«Маме нужен пожизненный уход», — поставил меня перед фактом муж и перевез свекровь в мой дом. Тогда я в тот же день привезла свою маму. «Немедленно выгони свою каргу, она нам мешает!» — заорал он. Я в ответ сказала всего три слова, и муженек со свекровью обомлели. А перед началом попрошу вас поставить лайк и подписаться на канал.
Елизавета стояла у панорамного окна своего кабинета, любуясь вечерним городом. 32 года, собственный архитектурный бизнес, дом в элитном районе. Жизнь складывалась именно так, как она планировала. Дом этот был ее детищем, каждый угол продуман до мелочей».
Белые стены, высокие потолки, обилие света — все отражало ее характер — четкий, решительный, без лишних сантиментов. Артем должен был вернуться с работы к восьми, как обычно. Семь лет брака научили ее ценить предсказуемость. Муж работал в крупной строительной компании, получал хорошие деньги, не пил, не изменял —
Идеальный спутник жизни по всем параметрам, которые Елизавета когда-то записала в блокноте под заголовком «Требования к мужу». Звук ключей в замке заставил ее отвлечься от чертежей нового торгового центра. Артем выглядел встревоженным, что было не характерно для его обычно спокойного нрава. Волосы растрепаны, галстук перекошен, в руках пакет из аптеки.
«Лиза, нам нужно поговорить», — сказал он, даже не поздоровавшись. «Что случилось?» — Елизавета отложила карандаш. «Ты выглядишь так, будто мир рушится». Артем прошел в гостиную. Она последовала за ним. Он сел в кресло, потер лицо руками. Жест, который выдавал его нервозность.
Елизавета села напротив, скрестив ноги. Ее интуиция, отточенная годами работы неприятностям. «Помнишь, я рассказывал, что мама в последнее время жалуется на здоровье?» — начал Артем, избегая прямого взгляда. «Клавдия Ивановна всегда на что-то жалуется», — ответила Елизавета сухо с непредсказуемыми клиентами, подсказывала — готовься к
В прошлом месяце у нее болело сердце, позапрошлом — суставы, до этого — давление. Что на этот раз? Нет, теперь все серьезно. Я возил ее к врачу. Доктор сказал. Артем замялся, словно подбирая слова. В общем, ей нужен постоянный присмотр. Елизавета почувствовала, как внутри все сжимается».
Она знала Клавдию Ивановну достаточно хорошо, чтобы понимать, свекровь из тех женщин, которые используют любую возможность приблизиться к сыну. А болезни — удобный инструмент. «И что ты предлагаешь?» — спросила она, хотя уже догадывалась об ответе. Артем встал, начал ходить по комнате. Это тоже был плохой знак. Обычно он принимал решения быстро и четко.
«Лиза, пойми правильно, маме нужен пожизненный уход», — выпалил он наконец. «Поставил меня перед фактом муж и перевез свекровь в мой дом». Слова повисли в воздухе, как выстрел. Елизавета медленно поднялась с дивана, чувствуя, как по спине пробегает холодок. «Как это?» — перевез. Голос ее звучал спокойно, но Артем, проживший с ней семь лет, должен был услышать в нем стальные нотки.
«Я сегодня забрал ее из квартиры», — пробормотал он. «Она уже здесь». «Здесь?» — Елизавета обернулась к лестнице, ведущей на второй этаж. «Она сейчас в нашем доме?» «В твоем кабинете», — признался Артем. «Там хорошее освещение и близко к санузлу. Для больного человека это важно». Мир вокруг Елизаветы словно покачнулся.
Ее кабинет — святая святых, место, где рождались проекты, где она могла остаться наедине с мыслями, место, куда даже Артем заходил только по приглашению. «Ты отдал ей мой кабинет, не спросив». Елизавета говорила очень тихо, что было гораздо хуже крика. «Лиза! Она больна!» Артем попытался взять жену за руки, но она отстранилась.
«Ей нужен покой, тишина. А ты можешь поработать в гостиной или… или где?» прервала его Елизавета. «В кухне? В прихожей? А может, в кладовке? Не преувеличивай. Это временно. Насколько временно?» Елизавета смотрела на мужа так, словно видела его впервые. «Неделя? Месяц?» Артем отвел взгляд.
Врач сказал, что состояние может стабилизироваться, но… «Но может и не стабилизироваться», — закончила за него Елизавета. «То есть ты привез свою мать сюда навсегда, не считая нужным обсудить это со мной?» «Это моя мать!» — вспыхнул Артем. «Я не мог оставить ее одну в таком состоянии. А я кто? Соседка? Квартирантка?» Елизавета развернулась и направилась к лестнице.
«Хочу посмотреть, что за срочность была такая, что нельзя было подождать даже одного дня». На втором этаже в ее кабинете горел свет. Елизавета толкнула дверь и замерла на пороге. Ее рабочий стол был сдвинут к окну. На его месте стояла кровать. Не простая кровать, а настоящая больничная, с поручнями, на колесиках явно дорогая.
Рядом тумбочка, на которой аккуратно разложены лекарства, стакан с водой, коробка салфеток. Клавдия Ивановна сидела в кресле, которое раньше стояло в углу для клиентов, и читала журнал. Выглядела она вполне бодро, румяная, причесанная, в новом халате красивого бордового цвета. Заметив невестку, она улыбнулась. «Лизонька, родная!»
Клавдия Ивановна отложила журнал и протянула руки для объятий. «Как я рада тебя видеть!» Артемушка все рассказал, какая ты понимающая жена. Не каждая согласится взять больную старуху на попечение. Елизавета стояла в дверях, не двигаясь с места. Взгляд ее скользил по комнате, фиксируя изменения. Ее дипломы сняты со стены и аккуратно сложены на подоконнике.
«Книжные полки освобождены от профессиональной литературы, книги стоят стопками на полу. Зато на полках появились баночки с лекарствами, флаконы с настойками, коробочки с таблетками». «Где мой компьютер?» — спросила Елизавета. «Артемушка перенес его вниз, чтобы не мешал мне отдыхать», — ответила Клавдия Ивановна. «А то знаешь, как эти компьютеры гудят».
Для больного человека каждый звук — мучение. Понятно. Елизавета обернулась к появившемуся в дверях Артему. «И когда ты все это организовал?» «Сегодня, пока ты была на объекте», — ответил он, явно чувствуя себя неловко. «Ребята из компании помогли перетащить мебель».
Значит, пока она решала проблемы с подрядчиками настройки нового офисного центра, дома разворачивалась операция по захвату ее личного пространства. И Артем все это планировал. «Может быть, не один день. А мое рабочее место теперь где?» — поинтересовалась Елизавета. «Я думал, ты поработаешь за кухонным столом пока». Артем пытался изобразить улыбку. «Или в гостиной».
«Там же диван удобный». «За кухонным столом». Елизавета медленно повторила его слова. «Архитектурные чертежи за кухонным столом». «Лизонька, не расстраивайся», — вмешалась Клавдия Ивановна. «Я постараюсь меньше болеть, чтобы вернуть тебе комнату поскорее». В ее голосе не было ни капли сарказма, но Елизавета услышала что-то другое — удовлетворение.
