— Света, ну что ты опять наделала? — голос Виталия сочился плохо скрываемым раздражением. Он стоял, прислонившись к дверному косяку кухни, и скрестив руки на груди, смотрел на жену с укором. — Я же просил тебя, по-человечески просил, сделать нормальные котлеты. А это что?
Светлана вздрогнула и обернулась от плиты. На сковороде аппетитно шкворчали румяные, пышные котлеты из индейки, источая дразнящий аромат чеснока и свежей зелени. Рядом, в кастрюльке, парилось нежное картофельное пюре.
— Виталик, что не так? — она растерянно посмотрела на него, потом на его мать, Ольгу Сергеевну, которая с непроницаемым лицом сидела за столом, словно судья на процессе. — Это же твои любимые, с укропом.
— Мои любимые? — он усмехнулся, качнув головой. — Света, мои любимые котлеты — это сочные, жирные, из свинины с говядиной, как мама делает. А не эти твои диетические недоразумения. Ты же знаешь, я не кролик, чтобы одной травой питаться.
Ольга Сергеевна, до этого молчавшая, со вздохом отложила журнал. Её взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по невестке.
— Я же тебе, Светочка, сто раз свой рецепт давала. Там всё просто, как дважды два. Берёшь хороший кусок свиной шеи, граммов семьсот, и говяжьей лопатки полкило. Лучку побольше, не жалеть! И обязательно булочку, в молоке размоченную. А ты всё по-своему. Индейка… Ну что это за мясо для мужика? Сухое, безвкусное.
— Но, Ольга Сергеевна, Виталию же врач советовал… — начала было Светлана, но её тут же перебили.
— Ой, врачи! — отмахнулась свекровь. — Они насоветуют. Мой сын — здоровый, крепкий мужчина, ему энергия нужна, а не твои птичьи котлетки. Он работает, семью обеспечивает. А ты его голодом моришь.
Светлана почувствовала, как к горлу подкатывает знакомый горький комок. Этот разговор повторялся с удручающей регулярностью. Любое её действие, любая попытка проявить заботу или внести что-то своё в их семейный быт натыкались на стену критики и обесценивания. Она работала медсестрой в детской поликлинике, работа была не из лёгких, но её труд словно не замечали. Главным в их семье был Виталий, водитель-дальнобойщик, и его комфорт.
— Мама права, — подхватил Виталий, подходя к столу и заглядывая в кастрюлю. — Пюре хоть не на воде сделала? А то ты можешь…
— На молоке, Виталик, с маслом, как ты любишь, — тихо ответила Светлана, чувствуя, как угасает её желание спорить.
— Ну хоть на этом спасибо. Ладно, давай свои «шедевры», есть охота, — он сел за стол, демонстративно отодвинув тарелку подальше от себя.
Весь ужин прошёл под аккомпанемент вздохов Ольги Сергеевны и язвительных комментариев Виталия. Котлеты были «пресными», пюре «жидковатым», а салат из свежих овощей — «коровьей едой». Светлана молча ела, стараясь не смотреть на них. Она чувствовала себя провинившейся школьницей, не выучившей урок. Внутри всё сжималось от обиды и бессилия. Она любила Виталия, по крайней мере, ей так казалось. Они были вместе со школы, и она помнила его другим — весёлым, заботливым парнем, который носил ей цветы и писал смешные записки. Но с годами, под влиянием властной матери, он превратился в её точную копию — вечно недовольного, критикующего и эгоистичного мужчину.
Через неделю у Ольги Сергеевны был юбилей — шестьдесят лет. Готовились к нему основательно. Решили отмечать на даче, благо погода в начале сентября стояла тёплая и солнечная. Пригласили многочисленных родственников и друзей семьи. Светлана, как всегда, взяла на себя основную часть подготовки. Она несколько дней составляла меню, закупала продукты, мариновала мясо для шашлыка, пекла свой фирменный медовик, который, на удивление, даже свекровь иногда хвалила.
В день торжества она с самого утра крутилась как белка в колесе. Накрывала столы в беседке, украшала участок, нарезала салаты. Виталий с утра уехал забрать заказанный торт и привезти двоюродного дядю Колю из соседнего посёлка. Ольга Сергеевна, как именинница, занималась собой — делала причёску и макияж, периодически выходя во двор, чтобы дать очередное «ценное указание».
К обеду начали съезжаться гости. Дача наполнилась шумом, смехом, звоном бокалов. Родственники хвалили угощение, восхищались тем, как всё красиво устроено. Светлана, немного уставшая, но довольная, на секунду присела на лавочку в стороне, чтобы перевести дух. Она смотрела на мужа, который, окружённый родственниками, громко что-то рассказывал и смеялся. В этот момент он казался ей тем самым Виталиком, которого она когда-то полюбила.
