Алина поправила фату перед зеркалом. Сегодня её день — наконец-то свадьба с Максимом. Они встречались три года, и вот теперь официально станут семьёй. Всё должно быть идеально.
Но уже с утра что-то пошло не так.
— Дорогая, ты не видела мои запонки? — Максим нервно рылся в ящике комода.
— Они же лежали на тумбочке, — Алина вздохнула. — Кто-то их переложил?
Из коридора раздался голос свекрови:
— Это я убрала. Всё должно быть на своих местах. А то у вас тут бардак!
Людмила Петровна вошла в комнату, окинула невестку оценивающим взглядом и поправила скатерть на столе.
— Мам, ну сегодня же праздник, — Максим попытался улыбнуться. — Давай без придирок.
— Какие придирки? — свекровь фыркнула. — Я просто порядок навожу. В моей квартире всё должно быть правильно.
Алина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. *»Моей квартире»*. Они же договорились, что после свадьбы Людмила Петровна переедет в свою комнату в коммуналке, а молодые останутся здесь. Но тон свекрови не оставлял сомнений — она не собиралась никуда уходить.
— Мам, мы же обсуждали, — осторожно начала Алина. — Ты обещала дать нам пожить отдельно.
— Ну и живите, — Людмила Петровна развела руками. — Я же вам не мешаю. Просто помогаю.
— Ты приходишь каждый день, — Алина не выдержала. — Переставляешь мои вещи, проверяешь холодильник…
— Потому что ты ничего не умеешь! — свекровь резко оборвала её. — Максим привык к порядку. А ты даже суп нормально сварить не можешь.
Максим стоял, опустив глаза. Он ненавидел ссоры, но и противостоять матери не решался.
— Ладно, хватит, — он потянул Алину за руку. — Поехали в ЗАГС.
В машине было тихо. Алина смотрела в окно, сжимая букет. Она мечтала о семейном счастье, но теперь понимала — борьба только начинается.
— Макс, — тихо сказала она. — Ты же понимаешь, что так нельзя?
— Она просто привыкла заботиться, — он неуверенно улыбнулся. — Давай не будем портить день.
Алина промолчала. Но в голове уже звучал тревожный звонок: *»Он не защитит меня. Никогда»*.
После свадьбы Алина надеялась, что жизнь наладится. Но уже на следующее утро её разбудил громкий стук кастрюль на кухне.
Она накинула халат и вышла из спальни. Людмила Петровна, в своем старом клетчатом халате, энергично перемешивала что-то в сковороде.
— Доброе утро, мам, — Алина попыталась улыбнуться. — Ты так рано… Мы же говорили, что будем завтракать сами.
— Что значит «сами»? — свекровь даже не обернулась. — Максим с детства привык к горячим завтракам. Ты что, собиралась кормить его бутербродами?
Из спальни вышел Максим, потирая глаза.
— Мам, спасибо, конечно, но мы взрослые люди…
— Взрослые! — Людмила Петровна фыркнула. — Взрослый человек не оставляет грязные носки под кроватью. Кстати, Алина, ты когда-нибудь слышала о таком изобретении, как корзина для белья?
Алина почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Я вчера как раз сложила всё бельё в стирку.
— В стирку? — свекровь демонстративно открыла стиральную машину. — Это ты называешь стиркой? Бельё нужно сортировать, замачивать, а не просто кидать в машинку!
Максим потянул жену за рукав.
— Давай просто поедим, ладно?
За завтраком Людмила Петровна продолжала диктовать свои правила.
— Максим, ты не забыл, что сегодня тётя Зина приезжает? Я сказала ей, что вы освободите спальню.
— Какую спальню? — Алина уронила ложку.
— Ну как же, тётя Зина с мужем едут в город на конференцию. Где же им ночевать, как не у родственников?
— Мам, но мы же только поженились! — Максим наконец заерзал на стуле.
— И что? На диване в гостиной не смогут переночевать? В наше время молодёжь совсем избаловалась.
Алина встала из-за стола.
— Я пойду в душ.
— Да, да, иди, — свекровь крикнула ей вслед. — Только не забудь вытереть кафель после себя! В прошлый раз вся ванная была в лужах!
Под струёй горячей воды Алина сжала кулаки. Она понимала — это не просто бытовые придирки. Это война за территорию.
Вечером, когда тётя Зина и её муж действительно заняли их спальню, Алина и Максим молча сидели на раскладушке в гостиной.
