— Я подписала! — свекровь ворвалась в квартиру без стука, размахивая папкой документов, её глаза блестели от торжества. — Теперь эта квартира официально оформлена на Андрея!
Марина застыла с кастрюлей в руках. Борщ, который она готовила последние два часа, вдруг показался ей совершенно бессмысленным занятием. Она медленно поставила кастрюлю на плиту и повернулась к Галине Васильевне, которая уже расположилась на их диване, как на троне.
Последние пять лет Марина слышала об этой квартире почти каждый день. Двухкомнатная в центре города, доставшаяся свекрови от какой-то дальней тёти. Галина Васильевна обещала её Андрею ещё до их свадьбы. «Вот поженитесь, и будет вам жильё», — говорила она тогда с улыбкой доброй феи. Марина верила. Они с Андреем снимали однушку на окраине, откладывали каждую копейку, мечтая о собственном гнёздышке.
— Андрюша! — крикнула свекровь. — Иди сюда, сынок! У меня для тебя сюрприз!
Андрей вышел из комнаты с ноутбуком в руках. Он работал из дома программистом, и Марина знала, что сейчас у него важный проект. Но для матери он всегда находил время.
— Что случилось, мам? — спросил он, садясь рядом.
Галина Васильевна протянула ему папку с документами. Марина видела, как лицо мужа менялось по мере чтения. Сначала недоумение, потом удивление, и наконец — растерянность.
— Мам, но тут только моё имя, — сказал он тихо.
— Конечно, милый! — Галина Васильевна погладила его по голове, как маленького. — Ты же мой единственный сын. Кому ещё я могла бы доверить семейную недвижимость?
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пять лет. Пять лет они копили на ремонт этой квартиры. Она работала на двух работах — днём бухгалтером в офисе, вечерами вела отчётность для мелких фирм. Каждая её зарплата шла в общую копилку. Они отказывали себе во всём — не ездили в отпуск, не покупали новую одежду, питались самым простым. Всё ради будущего дома.
— Галина Васильевна, — начала Марина, стараясь говорить спокойно, — а как же я? Мы ведь семья.
Свекровь посмотрела на неё с удивлением, будто только сейчас заметила её присутствие.
— Маринушка, ну что ты волнуешься? Андрюша же твой муж. Его квартира — твоя квартира. Просто юридически так правильнее. Мало ли что в жизни бывает.
«Мало ли что бывает» — эта фраза резанула Марину, как ножом. Она прекрасно поняла подтекст. Свекровь страховалась. На случай развода.
— Мам, это неправильно, — неожиданно подал голос Андрей. — Мы с Мариной вместе копили на ремонт. Она имеет право…
— Андрюша! — голос Галины Васильевны стал жёстким. — Я твоя мать. Я лучше знаю, как правильно. Документы уже оформлены. Точка.
Она встала с дивана, одёрнула свой дорогой кардиган и направилась к выходу.
— Завтра заеду, обсудим ремонт. У меня есть знакомый прораб, недорого возьмёт. И да, Маринушка, — она обернулась на пороге, — борщ у тебя подгорает.
Дверь захлопнулась. Марина бросилась к плите — действительно, запах гари уже расползался по кухне. Она выключила конфорку, но спасать было уже нечего.
— Марин, ну что ты расстроилась? — Андрей обнял её сзади. — Квартира же наша будет. Какая разница, на кого оформлена?
Она обернулась и посмотрела ему в глаза.
— Андрей, твоя мать только что дала понять, что я для неё временное явление в твоей жизни. Пять лет, Андрюш! Пять лет я вкалывала, чтобы у нас был дом!
— Ну что ты накручиваешь? Мама просто перестраховывается. Она всегда такая.
— Она всегда такая, — повторила Марина. — А ты? Ты какой?
Он отстранился, нахмурившись.
— Что это значит?
— Это значит, что ты даже не попытался настоять. Она сказала — ты согласился.
— Марина, это моя мать!
— А я твоя жена!
Они стояли друг напротив друга на задымленной кухне, и Марина вдруг отчётливо поняла: это только начало.
Следующим утром Галина Васильевна появилась в восемь утра. С ней был мужчина лет пятидесяти в рабочей одежде — тот самый знакомый прораб.
— Это Николай, — представила его свекровь. — Он посмотрит квартиру, составит смету.
— А можно мне копию сметы? — спросила Марина. — Я хочу понимать, на что пойдут наши деньги.
Галина Васильевна и Николай переглянулись.
— Маринушка, зачем тебе забивать голову цифрами? Николай — профессионал, он всё сделает в лучшем виде.