Клавдия Ивановна выглядела как генерал, успешно захвативший стратегически важную высоту. «Мне нужно проверить почту», — сказала Елизавета и направилась вниз. В гостиной на журнальном столике действительно стоял ее ноутбук. Рядом лежали папки с документами, которые Артем явно поспешно вытащил из кабинета. Некоторые листы помялись, один чертеж был запачкан кофе.
Елизавета открыла ноутбук и уставилась на экран, не видя его. В голове проносились мысли, одна тревожнее другой. Неужели она так плохо знала своего мужа? Семь лет совместной жизни, и он способен на такие решения без ее участия. Артем спустился следом, сел рядом на диван. «Лиза, я понимаю, ты расстроена». «Расстроена?»
Елизавета повернулась к нему. «Артем, ты привез в наш дом женщину, которая откровенно меня недолюбливает, отдал ей мое рабочее место и сообщил мне об этом постфактум. И ты думаешь, я просто расстроена? Мама не недолюбливает тебя», — слабо возразил он. «Да ладно», — Елизавета хмыкнула.
«Клавдия Ивановна за семь лет ни разу не назвала меня по имени, только Лизонька с таким тоном, будто я малолетняя дурочка. Она регулярно интересуется, когда я, наконец, рожу ей внуков, и каждый раз добавляет, что в наше время к тридцати уже и первого, и второго воспитывали».
«Она из другого поколения», — попытался оправдаться Артем, «из поколения, которое считает, что жена сына обязана подчиняться его матери». Елизавета закрыла ноутбук. «Артем, я хочу знать правду. Что именно сказал врач?» Он замялся, что было ответом само по себе. «Ну, обследование показало некоторые отклонения». «Какие отклонения?» «Покажи справку». «Какую справку?»
«Медицинскую справку, которая подтверждает, что твоей матери нужен постоянный уход», терпеливо объяснила Елизавета. «Без нее я не пойму, с чем имею дело». Артем потер затылок, еще один жест, выдающий его неуверенность. «Справка? Ее пока нет», — врач сказал устно. «Какой врач? Как его зовут? В какой клинике он работает?»
«Лиза, ты же не адвокат. Зачем тебе все эти подробности?» «За тем, что в моем доме появился новый жилец, которому я якобы обязана обеспечивать уход». Елизавета поднялась с дивана. «И я хочу понимать, на какой срок и что именно требуется». Она направилась в кухню, а Артем остался сидеть на диване с видом человека, загнанного в угол.
Елизавета достала из холодильника минеральную воду, сделала несколько глотков, пытаясь успокоиться. Нужно было подумать. За окном смеркалось. Обычно в это время она планировала вечер. Ужин, просмотр новостей, может быть, фильм. Теперь же в доме появился третий человек, который кардинально изменит их быт. И самое неприятное, Артем даже не попытался обсудить это с ней заранее.
Следующие два дня превратились в настоящее испытание. Клавдия Ивановна вела себя как заботливая хозяйка, которая наконец-то получила возможность навести порядок в доме сына. Она рано вставала, шла на кухню и начинала готовить завтрак для своего Артемушки.
Гречневая каша с молоком, яичница с салом, бутерброды с маслом и колбасой. Еда, от которой Елизавета отвыкла за годы здорового образа жизни. «Лизонька, ты совсем не ешь», — с показной заботой говорила Клавдия Ивановна. «Как же Артемушка на такой диете выживает? Мужчине нужна сытная пища».
Елизавета пила кофе и смотрела, как муж с аппетитом поглощает материнскую стряпню. За семь лет он привык к ее легким завтракам. Йогурт, фрукты, иногда овсяная каша. Теперь же он словно вернулся в детство. Но хуже всего было то, что Клавдия Ивановна начала активно обустраиваться. В первый день она попросила Артема передвинуть кровать ближе к окну. «Для лучшего освещения».
Во второй день оказалось, что ей нужен телевизор в комнате, чтобы не мешать молодым в гостиной. К вечеру второго дня в бывшем кабинете Елизаветы появился небольшой телевизор на тумбочке. Елизавета пыталась работать за кухонным столом, но это было невозможно. Клавдия Ивановна постоянно ходила туда за лекарствами, которые хранились в холодильнике, за водой, за чаем, пищей.
Каждый раз она извинялась и интересовалась, не мешает ли она. «Конечно, нет», — отвечала Елизавета, стискивая зубы. На третий день терпение кончилось. Елизавета вернулась со встречи с клиентами и обнаружила, что кухонный стол накрыт скатертью, а на нем расставлены баночки с домашними заготовками.
«Артемушка попросил достать огурчики», — объяснила Клавдия Ивановна. «Я принесла из дома банки. У вас тут совсем пусто в холодильнике, одни какие-то заморские йогурты». Елизавета молча убрала банки, сложила скатерть и достала ноутбук. Но работать не получалось. Клавдия Ивановна включила телевизор на полную громкость. В ее комнате шел какой-то ток-шоу, где люди выясняли отношения на всю страну.
«Не могли бы вы убавить звук?» — попросила Елизавета, поднявшись на второй этаж. «Ой, Лизонька, прости!» — Клавдия Ивановна изобразила испуг. «Я совсем забыла, что у меня слух плохой стал. Сейчас убавлю». Звук стал тише, но ненамного. Елизавета вернулась на кухню и попыталась сосредоточиться на чертежах. Через полчаса громкость снова выросла.
Вечером, когда Артем вернулся с работы, Елизавета попыталась поговорить с ним. «Мне нужно мое рабочее место», — сказала она без предисловий. «Лиза, потерпи еще немного». Артем даже не поднял глаз от тарелки. «Мама 6 привыкнет, станет легче».
«Артём, я не могу работать за кухонным столом. У меня клиенты, проекты, дедлайны. Можешь снять офис?» – предложил он. «Деньги есть». Елизавета уставилась на мужа. «Снять офис, потому что в её собственном доме больше нет места для её работы. А можешь снять квартиру для матери?» – парировала она. «Деньги тоже есть».
Артем поднял голову, в его глазах мелькнуло раздражение. «Это моя мать. Она больна. И я не собираюсь сдавать ее в какую-то квартиру, как чужую. А меня ты готов сдать в офис, как чужую. Не драматизируй. Это разные вещи». Елизавета поняла, что разговор зашел в тупик. Артем не видел проблемы, а если не видел, то и решать ее не собирался. На четвертый день случился прорыв.
Елизавета решила привести в порядок документы, которые Артем поспешно вынес из кабинета. Разбирая папки, она наткнулась на конверт, который не помнила. Елизавета внимательно изучила справки. Внутри лежали документы из частной клиники — результаты обследования Клавдии Ивановны.
Общий анализ крови в норме. Кардиограмма, незначительные возрастные изменения, УЗИ внутренних органов без патологий. Заключение терапевта. Пациентка практически здорова. Рекомендуется наблюдение по возрасту. Никаких слов о необходимости постоянного ухода. Никаких серьезных диагнозов. Обычная справка для женщины 63 лет.
Елизавета перечитала документы дважды, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Затем достала телефон и нашла номер клиники. Представившись родственницей, она уточнила у администратора, не назначал ли доктор Климов дополнительных обследований для Клавдии Ивановны Белоусовой. «Нет», — ответила девушка на том конце провода. «Последний визит был неделю назад».
«Пациентка здорова, никаких дополнительных процедур не требуется». Елизавета медленно положила трубку. Картина прояснялась. Клавдия Ивановна действительно проходила обследование, но его результаты были совсем не такими, как рассказывал Артем. Либо он не читал справки, либо сознательно исказил информацию. Но зачем?
