Людмила Петровна поправила очки и недовольно поджала губы, разглядывая невестку. Анна сидела напротив, улыбалась и что-то оживленно рассказывала Диме. Парочка держалась за руки под столом. Думали, она не заметит? Ха!
«И чего он в ней нашел? — мысленно вздохнула Людмила. — Инженер с перспективами, мог бы найти нормальную девушку. А эта? Детский психолог. Фотографирует что-то, на голове вечный пучок, и эта её йога…»
— Мам, ты слышала? У нас новость, — Дима смотрел на нее с таким счастливым лицом, что сердце ёкнуло.
— Какая новость? — Людмила отпила чай, приготовившись услышать что-нибудь несущественное.
— Мы с Аней… в общем, скоро нас будет трое!
Чашка застыла в воздухе. Людмила Петровна растянула губы в улыбке.
— Вот как? Это же… замечательно! — она с трудом выдавила из себя восторг, пока в голове крутилось: «Привязала-таки мальчика. Теперь точно никуда не денется».
— Спасибо, Людмила Петровна, — Анна счастливо улыбалась. — Мы сами еще не до конца осознали.
— Бросай свою йогу, тебе теперь нельзя там крутиться-вертеться, — тут же выпалила Людмила. — И фотосессии эти твои… какой пример ребенку?
— Мам! — Дима нахмурился. — Мы сами разберемся, хорошо?
Следующие дни Людмила Петровна не могла выбросить из головы эту новость. Что-то тревожило. Что-то не давало покоя.
— Валь, привет, — она позвонила соседке. — Ты не поверишь, что я узнала. Димочка говорит, что его Анька беременна.
— Так это же хорошо! — искренне обрадовалась соседка.
— Не знаю… что-то тут не так, — Людмила понизила голос до шепота. — Не верю я ей.
На семейном празднике в честь дня рождения Димы Людмила Петровна не спускала глаз с невестки. Анна вежливо отказалась от вина, отодвинула копчености. «Странно, — подумала свекровь, — на месяце каком она? Второй-третий? А никакого живота не видно! И тошноты у нее не замечала».
— Дим, хочешь знать, что я думаю? — шепнула она сыну на кухне. — Уверен, что она правда беременна?
— Мам! Ты серьезно? — Дима аж отшатнулся. — Конечно, уверен! Мы вместе на УЗИ ходили.
— А где снимки? Почему никому не показывает? — не унималась Людмила. — Что-то тут нечисто. Уж поверь моему опыту!
Дима только покачал головой и вернулся к гостям.
Через неделю Людмила встретила школьную подругу Клаву в магазине.
— Представляешь, Клав, невестка моя говорит, что беременна. А я сомневаюсь.
— Почему? — удивилась та.
— А фигура у нее такая же! И на диетах сидит. Разве так беременные себя ведут? — Людмила многозначительно подняла бровь. — Морочит моему Диме голову, чтобы на шее его сидеть.
В тот же день она позвонила сестре.
— Тань, мне кажется, Анька наша врет про беременность. Дима, конечно, верит. Мужчины такие наивные!
— Люда, ты чего? — ахнула сестра. — Зачем ей это?
— А затем! — Людмила распалялась все больше. — Она на этих своих фотосессиях знаешь с кем общается? Может, она вообще… от другого беременна! Если беременна.
Сестра ахнула.
К вечеру Людмила Петровна уже сама поверила в свои слова. Она обзвонила всех родственников, поделилась «тревогой» с соседями. «Я же о внуке беспокоюсь! — убеждала она себя. — Имею право знать правду!»
Дима долго не понимал, почему тетя Галя спросила его, «как он держится в такой ситуации». Потом кузен намекнул, что «не всем девчонкам можно верить». А когда школьный друг Пашка неловко похлопал его по плечу и сказал: «Братан, если что, я с тобой», Дима напрягся.
— Паш, ты о чем вообще?
— Ну… про твою Аньку и эту ситуацию с беременностью. Твоя мама говорит…
Дима застыл.
— Что. Говорит. Моя. Мама?
Пашка замялся, почесал затылок.
— Брат, не хотел говорить… Твоя мама всем рассказывает, что Анька не беременна. Или беременна, но не от тебя. Короче, наплела всякого.
Дима побелел. Сжал кулаки так, что костяшки хрустнули.
— Что за бред?
— Да я сам в шоке был. Она маме моей звонила, та мне пересказала.
Дома Дима застал Аню в слезах. Она сидела на кухне, телефон лежал рядом.
— Что случилось? — он тут же кинулся к ней.
— Мне только что твоя тетя Света позвонила. Спрашивала, не стыдно ли мне тебя обманывать? — Аня всхлипнула. — А потом эсэмэска от твоей двоюродной сестры пришла. Написала, что я… я…
Аня показала телефон. В сообщении было всего три слова, но таких мерзких, что Дима выругался.
— Врач говорил избегать стрессов, — Аня вытерла слезы. — А тут… Дим, откуда это всё?
