Когда дом перестаёт быть домом, а любимый человек — опорой, женщина сталкивается с выбором, где на кону не только крыша над головой, но и её собственное достоинство.
ГЛАВА 1
Ольга смотрела на справку из Росреестра третий раз подряд, водя пальцем по строчкам, словно могла стереть неприятную правду. «Квартира по адресу: улица Гагарина, дом 15, квартира 28. Собственник: Харитонова Валентина Ивановна». Всё правильно. Никаких ошибок.
— Не может быть, — прошептала она, опускаясь на кухонный табурет.
За стеной громыхала посуда — это свекровь готовила свой фирменный борщ, который непременно окажется пересоленным, а потом весь вечер будет жаловаться на давление. Ольга машинально сунула справку в карман халата, когда услышала шаги в коридоре.
— Олечка, а где венчик? — заглянула в кухню Валентина Ивановна, вытирая руки о фартук с петухами. — Никак не найду.
— В верхнем шкафчике, — ответила Ольга, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— А что ты такая бледная? Не заболела?
— Всё нормально.
Валентина Ивановна прищурилась. За двадцать лет совместной жизни она научилась читать невестку как открытую книгу.
— Руслан сегодня поздно придёт? На работе задерживается?
— Сказал, к восьми будет.
— Хорошо работает мой сын. Ответственный. Не то что некоторые молодые — только и знают, что по клубам шляются.
Ольга кивнула, не поднимая глаз. Справка жгла карман словно раскалённое железо. Она представила, как скажет мужу: «Руслан, а знаешь, оказывается, мы в гостях живём. Двадцать лет в гостях». А он удивится: «Как это в гостях? Это же наша квартира». И что она ответит? Что все эти годы думала — квартира общая, а на самом деле даже не вписана в документы?
Входная дверь хлопнула.
— Мам, я дома! — донёсся голос Руслана из прихожей.
Валентина Ивановна мгновенно преобразилась — расправила плечи, разгладила фартук, на лице появилась довольная улыбка.
— Сыночек пришёл! Сейчас будем ужинать.
Руслан появился в дверях кухни — высокий, немного располневший за годы семейной жизни, с усталыми глазами. Поцеловал мать в щёку, кивнул жене.
— Как дела? — спросил он, садясь за стол.
— Нормально, — ответила Ольга. — Руслан, мне нужно с тобой поговорить.
— После ужина, — перебила Валентина Ивановна, разливая борщ по тарелкам. — Человек с работы пришёл, дай поесть сначала.
Ольга сжала губы. «После ужина», «не сейчас», «подожди» — сколько раз она это слышала. Словно её дела всегда были менее важными, могли подождать до лучших времён.
— У нас проблемы на заводе, — начал Руслан, макая хлеб в сметану. — Слухи ходят, что сокращения будут.
— Ерунда какая, — отмахнулась мать. — Тебя-то точно не тронут. Ты же мастер, опытный.
— Мам, опыт сейчас не главное. Завод еле держится.
— А вот и неправда. Помню, как твой отец работал — тогда предприятия стояли крепко. И люди были надёжные, не то что сейчас.
Ольга слушала привычный разговор и чувствовала, как справка в кармане становится всё тяжелее. Она посмотрела на свекровь, которая заботливо подкладывала сыну котлету, потом на мужа, который устало жевал и думал о своих проблемах. Уютная семейная сцена. Только вот семья оказалась не совсем семьёй, а квартира — не совсем их квартирой.
— Слушай, а документы на квартиру где лежат? — не выдержала она.
Руслан поднял голову:
— Какие документы?
— Ну, правоустанавливающие. Свидетельство о собственности.
— Зачем они тебе? — нахмурилась Валентина Ивановна.
— Просто интересно. Мы же здесь столько лет живём, а я ни разу не видела документов.
— У меня всё лежит, — сухо сказала свекровь. — В порядке. Не потеряется.
— А я вписана туда? Как собственник?
Повисла тишина. Руслан перестал жевать и посмотрел на жену с недоумением.
— Зачем тебе вписываться? — медленно произнесла Валентина Ивановна. — Квартира семейная, всё честно.
— Но юридически…
— Что — юридически? — голос свекрови стал холодным. — Ты что, собралась продавать что ли?
— Почему сразу продавать? Я просто хочу понимать, какие у меня права.
— Права! — Валентина Ивановна поставила ложку на стол так, что борщ плеснул на скатерть. — Двадцать лет прожила в этой квартире, всё тебе права не дают покоя!
— Мам, успокойся, — примирительно сказал Руслан. — Оль, ты чего завелась?