— А где же наша хозяюшка? — раздался громкий голос тёти Вали, сестры Ольги Сергеевны. — Светочка, иди к нам! Что ж ты там прячешься?
Светлана улыбнулась и подошла к столу.
— Да я на минутку, тёть Валь. Проверяла, всё ли в порядке.
— Всё в идеальном порядке! — прогудел дядя Коля, отправляя в рот огромный кусок шашлыка. — Мясо — объедение! Светкин маринад, сразу чувствуется!
Виталий, услышав это, скривился, словно съел лимон. Он обвёл гостей победным взглядом и громко, чтобы все слышали, произнёс:
— Да какой там её маринад! Это я всё делал. Секретный рецепт от нашего шеф-повара с базы. Она бы так не смогла, у неё руки не из того места растут для готовки. Максимум, на что способна — это свои диетические котлетки из травы лепить.
За столом на секунду повисла неловкая тишина. Все взгляды устремились на Светлану. Она застыла на месте, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Слова мужа ударили её, как пощёчина. Публично, при всех родных, он не просто солгал, он унизил её, выставил полной неумехой и посмешищем. Она увидела, как Ольга Сергеевна довольно улыбнулась в кулак, а тётя Валя с жалостью посмотрела на неё.
— Виталик, что ты такое говоришь? — тихо прошептала она, но её голос утонул в новом взрыве хохота, который инициировал сам Виталий.
— Да ладно, Свет, не обижайся! — он подошёл и по-хозяйски обнял её за плечи. — Шучу я. Ну, может, и помогала ты мне немного. Лук чистила. Тоже дело! А теперь, друзья, давайте выпьем за мою маму, за нашу именинницу!
Он поднял бокал, и все тут же подхватили тост, радостно заглушая неловкий момент. А Светлана стояла, как громом поражённая. Это была не просто неудачная шутка. Это было предательство. Он растоптал её старания, её любовь, её достоинство. И сделал это на глазах у всех, наслаждаясь своей властью и её унижением.
В этот момент что-то внутри неё сломалось. Та последняя тоненькая ниточка, которая ещё связывала её с этим человеком, с этой семьёй, с треском оборвалась. Обида была такой сильной, что перехватило дыхание. Но сквозь эту боль, как росток сквозь асфальт, начало пробиваться что-то новое — холодная, звенящая ярость и стальная решимость.
Она молча развернулась и ушла в дом, не обращая внимания на оклики. В спальне она подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. На неё смотрела бледная, растерянная женщина с потухшими глазами. «Нет, — твёрдо сказала она сама себе. — Хватит. Больше так не будет».
Он и не догадывался, какой сюрприз она ему приготовила. И этот сюрприз зрел уже давно, просто сегодняшний день стал последней каплей, той самой точкой невозврата.
Идея «сюрприза» родилась у Светланы несколько месяцев назад, после очередного скандала. Тогда Виталий, вернувшись из рейса, обнаружил, что она без его ведома записалась на курсы повышения квалификации для медсестёр. Он устроил ей жуткую сцену, обвинив в том, что она «возомнила о себе невесть что» и хочет «бросить семью ради своей карьеры».
— Какая у тебя может быть карьера? — кричал он. — Ты медсестра! Твоё дело — утки за больными выносить и уколы делать! А я мужик, я деньги зарабатываю! Ты должна дома сидеть, борщи варить и меня ждать!
Именно тогда Светлана впервые задумалась о том, что так больше жить не может. Она начала потихоньку откладывать деньги с зарплаты, с премий, которые ей иногда выписывали за хорошую работу. Она открыла счёт в банке, о котором Виталий ничего не знал. Это была её маленькая тайна, её «подушка безопасности».
А ещё она начала изучать законы. В свободное время, когда муж был в рейсе, а свекровь не донимала визитами, она сидела на юридических форумах, читала Семейный кодекс. Она узнала много интересного о разделе имущества при разводе. Например, что всё, нажитое в браке, делится пополам, вне зависимости от того, кто из супругов работал, а кто вёл домашнее хозяйство. И что даже если квартира куплена на имя одного из супругов, но в период брака, она всё равно считается совместной собственностью.
Их двухкомнатная квартира, в которой они жили, была куплена пять лет назад. Основную сумму внёс Виталий — он продал свою старую «однушку», доставшуюся от бабушки. Но и Светлана вложила все свои сбережения, которые копила ещё до свадьбы. Кроме того, они брали небольшой потребительский кредит, который выплачивали вместе. Однако Виталий, по настоянию своей мамы, оформил квартиру исключительно на себя.
— Так надёжнее, — говорила Ольга Сергеевна. — Виталик — мужчина, голова семьи. А ты, Светочка, женщина, сегодня здесь, завтра там. Мало ли что у тебя в голове.
Тогда Светлана, ослеплённая любовью, согласилась. Теперь же она понимала, какой наивной дурой была.