— Моя мать, — процедил он сквозь зубы и схватил свой телефон.
Людмила Петровна взяла трубку после первого гудка.
— Димочка, как я рада тебя…
— Что ты наделала? — перебил он. — Какого черта ты распускаешь слухи про Аню?
— Я? Что ты, сынок, — голос стал елейным. — Я просто выразила беспокойство. Как мать.
— Беспокойство? — заорал Дима. — Ты всем родственникам и знакомым рассказала, что моя жена или не беременна, или изменяет мне?
— Я просто… Понимаешь, меня настораживает, что она не показывает анализы. Почему она не хочет пойти к моему знакомому врачу?
— Потому что у нее есть свой! — Дима стукнул кулаком по столу. — Мам, я требую, чтобы ты позвонила всем, кому наговорила эту чушь, и извинилась!
— Ну что ты так нервничаешь? — Людмила фыркнула. — Если всё честно, пусть покажет УЗИ. Я имею право знать!
— Знаешь что? Не звони нам больше, — Дима сбросил вызов.
Но было поздно. Слухи расползлись, как муравьи. Анна стала получать странные взгляды и неловкие вопросы даже от коллег.
— Твоя мама меня ненавидит, — тихо сказала она вечером. — Но я никогда не думала, что она зайдет так далеко.
— Она просто ревнует. Плюс у нее всегда был талант раздувать из мухи слона, — Дима обнял жену. — Не слушай никого. Я знаю правду.
Шли недели. Аня старалась держаться, но круги под глазами становились всё темнее. Живот рос, но радость от беременности омрачалась. На очередном приеме врач нахмурилась.
— Анна, у вас повышенное давление. И результаты не радуют. Что происходит?
— Семейные проблемы, — прошептала Аня.
— Решайте их скорее. Малыш всё чувствует.
А Людмила Петровна тем временем нашла новых слушателей. Теперь она приходила в поликлинику, где лечился её муж, и рассказывала медсестрам о «проблемах сына».
— У меня скоро внук будет. Может быть, — она многозначительно поднимала брови. — Если эта девочка не врет.
— Почему вы так думаете? — спрашивали сердобольные медсестры.
— Она на фотосессии ездит. Одна. А мой Димочка такой доверчивый!
На седьмом месяце всё рухнуло. Аня попала в больницу с сильными болями. Дима примчался по первому звонку, бледный от страха.
— Угроза преждевременных родов, — сказал врач. — Сильный стресс. Будем бороться.
Дима сидел в коридоре, обхватив голову руками, когда в телефоне высветилось имя матери. Он ответил не думая.
— Димочка, как ты? Говорят, твоя Аня в больнице?
Что-то внутри него оборвалось.
— Откуда ты знаешь? — тихо спросил он.
— Маша из регистратуры позвонила. Так что с ней?
— Угроза преждевременных родов. Из-за стресса, — каждое слово давалось с трудом. — Из-за слухов, которые ты распустила. Из-за звонков и сообщений, которые она получает каждый день.
— Господи! Я не…
— Слушай меня внимательно, — голос Димы звенел от ярости. — Если с Аней или ребенком что-то случится, я тебя никогда не прощу. Никогда, слышишь?
Он сбросил вызов и выключил телефон.
Людмила Петровна застыла с трубкой в руке. Впервые сын говорил с ней таким тоном. Впервые она услышала в его голосе настоящую ненависть.
Спустя час она уже мчалась к больнице. Купила огромный букет и коробку конфет для медперсонала. В приемном отделении ее остановили.
— К пациентке Анне Соколовой? Извините, только муж.
— Я свекровь! Бабушка ребенка!
— У пациентки строгий постельный режим и ограничение посещений.
Людмила села на скамейку в коридоре. Что она наделала? Дима никогда не говорил с ней так. А если правда не простит?
— Людмила? Петровна? — окликнул ее знакомый голос. Она подняла глаза и увидела Николая Ивановича, своего одноклассника. Теперь он был главврачом гинекологического отделения.
— Коля! Ты здесь работаешь? Моя невестка тут, Анна Соколова.
— Ах вот оно что, — его лицо стало серьезным. — Пойдем в мой кабинет.
Они сели за стол. Николай Иванович снял очки и устало потер переносицу.
— Людмила, что у вас там происходит? Я смотрел карту твоей невестки. У девочки прекрасные анализы, но жуткое нервное состояние. Она плачет и боится потерять ребенка.
— Я… — Людмила запнулась. — Я, кажется, наломала дров, Коль.
— Что случилось?
— Я распустила слухи. Наговорила всем, что она не беременна или беременна не от Димы. И теперь…
— Подожди, — Николай нахмурился. — Ты сомневалась в беременности? Зачем?
— Я не знаю! — Людмила вдруг разрыдалась. — Просто не могла поверить, что эта девчонка родит моему Диме. Она же несерьезная совсем! Фотографирует что-то, йогой занимается!
— И поэтому ты решила разрушить ей жизнь? — Николай покачал головой. — Ты хоть понимаешь, что твоя невестка может потерять ребенка? Твоего внука или внучку?