— Я не заводилась. Я хочу ясности.
— Какой ещё ясности? Живём же нормально.
Ольга достала из кармана справку и положила на стол рядом с тарелкой. Валентина Ивановна глянула на бумагу и побледнела.
— Это что такое?
— Выписка из Росреестра. Я сегодня заказывала. Хотела узнать, как дела с документами.
Руслан взял справку, пробежал глазами:
— И что тут такого?
— То, что я не собственник. И ты, кстати, тоже.
Молчание затянулось. Валентина Ивановна встала из-за стола и начала убирать посуду, звеня тарелками громче обычного.
— Мам, — осторожно позвал Руслан.
— Что «мам»? Квартира моя, я её получила, когда ещё твоей жены в проекте не было. Захотела — поделилась бы, не захотела — моё право.
— Как это поделилась бы? — не поверила своим ушам Ольга. — Руслан, ты слышишь, что говорит твоя мать?
— Говорю правду! — резко обернулась Валентина Ивановна. — Думала, раз невестка хорошая, зачем бумаги лишние? А теперь вижу — зря думала.
— Мам, не надо так, — попробовал вмешаться Руслан.
— Да пусть она скажет! — вскипела Ольга. — Пусть объяснит, почему двадцать лет скрывала!
— Не скрывала ничего! Просто не считала нужным посвящать.
— Посвящать! Меня, которая здесь живёт, рожала, детей растила!
— Детей… — горько усмехнулась Валентина Ивановна. — Каких детей?
Удар был болезненным и точным. Ольга почувствовала, как перехватило дыхание. Тема детей в их семье была болевой точкой — три неудачные беременности, годы хождения по врачам, надежды и разочарования.
— Валя! — жёстко сказал Руслан. — Хватит.
— А что хватит? Правду говорю. Наследников нет, зачем квартиру переписывать?
Ольга встала из-за стола так резко, что опрокинула стул.
— Наследников нет? — голос её дрожал. — Значит, я для тебя никто? Двадцать лет прожила с твоим сыном, стирала, готовила, за тобой, когда болела, ухаживала — и я никто?
— Оля, успокойся, — Руслан попытался взять жену за руку, но она отдёрнулась.
— Не трогай меня! Ты же слышишь, что она говорит!
— Мама просто расстроилась…
— Расстроилась! — Ольга всплеснула руками. — Двадцать лет обманывала, а расстроилась она!
Валентина Ивановна методично складывала грязные тарелки, делая вид, что занята важным делом.
— Никто никого не обманывал. Квартира в семье остаётся, какая разница, на кого оформлена.
— Разница есть! — закричала Ольга. — Огромная разница! Я думала, у нас семья, а оказывается, я здесь на птичьих правах живу!
— Ну и что ты теперь делать собираешься? — холодно спросила свекровь. — Выселить нас хочешь?
— Мам, ты что говоришь? — изумился Руслан.
— А что я говорю? Справки заказывает, права качает. Небось к юристам уже обращалась?
— Да! — выпалила Ольга. — Обращалась! И знаешь, что мне сказали? Что при разводе я имею право только на личные вещи. Всё остальное — твоё.
Тишина повисла гробовая. Руслан медленно поднялся из-за стола.
— При разводе? Оля, ты о чём?
— О том, что надоело быть лишней в собственной семье!
— Какой лишней? При чём здесь развод?
— А при том! — голос Ольги сорвался на крик. — Двадцать лет я думала, что мы строим общую жизнь, а оказывается, строила одна! Ты даже не знал, что квартира не наша!
Руслан растерянно посмотрел на мать:
— Мам, а почему ты Олю не вписала? Мы же семья.
— Семья, семья… — проворчала Валентина Ивановна. — А потом разведётся с тобой и половину отсудит.
— Вот оно что! — у Ольги перехватило дыхание. — Значит, ты с самого начала не доверяла мне!
— А зачем доверять? Браки нынче что — сегодня поженились, завтра развелись.
— Двадцать лет прошло!
— И что? Разводятся и после тридцати лет.
Ольга схватилась за голову:
— Руслан, ты понимаешь, с кем мы живём? Она меня за чужую держит!
— Не за чужую, — поправила свекровь. — За временную.
— Мам! — резко осадил её Руслан.
— Что «мам»? Девки нынче хитрые. Вот Зинкина сноха тоже хорошей казалась, а потом мужа с ребёнком бросила и алименты через суд выбивает.
— Я не Зинкина сноха!
— Откуда мне знать? Время покажет.
— Время уже показало! — Ольга была на грани истерики. — Двадцать лет показывало!
