— Вы что, совсем обнаглели? Это МОЯ территория! Слезайте с моих яблонь немедленно!
Лена стояла у забора, держа в руках садовые ножницы и глядя на троих соседских детей, которые висели на ветках её яблони, как обезьяны в зоопарке. Рядом, на её грядках, мирно паслись две козы, жуя молодую морковь.
— А че такого? — огрызнулся старший мальчишка лет двенадцати, срывая очередное зелёное яблоко. — Тётя Валя нам всегда разрешала! Яблок же много!
— Тётя Валя продала дачу! А я — не тётя Валя! И это теперь МОЙ сад!
— Да ладно тебе! — из-за забора высунулась голова соседки в выцветшей косынке. — Ну что тебе, жалко что ли? Дети играют, никому не мешают!
Лена почувствовала, как закипает кровь. Месяц назад она купила эту дачу, потратив все накопления, мечтая о тихих выходных на природе. А получила — проходной двор и бесплатный зоопарк для всех окрестных жителей.
— А началось всё с того самого первого дня, когда она приехала сюда с ключами…
Тогда, в начале июня, Лена была полна энтузиазма. Её двухкомнатная квартира в Москве душила, работа в консалтинговой компании выматывала, а тридцать пять лет — самый подходящий возраст, чтобы наконец-то купить дачу своей мечты.
Дача оказалась небольшой, но уютной — деревянный домик с верандой, шесть соток сада и огорода, старые, но плодоносящие яблони. Валентина Ивановна, прежняя хозяйка, была милой пожилой женщиной, которая продавала дачу из-за возраста.
— Соседи хорошие, — заверила она Лену при передаче ключей. — Дружные все. Помогут, если что.
Но уже в первый день Лена поняла, что понятие «помогут» у местных жителей весьма своеобразное.
Она только успела переодеться в рабочую одежду и взяться за грабли, как через калитку прошмыгнул худой мужчина лет пятидесяти в засаленной кепке.
— Здрасте! — бодро поздоровался он. — Я Николай, с соседней дачи. Валентина Ивановна говорила, вы дачу купили?
— Здравствуйте. Да, купила.
— Отлично! — он осмотрел участок хозяйским взглядом. — Слушайте, а сарайчик ваш мне не нужен? У меня инструмент некуда складывать, а у вас тут места много.
Лена растерянно моргнула.
— Простите, но сарай мне самой нужен.
— Да ладно! — Николай махнул рукой. — Что вам, женщине, в сарае делать? Я бы половину занял, аккуратно. И за электричество доплачивал бы.
— Спасибо, но нет.
Николай покосился на неё с явным разочарованием и ушёл, пробурчав что-то про «новых дачников» и «жадность».
Через час приковыляла соседка справа — полная женщина в халате и резиновых тапках.
— Я Тамара, — представилась она, не дожидаясь приглашения заходя на участок. — С пятого участка. Слушайте, а вы поливочный шланг покупать будете?
— Наверное, да.
— А давайте в складчину! Мой сломался, а новый дорогой. Ваш длинный возьмём, и я тоже пользоваться буду. Честно поделим!
— Но мне нужен только для своего участка…
— Да что вы! — Тамара рассмеялась. — Соседи же! Валентина Ивановна всегда делилась. У неё и шланг брали, и инструмент, и рассаду. Она понимала — мы тут все свои!
— Я понимаю, но…
— Ну ладно, ладно, — Тамара обиженно поджала губы. — Видно, городские привычки. Ничего, обвыкнетесь.
К вечеру Лена чувствовала себя полной эгоисткой. Ещё приходил сосед слева просить «на время» её лестницу, потом какая-то женщина интересовалась, можно ли детям в её саду яблоки рвать, «как при Валентине Ивановне», а в конце дня подросток с соседского участка преспокойно прошёл через её территорию, объяснив, что «так короче до речки».
— Может, я действительно слишком жадная? — думала Лена, укладываясь спать на узкой дачной кровати. — Может, так принято?
Но уже через неделю стало ясно, что «принято» здесь было только одно — пользоваться чужим добром, как своим.
Соседи ходили через её участок, как по своему двору. Их дети играли в её саду, их козы паслись на её грядках, а когда Лена попыталась возмутиться, получила дружный отпор.
