— А чего это он у вас такой беленький? И глаза голубые… У нас отродясь таких не было. Это точно от моего сына ребёнок? — увидев внука впервые, недовольно спросила свекровь…
Ольга Степановна сидела на кухне, пила чай и листала журнал с выкройками. Она давно себя не баловала и тут решила сшить платье. Все-таки скоро юбилей…
Вдруг раздался звонок домофона. Она быстро встала с места, подошла к двери и подняла трубку.
— Кто там? — спросила она.
— Мам, это я… — послышался тихий женский голос.
У Ольги Степановны защемило сердце. Она даже прислонилась к стене, чтобы не упасть. Это была ее дочка, Маша. Она жила далеко и уже давно не приезжала. У нее был маленький ребенок, с ним было много хлопот, не сорвешься просто так и не уедешь за триста километров!
— Машенька? Ты? Ну заходи же, скорее! А чего не позвонила?
Ольга Степановна отперла дверь и стала вглядываться в глубину лестничной клетки. Когда двери лифта, наконец, распахнулись, Ольга Степановна едва устояла на месте.
Из лифта вышла Маша. Она крепко прижимала к себе маленького Никиту. Другой рукой она тащила за собой большой, поцарапанный чемодан.
— Господи, Машенька, что это? — Ольга Степановна кинулась к дочери, осторожно взяла на руки внука. — Что случилось-то у вас? И Никитка с тобой!
Маша не успела ответить. Она только всхлипнула, потом закрыла лицо руками и заплакала прямо в подъезде.
— Меня… — сказала она сквозь слёзы, — свекровь меня из дома выгнала…
— Батюшки мои… — Ольга Степановна прижала Никиту крепче к себе, а другой рукой обняла Машу за плечи. — Да ты что такое говоришь? За что выгнала-то?
Маша покачала головой и всхлипнула ещё сильнее.
— Сказала, что я ей надоела со своими «вечными проблемами». Что Никита орёт и мешает ей смотреть кино, да и вообще с нами ей житья нет. А Сережа на вахте… Ты сама знаешь! И вот она сказала, что больше не хочет терпеть меня у себя в квартире. Сказала, чтобы я шла на все четыре стороны.
— Ох ты, горе моё луковое… Ну-ну, пойдём, пойдём в квартиру. Всё расскажешь, не стой тут. — Ольга Степановна осторожно потянула дочь внутрь, ногой придержав чемодан, чтобы тот не укатился.
Когда они зашли в прихожую, Маша собралась и перестала рыдать.
— Мам, можно, мы пока у тебя поживём? — спросила она.
— Да хоть всю жизнь живите! — воскликнула женщина и поторопилась забрать у Маши вещи.
***
Сережа и Маша познакомились в университете. Она была одной из немногих девушек, которые учились на этой специальности. Специальность была совсем не «девчачья», инженерная, но при этом Маша училась лучше всех.
А Серёжа с первого курса на неё глаз положил. И всё не решался переходить к действиям, робел, боялся, что она ему откажет. А потом он увидел, как к Маше его приятель начал клинья подбивать, и понял, что ждать нельзя. И тоже решил ухаживать. Добивался он её два года. Постепенно Маша тоже влюбилась, а позже и полюбила его очень искренне и сильно. Они встречались три года, а после выпуска Сергей понял, что надо делать следующий шаг.
— Маш, а давай поженимся? — спросил он однажды вечером, когда они сидели на лавочке у общежития.
Маша растерялась, потом вдруг улыбнулась и кивнула:
— Давай!
Сергей был на седьмом небе от счастья, и так его распирало, что он решил сразу же познакомить невесту с матерью. Он часто рассказывал маме о Маше, и казалось, что ничего ужасного произойти не может.
На выходных он повёз девушку знакомиться с будущей свекровью. Виктория Петровна встретила их очень приветливо, даже слишком. Усадила Машу за богато накрытый стол.
— Ну, расскажи, Машенька, откуда ты сама-то? А родители кем работают? А готовить любишь? — расспрашивала она.