— Мало ещё, — невозмутимо ответила Валентина Ивановна.
Руслан прошёл к окну и тяжело вздохнул:
— Господи, что за цирк…
— Цирк? — переключилась на мужа Ольга. — По-твоему, это цирк? А по-моему, прозрение!
— Какое ещё прозрение?
— Я наконец поняла, кто я в этом доме. Приживалка. Которую могут выгнать в любой момент.
— Да кто тебя выгоняет? — устало сказал Руслан. — Мама, ну скажи ей что-нибудь нормальное.
— А что сказать? — пожала плечами Валентина Ивановна. — Если она считает, что её обижают — пожалуйста, никто не держит.
— Вот видишь? — торжествующе воскликнула Ольга. — «Никто не держит»! Двадцать лет совместной жизни, а «никто не держит»!
— Да хватит тебе истерить! — не выдержал Руслан. — Подумаешь, бумаги не переписаны. Можно же исправить.
— А ты хочешь исправить?
— Ну… — он замялся. — Если это так важно для тебя…
— Важно! И знаешь, что ещё важно? Чтобы твоя мамочка попросила прощения за то, что сказала про детей.
Валентина Ивановна выпрямилась:
— Ни за что не попрошу. Правду сказала — правду сказала.
— Какую правду? — Ольга шагнула к свекрови. — Что я бесплодная? Что из-за этого не достойна быть хозяйкой в доме?
— Не достойна, не достойна! — не сдержалась та. — Род не продолжила, а туда же — права качает!
Руслан резко обернулся:
— Мама, заткнись!
— Не смей на меня кричать!
— А ты не смей мою жену оскорблять!
— Жену… — презрительно фыркнула Валентина Ивановна. — Какая же она тебе жена, если детей родить не может?
Ольга побледнела и схватилась за стену. Руслан сделал шаг к матери, и на лице его появилось такое выражение, что она невольно попятилась.
— Ещё одно слово — и я сам тебя отсюда выгоню, — сказал он тихо и очень чётко.
— Как выгонишь? Квартира моя!
— А сын твой я или нет?
Они смотрели друг на друга, и Ольга вдруг поняла, что происходит что-то важное. Что-то, что изменит их жизнь навсегда. Руслан впервые за двадцать лет выбирал между ними.
— Мам, — сказал он медленно. — Завтра же идёшь в МФЦ и переписываешь квартиру. На меня и на Ольгу. Пополам.
— Не пойду.
— Пойдёшь.
— А если не пойду?
Руслан посмотрел на жену, потом на мать:
— Тогда мы уедем. И больше ты меня не увидишь.
ГЛАВА 2
Утром Ольга проснулась от звука захлопнувшейся входной двери. Руслан уходил на работу, как обычно, в половине седьмого. Она лежала, уставившись в потолок, и слушала, как за стеной гремит посудой свекровь. Вчерашний скандал казался дурным сном, но справка из Росреестра, лежащая на тумбочке, напоминала о реальности.
Встала, натянула халат и пошла на кухню. Валентина Ивановна стояла у плиты спиной, жарила яичницу. Не обернулась, не поздоровалась — делала вид, что невестки не существует.
— Доброе утро, — сказала Ольга нарочито вежливо.
Никакого ответа. Валентина Ивановна переложила яичницу на тарелку и села за стол, демонстративно повернувшись к Ольге спиной.
— Значит, так будем играть? — вздохнула Ольга, доставая из холодильника творог.
Молчание.
— Послушай, Валь, — попробовала она ещё раз. — Может, поговорим как взрослые люди?
Свекровь встала, помыла тарелку и, не сказав ни слова, ушла в свою комнату. Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в кухонном шкафу.
Ольга осталась одна со своими мыслями и остывающим чаем. За окном моросил октябрьский дождь, во дворе гуляла соседская собака, таща в зубах какую-то тряпку. Обычное утро обычного дня, только жизнь вдруг разделилась на «до» и «после».
В час дня зазвонил телефон.
— Алло?
— Оль, это я. — Голос Руслана звучал устало. — Как дела?
— Нормально. Твоя мать объявила мне бойкот.
— Слушай… — он помолчал. — У меня тут новости. Не очень хорошие.
Сердце екнуло.
— Что случилось?
— Вызвал начальник. Сокращение. Меня в список внесли.
— Как сокращение? — не поверила Ольга. — Ты же говорил, что опытных не трогают!
— Ага, говорил. Оказывается, трогают в первую очередь. Молодые дешевле стоят.
— Когда?
— С первого ноября. Ещё неделя, и всё.
Ольга опустилась на табурет. Сокращение, скандал с квартирой, холодная война со свекровью — всё навалилось разом.