— Макс, это ненормально, — прошептала Алина. — Мы не можем так жить.
— Она просто не понимает, — Максим устало провёл рукой по лицу. — Давай перетерпим немного.
— Перетерпим? — Алина резко повернулась к нему. — А что дальше? Она будет спать между нами в брачную ночь?
— Ты преувеличиваешь…
— Нет, Максим, это ты недооцениваешь ситуацию.
За стеной раздался громкий смех тёти Зины. Алина закрыла глаза. Она начинала понимать, что вышла замуж не только за Максима, но и за всю его семью.
Прошло три месяца после свадьбы. Алина уже привыкла к тому, что свекровь появляется в их квартире без предупреждения, переставляет вещи и оставляет на холодильнике списки «обязательных дел». Но в это утро всё было иначе.
Телефон Максима зазвонил в шесть утра. Алина сквозь сон слышала, как он вскочил с кровати и выбежал в коридор. Через минуту он вернулся с побелевшим лицом.
— Что случилось? — Алина сразу села на кровати.
— Деда не стало… — Максим сел на край кровати, сжимая телефон в дрожащих пальцах. — Мама звонила. Инфаркт.
Алина обняла мужа. Она лишь однажды видела его деда — сухонького старичка с острым взглядом, который на их свадьбе крепко жал ей руку и шептал что-то Максиму на ухо.
Похороны прошли быстро и буднично. Всю неделю после них Людмила Петровна ходила с красными глазами, но уже на поминках Алина заметила, как свекровь что-то оживлённо обсуждает с тётей Зиной и дядей Колей, бросая взгляды в сторону Максима.
Вечером того же дня в их квартире собралась вся родня. Алина разливала чай, чувствуя себя лишней на этом семейном совете.
— Так, о чём речь? — Максим устало потирал виски.
— О квартире, — тётя Зина сразу перешла к делу. — Дед оставил тебе свою трёшку в центре. Но мы считаем, это несправедливо.
Алина замерла с чайником в руках.
— Почему несправедливо? — Максим нахмурился.
— Потому что мама ухаживала за дедом последние пять лет! — вступила в разговор другая тётя, Люда. — Она заслужила эту квартиру!
Людмила Петровна скромно опустила глаза:
— Я не претендую на всю квартиру… Но комната мне точно положена.
— Мама, — Максим взглянул на мать, — у тебя же есть своя комната в коммуналке.
— Ты хочешь, чтобы твоя мать жила в коммуналке, когда есть хорошая квартира? — дядя Коля ударил кулаком по столу.
Алина не выдержала:
— Но это же наследство Максима! Вы что, уже поделили его, пока дед ещё не остыл?
В комнате повисла тишина. Все смотрели на неё с явным неодобрением.
— Молодая ещё, чтобы в семейные дела лезть, — процедила тётя Зина.
— Она имеет право голоса, — неожиданно вступился Максим. — Мы же семья.
— Вот именно, семья! — Людмила Петровна вдруг всплеснула руками. — А в семье всё должно быть по справедливости. Я предлагаю компромисс — мы прописываемся там все вместе, а потом разберёмся.
Алина почувствовала, как у неё похолодели руки. Она понимала — это начало конца. Если свекровь пропишется в той квартире, выгнать её будет невозможно.
— Максим, — она тихо позвала мужа, — можно поговорить наедине?
В ванной Алина схватила его за руку:
— Ты понимаешь, что они делают? Это твоя квартира! Если твоя мать там пропишется, мы никогда не избавимся от неё!
— Но она права, — Максим избегал её взгляда. — Она ухаживала за дедом…
— И что? Дед оставил квартиру тебе! Не ей, не тёте Зине, а тебе!
— Они просто хотят справедливости…
— Нет, Максим! — Алина вдруг поняла, что плачет. — Они хотят квартиру. И они её получат, если ты сейчас не скажешь «нет».
Из кухни донёсся громкий смех. Казалось, родственники уже праздновали победу.
Максим молчал. Алина смотрела на его опущенную голову и вдруг осознала — он не сможет им противостоять. Ни сейчас, ни никогда.
Через неделю после похорон вся семья собралась в старой квартире деда. Алина шла туда как на войну. Максим нервно теребил ключи в кармане — он получил их от нотариуса вчера.
Когда они вошли, квартира уже была полна родственников. Людмила Петровна хлопотала на кухне, разливая чай в дедовские чашки с позолотой. Тётя Зина сидела в кресле покойного, будто пробуя его на прочность. Дядя Коля с сыном-студентом уже осматривали книжные полки, перешептываясь.
