— Привет, Танюш! Ты дома? — звонок от соседки снизу, Людмилы Николаевны, всегда заставал Татьяну врасплох. Талант Людмилы Николаевны звонить в самый неподходящий момент, казалось, был возведён в абсолют. Вот и сейчас Татьяна, стоя на одной ноге, пыталась натянуть на вторую узкие сапоги, торопясь на автобус.
— Да, да, здравствуйте! Что-то случилось? — выдохнула Татьяна, балансируя у двери и держа телефон плечом.
— Ничего страшного, милая, просто хотела уточнить… ты сегодня на вечернюю смену? Я твою дверь открытую увидела, мало ли. — Голос соседки был таким же округлым и неторопливым, как и она сама. — А то тут вчера такая история…
— Какая история? — Татьяна наконец надела сапог и поправила шарф. Сердце почему-то ёкнуло.
— Ой, да так, ерунда… твой-то, Саша, домой поздно вернулся, часов в двенадцать, что ли… Я уже ложилась, в окно глянула, а он у подъезда стоит. И не один. С женщиной.
Татьяна замерла. Сапоги, сапоги… что-то не так… она поправила подол пальто. Ощущение было такое, будто всё тело заледенело.
— С какой женщиной? — голос её внезапно стал сиплым.
— Ну, с какой… — Людмила Николаевна, явно наслаждаясь моментом, не торопилась с ответом. — Высокая такая, даже выше его. И одета… пальто красное, знаешь, такое, яркое. С капюшоном. И волосы у неё светлые-светлые. Блондинка, наверное. И накрашена так… губы ярко-красные.
Кровь застучала в висках. Картина, словно по волшебству, сложилась в голове Татьяны. Высокая. Красное пальто. Светлые волосы. Яркие губы. Как же она могла забыть… Это же Карина, новенькая администраторша в фитнес-центре, где работал её Александр. Она видела её всего пару раз, когда заезжала к мужу на работу, чтобы вместе пообедать. Тогда Карина, с лучезарной, но какой-то хищной улыбкой, представилась как раз в красном пальто, которое небрежно накинула на плечи. Татьяне тогда показалось, что она слишком уж внимательно и оценивающе посмотрела на Александра, а потом и на неё, с лёгкой, едва заметной насмешкой. Татьяна тогда отмахнулась от этой мысли, посчитав её проявлением женской ревности. Но сейчас…
— А они… о чём-то говорили? — спросила Татьяна, хотя внутри всё уже кричало.
— Говорили, милая, говорили. И смеялись. Он её за руку держал, знаешь, как-то… очень нежно. А потом поцеловал в щёку, и она уехала на такси. — Соседка сделала многозначительную паузу. — Ну, ладно, не буду тебя больше задерживать, а то опоздаешь. Приятного дежурства!
Татьяна опустила телефон, который, казалось, весил тонну. «Приятного дежурства»… Какая ирония. Приятного дежурства не будет. Зачем она вообще взяла трубку? Этот звонок словно разделил её жизнь на «до» и «после». До этого момента она была счастлива. Или думала, что была счастлива. Их с Александром семейная идиллия, их уютная квартира, их планы на будущее… Всё это в один миг превратилось в прах.
Вечером, когда Александр вернулся с работы, усталый, но с какой-то новой, не свойственной ему бодростью в глазах, Татьяна уже ждала его. Она сидела в кресле в гостиной, приготовив ему ужин, но сама не притронулась к еде.
— Привет, Танюш! Ты чего такая? Устала? — Он попытался её обнять, но она отстранилась.
— Мне Людмила Николаевна звонила, — начала она, глядя ему прямо в глаза.
— Ну и что? — Он небрежно пожал плечами. — Старая сплетница. Вечно ей неймётся.
— Она видела тебя вчера поздно вечером. Возле подъезда.
Александр нахмурился. Его лицо мгновенно изменилось, весёлая маска слетела, обнажив раздражение и холод.
— И что? — повторил он, но уже с вызовом. — Я был. Что с того? Ты мне не доверяешь?
— Она сказала, что ты был не один. С женщиной. И описала её… в красном пальто, светлые волосы, яркая помада. Это Карина?
Наступила тишина. Александр отвернулся, снял куртку и бросил её на диван.
— Какая-то нелепая чушь! — закричал он, повернувшись к ней. — Ты серьёзно веришь бабке, которая видела меня через окно, когда я в темноте даже лицо разглядеть не могу? Мы с Кариной просто… столкнулись. Я её проводил до такси, у неё машина сломалась. Ну, ты же знаешь, я джентльмен. Что тут такого?
— Ты её поцеловал в щёку? — спросила она тихо, но от её голоса, казалось, задрожал воздух.