— А выходное пособие?
— Два оклада. Двадцать восемь тысяч, если по-простому.
— На них далеко не уедешь…
— Никуда мы не поедем, — устало сказал Руслан. — Это я вчера в сердцах наговорил.
— Почему не поедем?
— Потому что некуда. И не на что.
Ольга почувствовала, как что-то сжимается в груди. Вчера ещё казалось, что у них есть выбор, что можно гордо хлопнуть дверью и начать новую жизнь. А сегодня выяснилось, что выбора нет. Что они в ловушке.
— Руслан, а может, правда попробуем? Снимем что-нибудь, я работу найду получше…
— На твою зарплату не проживём. А моей теперь не будет.
— Найдёшь другую работу.
— В пятьдесят лет? Оль, ты на что надеешься?
Он был прав, и это злило больше всего. В их городе работу найти было непросто, особенно в его возрасте. А съёмное жильё стоило как половина зарплаты.
— Вечером поговорим, — сказал Руслан. — Я пока буду думать, что делать дальше.
Он повесил трубку, и Ольга осталась сидеть с телефоном в руках. За стеной послышались шаги — свекровь возвращалась на кухню.
— Это Руслан звонил, — сказала Ольга, когда та появилась в дверях. — Его сократили на работе.
Валентина Ивановна замерла.
— Как сократили?
— А вот так. С первого ноября без работы останется.
— Не может быть… — свекровь опустилась на стул. — Он же столько лет там работает!
— Может. Ещё как может.
Они смотрели друг на друга — две женщины, которых вчера разделила злость, а сегодня объединила тревога.
— А что теперь будет? — тихо спросила Валентина Ивановна.
— Не знаю. Будет искать новую работу.
— В нашем городе? Да тут работы кот наплакал!
— Вот именно.
Валентина Ивановна встала, прошлась по кухне, остановилась у окна.
— Слушай, Оль… — начала она и запнулась.
— Что?
— Может, мы зря вчера поругались?
Ольга подняла голову. В голосе свекрови звучала непривычная неуверенность.
— Не зря. Двадцать лет накапливалось.
— Ну да, накапливалось… А теперь что? Руслан без работы, вы поругались, я с вами поругалась. Красота.
— А ты о чём думала, когда права мне качала?
— Да не качала я никаких прав! — вспыхнула было Валентина Ивановна, но тут же осеклась. — То есть… ладно, может, и качала. Но не со зла же!
— А с чего?
— Да чёрт его знает с чего! Привыкла, что всё решаю сама. Муж рано умер, сына одна поднимала… Вот и привыкла командовать.
Это было что-то новое. За двадцать лет Ольга впервые слышала от свекрови что-то похожее на объяснение.
— Командовать — это одно. А унижать — другое.
— Не унижала я тебя.
— Как это не унижала? «Наследников нет», «род не продолжила»…
Валентина Ивановна отвернулась к окну.
— Это я сдуру сказала. В сердцах.
— Сдуру или по правде?
— Сдуру! — резко обернулась та. — По правде я вообще много чего думаю. Но не говорю же!
— А что думаешь?
— Да то, что вы с Русланом хорошие. Что мне с вами повезло. Что если бы он другую привёл, глядишь, давно бы выгнала меня куда подальше.
Ольга молчала, переваривая услышанное.
— Тогда зачем квартиру не переписываешь?
— Да боюсь я! — вырвалось у Валентины Ивановны. — Понимаешь? Боюсь!
— Чего боишься?
— А вдруг вы меня и правда выгоните? Вдруг надоем? Старая, больная, всем мешаю…
— Мы же не звери какие-то.
— Не звери, но люди. А люди разные бывают. Вот соседка Клавка — та своего сына в дом престарелых сдала. Говорит, не могу больше. А он инвалид, почти не ходит.
Ольга вздохнула. Оказывается, за всей свекровиной властностью скрывался банальный страх одиночества.
— Валь, если бы мы хотели тебя выгнать, давно бы выгнали. Не дожидались переоформления квартиры.
— Не знаю… — неуверенно протянула та. — Вам-то что? У вас вся жизнь впереди.
— Какая жизнь? Мне сорок два, Руслану пятьдесят. Какая жизнь впереди?
— А всё равно больше, чем у меня.
Ольга посмотрела на свекровь — седую, уставшую женщину в застиранном халате. Впервые за долгие годы она увидела в ней не грозную тёщу, а просто пожилого человека, который боится остаться один.
— Слушай, давай договоримся, — сказала она. — Я не претендую на твою долю в квартире. Пусть она останется твоей. Но Руслана впиши как собственника. Он твой сын, он имеет право.