— Ну что, — тётя Зина первая прервала неловкое молчание, — будем решать по-хорошему?
— Решать что? — Алина не смогла сдержаться. — Квартира по завещанию досталась Максиму.
— Молчи! — Людмила Петровна резко поставила поднос на стол. — Это семейное дело.
— Она моя жена, — Максим тихо сказал. — Она имеет право…
— Имеет право знать своё место! — дядя Коля громко хлопнул ладонью по столу. — Без нас ты в этой квартире и ночевать не смог бы!
Алина оглядела комнату. Казалось, стены сжимаются, а воздух наполнен жадностью. Она вдруг ясно представила, как дед сидел в этом кресле, окружённый теми же людьми, которые теперь делили его дом.
— Я предлагаю размен, — тётя Люда достала блокнот. — Трёшку продаём, деньги делим по справедливости.
— Какая справедливость? — Алина не выдержала. — По завещанию всё Максиму!
— Завещание можно оспорить, — дядя Коля многозначительно посмотрел на племянника. — У деда в последние годы явно были проблемы с головой.
Максим побледнел:
— Ты что, собираешься…
— Я собираюсь добиться справедливости! — Людмила Петровна вдруг встала, её голос дрожал. — Я три года мыла этого старика, меняла ему памперсы! А она, — она указала пальцем на Алину, — пришла и всё забрала!
Алина почувствовала, как её начинает трясти. Она посмотрела на Максима, но он сидел, уставившись в пол.
— Мама, — он наконец поднял голову, — я же не против тебя… Но завещание…
— Завещание! — свекровь закатила глаза. — Ты веришь бумажке больше, чем родной матери? После всего, что я для тебя сделала?
Тётя Зина вдруг встала и подошла к Алине:
— Дорогая, ты ведь разумная девушка. Пойми, это семейное гнездо. Здесь выросли поколения. Разве можно это просто так отдать?
Алина почувствовала, как её берут в кольцо. Она посмотрела на мужа — он кусал губу, явно колеблясь.
— Максим, — она сказала тихо, но твёрдо, — выходим в коридор.
На лестничной площадке было холодно. Алина дрожала, но не от температуры.
— Они тебя сожрут, — она схватила мужа за рукав. — Ты видишь, что происходит? Они уже поделили твою квартиру!
— Но мама действительно ухаживала за дедом…
— И что? Это даёт ей право отбирать твоё наследство? Максим, очнись! Они играют на твоих чувствах!
Из квартиры донёсся громкий смех. Кто-то уже открывал дедовский сервант — послышался звон хрусталя.
Максим закрыл лицо руками:
— Я не знаю, что делать… Они все против меня…
Алина вдруг поняла — он не боится потерять квартиру. Он боится потерять их «любовь». И эта мысль была страшнее всего.
Когда они вернулись, тётя Зина уже разбирала дедовский фарфор.
— Мы тут подумали, — она сказала, не поднимая глаз, — пока идёт оформление документов, здесь будет жить мой Серёжа. Ему в институт удобно.
— Как это? — Алина ахнула.
— Ну а что? Квартира же большая, пустует… — тётя Зина сладко улыбнулась.
Людмила Петровна кивнула:
— Хорошая мысль. А я пока перееду сюда из коммуналки. Возьму дедову комнату — для памяти.
Алина посмотрела на Максима. Он молчал. И в этот момент она поняла — битва проиграна. Не потому что враг был силён, а потому что её союзник сдался без боя.
Дорога домой заняла вечность. Алина молчала всю дорогу, сжимая в кулаке ключи от квартиры деда — единственное, что ей удалось отстоять сегодня. Максим нервно постукивал пальцами по рулю, украдкой поглядывая на жену.
Когда они вошли в свою квартиру, Алина сразу прошла в спальню и начала доставать чемодан из шкафа.
— Что ты делаешь? — Максим замер в дверях.
— Уезжаю, — она бросила на кровать стопку белья. — Хотя нет, это неправильно. Уезжаешь ты.
— Ты что, серьезно?
Алина резко развернулась к нему. Впервые за весь этот кошмар она не сдерживала эмоций.
— Ты сегодня предал меня, Максим! Предал нас! Твоя семья открыто грабит тебя, а ты стоишь и киваешь!
— Они же родные… — он попытался взять ее за руку, но она отстранилась.