После унижения на юбилее её план приобрёл чёткие очертания. Она больше не сомневалась. Она знала, что должна делать.
Следующие две недели Светлана жила как в тумане. Внешне она была спокойна и даже покорна. Она готовила Виталию его любимые жирные котлеты, улыбалась Ольге Сергеевне, соглашалась со всеми их замечаниями. Муж, довольный её покладистостью, расслабился. Он решил, что «проучил» жену, и теперь она стала «шёлковой». Он даже не замечал, как вечерами она, закрывшись в комнате, часами разговаривала по телефону с подругой Леной, которая работала юристом.
Лена была её единственной опорой. Она внимательно выслушала историю Светланы и полностью её поддержала.
— Светка, ты молодец, что решилась! — говорила она в трубку. — Этот твой Виталик со своей мамочкой — классические абьюзеры и манипуляторы. Они тебя просто уничтожают. Ты должна бежать оттуда, и как можно скорее.
Подруга помогла ей составить исковое заявление о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества. Светлана аккуратно собрала все документы: свидетельство о браке, документы на квартиру, кредитный договор, чеки, подтверждающие её вложения в ремонт. Она сделала копии и спрятала их в надёжном месте.
Она также нашла себе съёмную квартиру — небольшую, но уютную студию недалеко от работы. Договорилась с хозяйкой и внесла залог из своих тайных сбережений.
Самым сложным было перевезти вещи. Она делала это постепенно, пока Виталий был в очередном рейсе. Упаковывала в коробки книги, свою одежду, памятные мелочи. Говорила любопытной соседке, что делает генеральную уборку и отвозит старые вещи на дачу.
За день до возвращения мужа всё было готово. Съёмная квартира была обжита, вещи разобраны. Светлана в последний раз обошла их общую квартиру, в которой прожила десять лет. Сердце болезненно сжалось. Здесь были и счастливые моменты, но горечь последних лет перевешивала всё. Она оставила на кухонном столе два конверта. Один — для Виталия. Второй — для Ольги Сергеевны.
Виталий вернулся из рейса уставший, но довольный. Поездка была удачной, он хорошо заработал. Он предвкушал, как сейчас примет горячий душ, а потом съест тарелку наваристого борща, который наверняка приготовила его послушная жена.
Но дома его ждала непривычная тишина. В квартире было идеально чисто, но как-то пусто и безжизненно. Светланы нигде не было. На кухонном столе он увидел два белых конверта. Он взял тот, на котором было написано его имя.
Внутри лежал один лист бумаги. Это была копия искового заявления в суд. «Истец: Соколова Светлана Игоревна. Ответчик: Соколов Виталий Петрович. Исковое заявление о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества».
Виталий несколько раз перечитал документ, но смысл написанного доходил до него с трудом. Развод? Раздел имущества? Он не мог поверить своим глазам. Этого просто не могло быть. Его тихая, покорная Света, которая всегда смотрела ему в рот, решила подать на развод?
Он бросился к шкафу. Полки, где лежали её вещи, были пусты. Он открыл комод — там тоже было пусто. Паника начала подступать к горлу. Он схватил телефон и набрал её номер. Аппарат абонента был выключен. Тогда он позвонил своей матери.
— Мама! — закричал он в трубку. — Света ушла! Она подала на развод!
— Как ушла? — ахнула Ольга Сергеевна. — Куда ушла? Что за глупости ты говоришь?
— Я не знаю! Дома её нет, вещей нет! Лежит заявление в суд! Она хочет делить квартиру!
— Какую квартиру? — взвизгнула свекровь. — Это твоя квартира! Она на тебя оформлена! Она не имеет на неё никакого права! Вот же змея, пригрели на груди! Я сейчас приеду!
Через полчаса Ольга Сергеевна уже была у него. Она металась по квартире, причитая и проклиная «неблагодарную тварь». Виталий сидел на диване, обхватив голову руками. Он всё ещё не мог осознать реальность происходящего.
— Это всё твоя вина! — накинулась на него мать. — Ты её распустил! Надо было держать её в ежовых рукавицах! Я же тебе говорила!
В этот момент её взгляд упал на второй конверт, лежавший на столе. «Ольге Сергеевне», — было написано на нём аккуратным почерком Светланы.
Дрожащими руками она вскрыла конверт. Внутри, помимо письма, лежала небольшая флешка. Ольга Сергеевна начала читать.
«Уважаемая Ольга Сергеевна!
Я ухожу от вашего сына. Я больше не могу и не хочу жить в атмосфере постоянного унижения и неуважения. Вы воспитали прекрасного манипулятора и эгоиста, который не способен ценить и любить кого-то, кроме себя и вас.
Что касается квартиры, на которую, по вашему мнению, я не имею права, то я вынуждена вас разочаровать. По закону, всё имущество, приобретённое в браке, является совместной собственностью супругов и делится пополам. И у меня есть все доказательства моих финансовых вложений в покупку и ремонт этой квартиры.