Эти слова ударили как обухом по голове. Людмила охнула и прижала руку ко рту.
— Неужели я могу стать причиной потери собственного внука?
— Если она не успокоится, то риск очень высок, — Николай был безжалостен. — Людмила, я знаю тебя сорок лет. Ты всегда любила приукрасить, посплетничать. Но это уже не шутки.
Людмила сидела, оглушенная правдой. Что она наделала? Что она за человек такой?
— Коля, что мне делать? — прошептала она.
— Для начала — прекратить распускать слухи. И постараться их остановить. А дальше — просить прощения и надеяться, что тебя простят.
Домой она ехала в полном оцепенении. В голове крутилась одна мысль: «Я могу убить собственного внука своим языком».
Анну удалось стабилизировать, врачи разрешили домашний режим. Дима взял отпуск и превратился в настоящую сиделку: готовил, убирал, массировал жене ноги. Телефон Людмилы Петровны он заблокировал.
А она тем временем обзванивала всех, кому успела наговорить гадостей.
— Валя, помнишь, я тебе про невестку рассказывала? Так вот, я соврала. Она беременна, всё нормально, просто я… я приревновала Диму.
— Таня, я должна извиниться. Помнишь, что я говорила про Аню? Это неправда. Я всё выдумала.
Некоторые удивлялись, другие — осуждали, третьи — откровенно смеялись. Репутация сплетницы теперь работала против неё.
Спустя неделю она набралась смелости и пришла к дому сына. Дима открыл дверь и молча смотрел на мать.
— Можно войти? — тихо спросила она.
— Зачем?
— Я хочу извиниться перед Аней.
Дима колебался.
— Пять минут. И я буду рядом.
Аня лежала в спальне с книгой. Увидела свекровь — и лицо закаменело.
— Прости меня, дочка, — Людмила опустилась на край кровати. — Я была глупой, завистливой старухой. Я наговорила столько гадостей… сама не знаю зачем.
— Знаете зачем, — тихо ответила Аня. — Потому что я вам не нравлюсь. Никогда не нравилась.
— Да, — Людмила кивнула. — Не нравилась. Я думала, ты забрала у меня сына. А теперь из-за меня чуть не случилась беда.
Она достала из сумки конверт.
— Тут деньги на домработницу. Позволь мне помогать тебе. Хотя бы так.
— Не нужны мне ваши деньги, — Аня отвернулась. — Вы хоть понимаете, через что я прошла? Мне писали гадости даже люди, которых я не знаю! На работе шептались за спиной!
— Я всем позвонила. Призналась, что лгала. Я…
— Мам, хватит, — Дима взял ее за плечо. — Аня должна отдыхать.
Уже в коридоре он тихо сказал:
— Я дам тебе шанс. Один. Но не ради тебя, а ради ребенка. Можешь приходить помогать с готовкой и уборкой, если Аня согласится. Но запомни: еще одна такая выходка — и ты не увидишь ни нас, ни ребенка.
Первые дни были мучительными. Аня молчала, Людмила готовила и убирала. Неловкость висела в воздухе.
— Давай я погуляю с ним, когда он родится, — предложила Людмила однажды. — У тебя будет время отдохнуть.
— Посмотрим, — только и ответила Аня.
Через две недели Анна родила здорового мальчика. Роды прошли раньше срока, но всё обошлось. Когда Дима привез мать в роддом, она долго стояла у стеклянной перегородки, глядя на крошечного внука.
— Как назвали? — прошептала она.
— Миша.
— Можно… подержать его?
Аня помедлила, но кивнула. Когда Людмила взяла на руки сверток, слезы хлынули из глаз.
— Прости меня, маленький, — прошептала она. — Я чуть не стала причиной твоей гибели.
Что-то надломилось в этот момент. Лед тронулся.
На крестинах Миши, среди родственников и друзей, Людмила Петровна вдруг встала с бокалом.
— Я хочу сказать кое-что, — все притихли. — Я ужасная свекровь. Я чуть не разрушила семью сына своими сплетнями. Аня, прости меня, пожалуйста. Спасибо, что подарила мне внука и… что даешь мне шанс стать лучше.
Соседка Валя потом говорила: «Ты не поверишь, Люда как подменная! Больше не сплетничает, с невесткой вместе гуляют. Чудеса!»
Через год Аня вернулась к работе. Людмила с радостью сидела с Мишей. Она читала ему книжки и даже записалась на курсы детской психологии, чтобы лучше понимать работу невестки.
А когда Аня забеременела снова, Людмила первая заступалась за нее перед любопытными соседками:
— Никаких сплетен в нашей семье! Только правда и забота.
Дима, слушая это, только улыбался. Старая привычка всё-таки давала о себе знать — теперь его мать с таким же жаром защищала Аню, с каким раньше очерняла. Но Миша подрастал здоровым и счастливым, а в семье наконец воцарился мир. Иногда нужна встряска, чтобы увидеть, что действительно важно.