— А ты?
— А я… — Ольга пожала плечами. — Я подожду. Может, со временем решишь.
Валентина Ивановна долго молчала, разглаживая складки на скатерти.
— Знаешь что, — сказала она наконец. — Пойду завтра в МФЦ. На вас обеих перепишу. Поровну.
— Зачем на меня? Я же сказала…
— А затем, что справедливо. Двадцать лет здесь живёшь, убираешь, готовишь. За мной, когда грипп подхватила, ухаживала. Это тоже что-то да значит.
Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Валь…
— Не «Валь» мне, а Валентина Ивановна, — строго сказала свекровь, но в глазах её промелькнуло что-то тёплое. — Порядок должен быть.
— Хорошо, Валентина Ивановна.
— То-то же. А теперь давай думать, что с Русланом делать. Сидеть без работы ему нельзя, с его-то давлением.
— Может, в город попробует устроиться? В областной центр?
— Далеко ездить. И бензин денег стоит.
— Тогда что?
Валентина Ивановна задумчиво постучала пальцами по столу.
— А может, своё дело открыть? Руки-то у него золотые, всё умеет делать.
— На какие деньги?
— Квартиру можно под залог взять кредит.
— Рискованно.
— А что не рискованно в наше время? — вздохнула свекровь. — Всё рискованно.
За окном стемнело, включились фонари во дворе. Скоро должен был вернуться Руслан, и Ольга гадала, как он отреагирует на их примирение. Обрадуется или удивится?
— Ещё одно, — сказала Валентина Ивановна, вставая из-за стола. — Насчёт детей… Прости меня. Не со зла сказала.
— Знаю.
— Просто внуков хотелось. Очень хотелось.
— Мне тоже детей хотелось.
— Ну так ещё не поздно же! Нынче и в пятьдесят рожают.
Ольга горько улыбнулась:
— После трёх выкидышей врачи не советуют больше пробовать.
— А врачи что понимают? — отмахнулась Валентина Ивановна. — У них у самих порой детей нет.
— Может, и не понимают. Только рисковать страшно.
— Да ладно тебе, — свекровь подошла и неожиданно обняла невестку за плечи. — Что будет, то и будет. А мы пока что есть — вместе и держимся.
В прихожей послышались знакомые шаги и звяканье ключей.
— Я дома! — крикнул Руслан.
— Мы на кухне! — отозвалась Ольга.
Руслан появился в дверях, увидел их рядом стоящих и удивлённо поднял брови:
— А что это у вас тут? Мировая?
— Что-то вроде того, — улыбнулась Ольга.
— И слава богу, — облегчённо вздохнул муж. — А то я уж думал, дом на две части делить придётся.
— Дом делить не придётся, — сказала Валентина Ивановна. — А вот что с работой делать будешь?
Руслан тяжело сел за стол:
— Пока не знаю. Думаю ещё.
— Мы тут с Олей думали — может, своё дело попробовать?
— Какое дело?
— Да любое. Руки у тебя есть, голова есть.
Руслан скептически покачал головой:
— В наше время своё дело — это большой риск.
— А что сейчас не риск? — повторила Валентина Ивановна свою утреннюю фразу.
И Ольга подумала, что свекровь, пожалуй, права. В их жизни не рискованным было разве что вчерашнее утро, когда они ещё ни о чём не знали.
ГЛАВА 3
Вторник начался с очереди в МФЦ. Валентина Ивановна сидела на пластиковом стуле, нервно теребя в руках папку с документами, и каждые пять минут спрашивала у Ольги:
— А может, зря мы это затеяли?
— Не зря, — терпеливо отвечала та. — Всё будет правильно.
— Вот ещё налоги платить придётся…
— Небольшие.
— А если что-то пойдёт не так?
— Что может пойти не так?
Валентина Ивановна пожала плечами, но продолжала волноваться. Двадцать лет единоличного владения квартирой давались ей непросто. Когда наконец вызвали их номер, она встала так резко, что чуть не опрокинула стул.
— Документы на переоформление права собственности? — уточнила девушка за окошком.
— Да, — хрипло ответила Валентина Ивановна.
— На кого переоформляем?
— На… на сына и невестку. Пополам.
— Дарение или продажа?
— Дарение.
Девушка взяла документы, пробежала глазами:
— Всё в порядке. Госпошлина две тысячи рублей. Готово будет через десять дней.
— И всё? — не поверила Валентина Ивановна.
— Всё. Вот расписка.