Ответ пришел сам собой, когда Елизавета вспомнила недавние разговоры свекрови. Клавдия Ивановна не раз жаловалась, что в своей квартире она чувствует себя одиноко, что соседи шумят, что лифт часто ломается, что продукты в ближайшем магазине дорогие и не очень свежие. А в доме сына так уютно, так спокойно. Артем вернулся домой в половине седьмого.
Елизавета ждала его в гостиной, разложив на журнальном столике медицинские справки. «Как дела?» – спросил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. «Познавательно». Елизавета указала на документы. «Артем, садись. Нам действительно нужно поговорить». Он увидел справки и побледнел. «Где ты это взяла?» «В твоих же папках». Елизавета взяла в руки заключение врача.
«Интересное чтение. Оказывается, твоя мать практически здорова». Цитирую дословно. Артем сел в кресло, не отрывая взгляда от документов. Врач мог ошибиться. «Артем, хватит». Елизавета отложила справки. «Я звонила в клинику. Доктор Климов подтвердил. Никаких серьезных проблем у твоей матери нет. Обычное возрастное обследование с хорошими результатами».
Муж молчал, глядя в пол. «Значит, ты знал», — продолжила Елизавета. «Знал, что мама не больна, но все равно привез ее сюда». «Зачем?» — она просила. Тихо признался Артем. «Сказала, что ей тяжело одной, что боится жить в квартире. А я подумал… Ты подумал, что я не буду против». Елизавета почувствовала, как внутри все закипает.
«Или ты решил, что мое мнение вообще не важно?» «Я думал, ты поймешь. Это же ненадолго». «Ненадолго?» Елизавета встала и начала ходить по комнате. «Артем, твоя мать уже перестроила половину дома под себя. Она принесла свою мебель, свою посуду, свои привычки. Это выглядит как переезд на совсем. Может, оно и к лучшему?» Неожиданно сказал Артем.
«Дом большой, места хватит всем, а маме будет не так одиноко». Елизавета остановилась и посмотрела на мужа. В его голосе появилось что-то новое. Не вина, не извинения, а уверенность. Словно он наконец решился сказать то, что давно думал. «То есть ты планировал это?» – медленно спросила она. «Переезд мамы насовсем?»
Артем не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Елизавета опустилась на диван, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Получается весь этот спектакль с болезнью, срочностью, временными неудобствами, просто способ протащить в дом Клавдию Ивановну без ее согласия. А теперь, когда дело сделано, можно признаваться в истинных планах.
«Артем», — сказала она очень тихо, — «ты понимаешь, что только что разрушил мое доверие к тебе?» «Лиза, не преувеличивай, не преувеличиваю». Елизавета посмотрела ему в глаза. «Ты обманул меня, привез в мой дом человека обманным путем, лишил меня рабочего места и сделал вид, что это временная жертва во имя здоровья твоей матери».
«А на самом деле ты просто решил изменить нашу жизнь, не поставив меня в известность». Артем открыл рот, чтобы что-то сказать, но Елизавета его опередила. «Я иду проветриться». «А ты подумай хорошенько, что важнее – наш брак или комфорт твоей мамы?» Она взяла ключи от машины и вышла из дома. На улице стемнело, фонари отражались в лужах от дневного дождя.
Елизавета села в автомобиль, но не завела его. Нужно было подумать. Елизавета проехала по городу час, пытаясь привести мысли в порядок. Когда вернулась домой, Артем сидел в гостиной с отсутствующим видом, а из кухни доносились звуки. Клавдия Ивановна готовила ужин. Запах жареного лука и мяса наполнял дом, словно подчеркивая, кто теперь здесь главный.
«Ну что подумал?» — спросила Елизавета, садясь напротив мужа. «Лиза, может, попробуем как-то ужиться?» Артем говорил неуверенно. Мама старается не мешать. «Артем, твоя мать захватила мой кабинет, перекроила весь дом под себя и, как оказалось, вообще не больна». Елизавета говорила спокойно, но каждое слово звучало как удар. «О каком ужиться ты говоришь?»
«Но ведь дом большой, дом мой», — прервала его Елизавета. «И решение о том, кто в нем живет, принимаю я, а не ты за меня». Артем хотел что-то ответить, но тут из кухни вышла Клавдия Ивановна с подносом. «Дети, ужин готов!» — объявила она жизнерадостно. «Артемушка, я твою любимую печенку приготовила с луком».
Елизавета посмотрела на это семейное умиление и приняла решение. Тогда я в тот же день привезла свою маму. На следующее утро, пока Артем был на работе, а Клавдия Ивановна смотрела телевизор в бывшем кабинете, Елизавета позвонила матери. «Мама, у меня к тебе просьба», — сказала она 9 без предисловий.
Валентина Сергеевна, 60-летняя женщина с острым умом и независимым характером, сразу насторожилась. «Что случилось, дочка?» «Нужно приехать и пожить у нас какое-то время. Объясню, когда приедешь». «Елизавета, ты не из тех, кто просит о помощи просто так. Что происходит?» «Мама, доверься мне. Это важно».
Валентина Сергеевна приехала во второй половине дня с небольшим чемоданом почувствовала напряженную атмосферу. Дом, который она знала как уютное гнездышко дочери, теперь пах чужим присутствием. «Где я буду спать?» — спросила Валентина Сергеевна, оглядывая прихожую. «В гостевой комнате», — ответила Елизавета. и внимательным взглядом. Едва переступив порог, она
«Только сначала познакомься с нашей… гостьей». Когда Клавдия Ивановна спустилась вниз и увидела незнакомую женщину, ее лицо вытянулось. «Артемушка не говорил, что к вам гости приедут», проговорила она с нескрываемым недовольством. «Клавдия Ивановна, знакомьтесь, моя мама, Валентина Сергеевна», представила Елизавета. «Мама — это мать Артема».
Две женщины оценивающе посмотрели друг на друга. «Клавдия Ивановна полная, румяная, в домашнем халате. Валентина Сергеевна подтянутая, элегантная, в строгом костюме». «Очень приятно», — сухо сказала Валентина Сергеевна. «Надеюсь, я не помешаю». «Помешаете чему?» — не поняла Клавдия Ивановна.
«Вашему выздоровлению», — невозмутимо ответила мать Елизаветы. Лиза рассказала, что вы нездоровы. Клавдия Ивановна замялась, явно не зная, что ответить. Вечером, когда Артем вернулся с работы, его встретила картина. За обеденным столом сидели три женщины и пили чай в полном молчании. Атмосфера была настолько напряженной, что можно было резать ножом.
«Валентина Сергеевна?» — растерянно произнес он. «А что? Как?» «Артем, дорогой!» Валентина Сергеевна улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. «Лиза пригласила меня погостить». «Надеюсь, ты не против?» Артем бросил быстрый взгляд на жену, но та демонстративно изучала содержимое чашки. «Конечно, не против», — пробормотал он. «Просто неожиданно».
«Да уж, неожиданности у вас в семье случаются», — заметила Валентина Сергеевна. «То одна мама приезжает, то другая». Клавдия Ивановна поперхнулась чаем. «Я не просто приехала», — возмутилась она. «Я больна». «Что именно болит?» — с профессиональным интересом спросила Валентина Сергеевна. «Я 30 лет проработала медсестрой. Может, чем помогу?»