Но это ещё не всё. Я знаю о ваших маленьких секретах. Например, о том, как вы, работая бухгалтером в ТСЖ, несколько лет «экономили» на коммунальных платежах для своей квартиры и квартиры вашего сына, подделывая квитанции. Или о том, как вы помогли своему племяннику Игорю получить инвалидность, чтобы он не пошёл в армию, хотя он здоровее всех нас вместе взятых.
На этой флешке — записи наших с вами разговоров. Я впервые нажала кнопку записи после того, как вы в сердцах сами похвастались своими махинациями. С тех пор я решила подстраховаться и фиксировала все подобные признания. Просто на всякий случай. Я не хочу использовать это против вас. Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Если вы или ваш сын попытаетесь мне угрожать, давить на меня или вставлять палки в колёса при разделе имущества, эти записи окажутся в соответствующих органах. Выбор за вами.
Прощайте. Светлана».
Ольга Сергеевна медленно опустила письмо. Её лицо стало белым как полотно. Она посмотрела на сына ничего не понимающим взглядом.
— Что там, мама? — спросил Виталий, видя её состояние.
Но она не ответила. Она молча подошла к ноутбуку, который стоял на столе, и дрожащей рукой вставила флешку. Из динамиков раздался её собственный голос, весело и цинично рассказывающий невестке о своих аферах.
Виталий слушал, и его лицо менялось с каждой минутой. Он смотрел на свою мать, которую всегда считал идеалом честности и порядочности, и не узнавал её. Мир, в котором он жил, рушился на его глазах.
Суд состоялся через два месяца. Виталий и Ольга Сергеевна на заседание не явились, прислав своего адвоката. Сначала они пытались сопротивляться, уверяя, что квартира «принадлежит только Виталию». Но после того, как их адвокат ознакомился с материалами дела и понял, что при малейшем давлении записи с флешки окажутся в прокуратуре, они быстро пошли на попятную. В итоге брак был расторгнут. Суд постановил признать квартиру совместно нажитым имуществом. С учётом того, что часть суммы была внесена Виталием от продажи его бабушкиной квартиры, а часть — общими средствами, суд определил Светлане значительную долю. В итоге Виталию присудили выплатить ей почти половину рыночной стоимости.
Светлана вышла из здания суда и глубоко вздохнула. Впервые за долгие годы она чувствовала себя свободной. На улице её ждала Лена с букетом её любимых ромашек.
— Ну что, подруга, поздравляю с новой жизнью! — обняла она Светлану.
— Спасибо тебе, Лен. Без тебя я бы не справилась.
— Глупости! Ты сама со всем справилась. Ты очень сильная, Светка. Просто ты долгое время позволяла другим думать, что это не так. Знаешь, есть такая старая притча. Один человек постоянно жаловался, что несёт на спине тяжёлый мешок с камнями. Он ходил с ним всю жизнь, сгибаясь под его тяжестью. А потом кто-то спросил его: «А ты не пробовал его просто снять и оставить?» Так вот, ты сегодня сняла свой мешок.
Они рассмеялись и пошли по улице, залитой осенним солнцем. Светлана знала, что впереди будет непросто. Но она больше не боялась. Она знала, что теперь всё зависит только от неё. Она закончила курсы, получила повышение на работе. В её глазах снова появился блеск, а на губах — улыбка.
Через полгода Виталий продал квартиру и выплатил ей её долю. На эти деньги она купила себе небольшую, но собственную квартиру в новостройке. Она сделала там ремонт так, как всегда, мечтала — в светлых, тёплых тонах.
Иногда ей звонила тётя Валя, рассказывала новости. Виталий так и жил с матерью. Говорили, что он сильно изменился, стал замкнутым и угрюмым. Ольга Сергеевна после того скандала уволилась с работы и почти не выходила из дома.
Светлана слушала это без злорадства, скорее, с лёгкой грустью. Ей было жаль того Виталика, которого она когда-то любила. Но она понимала, что возврата к прошлому нет и не будет.
Однажды, возвращаясь с работы, она встретила соседа по новой квартире — мужчину по имени Андрей. Он помог ей донести тяжёлые сумки до лифта. Они разговорились: оказалось, он инженер и увлекается фотографией. Вскользь пригласил её на выставку, и Светлана неожиданно для себя согласилась.
Она не думала о новой любви. Но ей было приятно просто почувствовать лёгкое, человеческое внимание без насмешек и упрёков. В её душе впервые за долгое время появилось ощущение, что мир всё же может быть добрым и безопасным. Она открыла дверь в свою новую квартиру, в свою новую жизнь, и впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему счастливой. Она боролась за это счастье, и она победила. И это была самая главная победа в её жизни.