Маша немного смущённо отвечала. А Серёжа смотрел и радовался, ему казалось, всё идёт прекрасно.
Когда он вечером проводил Машу до общежития и вернулся домой, мать ждала его в гостиной. Он даже не успел ничего спросить, как Виктория Петровна перебила.
— Серёж, я против этой юродивой. Бестолковая какая-то. Глаза стеклянные, будто в облаках витает. И что ты в ней нашёл?
Сергей опешил.
— Мама, да ты что говоришь?! Маша — самая умная, добрая… Да ты её совсем не узнала ещё.
— Узнала достаточно, — отрезала Виктория Петровна, сжав губы. — С такой только проблем наживёшься. Не хочу я такую невестку!
Сергей молча посмотрел на мать, развернулся и пошёл собирать вещи. Он ночевал у друга, а потом снял комнату. На свадьбе Виктории Петровны не было.
***
Только когда у Сергея и Маши родился сын, Виктория Петровна немного оттаяла. Стала иногда звонить, осторожно расспрашивать о том, как малыш, как его здоровье, и даже обещала приехать. Маша надеялась, что вот теперь всё изменится, что у них с Серёжиной мамой наладятся отношения. Но как оказалось, радоваться было рано.
Когда Никите исполнился месяц, Виктория Петровна всё-таки приехала. Посмотрела на малыша и тут же нахмурилась.
— А чего это он у вас такой беленький? — спросила она. — И глаза голубые… У нас отродясь таких не было. Это точно от моего сына ребёнок?
Маша застыла. Сергей резко поднял голову, по его лицу было видно, что он в ярости.
— Мама! Ты чего такое несёшь?
Маша видела, что муж вот-вот сорвётся, поэтому поспешила разрядить обстановку:
— Ну так я же блондинка! Вот он в меня и пошёл. Не переживайте, Виктория Петровна, если хотите ДНК-тест, то пожалуйста! Я спорить не буду.
Виктория Петровна хмыкнула, больше ничего не сказала. С тех пор она стала иногда присылать Никите подарки, книжки, открытки. Даже с Машей по телефону начала общаться.
А когда Никите исполнился год, свекровь даже приехала на день рождения. Правда, сидела всё время в углу. Только раз подошла к внуку, погладила по головке и с натянутой улыбкой пробормотала:
— Расти большой…
Никите был год и шесть месяцев. Сергей уехал на вахту почти на три месяца. Работа была хорошая, платили много, но приходилось оставлять жену и сына. Маша понимала, что это ради семьи. Она старалась держаться. Но через пару недель их квартиру залили сверху соседи, все потекло прямо по потолку в спальне и на кухне, и у неё просто опустились руки.
— Маш, ну а что делать? — сказал Сергей по телефону, когда Маша, всхлипывая, рассказывала ему про пятна на стенах и отвалившуюся штукатурку. — Там же жить нельзя. Давай я поговорю с мамой… Вы с Никитой к ней пока переберётесь, на месяц. Я вернусь и займусь ремонтом!
Маша тяжело вздохнула. Ей это совсем не нравилось, но выбора не было. Виктория Петровна поначалу была в ужасе, когда услышала от сына эту просьбу.
— Серёжа, ты с ума сошёл? Мне что, с ребенком жить?
— Мама, это же временно. На месяц всего, пока я не вернусь. Помоги нам. Я прошу тебя!
Виктория Петровна вздохнула, потом коротко бросила:
— Ладно. Пусть приезжают.
И Маша с Никитой переехали к свекрови. С самого начала все пошло не совсем идеально. Маша старалась быть осторожной, Никиту развлекала тихонько, все музыкальные и шумные игрушки оставила дома, но Никита был самым обычным малышом, он смеялся, плакал, бегал по квартире, задевал мебель, разливал суп за обедом, в общем, делал много вещей, которые могли вывести из себя непривыкшего к этому человека.
А Виктория Петровна всё чаще недовольно подмечала:
— Ох уж этот твой Никита… — бурчала она. — Он целый день только и делает, что гремит всем подряд и кричит. Ты за ним вообще следишь? Вот по всей квартире растащил свои пожитки!