Клавдия Ивановна снова замялась. Рассказывать о своих мнимых болезнях медицинскому работнику было рискованно. «У меня сердце», — неуверенно сказала она. «Принимаете что-нибудь?» Валентина Сергеевна кивнула на тумбочку с лекарствами. «Можно посмотреть?» «Зачем?» — нервно спросила Клавдия Ивановна.
«Просто интересно. Некоторые препараты плохо сочетаются между собой». Елизавета наблюдала за этим диалогом с нескрываемым удовольствием. Мать чувствовала фальшь за версту и методично подводила Клавдию Ивановну к разоблачению. Следующие дни превратились в настоящую войну нервов.
Две пожилые женщины сражались за территорию и влияние, используя тонкие, но болезненные уколы. Клавдия Ивановна с утра занимала кухню, готовя завтрак для сына. Валентина Сергеевна появлялась следом и заваривала травяной чай, комментируя. «Как много масла вы используете? А ведь в вашем возрасте это вредно для сосудов».
«Мой Артемушка привык к нормальной еде», — огрызалась Клавдия Ивановна. «Нормальной?» — Валентина Сергеевна поднимала бровь. «Интересное определение для жареного сала». Артем пытался есть, делая вид, что не слышит этих перепалок, но с каждым днем выглядел все более измотанным. Елизавета тем временем наблюдала и думала.
Ситуация была абсурдной, но поучительной. Артем наконец-то видел, как выглядит навязанное соседство, когда человек не может спокойно позавтракать в собственном доме. Через неделю случился первый серьезный инцидент. Клавдия Ивановна решила навести порядок в холодильнике и выбросила продукты Валентины Сергеевны.
«Это же все прокисло!» — оправдывалась она. «Эти ваши йогурты, творожки! Артемушке от такой еды только вред!» «Клавдия Ивановна!» — спокойно сказала Валентина Сергеевна. «Вы выбросили продукты, которые я покупала на свои деньги. Это называется воровством». «Как вы смеете!» — вспыхнула свекровь. «Я хозяйка в этом доме!»
«Хозяйка?» Валентина Сергеевна удивленно посмотрела на нее. «А я думала, хозяйка здесь моя дочь». Этот разговор услышал вернувшийся с работы Артем. Он попытался помирить женщин, но получилось неубедительно. «Мам, может, не стоит?» – начал он, обращаясь к своей матери. «Что не стоит?» – взвилась Клавдия Ивановна. «Заботиться о твоем здоровье?»
«А она?» — она ткнула пальцем в сторону Валентины Сергеевны. «Приехала сюда неизвестно зачем и указывает мне, что делать. Я приехала по приглашению дочери». Невозмутимо ответила Валентина Сергеевна. «А вот на каком основании здесь вы, мне не ясно». Артем побледнел.
Разговор принимал опасный оборот. На следующий день Елизавета случайно встретила соседку, Марину Ефимовну, которая выгуливала собаку. «Лизочка, как дела?» — поинтересовалась пожилая женщина. «А то Артем месяц назад рассказывал, что мама к вам переезжает. Наверное, уже освоились?» Елизавета замерла. «Месяц назад?» — переспросила она.
«Ну да. Еще в начале июня. Встретила его у подъезда. Он такой радостный был. Говорит, скоро мама будет с нами жить. Я еще подумала, какой заботливый сын». «Понятно». Медленно проговорила Елизавета. «Спасибо».
Значит, Артем планировал переезд матери уже больше месяца. Все эти разговоры о внезапном решении, срочности, отсутствии времени на обсуждение — ложь от начала до конца. Вечером она дождалась мужа в гостиной. «Марина Ефимовна передает привет», — сказала Елизавета без предисловий, «и благодарит за то, что ты месяц назад рассказал ей о переезде мамы». Артем застыл с ключами в руках.
«Что она тебе сказала?» «Достаточно». Елизавета встала с дивана. «Артём, ты планировал это больше месяца, правда? Всё это время ты знал, что привезёшь сюда маму, и молчал. Лиза, я хотел тебя подготовить». «Подготовить?» Елизавета рассмеялась, но смех получился невесёлым. «Ты хотел поставить меня перед фактом так, чтобы я не смогла возразить».
Сначала ложь о болезни, потом ложь о спонтанности решения. «Что еще ты от меня скрываешь?» Артем не ответил. И это было ответом само по себе. Тем временем противостояние между двумя матерями переходило на новый уровень.
Клавдия Ивановна попыталась привлечь Валентину Сергеевну на свою сторону, рассказывая ей о недостатках Елизаветы. «Вы знаете, Валентина Сергеевна, — доверительно говорила она за вечерним чаем, — мне кажется, Лизонька совсем не умеет быть женой. Дом не ведет, готовить не готовит, детей рожать не хочет».
«Мой Артемушка так страдает!» «Интересно», — спокойно ответила Валентина Сергеевна. Самостоятельная, успешная, независимая. Именно такой должна быть современная женщина». «Современная?» — фыркнула Клавдия Ивановна. «А кто мужчину кормить будет? Кто дом в порядке держать?» «А мне кажется, что Елизавета — прекрасная жена.
«А зачем взрослому мужчине мама, которая его кормит?» — поинтересовалась Валентина Сергеевна. «Он что, сам не умеет?» Клавдия Ивановна почувствовала, что разговор идет не туда. «Вы не понимаете. Мужчина должен работать и зарабатывать, а женщина — создавать уют. Елизавета работает и зарабатывает не меньше вашего сына», — возразила Валентина Сергеевна. «И дом у нее был прекрасным, пока…
Она многозначительно посмотрела на Клавдию Ивановну. Попытка настроить мать против дочери провалилась полностью. Через несколько дней произошло событие, которое окончательно прояснило ситуацию. К дому подъехал грузовик, и рабочие начали выгружать мебель. «Это что еще такое?» – спросила Елизавета у мужа. «Мама распродала свою мебель», – неохотно признался Артем.
Решила, что здесь ей будет удобнее с привычными вещами. Распродала, Елизавета выглянула в окно. «Артем, а квартиру она тоже продала?» Молчание мужа было красноречивее любого ответа. «Продала», — констатировала Елизавета. «И деньги где?» «На счету лежат», — пробормотал Артем. «Сколько денег, Артем?» «Три миллиона восемьсот тысяч», — едва слышно произнес он.
Елизавета присела на диван. Картина окончательно прояснилась. Клавдия Ивановна не просто переехала к ним. Она продала свою недвижимость и получила почти 4 миллиона рублей. При этом рассчитывала жить в доме невестки бесплатно. «Знаешь что, Артем?» — сказала Елизавета после долгой паузы. «Позови маму. Нам нужно поговорить втроем».
Клавдия Ивановна спустилась вниз с довольным видом. Видимо, думала, что невестка наконец-то смирилась с ее присутствием. «Клавдия Ивановна», — начала Елизавета, — «я узнала, что вы продали квартиру. Поздравляю с такой суммой». Свекровь насторожилась. «Это мои деньги», — сказала она осторожно. «Конечно, ваши». Елизавета улыбнулась.