Выйдя на улицу, свекровь остановилась посреди тротуара и глубоко вздохнула:
— Ну, сделала я это. Сделала.
— И как? Легче стало?
— Не знаю пока. Спроси через месяц.
Дома их ждал Руслан. Сидел на кухне с ноутбуком, изучал сайты с вакансиями.
— Как дела? — спросил он, когда они вошли.
— Сделали, — коротко ответила мать. — Через десять дней документы будут готовы.
— Спасибо, мам. — Руслан встал и обнял её. — Я знаю, это было непросто.
— Ерунда какая. — Валентина Ивановна смутилась. — Давно надо было.
— А ты что нашёл? — спросила Ольга, кивая на компьютер.
— Да ничего особенного. Охранник — двенадцать тысяч. Грузчик — пятнадцать. Водитель — если своя машина.
— Своей нет.
— Вот именно. А ещё тут объявление интересное — требуется мастер по ремонту мебели. Частная мастерская.
— А ты умеешь?
— Кое-что умею. Можно попробовать.
Ольга присела рядом:
— Позвони.
— Уже звонил. Завтра на собеседование иду.
— И сколько платят?
— По договорённости. Но не меньше двадцати тысяч обещали.
— Неплохо для начала.
Вечером, когда Валентина Ивановна легла спать, они с Русланом сидели на кухне и негромко разговаривали. За окном шумел дождь, в квартире было тепло и уютно.
— Слушай, — сказал Руслан, наливая чай. — А может, мама права насчёт своего дела?
— В каком смысле?
— Ну, мастерская мебельная. Спрос есть, конкуренция не очень большая.
— А стартовый капитал где взять?
— Вот в том-то и дело. Если мастерскую под залог квартиры оформить…
Ольга нахмурилась:
— Рискованно.
— Риск везде есть. Зато своё дело. Никто не сократит.
— А если не пойдёт?
— Тогда квартиру потеряем, — честно сказал Руслан. — Но если ничего не предпринимать, всё равно ведь непонятно, как жить будем.
Ольга молча помешивала чай ложечкой. За стеной что-то упало — наверное, Валентина Ивановна встала попить воды.
— А ты реально умеешь мебель ремонтировать?
— Умею. В молодости ещё учился, потом для себя делал. Помнишь, как кухонный гарнитур переделывал?
— Помню. Красиво получилось.
— Вот и я думаю — может, попробовать? Всё равно ведь что-то делать надо.
Ольга представила себе их жизнь через год: Руслан в своей мастерской, она в магазине, Валентина Ивановна дома с борщами и претензиями. Обычная семейная жизнь, которой вчера ещё грозила катастрофа.
— Знаешь что, — сказала она. — Попробуй сначала в той мастерской поработать. Посмотри, как дело идёт, какие клиенты, сколько реально можно заработать.
— А потом?
— А потом решим. Если увидишь, что перспективы есть — рискнём.
Руслан кивнул:
— Логично. Разведка боем.
— Именно.
Они сидели и планировали будущее, и Ольге казалось, что после вчерашнего скандала они стали ближе друг к другу. Словно выговорили наконец то, что годами накапливалось внутри.
— Ещё одно, — сказал Руслан. — Насчёт детей…
Ольга напряглась:
— Что насчёт детей?
— Может, всё-таки попробуем ещё раз? Ну, с врачами посоветуемся, обследуемся…
— Руслан…
— Я понимаю, что рискованно. Но вдруг получится?
— А вдруг не получится? Вдруг опять…
— Тогда хотя бы будем знать, что попробовали всё.
Ольга отвернулась к окну. Тема детей была для неё самой болезненной — три неудачные беременности, месяцы надежд и разочарований, слёзы в подушку по ночам.
— Не знаю, — тихо сказала она. — Боюсь.
— А я не боюсь. За нас двоих не боюсь.
— Легко тебе говорить. Тебе не лежать месяцами на сохранении, не терять детей.
— Мне тоже нелегко было. Ты думаешь, я не переживал?
Она посмотрела на мужа. За двадцать лет брака он ни разу не показал, как тяжело ему давались их потери. Держался молодцом, утешал её, делал вид, что всё в порядке.
— Переживал?
— Конечно, переживал. Просто не показывал. Думал, тебе и так тяжело, зачем ещё мои переживания.
— Зря не показывал. Мне бы легче было знать, что ты тоже страдаешь.
— Теперь буду показывать, — пообещал он. — Теперь вообще всё по-другому будет.
— Что по-другому?
— Честнее. Открытее. Надоело скрывать, что думаем.
Ольга кивнула. Вчерашний скандал, как ни странно, пошёл им на пользу. Выяснили отношения, выговорились, поняли друг друга.