Маша виновато собирала разбросанные кубики и машинки, старалась шёпотом уговаривать сына вести себя тише. Но даже это раздражало свекровь.
— Что ты шипишь-то вечно?! Как змеюка!
И вот в тот последний день, Виктория Петровна с утра была на взводе. Весь день она бурчала и ворчала, а вечером пошла принимать душ. А когда вышла из ванной, вдруг наступила босой ногой на резинового утенка с пищалкой. Игрушка пронзительно пискнула, а Виктория Петровна подпрыгнула от испуга. Потом посмотрела под ноги, надулась, лицо перекосилось.
— Всё! — крикнула она. — Я больше так не могу! С меня хватит! Собирайся со своим Никитой и убирайтесь! Сейчас же!
Маша замерла.
— Но Виктория Петровна, куда мы сейчас пойдём? На улице вечер уже…
— Всё равно куда! — резко перебила её свекровь. — Мне всё равно! Я хочу тишины и порядка в своём доме! А вы мне всё перевернули вверх дном!
Маша почувствовала, как у неё предательски задрожали губы. Она сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться прямо при свекрови, и пошла собирать вещи. А Никита тем временем снова схватил утенка и с радостным писком побежал по коридору, будто ничего не случилось.
Виктория Петровна отвернулась и демонстративно пошла на кухню пить чай.
***
Маша решила не рассказывать Сергею всей правды. Не хотела, чтобы он там, на вахте, где и так тяжело, ещё и за них переживал. Когда он вечером позвонил, она сказала спокойно:
— Мы с Никитой к маме переехали на пару недель. Всё равно соскучились, да и мама одна, помочь надо.
— Ну да, правильно, — вздохнул Сергей. — Мне неделька осталась, сделаю ремонт, и вернетесь!
Но Сергей не был глупым. Он знал свою мать, понимал, как она может себя вести. Что-то не давало ему покоя. На следующий день он не выдержал и позвонил Виктории Петровне сам.
— Мам, скажи честно. Это ты Машу выгнала?
Виктория Петровна даже не попыталась оправдаться.
— Да, выгнала. Сколько можно терпеть этот ор, этот кавардак?! Мне покой нужен, Серёжа. Я свою жизнь тоже хочу спокойно жить, а не с младенцем возиться и смотреть, как твоя Маша тут командует.
— Понятно… — только и сказал Сергей.
После этого разговора он больше не звонил матери. А когда вахта, наконец, кончилась, он сразу поехал к Маше. Она открыла дверь, и он вдруг почувствовал, как сильно соскучился. Маша стояла в халате, с растрёпанными волосами, Никита обнимал её за ногу.
— Машенька… — Сергей шагнул к ней и крепко обнял. — Прости меня. За всё. За мать. За то, что вас туда отправил. Больше никогда так не будет, слышишь?
Маша прижалась к нему щекой и чуть слышно сказала:
— Всё хорошо. Все у нас отлично!
Ещё несколько недель Маша с Никитой жили у Ольги Степановны. А Сергей тем временем быстро сделал ремонт сам. Когда всё было готово, он с гордостью сказал Маше:
— Всё. Теперь у нас снова свой дом. И больше никакой моей матери. Даже слышать о ней не хочу.
Маша ничего не хотела говорить о свекрови. Ей просто хотелось снова жить с мужем их маленькой семьей.
Теще зять за помощь привез дорогой подарок, а жене пообещал, что найдет работу поближе к родному дому.
Виктория Петровна, оставшись в тишине и порядке, зажила счастливо. Но почему-то через несколько лет, когда ей понадобилась помощь, очень удивилась, что родной сынок не торопится ехать к ней на подмогу.
«Видно, плохо воспитала… Или эта змея, Машка, его настроила против матери… Ну ничего, я и сама справлюсь! Переживу без них», — бормотала Виктория Петровна, убирая фотографии сына с полки в самый дальний ящик.