«И раз у вас есть почти 4 миллиона, вы легко можете снять хорошую квартиру или даже купить новую. Зачем мне квартира, когда я могу жить с сыном?» — возмутилась Клавдия Ивановна. «А затем, что жить с сыном — это одно, а жить за счет сына — совсем другое. Особенно, когда у вас есть собственные средства». Клавдия Ивановна побагровела.
«Я не за счет сына живу. Я больна». «Медицинские справки говорят об обратном», — спокойно заметила Елизавета. «А если вы здоровы и финансово независимы, то какие основания у вас жить в моем доме? Артемушка, скажи ей что-нибудь». Взмолилась Клавдия Ивановна. Артем сидел с видом загнанного в угол зверя. «Лиза, может, не стоит?»
«Стоит», — твердо сказала Елизавета. «Стоит все расставить по местам». На следующее утро Артем подошел к жене, когда она собиралась на работу. «Лиза, нам нужно серьезно поговорить». «О чем?» — Елизавета надевала туфли. «О доме, о маме, о наших отношениях. Хорошо».
«Вечером поговорим». «Нет, сейчас». В голосе Артема появились нотки, которых Елизавета раньше не слышала. «Я принял решение». Она выпрямилась и посмотрела на мужа. Что-то в его тоне настораживало. «Какое решение?» «Мама остается». Артем говорил четко, словно заученную речь. «Это мой дом тоже. И я имею право решать, кто в нем живет». «Твой дом?»
Елизавета медленно повторила его слова. «Артем, дом записан на меня. Я его покупала на свои деньги, я плачу налоги, я несу все расходы. Мы муж и жена. Что твое, то и мое. Интересная логика». Елизавета сняла туфли и села в кресло. «Значит, и деньги твоей мамы тоже наши?» Артем замялся. «Это другое дело». «Почему же другое?»
Елизавета внимательно смотрела на мужа. «Если мой дом становится нашим, то и ее деньги должны стать нашими. Логично?» «Лиза, не умничай. Я говорю серьезно. Мама остается. И точка. А если я не согласна?» Артем помолчал. Потом сказал то, что окончательно поставило точку в их отношениях. «Тогда ты можешь съехать. Или развестись. Выбирай».
Елизавета посмотрела на мужа так, словно видела его в первый раз за семь лет. «Ты ставишь ультиматум? Мне? В моем собственном доме? Я говорю как есть. Мама не виновата, что ты эгоистка и не хочешь помочь больному человеку». «Больному?» Елизавета рассмеялась.
«Артем, мы же разобрали справки. Твоя мама здорова. Врачи могут ошибаться. Но банковские счета не ошибаются. У твоей мамы есть деньги на собственное жилье». Артем встал и начал ходить по комнате. «Знаешь что, Лиза, мне надоели твои капризы. Мама остается, и обсуждению это не подлежит. А если тебе не нравится, то…» Он осекся. «То что?»
— тихо спросила Елизавета. — То я подам на развод и потребую свою долю в доме. Елизавета медленно встала с кресла. Сейчас все встало на свои места. Переезд Клавдии Ивановны, продажи ее квартиры, попытки изменить документы на дом — все было частью одного большого плана. — Понятно, — сказала она спокойно.
«А долю в доме ты потребуешь какую?» «Половину, конечно». «Мы муж и жена. И эта половина случайно не достанется твоей маме?» Артем не ответил, но его молчание говорило само за себя. «Еще один вопрос», — продолжила Елизавета. «А идея оформить на твою маму долю в доме откуда взялась?» «Какая идея?» Артем попытался изобразить непонимание.
«Не притворяйся. Ты ведь хочешь, чтобы я оформила на Клавдию Ивановну долю в доме?» «Для ее безопасности, как ты выражался». Артем понял, что попался. «Это нормальная практика», — сказал он, защищаясь. «Пожилому человеку нужны гарантии». «Гарантии чего?» — Елизавета смотрела на мужа с любопытством исследователя, изучающего новый вид животных. «Гарантии того, что она останется в моем доме навсегда?»
«Лиза, ты не понимаешь?» «Понимаю. Понимаю очень хорошо». Елизавета взяла сумочку. «Ты с мамой хочешь получить мой дом. Сначала вы ее вселяете под предлогом болезни, потом требуете оформить на нее долю, потом через суд получаете право на большую часть недвижимости. Красивый план. Ты несешь чушь». Вспылил Артем. «Несу?» Елизавета остановилась у двери.
«Тогда докажи. Оформи маме съемную квартиру на ее деньги. Пусть она туда переезжает, а к нам приходит в гости. Я не буду ничего доказывать. Мама остается здесь. И если тебе это не нравится, то вали отсюда». Последние слова Артем произнес на повышенных тонах. В доме стало тихо. Даже телевизор в комнате Клавдии Ивановны замолчал.
Елизавета открыла дверь и оглянулась. «Знаешь, Артем, ты прав в одном. Мне действительно это не нравится. И я действительно должна что-то решить». Она вышла из дома, оставив мужа стоять посреди гостиной с побагровевшим от злости лицом. Елизавета провела в машине почти два часа, обдумывая ситуацию.
Когда она вернулась домой, то обнаружила, что расстановка сил окончательно изменилась. Клавдия Ивановна больше не играла роль больной гости. Она вела себя как полноправная хозяйка. В прихожей стояли ее комнатные растения в горшках. На кухне висели ее полотенца и прихватки. Холодильник был заклеен магнитиками с фотографиями Артема в детстве.
Дом постепенно превращался в филиал квартиры Клавдии Ивановны. «Лизонька, наконец-то!» — встретила ее свекровь, сделанной радостью. «А мы тут с Валентиной Сергеевной чай пили, знакомились поближе». Валентина Сергеевна сидела за столом с каменным лицом. Судя по ее виду, знакомство проходило не очень гладко. «Как дела, мама?» — спросила Елизавета.
«Познавательно», — сухо ответила Валентина Сергеевна. Клавдия Ивановна рассказывала, как планирует обустроить дом. «Обустроить?» — Елизавета посмотрела на свекровь. «Ну да», — Клавдия Ивановна затороторила. «Я тут подумала, может, в гостиной мебель переставить? А то как-то неуютно. И обои бы поменять, эти белые какие-то больничные. А еще…»
«Клавдия Ивановна», — прервала ее Елизавета, — «это не ваш дом». «Как это не мой?» — удивилась свекровь. «Артемушка сказал, что теперь я здесь живу постоянно». «Артем многое говорит в последнее время», — заметила Елизавета. «Но решение в этом доме принимаю я». Клавдия Ивановна скривилась, словно попробовала что-то кислое.
«Вот видишь, Валентина Сергеевна», — обратилась она к матери Елизаветы, «какая у нее гордыня. Сын семь лет как муж, а она все «мой дом да мой дом». Разве так можно?» «А как можно?» — спросила Валентина Сергеевна. «Ну как?» «По-семейному. Что мужа, то и жены. Что жены, то и мужа». «Интересно», — кивнула мать Елизаветы.
«А ваши четыре миллиона тоже стали семейными?» Клавдия Ивановна поперхнулась чаем. «Какие миллионы?» «Те, что вы получили за продажу квартиры?» невозмутимо пояснила Валентина Сергеевна. «Если все семейное, то и эти деньги должны быть общими. Это совсем другое дело!» возмутилась Клавдия Ивановна. «Это мои кровные!» «А дом Елизаветы, значит, не ее кровные!» поинтересовалась Валентина Сергеевна.