— Да что вы так психуете? — недоумевала Тамара. — Дети что, вам мешают? Порезвятся и уйдут!
— А козочки только травку щиплют, — добавил Николай. — Вам же полезно — газон подстригут!
— Это не газон! Это мои грядки! — кричала Лена. — Там морковь растёт!
— Ну и что? Морковь ещё мелкая, нескоро поспеет. А козочкам травка нужна каждый день!
Лена чувствовала, что сходит с ума. Днём она работала в офисе, а по вечерам и выходным мечтала о покое. Вместо этого получала постоянный балаган с соседскими детьми, животными и взрослыми, которые считали её участок общественной территорией.
Последней каплей стал случай с яблоками.
В субботу утром Лена проснулась от смеха и криков под окном. Выглянув, она увидела, что на её яблонях сидят трое детей и методично обрывают плоды.
— Эй! — крикнула она. — Что вы делаете?
— Яблочки собираем! — весело ответила девочка лет десяти. — Тётя Валя всегда разрешала! Сказала, что и новая тётя не против будет!
— Я очень даже против! Слезайте немедленно!
— А почему? — обиженно спросил мальчик постарше. — Яблок же дофига! Вы все равно не съедите!
— Это МОИ яблоки! На МОИХ деревьях! И я сам решу, что с ними делать!
Дети переглянулись и неохотно спустились с дерева. Но взгляды у них были такие, словно Лена отняла у них последний кусок хлеба.
— Вредная какая, — пробурчал старший мальчик, уходя. — Жадная.
— Валентина Ивановна добрая была, а эта — злая, — добавила девочка.
Вечером к Лене пришла делегация соседей.
Впереди шла Тамара, за ней — Николай и ещё двое мужчин, которых Лена видела впервые.
— Послушайте, — начала Тамара без предисловий. — Что это вы детей обижаете? Они же ничего плохого не делали!
— Они рвали мои яблоки без разрешения!
— Да что вам, жалко? — встрял Николай. — Яблок на дереве куча! Вы все равно не съедите!
— Дело не в том, жалко или нет. Дело в том, что это моя собственность!
— Собственность! — фыркнул один из незнакомых мужчин. — Нашли себе барыню! Мы тут всю жизнь живём, а приехала какая-то городская и права качает!
— Какие права? Я просто хочу, чтобы меня спрашивали, прежде чем брать моё!
— При Валентине Ивановне такого не было, — покачала головой Тамара. — Она понимала — мы же соседи! Должны друг другу помогать!
— Я готова помогать соседям, но взаимно! А не так, что только я даю, а все остальные берут!
— А что мы должны вам дать? — съязвил Николай. — Мы тут коренные, а вы — приезжая. Это мы вас в свой круг принимаем!
— В свой круг! — Лена почувствовала, что её терпение лопается. — А может, я не хочу в ваш круг? Может, я просто хочу жить спокойно на своей территории?
— Ишь чего захотела! — возмутился второй незнакомец. — Спокойно жить! А мы что, вам мешаем?
— Мешаете! Постоянно ходите через мой участок, ваши дети играют в моём саду, ваши животные едят мои растения!
— Да вы что! — Тамара всплеснула руками. — Ну и эгоистка! Валентина Ивановна в гробу перевернётся, если узнает, что за человек её дачу купил!
— Валентина Ивановна продала дачу мне! И теперь я здесь хозяйка! А если вам это не нравится — это ваши проблемы!
Соседи переглянулись, пробурчали что-то неодобрительное и ушли.
Но Лена понимала — это только начало.
И действительно, начался настоящий партизанский террор.
Утром она находила на грядках следы чужих ног. Днём её вещи таинственным образом перемещались по участку. Вечером кто-то бросал мусор через забор.
А когда Лена попыталась поговорить с соседями по-хорошему, получила холодный приём.
— Мы ничего не знаем, — пожимала плечами Тамара. — Может, ветром наносит.
— Ветром наносит пивные банки и окурки? — сердито спрашивала Лена.
— А откуда мы знаем? Мы же не сторожа тут!
Тогда Лена решила действовать радикально.
В понедельник она взяла отпуск и поехала в строительный магазин. Купила материалы для нового, высокого забора, замки на все калитки и видеокамеры.