— Кто это сказал?! Эта сплетница? Да как ты можешь в это верить! Это клевета! — Он подлетел к ней, его лицо исказилось от злости. — Тебе что, нравится, когда тебе в голову всякий мусор впихивают?! У тебя что, своего мнения нет?!
Именно в этот момент и развернулась основная драма. Александр, мастер манипуляций, начал свою привычную игру: «Ах, как ты могла подумать», «Я ради тебя на всё готов», «Это всё ради нас». Татьяна, которая знала его, как свои пять пальцев, слушала и видела, как он переключается с гнева на жалость, с обиды на примирение. В ход шло всё, чтобы подавить её волю.
Внутренний голос Татьяны, всегда такой тихий и нерешительный, вдруг закричал: «Он лжёт! Он всегда так делал!» Но привычка доверять и быть рядом была сильнее.
Следующие дни превратились в кошмар. Александр стал нарочито нежным, дарил цветы, водил в рестораны. Он словно пытался залить пожар бензином, делая вид, что всё в порядке. А Татьяну раздирало на части. Она пыталась найти доказательства, но не могла. Его телефон был под паролем, его социальные сети закрыты. Она чувствовала себя параноиком, но в то же время не могла отделаться от ощущения, что её жизнь — одна большая ложь.
Она встретилась со своей подругой, Ольгой, медсестрой из их же поликлиники. Оля была всегда Таниной опорой, её голосом разума.
— Таня, ты на себя посмотри. Ты ведь не спишь, не ешь, — говорила Оля, держа её за руку. — Этот человек… он тебя съедает. Он заставляет тебя сомневаться в себе, в своей адекватности. Ты же знаешь, он так делает. Помнишь, как он тебе тогда внушил, что ты потеряла его часы, а потом они нашлись в его же куртке? А он даже не извинился! Ты — жертва. И он тобой манипулирует.
Татьяна заплакала.
— А вдруг я всё придумала? Что, если я схожу с ума? — она чувствовала себя такой беспомощной.
— Не придумывай. Ты не сходишь с ума, — твёрдо сказала Оля. — Ты просто видишь правду. Тебе страшно её принять, потому что тогда весь твой мир рухнет. Но… он и так уже рухнул. Просто ты отказываешься это видеть. Помнишь, как ты мне рассказывала про одну пациентку, которая думала, что у неё рак, а оказалось, что это просто паническая атака? Она так долго жила в страхе, что её организм сам начал создавать симптомы. Так и ты. Твоя психика, твоё тело реагирует на этот стресс, на эту ложь. Ты должна защитить себя. Ты должна действовать.
Эта беседа дала Татьяне новый импульс. Она перестала бояться и начала злиться. Злиться на себя за свою слепоту, на него за его ложь. Она решила, что больше не будет позволять собой манипулировать.
Первым делом она решила поговорить со свекровью. Маргарита Васильевна всегда казалась ей женщиной рассудительной, хотя и немного сухой. Она жила отдельно, но часто звонила сыну, интересуясь его делами. Татьяна решила, что она, как никто другой, может знать правду о своём сыне.
— Здравствуй, Маргарита Васильевна, — начала Татьяна, звоня свекрови. — Это Таня. Мне нужно с вами поговорить. Это касается Александра.
— Здравствуй, Танюша. Да, конечно, — голос свекрови был спокойным. — Что-то случилось?
— Я знаю, что Александр мне изменяет, — прямо сказала Татьяна.
На другом конце провода повисла долгая пауза.
— Ну, что ты, милая, — наконец ответила свекровь, и в её голосе появилась та самая сухость. — Александр у меня мальчик серьёзный. Он не пойдёт на такие глупости. Наверное, тебе кто-то наплёл.
— Маргарита Васильевна, я знаю. Его видели с Кариной, девушкой с его работы.
— С Кариной… — она задумалась. — А-а, эта… ну, что ж. Саша говорил, что она очень хороший специалист. Они много общаются по работе. А ты, Таня, не вздумай поддаваться на эти провокации. В наше время браки трещат по швам из-за всяких пустяков. Запомни, милая: «Всё, что нажито непосильным трудом», как говорил товарищ Новосельцев. Береги семью. И не вздумай ругаться с Сашей. У него сейчас сложный период. Много клиентов, большая ответственность. Ты должна его поддерживать, а не устраивать истерики.
Татьяна повесила трубку, и её руки задрожали. Она не получила поддержки, на которую так надеялась. Вместо этого — очередная порция манипуляций. «Всё, что нажито непосильным трудом»… Да, это точно. Всё, что нажито непосильным трудом, он готов разрушить ради мимолётной интрижки.
Но она не сдалась. В ней проснулась такая злость, такая решимость, которой она в себе не знала. Она вдруг поняла, что эта борьба — не за него, а за себя. За своё достоинство, за своё будущее. Она не хотела быть жалкой, обманутой женщиной.
