мамой на своей машине, и они вместе отправились к нотариусу.
В очереди Галина Петровна взяла его за руку.
— Серёжа, я думала о том, что ты вчера рассказал. О вас с Аней. Знаешь, может, и правда оформить квартиру на вас двоих? Вы же семья, должны всё делить поровну.
Сергей удивлённо посмотрел на мать.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Аня — хорошая девочка. И она права была вчера. Я сама виновата, что позволяла тебе прятаться за её спиной. Но это заканчивается. С сегодняшнего дня ты сам решаешь все вопросы со мной. А Аню оставь в покое. У неё своя жизнь, своя работа.
Они оформили дарственную на двоих — на Сергея и Анну. Когда Сергей вернулся домой и рассказал об этом жене, она не поверила.
— Правда? Галина Петровна сама предложила?
— Сама. И ещё сказала, чтобы я перестал тебя эксплуатировать. Её слова.
Анна рассмеялась — легко, искренне, впервые за долгое время.
— Знаешь, а мне кажется, у нас всё наладится. Если ты действительно готов меняться.
— Готов, — твёрдо сказал Сергей. — Мне надоело быть тем, кем я был. Маменькиным сынком, который прячется за спиной жены. Пора взрослеть.
И он сдержал слово. Постепенно, шаг за шагом, он учился сам решать вопросы с матерью. Сам возил её по делам, когда она просила. Сам выслушивал её жалобы и тревоги. Сам помогал на даче. И удивительное дело — отношения с мамой от этого только улучшились. Она перестала манипулировать, видя, что сын больше не убегает от ответственности.
А Анна? Анна наконец смогла сосредоточиться на своей работе, на своих проектах. Её заказчики были довольны, доходы росли. И те самые «дополнительные» деньги перестали быть дополнительными — они стали полноценным вкладом в семейный бюджет, который Сергей научился ценить.
Через полгода, сидя за ужином в той самой квартире, которую подарила Галина Петровна, Анна сказала:
— Знаешь, а я рада, что тогда отказалась ехать к нотариусу.
— Я тоже, — признался Сергей. — Если бы не твой отказ, я бы так и остался в своей скорлупе. Спасибо, что заставила меня вырасти.
— Не за что, — улыбнулась Анна. — В конце концов, для этого и существует семья — помогать друг другу становиться лучше.
И они оба знали, что это правда. Настоящая семья — это не когда один прячется за спиной другого, а когда каждый несёт свою долю ответственности. И только так можно построить счастье, которое не разрушится от первого же испытания.