— Ладно, — сказала она. — Насчёт детей подумаю. Но не торопи.
— Не буду торопить.
— И насчёт мастерской тоже подумаю. Может, ты прав, может, стоит рискнуть.
— Времени у нас достаточно. Никуда не спешим.
За стеной послышался кашель — Валентина Ивановна не спала, слушала их разговор. Но сейчас это не раздражало. Пусть слушает, пусть знает, что в семье всё налаживается.
— Иди спать, — сказала Ольга, поднимаясь из-за стола. — Завтра собеседование, надо выспаться.
— Сейчас. Только посуду помою.
— Я сама помою. Иди.
Руслан послушно ушёл в спальню, а Ольга осталась на кухне одна. Мыла чашки и думала о том, как быстро может измениться жизнь. Ещё два дня назад она была уверена в завтрашнем дне, а теперь всё повисло в воздухе: работа, квартира, отношения.
Но странное дело — страшно не было. Наоборот, появилось какое-то возбуждение, предвкушение перемен. Словно после долгих лет спячки они наконец проснулись.
— Оля, — тихо позвала из коридора Валентина Ивановна.
— Да?
— Можно к тебе?
Свекровь появилась в дверях кухни в старом байковом халате, с растрёпанными волосами.
— Не спится?
— Не спится. Всё думаю — правильно ли сделала с квартирой.
— Правильно. Не сомневайся.
— А если вы меня потом…
— Валентина Ивановна, — строго перебила Ольга. — Хватит. Мы же вчера обо всём договорились.
— Договорились, да… — Валентина Ивановна присела на табурет. — Слушай, а я вот что хотела сказать. Насчёт мастерской этой.
— Ну?
— Я бы не была против. Если что, квартиру под залог дать.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Всё равне мне что — моя квартира пропадёт или наша общая. А вдруг получится?
Ольга улыбнулась:
— Знаете, а ведь может и получиться.
— Вот и я думаю. Руслан мужик золотой, руки у него правильные. Люди хорошую работу ценят.
— Ценят.
— Тогда решено. Пусть сначала в той мастерской попробует, а там видно будет.
Валентина Ивановна встала, дошла до двери и обернулась:
— И ещё одно. Насчёт детей. Я слышала, о чём вы говорили.
Ольга напряглась:
— И что?
— А то, что надо пробовать. В нашем возрасте времени мало остаётся. Вдруг повезёт?
— А если не повезёт?
— Тогда хотя бы совесть чистая будет. Что всё возможное сделали.
Свекровь ушла, а Ольга ещё долго стояла у окна и смотрела на ночной двор. Дождь прекратился, из-за туч выглянула луна, и мокрый асфальт заблестел в её свете.
Завтра Руслан пойдёт на собеседование. Через десять дней получат документы на квартиру. А дальше — неизвестность, которая почему-то не пугала, а манила.
Может, Валентина Ивановна права? Может, в их возрасте действительно пора перестать бояться и начать действовать?
Ольга выключила свет и пошла в спальню. Руслан уже спал, тихонько посапывал в подушку. Она легла рядом, устроилась поудобнее и закрыла глаза.
Впервые за долгое время сон пришёл быстро и был спокойным.
ГЛАВА 4
Через месяц жизнь изменилась до неузнаваемости. Руслан работал в мастерской «Золотые руки» и получал там двадцать пять тысяч — на пять больше обещанного. Оказалось, что клиенты готовы доплачивать за качественную работу, а руки у него действительно были золотые.
— Знаешь что, — сказал он однажды вечером, придя домой. — А хозяин мастерской предлагает мне стать компаньоном.
— Как это? — поинтересовалась Ольга, раскладывая на столе ужин.
— Вложить деньги и получать долю от прибыли. Говорит, дело растёт, нужно расширяться.
— А сколько вкладывать надо?
— Триста тысяч. Под залог квартиры можно взять.
Валентина Ивановна подняла голову от тарелки:
— А он не обманет?
— Сомневаюсь. Дело честное, клиенты постоянные. Да и договор нормальный предлагает.
Ольга задумалась. Триста тысяч под залог квартиры — это риск, но риск осмысленный. Руслан уже месяц изучал дело изнутри, понимал, как оно устроено.
— А что, если попробуем? — сказала она наконец.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Только договор пусть юрист проверит.
— Обязательно проверим, — кивнул Руслан. — Мам, а ты как?
— А я что? — пожала плечами Валентина Ивановна. — Квартира теперь не только моя. Вы решайте.
— Не только наша, но и твоя тоже. Без твоего согласия ничего делать не будем.