— Я бухгалтер. Цифры — это моя работа.
— Вот и занимайся своей работой, — отрезала свекровь. — А ремонт — это мужское дело. Андрюша, ты же согласен?
Андрей пожал плечами.
— Мам, Марина права. Нам нужно видеть смету.
— Хорошо, — Галина Васильевна поджала губы. — Николай пришлёт смету Андрею на почту.
Смету Марина так и не увидела. Андрей говорил, что забыл показать, потом — что случайно удалил, потом — что файл не открывается. А через неделю в квартире начался ремонт.
Галина Васильевна приходила каждый день. Она командовала рабочими, меняла планировку, выбирала материалы. Когда Марина пыталась вставить слово, свекровь смотрела на неё с жалостью.
— Маринушка, у тебя есть вкус?
— Что?
— Вкус, дорогая. Чувство прекрасного. Посмотри на себя — ты же одеваешься, как студентка. Откуда тебе знать, какой должна быть квартира?
Марина посмотрела на свои джинсы и простую футболку. Да, не Шанель. Но на Шанель у неё не было денег — все уходили на ремонт.
— Галина Васильевна, это будет наш с Андреем дом. Мне хотелось бы участвовать в выборе хотя бы обоев.
— Обои уже заказаны, — отмахнулась свекровь. — Бежевые, классика. Беспроигрышный вариант.
Марина ненавидела бежевый. Но её мнения никто не спрашивал.
Через месяц ремонта их накопления закончились. Марина пересчитывала снова и снова — куда ушло столько денег? По её подсчётам, должна была остаться минимум треть.
— Андрей, покажи мне чеки, — попросила она однажды вечером.
— Какие чеки? Мама всё оплачивала.
— Нашими деньгами! Должны быть чеки!
— Марин, ну что ты пристала? Мама сказала, что всё под контролем.
— Твоя мама сказала! Андрей, это наши деньги! Я имею право знать!
Он встал из-за компьютера, его лицо потемнело.
— Знаешь что? Надоело! Мама старается для нас, а ты вечно недовольна!
— Она старается для тебя! Я для неё пустое место!

— Не говори ерунды!
— Ерунды? Хорошо, давай проверим. Позвони ей прямо сейчас и скажи, что хочешь добавить моё имя в документы на квартиру.
Андрей замялся.
— Зачем? Мы же не собираемся разводиться.
— Если не собираемся, то в чём проблема?
Он достал телефон, но тут же положил его обратно.
— Это глупо. Мама расстроится.
— А я? Я не расстраиваюсь?
— Марина, прекрати истерику!
Она не стала продолжать. Просто взяла сумку и вышла из квартиры. Гуляла по ночному городу три часа, пока не замёрзла. Когда вернулась, Андрей уже спал.
На следующий день Галина Васильевна устроила скандал.
— Андрюша позвонил мне ночью! Сказал, что ты требуешь переписать квартиру! Марина, как ты можешь? Я же для вас стараюсь!
— Я прошу только справедливости, — устало ответила Марина.
— Справедливости? А то, что я отдаю вам квартиру — это несправедливо? Знаешь, сколько она стоит?
— Галина Васильевна, мы вложили в ремонт все наши сбережения.
— Ваши? — свекровь рассмеялась. — Дорогая, Андрей зарабатывает в три раза больше тебя. Это его сбережения.
Марина похолодела.
— Я работаю на двух работах. Каждая копейка шла в общий бюджет.
— Копейка — правильное слово, — кивнула Галина Васильевна. — Твои копейки против Андрюшиных полноценных денег. И вообще, — она понизила голос, — будь благодарна, что я позволяю тебе там жить. Могла бы и племяннице отдать.
Вечером Марина показала Андрею выписку со своего счёта. За пять лет она перевела в их общий бюджет почти миллион рублей.
— Ну и что? — пожал плечами Андрей. — Я перевёл три. Мама права.
— То есть мой вклад не считается?
— Считается. Но квартира же моя по наследству.
— Это не наследство! Твоя мать жива и здорова!
— Марина, хватит! Надоело! Квартира оформлена, ремонт почти закончен. Радоваться надо!
Она смотрела на него и не узнавала. Где тот милый парень, который пять лет назад клялся ей в вечной любви?
Ремонт закончился через две недели. Квартира получилась красивой, но совершенно безликой. Бежевые стены, бежевая мебель, бежевые шторы. Марина чувствовала себя в ней чужой.
В день переезда Галина Васильевна вручила им ключи с торжественным видом.