Елизавета слушала этот диалог и думала о том, какой же умной была ее мать. За несколько фраз она вывела Клавдию Ивановну на чистую воду. Вечером, когда Артем вернулся с работы, атмосфера в доме была накаленной до предела. Три женщины сидели в разных комнатах и старательно не разговаривали друг с другом. «Что происходит?» – спросил он у жены.
«Твоя мать обустраивает наш дом», — ответила Елизавета. «Хочет сменить обои, переставить мебель, повесить свои фотографии. И что в этом плохого?» Артем защищался уже автоматически.
«Человек хочет чувствовать себя как дома. Артем, это мой дом. И если она хочет чувствовать себя как дома, пусть едет к себе домой. У нее больше нет дома», — вспылил Артем. «Квартиру продала». «По своему желанию», — напомнила Елизавета. «Никто ее не заставлял». «Ты бездушная», — произнес Артем с отвращением. «Выгоняешь больную старушку на улицу».
«Больную?» Елизавета устало вздохнула. «Артем, мы же разбирали справки. Справки не все показывают, а материнское сердце не обманешь. Материнское сердце — это когда мать жертвует собой ради ребенка», заметила появившаяся в дверях Валентина Сергеевна, «а не когда ребенок жертвует семьей ради матери». Артем повернулся к теще с недовольным лицом.
«Валентина Сергеевна, это не ваше дело». «Мое», — спокойно ответила она. «Это дом моей дочери, и я не позволю здесь творить безобразие». «Безобразие?» — из кухни вышла Клавдия Ивановна. «Это кто безобразие творит?» «Вы», — прямо сказала Валентина Сергеевна.
«Вы приехали в чужой дом под предлогом болезни, заняли рабочее место хозяйки, а теперь еще и планируете здесь ремонт делать». «Я не в чужой дом приехала», — взвилась Клавдия Ивановна. «Это дом моего сына. Ваш сын здесь не хозяин», — возразила Валентина Сергеевна. «Хозяйка тут моя дочь».
«Подумаешь, хозяйка», — фыркнула Клавдия Ивановна. «Муж захочет и разведется с ней, и половину дома получит». Повисла тишина. Клавдия Ивановна поняла, что сказала лишнее, но было уже поздно. «Половину дома?» — медленно переспросила Елизавета. «Это вы о чем?» «Я… ничего», — забормотала свекровь.
«Нет, расскажите», — настаивала Елизавета. Артем тоже упоминал что-то о своей доле в доме. Клавдия Ивановна бросила быстрый взгляд на сына, но тот смотрел в пол. «Ну, если развод, то имущество же делится», — неуверенно сказала она. «Пополам?» — уточнила Елизавета. «По закону так положено». «Понятно. А эта половина случайно не вам достанется».
«Мне?» — Клавдия Ивановна изобразила удивление. «С чего бы?» «За тем, что Артем вам ее подарит. Из сыновней любви. Лиза, хватит!» — вмешался Артем. «Никто ничего никому не собирается дарить. Нет?» — Елизавета посмотрела на мужа внимательно. «А требование оформить на маму долю в доме откуда взялось?» Артем замялся.
Клавдия Ивановна поняла, что ситуация выходит из-под контроля. «Артемушка, может, не стоит?» — начала она. «Что не стоит?» — поинтересовалась Валентина Сергеевна. «Рассказывать о ваших планах?» «Каких планах?» Клавдия Ивановна попыталась изобразить непонимание.
«О том, как получить дом Елизаветы», — пояснила Валентина Сергеевна. «Сначала вселиться под предлогом болезни, потом оформить долю, потом через развод получить половину недвижимости. Это неправда!» — закричала Клавдия Ивановна. «Правда?» — спокойно сказала Елизавета. «Мама, ты очень точно описала их план». Артем понял, что больше скрывать бессмысленно. «И что в этом плохого?»
— огрызнулся он. «Я семь лет прожил в этом доме, вкладывал в него деньги». «Какие деньги?» — удивилась Елизавета. «Все счета за коммуналку, ремонт, налоги плачу я. Я живу здесь. Это тоже вклад. Жить в чужом доме — это не вклад, а привилегия», заметила Валентина Сергеевна. «Следующая неделя превратилась в настоящий ад».
Клавдия Ивановна окончательно сбросила маску и вела себя как хозяйка. Она переставляла мебель по своему вкусу, меняла расположение вещей на кухне, даже повесила в гостиной свою вышивку с надписью «Дом там, где мама». Валентина Сергеевна молча наблюдала за этим безобразием и каждый вечер рассказывала дочери о новых подвигах свекрови.
«Сегодня она выбросила твои цветы», — сообщила она в очередной вечер. «Сказала, что орхидеи привлекают негативную энергию. А вчера она сложила все твои книги в коробки», — добавила Валентина Сергеевна на следующий день. «Место освободила под свою посуду».
Елизавета терпела, но терпение подходило к концу. Особенно после того, как Клавдия Ивановна заявила, что собирается пригласить в гости своих подруг на день рождения. «Празднество планируется грандиозное», — рассказывала она Артему за ужином. «Человек пятнадцать придет. Я уже торт заказала и музыканта». «Какого музыканта?» — спросила Елизавета.
«Баяниста», — радостно ответила Клавдия Ивановна. «Будем петь песни молодости». «В моем доме?» — уточнила Елизавета. «В нашем доме», — поправила ее свекровь. «Я тут теперь живу, временно живете», — напомнила Елизавета. «Это еще как посмотреть», — хмыкнула Клавдия Ивановна. Вечером Елизавета попыталась поговорить с мужем.
«Артём, твоя мать организует в нашем доме праздник для 15 человек. Ты не находишь это странным?» «А что странного?» Артём листал новости в телефоне.
«День рождения у нее раз в год. В моем доме, без моего разрешения». «Лиза, ну сколько можно?» «Это моя мать». «А это мой дом!» — повысила голос Елизавета. «И я не разрешала здесь никаких праздников». «Разреши», — сказал Артем, не отрываясь от экрана. «Не будь жадной». Слово «жадная» стало последней каплей. Елизавета выхватила у мужа телефон и швырнула его на пол.
Я жадная?» — крикнула она. «Я предоставила твоей матери бесплатное жилье, кормлю ее, терплю ее выходки, а я жадная?» Артем поднял телефон, проверил, не разбился ли экран. «Ты истеричка», — сказал он с отвращением. «И эгоистка». «Эгоистка?» — Елизавета почувствовала, как внутри все закипает. «Это я эгоистка?» «Да, ты!»
Артем встал с дивана. «Не можешь потерпеть больную старушку». «Больную?» Елизавета рассмеялась нервным смехом. «Больную старушку, которая планирует ремонт в моем доме! Перестань истерить!» — рявкнул Артем. «А ты перестань врать!» — крикнула в ответ Елизавета. Их крики услышали обе матери. Валентина Сергеевна спустилась в гостиную с обеспокоенным лицом.
Клавдия Ивановна появилась следом с довольным видом. Видимо, ей нравилось, что сын наконец поставил жену на место. «Что здесь происходит?» — строго спросила Валентина Сергеевна. «Твоя дочь не дает мне спокойно жить», — пожаловалась Клавдия Ивановна. «Все ей не так, все не по ее. А вы разве не гостья в этом доме?» — поинтересовалась Валентина Сергеевна. «Я мать хозяина», — возмутилась Клавдия Ивановна.