— Родные? — Алина засмеялась, но в голосе не было веселья. — Твоя тетя уже делит сервиз, дядя собирается оспаривать завещание, а мамаша вообще прописалась в дедовой спальне! И что? Ты им еще и постель постелешь?
Максим сел на край кровати, опустив голову:
— Я не знаю, как с ними бороться… Они всегда были такими…
— А я тебе сейчас расскажу как! — Алина резко захлопнула чемодан. — Завтра же идешь к нотариусу и оформляешь квартиру на себя. Потом меняешь замки и выкидываешь оттуда всех этих шакалов!
— Но мама…
— Твоя мама — главный шакал в этой стае! — Алина повысила голос впервые за их брак. — Она специально подбивает родню против тебя! Неужели ты не видишь?
В коридоре раздался звонок. Максим пошел открывать, явно рад возможности выйти из комнаты. Алина услышала голос свекрови:
— Что у вас тут за крики? Соседи жаловаться будут!
— Мам, не сейчас… — пробормотал Максим.
Людмила Петровна прошла в квартиру, как будто не слыша сына. Увидев чемодан, она фыркнула:
— Наконец-то созрела уехать? Я всегда знала, что ты ненастоящая.
Алина медленно подошла к свекрови. Годы терпения подходили к концу.
— Вы правильно сделали, что пришли, — ее голос был страшно спокоен. — Заберите своего сыночка. Он слишком слабый для взрослой жизни.
— Как ты смеешь! — Людмила Петровна покраснела. — Это ты его испортила! Он всегда был хорошим мальчиком, пока ты не появилась!
— Хорошим? — Алина засмеялась. — Он тридцать лет живет у вас под юбкой! Вы сами сделали его беспомощным, чтобы он никогда не ушел!
Максим стоял между ними, как мальчишка, которого ругают две учительницы. Алина вдруг поняла — он никогда не выберет ее. Никогда.
— Я подаю на развод, — сказала она тихо. — Завтра же.
— Алина, подожди… — Максим сделал шаг к ней.
— Нет, Максим. Все кончено. Ты сделал свой выбор сегодня, когда позволил им забрать то, что принадлежит тебе. Завтра они заберут и остальное.
Людмила Петровна торжествующе улыбнулась:
— Ну вот и договорились. Максим, собери вещи, поедешь ко мне. А ты, — она кивнула в сторону Алины, — освобождай квартиру к утру.
Алина посмотрела на мужа в последний раз:
— Ты действительно поедешь с ней? После всего?
Он опустил глаза. Этого было достаточно.
Когда за Алиной закрылась дверь, она не плакала. На душе было странно пусто. Она достала телефон и набрала номер подруги.
— Привет, это я. Ты говорила про комнату в твоей двушке… Да, сегодня. Сейчас приеду.
Только спускаясь в лифте, она позволила себе разрыдаться. Но это были слезы не боли, а освобождения. Впереди была война за развод и раздел имущества, но впервые за долгое время она чувствовала — теперь она воюет на правильной стороне.
Прошла неделя с тех пор, как Алина ушла от Максима. Она временно поселилась у подруги Кати, пытаясь прийти в себя. Но покоя не было — война только начиналась.
В понедельник утром, зайдя в офис, Алина сразу почувствовала на себе странные взгляды коллег.
— Привет, — она улыбнулась секретарше Марине, но та лишь кивнула и быстро отвернулась.
На совещании начальник неожиданно спросил:
— Алина, у тебя всё в порядке в личной жизни? Не отражается ли это на работе?
— Всё нормально, — она нахмурилась. — А почему вы спрашиваете?
— Так, просто… Люди говорят.
После обеда Алина зашла в кухню и услышала, как за дверью обсуждают её имя.
— Говорят, она его обобрала, квартиру хотела отжать…
— Да ну? А выглядит такой тихоней…
— Да все они такие, пока не покажут зубы.
Алина резко распахнула дверь. Разговор мгновенно прекратился.
— Кто вам это сказал? — её голос дрожал.
— Да так… Люди говорят, — коллеги избегали её взгляда.
Вечером Катя встретила её взволнованная:
— Алина, ты в курсе, что про тебя по всему району сплетни ползут?
— Какие ещё сплетни?
— Что ты вышла замуж за квартиру, обобрала мужа, свекровь на улицу выгнала… Моя мама сегодня на рынке слышала.
Алина схватилась за спинку стула. Теперь всё стало ясно.