— Да делайте, делайте. Все равно сидеть сложа руки нельзя.
Это решение они приняли на следующий день. Подали документы в банк, встретились с компаньоном, подписали бумаги. Через две недели Руслан стал совладельцем мастерской.
— Страшно? — спросила Ольга, когда они вышли из нотариальной конторы.
— Страшно, — честно ответил он. — Но и интересно.
А ещё через неделю случилось то, во что они уже не верили. Ольга проснулась утром с тошнотой и внезапно поняла, что задержка — не случайность.
Тест показал две полоски.
— Руслан, — позвала она мужа в ванную. — Посмотри.
Он взял тест, долго рассматривал, потом посмотрел на жену:
— Это… это точно?
— Кажется, да.
— Господи… — он обнял её так крепко, что она едва дышала. — Неужели?
— Не радуйся раньше времени. Помнишь, как было в прошлые разы.
— Нет, — твёрдо сказал он. — В этот раз всё будет по-другому. Я чувствую.
К врачу пошли вместе. Доктор подтвердила беременность и сразу же напомнила о рисках.
— В вашем возрасте и с такой историей нужна особая осторожность, — сказала она. — Никаких нагрузок, постоянное наблюдение, витамины…
— Всё будет, — пообещал Руслан. — Всё, что нужно.
Дома их ждала Валентина Ивановна с тревожным лицом.
— Ну что? — спросила она, едва они переступили порог.
— Беременность подтвердилась, — сказала Ольга.
Свекровь молча обняла её, и Ольга почувствовала, как дрожат её плечи.
— Всё будет хорошо, — прошептала Валентина Ивановна. — На этот раз точно всё будет хорошо.
Следующие месяцы пролетели как один день. Мастерская приносила прибыль, беременность протекала нормально, в доме царила атмосфера ожидания чуда.
— А вдруг двойня? — мечтательно говорила по вечерам Валентина Ивановна.
— Не жадничай, — смеялась Ольга. — Одного ребёнка выходить бы.
— Одного так одного. Лишь бы здоровенький.
В семь месяцев легли на сохранение. Руслан приезжал каждый день после работы, привозил фрукты и рассказывал новости.
— Компаньон предлагает ещё одну мастерскую открыть, — сообщил он как-то вечером. — В соседнем районе.
— А деньги где взять?
— Прибыль реинвестировать. Плюс ещё немного в кредит.
— Не торопись. Сначала ребёнка родим.
— Да я не тороплюсь. Просто думаю о будущем.
Будущее казалось светлым. Впервые за много лет у них были планы, мечты, перспективы.
***
Сын родился в мае, когда за окнами роддома цвела сирень. Здоровый, крепкий, с громким голосом и цепкими пальчиками.
— Похож на отца, — умиленно говорила Валентина Ивановна, качая внука на руках.
— На деда похож, — поправлял Руслан. — Точно такой же упрямый подбородок.
Ольга слушала их споры и улыбалась. Наконец-то в их доме появился тот, ради кого стоило жить.
Выписывались всей семьёй. Валентина Ивановна несла сумки, Руслан — цветы, Ольга — сына. У подъезда собрались соседи — поздравить и посмотреть на младенца.
— Как назвали-то? — спросила тётя Клава с первого этажа.
— Никита, — гордо ответил Руслан.
— Хорошее имя. Счастья вам, семья!
Поднимались на лифте теперь уже вчетвером. Ольга смотрела на мужа, державшего сына, на свекровь, не сводившую глаз с внука, и думала о том, как круто изменилась их жизнь за каких-то полгода.
— А знаешь что, — сказал Руслан, когда они вошли в квартиру, — а давайте дверь не будем закрывать.
— Как это не закрывать? — не поняла Валентина Ивановна.
— Ну, не на замок. Просто прикроем. В знак того, что теперь у нас новая жизнь начинается.
— Глупости какие, — проворчала она, но в глазах мелькнуло понимание.
Ольга положила сына в кроватку, которую Руслан собирал всю прошлую неделю. Малыш зевнул, поморщился и уснул.
— Спи, сынок, — тихо сказала она. — Теперь всё будет хорошо.
За окном шумел весенний дождь, во дворе играли дети, в мастерской ждали клиенты. Жизнь продолжалась, полная забот, планов и надежд.
А дверь их квартиры действительно осталась приоткрытой — словно в знак того, что страхи остались в прошлом, а будущее широко распахнуло перед ними свои объятия.
🔥 Подпишитесь, чтобы не пропустить следующие истории.
Поставьте лайк 👍 и поделитесь своим мнением об этом рассказе.