«Хозяйка здесь моя дочь», — возразила Валентина Сергеевна. «А ваш сын — просто муж хозяйки». «Скоро не муж», — выпалила Клавдия Ивановна и тут же прикрыла рот рукой. Все трое уставились на нее. «Что вы сказали?» — тихо спросила Елизавета. «Я… ничего», — забормотала Клавдия Ивановна. «Нет, повторите». Клавдия Ивановна поняла, что отступать некуда.
«Ну, если вы так не уживаетесь, то, может, и правда стоит развестись», — сказала она, стараясь говорить равнодушно. «И тогда Артем получит половину дома?» — уточнила Елизавета. «Ну, по закону же. А потом подарит эту половину вам?» Клавдия Ивановна молчала, но ее молчание было ответом. «Все понятно», — сказала Елизавета.
«Артем, поздравляю! Твоя мама только что озвучила ваш план». «Какой план?» – Артем попытался изобразить недоумение. «План получения моего дома», – пояснила Елизавета. «Очень хитрый план». «Ты параноик», – огрызнулся Артем. «Я реалист», – возразила Елизавета. «И я вижу, что происходит в моем собственном доме». Клавдия Ивановна решила перейти в «Наступление».
«А что происходит?» — встряла она. «Я больная женщина. Мне нужен уход. А твоя мать мне мешает. Она постоянно делает замечания, критикует, следит за каждым моим шагом. Валентина Сергеевна следит за тем, чтобы вы не присвоили чужой дом», — спокойно сказала Елизавета. «Чужой?» — взвилась Клавдия Ивановна. «Это дом моего сына».
«Ваш сын здесь не хозяин», — повторила Валентина Сергеевна. «Еще как хозяин!» — крикнула Клавдия Ивановна. «И если ему мешает ваша дочь, то пусть разводится. А если ему мешаете вы?» — поинтересовалась Валентина Сергеевна. «Я его мать, я ему не могу мешать». «Мешать можете», — возразила Валентина Сергеевна. «Особенно, если разрушаете его семью».
Артем слушал этот диалог с все более мрачным лицом. Наконец он не выдержал. «Хватит!» — заорал он. «Немедленно выгони свою каргу! Она нам мешает!» Тишина повисла над гостиной, как грозовая туча. Валентина Сергеевна побледнела. Елизавета медленно повернулась к мужу. «Что ты сказал?» — спросила она очень тихо.
«Я сказал, чтобы ты выгнала свою мать», — повторил Артем, уже не контролируя себя. «Надоело мне слушать ее умные речи. Пусть едет к себе домой. Моя мать…» «Карга?» — Елизавета говорила так тихо, что все напрягли слух. «Да, карга», — подтвердил Артем. «Старая карга, которая лезет не в свое дело». Елизавета посмотрела на мужа долгим взглядом.
«Семь лет брака, и он назвал ее мать Каргой, при этом требуя терпеть его собственную мать, которая творит в доме что хочет. Я в ответ сказала всего три слова, и муженек со свекровью обомлели. Пошли вон отсюда», — произнесла Елизавета спокойно и отчетливо. Артем и Клавдия Ивановна уставились на нее с открытыми ртами. «Что?» — не понял Артем.
«Пошли вон отсюда», — повторила Елизавета. «Из моего дома. Прямо сейчас». «Ты что, совсем сошла с ума?» — опомнился Артем. «Я твой муж, больше не муж», — сказала Елизавета, доставая телефон. «Завтра же подаю на развод». «Лиза, не горячись, не горячусь. Я сто раз дала тебе шанс исправить ситуацию. Ты выбрал свою маму».
«Живите вместе, но не в моем доме». Клавдия Ивановна наконец поняла, что дело приняло серьезный оборот. «Лизонька, родная, не надо так», — начала она заискивающе. «Заткнитесь», — сказала Елизавета без всякого выражения. «Вы получили то, что хотели. Теперь вам с сыном дорога отсюда. Куда мы пойдем?» — растерянно спросил Артем.
«Мне все равно», — ответила Елизавета. «В гостиницу, к друзьям, на съемную квартиру. У вашей мамы есть 4 миллиона на любые варианты». «Но это же мой дом тоже», — попытался возразить Артем. «Нет», — сказала Елизавета. «Это мой дом. Только мой. И я больше не желаю видеть вас здесь». Валентина Сергеевна молча наблюдала за происходящим.
В ее глазах читалась гордость за дочь. «Ты пожалеешь об этом», – пригрозил Артем. «Я через суд половину дома отсужу». «Попробуйте», – спокойно ответила Елизавета. «Дом куплен на мои деньги до брака, все документы у меня. А то, что вы здесь жили, не дает вам никаких прав. Как это не дает?» – возмутилась Клавдия Ивановна.
«Семь лет же прожил!» «Жил бесплатно», — напомнила Елизавета. «На все готовеньком. Теперь поживет на свои деньги». Артем понял, что блефовать бессмысленно. Елизавета была юристом по образованию и знала законы. «Хорошо», — сказал он со злостью. «Но вещи мы заберем. Свои вещи забирайте», — согласилась Елизавета.
«А больничную кровать, телевизор и прочий скарб вашей мамы уберите немедленно». Следующие два часа прошли в сборах. Артем складывал свою одежду в чемоданы с мрачным лицом. Клавдия Ивановна причитала и пыталась взять с собой как можно больше вещей.
«Лизонька, может, не надо так категорично?» – умоляла она. «Мы же семья, были семьей», – поправила Елизавета. «До тех пор, пока вы не решили отобрать у меня мой дом, мы ничего не отбирали». «Нет?» – Елизавета посмотрела на свекровь внимательно. «А планы оформить на вас долю в доме?» Клавдия Ивановна замолчала. К десяти вечера Артем и его мать покинули дом.
Валентина Сергеевна помогла дочери вынести больничную кровать и прочие вещи Клавдии Ивановны. «Как ты себя чувствуешь?» — спросила она, когда за непрошенными гостями закрылась дверь. «Странно», — честно ответила Елизавета. «Одновременно и плохо, и хорошо. Это нормально», — кивнула Валентина Сергеевна. «Семь лет жизни не проходят бесследно». На следующий день Елизавета действительно подала заявление на развод.
Артем пытался звонить, но она не отвечала. Клавдия Ивановна присылала слезные сообщения, но Елизавета их удаляла непрочитанными. Через неделю выяснилось, что Артем с матерью сняли двухкомнатную квартиру за 30 тысяч в месяц. Елизавета посчитала и усмехнулась. При такой арендной плате их 4 миллиона кончатся через 10 лет. Развод прошел гладко.
Артем действительно пытался претендовать на долю в доме, но его адвокат быстро объяснил, что шансов никаких нет. Дом был куплен Елизаветой до брака на ее собственные деньги, и никаких совместных вложений в недвижимость не было. Через месяц после развода Валентина Сергеевна вернулась в свою квартиру. «Ты справишься?» – спросила она дочь. «Справлюсь», – уверенно ответила Елизавета, –
«Мне даже лучше одной». И это была правда. Дом снова стал тихим и уютным. Елизавета вернула себе кабинет, расставила мебель как хотела, повесила на стены свои дипломы. Жизнь вошла в привычное русло. Через полгода она случайно встретила бывшую соседку Клавдии Ивановны. «А ваша свекровь совсем плохая стала», — рассказывала женщина.