— Это же полный бред!
— Я знаю. Но люди охотно верят в такое.
Ночью Алина не могла уснуть. Она взяла телефон и неожиданно увидела сообщение от Максима:
— Прекрати травить мою мать.
Она даже не сразу поняла, что происходит. Написала в ответ:
— Ты о чём?
Через минуту пришло голосовое сообщение. Голос Людмилы Петровны:
— Всем соседям рассказываешь, какая я плохая? На работу мужа уже позвонила, начальнику нажаловалась? Ты совсем крыша поехала!
Алина села на кровати, ошеломлённая. Она ничего этого не делала. Но кто-то явно начал против неё грязную игру.
Утром её вызвали в кабинет начальника.
— Алина, — он нервно постукивал карандашом по столу. — Ко мне звонили… из твоей бывшей семьи. Говорят, ты угрожаешь, шантажируешь…
— Это ложь!
— Я не знаю, кто прав. Но пока ситуация не прояснится, тебе лучше взять отпуск.
Выйдя из кабинета, Алина позвонила Кате:
— Они добираются до моей работы…
— Держись. Завтра сходим к юристу, — подруга пыталась её успокоить.
Но вечером случилось худшее. Алина зашла в соцсети и увидела пост на местном паблике:
«Внимание, мошенница! Алина Р. (дев. фамилия Ковалёва) выходит замуж за обеспеченных мужчин, затем шантажом вымогает имущество. Будьте осторожны!»
Под постом уже было сотни лайков и комментарии:
«Знаю её! Работала с ней, всегда казалась странной!»
«Таких надо сажать!»
Алина опустила телефон. Руки дрожали. Она понимала — это уже не просто семейный конфликт. Это настоящая травля.
Три дня Алина не выходила из комнаты у Кати. Она отключила телефон, отказалась от еды и лишь изредка пила воду. Мысли путались — как бороться с ложью, которая расползалась, как паутина?
На четвертый день Катя ворвалась в комнату с ноутбуком в руках:
— Ты должна это увидеть!
На экране был свежий пост в городском паблике. Фотография Максима и Людмилы Петровны с заголовком: «Сердобольная семья взяла под опеку больного старика!»
— Что за бред? — Алина выхватила ноутбук.
В посте рассказывалось, как «заботливые» родственники ухаживают за одиноким ветераном, а «бывшая невестка пыталась отобрать у них последнее жилье». Комментарии пестрели гневными сообщениями в адрес Алины.
— Они совсем охренели! — Катя тряслась от злости. — Это же чистый пиар на твоей репутации!
Алина медленно поднялась с кровати. В глазах появился огонь, которого не было все эти дни.
— Хватит.
Она включила телефон. Сотни сообщений — от коллег, дальних знакомых, даже от давно забытых одноклассников. Все требовали объяснений.
Первым делом Алина позвонила юристу, с которым консультировалась накануне.
— Запись на следующую неделю, — сухо ответил секретарь.
— Это срочно! Меня травят в интернете!
— У всех срочно, — щелчок в трубке.
Тогда она набрала номер старого друга-журналиста.
— Дима, мне нужна помощь.
Через два часа они сидели в тихом кафе. Димка внимательно изучал распечатки переписок, скриншоты.
— Дело дрянь, — он отложил бумаги. — Но кое-что можно сделать. У тебя есть доказательства их давления?
Алина достала телефон.
— Вот голосовое от свекрови с угрозами. Вот переписка с Максимом, где он признает, что квартира по завещанию его.
— Мало. Нужно что-то весомее.
— У меня есть… — она замялась. — Видео с камеры в дедовой квартире. Я ставила ее, когда мы уезжали в отпуск. Оно все еще записывает.
Димка присвистнул:
— Вот это поворот! А что там?
— Не знаю. Не смотрела. Боялась…
Они поехали к Кате. Когда видео загрузилось на компьютер, Алина зажмурилась. Первые кадры показали пустую гостиную. Потом в кадр вошла Людмила Петровна с дядей Колей.
— Все бумаги на месте? — спросил дядя.
— Конечно, — свекровь достала папку. — Завещание мы подменили, теперь все по-нашему.
Алина ахнула. Димка схватил ее за руку:
— Тише! Это же золото!
На видео дядя Коля смеялся:
— Главное — бывшую не пускать. Пусть подает в суд, все равно проиграет.
— Она еще пожалеет, что связалась с нашей семьей, — злобно добавила Людмила Петровна.