На следующий день, во время обеденного перерыва в поликлинике, она встретилась с Ольгой.
— Я не могу больше, Оль, — сказала Таня, — он продолжает врать, а его мать… она его покрывает.
— А чего ты от них ждала? — спросила Оля. — Они же — это одна команда. Он — избалованный маменькин сынок, а она — мать, которая всегда будет защищать своё чадо. Она видит в тебе невестку, но он для неё — это всё.
— И что мне делать? — Таня не знала, куда идти дальше.
— Бороться! — твёрдо ответила Оля. — Ты что, хочешь всю жизнь жить в этом болоте? Нельзя опускать руки! Ты сильная, умная. Ты не одна! Помнишь, как ты мне рассказывала, как вы в поликлинике с главврачом боролись за повышение зарплат? И ведь добились! Так и сейчас. Тебе нужно бороться за своё счастье! Ты думаешь, он сам тебе всё расскажет? Нет! Он будет врать до последнего. Ты знаешь, мне как-то один психолог говорил: «Правда нужна только тому, кто её ищет, а не тому, кто её скрывает».
Вечером, когда Александр вернулся, она встретила его у порога. Она была спокойна. За этой показной невозмутимостью скрывалась решимость.
— Я подаю на развод, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.
— Что?! Ты с ума сошла?! — он рассмеялся, но смех его был нервным. — Ты ведь понимаешь, что ты всё потеряешь? Квартира, машина… у нас же всё общее. Пополам.
— Нет, не пополам, — ответила она. — Я не буду делить с тобой своё горе. Я подаю на развод, и я буду добиваться, чтобы ты лишился всего, что нажил в браке.
— Таня, — его голос стал елейным, — не делай глупостей. Ты же знаешь, мы можем договориться. Я тебя люблю. Я всё объясню.
— Объяснишь? — она сделала шаг вперёд. — А где ты был вчера вечером, после спортзала? Ты поехал домой с Кариной, да? Я видела вас. У неё не ломалась машина. Она — блондинка с ярко-красной помадой, да? Да, она, я видела, что ты её приобнял, а потом поцеловал! Ты лжешь, лжешь постоянно! Ты меня за дуру держишь?! Думаешь, я не увижу, как ты прячешься от меня, как ты разговариваешь с ней по телефону, когда я не вижу?! Я давно собираю доказательства, Александр. У меня есть фотографии. И видео. И свидетель, — она выдохнула, словно сбросив с плеч огромный груз.
Его лицо побледнело. Он стоял, словно парализованный.
— Ты… ты следила за мной? — он прошептал, и в его голосе не было ни гнева, ни возмущения, только страх.
— А что мне оставалось? — ответила она. — Ты заставил меня это сделать. Ты заставил меня сомневаться в себе, ты заставил меня лгать себе. Ты разрушил наш брак. И теперь я хочу, чтобы ты заплатил за это.
Он пытался оправдаться, но она не слушала. Её сердце, такое разбитое и израненное, вдруг стало таким холодным и твёрдым, что казалось, оно сделано из камня.
— Я подам заявление в суд о разделе имущества, — сказала она. — И я сделаю всё, чтобы ты лишился этой квартиры. И будешь платить алименты, я тебя уверяю. Ты знаешь, я в поликлинике работала с юристами, которые оформляли нам документы для судебных тяжб. Так вот, по закону, если я докажу, что ты причинил мне моральный вред, суд может взыскать с тебя компенсацию. И тогда ты многое потеряешь. Мне не нужны твои деньги. Мне нужно, чтобы ты понял, что ты разрушил не только мой брак, но и мою жизнь.
И тут она увидела Маргариту Васильевну. Она стояла у двери, всё слышала и видела. Она приехала без звонка, чтобы, видимо, поговорить с сыном наедине и «уладить» всё. Но услышанное заставило её перемениться. Она медленно подошла к Татьяне и обняла её.
— Прости меня, Танюша, — прошептала она. — Прости, что я была такой слепой. Я не знала… Я думала, что он изменится. Но он… он всегда был таким. Таким, как его отец. И ты права. Бороться нужно всегда. Ты молодец.
Александр стоял, смотрел на свою мать и жену и не мог поверить своим глазам. Его манипуляции не сработали. Он потерял всё. И это было его поражение.
Через несколько месяцев, когда развод был оформлен, Татьяна поняла, что её жизнь только начинается. Она продала свою половину квартиры, съехала, оставив Александра с его матерью, и переехала в маленькую однокомнатную квартиру, которая казалась ей раем. Она уволилась из поликлиники и устроилась на работу в частную клинику, где её сразу оценили. Она чувствовала себя свободной, сильной и наконец-то счастливой. Она пережила эту бурю, выстояла и вышла из неё победительницей. И теперь она знала: как бы сильно ни болело сердце, нужно всегда бороться.