— Что, решили крепость строить? — съязвил продавец, когда она загружала покупки в машину.
— Решила жить спокойно, — ответила Лена.
Строительство забора заняло неделю. Лена наняла бригаду, и рабочие поставили двухметровый забор по всему периметру участка, заменили все замки и установили камеры видеонаблюдения.
Соседи наблюдали за процессом с нескрываемым возмущением.
— Совсем с ума сошла! — кричала Тамара через забор. — Тюрьму себе построила!
— Это называется — частная собственность, — спокойно отвечала Лена, проверяя работу камер.
— А как же дети? Где они теперь играть будут?
— На своих участках. Или в лесу. Или где угодно, кроме моего сада.
— Вот эгоистка! — Николай плюнул на землю. — Валентина Ивановна таких, как вы, на пушечный выстрел не подпустила бы!
— Но она продала дачу именно мне, — улыбнулась Лена. — Видимо, я ей понравилась.
В первые дни после установки забора соседи пытались протестовать активно. Они требовали оставить проход через участок, «как было при Валентине Ивановне», просили «по-человечески» не запирать калитки, убеждали, что «камеры — это перебор».
Но Лена была непреклонна.
— Хотите проходить — обходите. Хотите пользоваться чем-то — покупайте своё. Хотите, чтобы ваши дети играли — стройте им площадку на своей территории.
Постепенно соседи успокоились. Поняли, что новая хозяйка дачи кардинально отличается от предыдущей и давить на неё бесполезно.
А Лена наконец-то получила то, о чём мечтала — тишину и покой.
Теперь она могла спокойно работать в саду, не опасаясь, что кто-то потопчет грядки. Могла читать на веранде, не слушая крики чужих детей. Могла планировать посадки, зная, что плоды достанутся ей, а не соседским козам.
Первые выходные в «крепости» стали для неё настоящим праздником.
Она встала рано, заварила кофе и вышла на террасу. Вокруг была идеальная тишина — только птицы пели в саду и шелестели листья.
— Наконец-то, — вздохнула Лена, устраиваясь в кресле с книгой. — Наконец-то я дома.
Через месяц к ней в гости приехала подруга Марина.
— Ничего себе! — удивилась она, глядя на высокий забор и камеры. — Ты что, от кого-то прячешься?
— От соседей, — рассмеялась Лена. — Долгая история.
За ужином она рассказала Марине про свои мытарства с местными жителями.
— И они действительно считали, что могут пользоваться твоими вещами без спроса? — удивлялась подруга.
— Не считали — были уверены! Для них это было само собой разумеющимся.
— А не жалко тебе их? Особенно детей?
Лена задумалась.
— Знаешь, поначалу было жалко. Но потом я поняла — жалость здесь неуместна. У каждого соседа есть свой участок. У детей есть родители, которые должны научить их уважать чужую собственность. А у меня есть право жить так, как я хочу.
— И как тебе теперь?
— Замечательно! — Лена улыбнулась. — Я наконец-то чувствую, что это действительно мой дом. Моё место. Где я могу расслабиться и отдохнуть.
Вечером, провожая подругу до калитки, Лена увидела Тамару, которая поливала свой огород.
Соседка посмотрела на неё с явной неприязнью и демонстративно отвернулась.
— Не скучаешь по общению с соседями? — спросила Марина.
— А зачем мне общение с людьми, которые не понимают слово «нет»? — пожала плечами Лена. — Лучше одиночество, чем токсичное окружение.
К концу лета отношения с соседями наладились. Не дружеские, но вполне корректные. Они поняли, что Лена не изменит своих принципов, и перестали пытаться её «перевоспитать».
А Лена получила самое ценное — свободу быть собой на собственной территории.
Иногда, сидя вечером в саду и слушая тишину, она думала о Валентине Ивановне. Интересно, была ли она действительно такой добренькой, как вспоминали соседи? Или просто не умела сказать «нет»?
Но это уже не имело значения. Важно было другое — Лена научилась защищать свои права и не чувствовать себя виноватой за то, что хочет жить по своим правилам.
А высокий забор с камерами стал не тюрьмой, как говорили соседи, а символом свободы — свободы быть собой, не оглядываясь на чужие ожидания.