Катя вскочила:
— Это же уголовка! Подделка документов!
— Спокойно, — Димка уже копировал файл. — Завтра будет материал в нашей газете. С фото, видео, всем.
Алина молча смотрела на экран. Кадры менялись: вот тетя Зина примеряет дедовы часы, вот Максим сидит в углу, опустив голову…
— Подожди публиковать, — неожиданно сказала Алина.
— Ты чего? Это же твой шанс!
— Я сначала поговорю с Максимом.
Друзья переглянулись. Катя покачала головой:
— После всего? Он же их соучастник!
— Я должна дать ему последний шанс…
Вечером Алина стояла у подъезда их бывшей квартиры. Рука дрожала, когда она набирала код домофона.
Максим открыл дверь. За неделю он осунулся, под глазами — синяки от недосыпа.
— Ты?.. — он огляделся, будто боялся, что их увидят.
— Нам нужно поговорить. У меня есть видео.
Она показала запись на телефоне. Максим побледнел.
— Я не знал… Я думал, они просто…
— Врешь! — Алина впервые за все время повысила на него голос. — Ты стоял в той же комнате! Ты видел, как они подделывали документы!
Максим схватился за дверной косяк.
— Они сказали, это единственный способ… Мама плакала…
— Завтра это будет в газете. И в полиции.
— Нет! — он вдруг упал на колени. — Они сядут! Мама, дядя…
— Выбор за тобой. Либо ты завтра с утра идешь к нотариусу и все переоформляешь по-честному. Либо — полиция.
Она развернулась и пошла к лифту. Максим крикнул ей вслед:
— Ты действительно хочешь сломать мне жизнь?
Алина не обернулась. Впервые за все время она чувствовала — теперь все зависит не от нее.
Утро началось с телефонного звонка. Алина, не открывая глаз, нащупала телефон на тумбочке. На экране горело имя «Максим».
— Ну что? — она сразу поняла, что не спала всю ночь.
— Я сделал это… — его голос звучал странно — то ли гордо, то ли испуганно. — Квартира теперь полностью моя. Официально.
Алина села на кровати, протирая глаза. За окном едва светало.
— А родственники?
— Мама… — он сделал паузу, — мама сейчас собирает вещи. Говорит, что я предатель.
Алина молчала. Она вдруг представила Людмилу Петровну — эту железную женщину, которая сейчас, наверное, впервые в жизни плачет.
— Ты доволен своим выбором? — спросила она наконец.
— Не знаю… — в трубке послышался шум зажигалки, Максим закурил. — Но это мой выбор. Впервые в жизни.
— А что с поддельным завещанием?
— Я его сжег. Вместе с дядей Колей. Он… он испугался.
Алина вдруг почувствовала что-то похожее на жалость. Не к Максиму — к тому мальчику, которым он так и не смог перестать быть.
— Что будешь делать дальше? — спросила она.
— Не знаю. Может, продам квартиру. Уеду… А ты?
— Я подала на развод вчера.
На другом конце провода воцарилась тишина. Потом — глухой вздох.
— Я понимаю… Прости.
— Не за что. Всё уже позади.
Она положила трубку и подошла к окну. Город просыпался, где-то далеко гудел первый трамвай. Впервые за много месяцев Алина почувствовала — она свободна.
***
Через две недели Алина стояла у здания суда. Дело о разводе шло быстро — Максим не возражал ни против одного пункта. Он даже предложил оставить ей машину, но она отказалась.
— Алина! — кто-то окликнул её.
Она обернулась. К ней бежала запыхавшаяся Катя.
— Ты не поверишь! Твоя бывшая свекровь… — подруга сделал драматическую паузу, — уехала к сестре в другой город! Всё бросила!
Алина только покачала головой. Ей вдруг стало смешно — вся эта история, весь этот кошмар закончился так… банально.
— А Максим?
— Продаёт квартиру. Говорят, собирается в Питер.
Они молча пошли по улице. Осеннее солнце грело лицо.
— И что теперь? — спросила Катя.
— Теперь… — Алина глубоко вдохнула, — теперь я куплю себе кофе. Большой. С корицей. И пойду устраиваться на новую работу.
— А потом?
— А потом… посмотрим. Впервые за долгое время я могу выбирать сама.
Она взяла подругу под руку, и они зашагали по аллее, где золотые листья падали им под ноги. Конец одной истории — всегда начало другой.