«Артем-то ее в дом престарелых определил. Говорит, не может ухаживать». «В дом престарелых?» – удивилась Елизавета. «Ага. А деньги-то ее кончились быстро. Квартиру снимали дорогую, да еще Артем работу потерял». «Запил, говорят». Елизавета не испытала ни жалости, ни злорадства. Просто констатировала факт. Люди получили то, к чему стремились».
Еще через год она познакомилась с Дмитрием, архитектором из соседнего города. Мужчина оказался спокойным, самодостаточным, с собственным домом и четким пониманием границ. «У меня есть мама», — сказал он во время одного из их разговоров. «Живет отдельно. Встречаемся по выходным. Устраивает?» «Вполне», — улыбнулась Елизавета.
Они начали встречаться, не торопясь и не делая громких заявлений. Дмитрий никогда не оставался у нее ночевать без приглашения, не перекладывал свои вещи в ее дом, не пытался что-то изменить в ее устоявшемся быту. Через два года он сделал предложение. «Я хочу жениться на тебе», — сказал он просто. Но каждый остается в своем доме. Семья — это не обязательно общая крыша.
Елизавета согласилась. Свадьба была небольшой, только самые близкие. Валентина Сергеевна сияла от счастья. «Наконец-то ты нашла нормального мужчину!» шепнула она дочери. Дмитрий действительно оказался нормальным.
Он не пытался изменить Елизавету, не требовал от нее невозможного, не приводил в ее дом родственников без предупреждения. Они встречались каждый день, но спали каждый в своем доме. У каждого было личное пространство, которое никто не нарушал.
Иногда Елизавета думала о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она тогда, семь лет назад, уступила Артему и позволила Клавдии Ивановне остаться. Скорее всего, сейчас она жила бы в съемной квартире, а ее дом принадлежал бы свекрови. Но она не уступила. Отстояла свое право на собственную жизнь».
И теперь была счастлива, тихо, спокойно, без драм и потрясений. Артема она видела только один раз, через три года после развода. Он работал в маленькой строительной фирме, сильно постарел, пах сигаретами и дешевым одеколоном. «Лиза», — остановил он ее на улице, — «как дела?» «Хорошо», — ответила она. «А у тебя?» «Нормально», — соврал он.
«Живу теперь в однушке. Мама…» «Мама в доме престарелых. Понятно. Ты замуж больше не выходила?» «Выходила», — сказала Елизавета. «Два года назад». Артем кивнул и отвел взгляд. «Ну, удачи тебе». «Взаимно». Они разошлись в разные стороны, и Елизавета больше никогда его не встречала. Прошло еще пять лет.
Елизавета и Дмитрий по-прежнему жили каждый в своем доме, встречались почти каждый день, путешествовали вместе, но никогда не нарушали личных границ друг друга. Это было именно то, что нужно им обоим. Валентина Сергеевна к 70 годам стала выглядеть моложе своих ровесниц.
Внуков у нее так и не появилось. Елизавета решила, что детей заводить не стоит. Слишком много рисков, слишком много ответственности. А так жизнь была предсказуемой и спокойной. «Не жалеешь, что детей нет?» – спросила как-то мать. «Нет», – честно ответила Елизавета. «У меня есть моя работа, мой дом, хороший муж. Этого достаточно».
А если Дмитрий захочет детей? Не захочет. Мы это обсуждали еще до свадьбы. У него тоже нет желания менять устоявшуюся жизнь. И это была правда. Дмитрий, как и Елизавета, ценил стабильность и предсказуемость больше, чем сильные эмоции и перемены.
Иногда к Елизавете приходили клиенты с семьями, молодые пары с детьми, которые хотели построить дом мечты. Она смотрела на их планы, выслушивала пожелания и думала о том, как сложно совместить разные потребности под одной крышей. Каждому нужно свое пространство, своя территория, свои правила. А когда все смешивается, начинаются конфликты.
Ее собственная жизнь была устроена иначе. Никаких компромиссов, никаких уступок, никаких попыток ужиться с тем, что не подходит. Каждый на своем месте, каждый в своих границах. Дом по-прежнему был ее крепостью. Белые стены, минимум мебели, идеальный порядок. Рабочий кабинет, где никто не мешал думать и создавать.
Кухня, где она готовила только то, что хотела есть. Спальня, где спала одна, и никто не храпел рядом. Дмитрий приходил в гости, и они ужинали вместе, смотрели фильмы, разговаривали о работе. Потом он уезжал к себе, и Елизавета оставалась одна со своими мыслями и планами. «А не скучно тебе?» — как-то спросила подруга.
«Нет», — ответила Елизавета. «Мне хорошо, но ведь это не совсем нормальная семейная жизнь». «А что нормально?» — поинтересовалась Елизавета. «Терпеть храп мужа, его носки по всему дому, его маму, которая учит, как жить». «Спасибо, я уже проходила». Подруга замолчала.
У нее самой семейная жизнь складывалась не очень гладко. Муж пил по выходным, свекровь постоянно критиковала, дети не слушались. «Может, ты и права», — вздохнула она. Елизавета была права.
Она выбрала свой путь и не сожалела об этом. Никаких драм, никаких ссор, никаких попыток переделать друг друга. Просто спокойная, размеренная жизнь, где каждый день приносил удовлетворение от работы и общения с приятными людьми. Клавдию Ивановну она больше никогда не видела.
Иногда до нее доходили слухи через общих знакомых. То ли свекровь умерла в доме престарелых, то ли ее перевели в другое учреждение. Елизавета не интересовалась подробностями. Эта страница ее жизни была закрыта навсегда.
В 40 лет она стала одним из самых успешных архитекторов города. Ее проекты получали премии, клиенты выстраивались в очередь. Дом приносил не только моральное удовлетворение, но и материальную независимость. «Ты стала настоящей железной леди», — заметил как-то Дмитрий. «Железная?» — Елизавета подняла бровь. «Просто научилась не размениваться на мелочи».
«И не жалеешь о прошлом?» «Жалеть не о чем. Прошлое научило меня ценить настоящее. И это была чистая правда. Елизавета не жалела ни о чем. Ни о разводе с Артемом, ни об изгнании Клавдии Ивановны, ни о том, что не завела детей».
Жизнь сложилась именно так, как ей хотелось, без лишних обязательств, без навязанных отношений, без попыток угодить всем подряд. Каждое утро она просыпалась в своей постели, в своем доме, среди своих вещей. Никто не требовал от нее завтрака, никто не критиковал ее выбор одежды, никто не указывал, как жить. И это было счастье.
Тихая, спокойная, без фейерверков, но надежная, как ее собственный дом. Иногда она думала о том, скольким женщинам не хватает смелости сказать «нет». Не хватает решительности поставить собственные интересы выше чужих прихотей. Они терпят, уступают, идут на компромиссы, а потом удивляются, почему жизнь прошла мимо.
Елизавета не терпела, не уступала, не шла на компромиссы, которые разрушали ее внутренний мир. И результат говорил сам за себя. В 42 года она была довольна жизнью полностью, без «если бы» и «надо было». Просто жила так, как считала правильным, и никому не позволяла указывать ей другой путь.