— Только смотрите, берегите! Я вложила в эту квартиру душу!
«А мы — деньги», — подумала Марина, но промолчала.
Первую неделю в новой квартире они прожили спокойно. А потом начался кошмар.
Галина Васильевна приходила каждый день. У неё был свой ключ — она сделала дубликат, не спрашивая разрешения. Она входила без стука, критиковала всё: как Марина готовит, как убирает, как расставила вещи.
— Маринушка, зачем ты поставила цветок на подоконник? Он загораживает свет!
— Маринушка, почему пахнет рыбой? Я же говорила — в этой квартире только правильная еда!
— Маринушка, ты опять не протёрла пыль на карнизе!
Марина пыталась сохранять спокойствие, но однажды не выдержала.
— Галина Васильевна, это наш дом. Мы хотели бы иногда бывать здесь одни.
Свекровь посмотрела на неё, как на таракана.
— Ваш дом? Дорогая, посмотри на документы. Это дом моего сына. А ты здесь… как бы это сказать… квартирантка.
— Мама! — Андрей наконец-то возмутился. — Это слишком!
— Что слишком? Я говорю правду. Если Марине это не нравится, она может уйти. Квартира от этого твоей быть не перестанет.
В тот вечер они поссорились. Андрей кричал, что Марина настраивает его против матери. Марина плакала и просила его просто поговорить с Галиной Васильевной. В конце концов он хлопнул дверью и ушёл. Вернулся под утро, пьяный.
— Был у мамы, — сообщил он, падая на диван. — Она плакала. Говорит, ты её выживаешь.
— Я? Я её выживаю?
— Ага. Сказала, что больше не придёт. Доволен?
Галина Васильевна действительно не приходила. Три дня. А потом явилась с нотариусом.
— Андрюша, — сказала она, не глядя на Марину, — я тут подумала. Квартира дорогая, мало ли что. Нужно подстраховаться.
Нотариус, полный мужчина в очках, разложил на столе документы.
— Договор ренты, — пояснил он. — Галина Васильевна будет получать от вас ежемесячные выплаты. Взамен квартира остаётся в собственности Андрея Петровича.
Марина не поверила своим ушам.
— Погодите, но квартира и так уже оформлена на Андрея!
— Видите ли, — нотариус поправил очки, — есть нюансы. Галина Васильевна — прежний владелец. Она может оспорить дарственную, если докажет, что её ввели в заблуждение или оказали давление.
— Какое давление? — взорвалась Марина. — Она сама всё оформила!
— Маринушка, не кричи, — Галина Васильевна была спокойна, как удав. — Я просто хочу небольшую компенсацию. Тридцать тысяч в месяц — это же копейки для вас.
— Тридцать тысяч? Но это же моя зарплата!
— Вот и прекрасно. Будешь знать, что вносишь вклад в семейный бюджет.
Марина посмотрела на Андрея. Он изучал документы, хмурясь.
— Мам, это слишком.
— Сынок, либо так, либо я заберу квартиру обратно. Выбирай.
Андрей подписал.
С этого дня жизнь Марины превратилась в ад. Вся её зарплата уходила свекрови. На жизнь оставались только деньги Андрея, и он не упускал случая об этом напомнить.
— Марин, ты опять купила дорогой шампунь? Мы же экономим!
— Марин, зачем тебе новые туфли? У тебя есть старые.
— Марин, может, ты найдёшь третью работу?
Галина Васильевна расцвела. Она получала деньги, имела власть над их жизнью и наслаждалась каждой минутой.
— Маринушка выглядит усталой, — говорила она Андрею при каждой встрече. — Может, ей стоит меньше работать? Хотя нет, тогда чем вы будете платить за квартиру?
Марина держалась три месяца. А потом случилось то, что переполнило чашу.
В её день рождения — ей исполнилось тридцать — Андрей забыл. Просто забыл. Утром ушёл к матери, вернулся вечером.
— Мама передавала привет, — сказал он, доставая из пакета торт. — Это тебе.
На торте было написано: «Любимому сыночку».
— Это же твой торт, — прошептала Марина.
— А, точно. Перепутал. Ну, можем вместе съесть.
Она смотрела на него, на торт, и вдруг расхохоталась. Смеялась до слёз, до икоты.
— Ты чего? — испугался Андрей.
— Знаешь что? Я ухожу.
— Что?
— Ухожу, Андрей. Забирайте с мамой вашу квартиру, вашу ренту, ваш торт. Я больше не могу.
— Марина, не говори глупостей. Куда ты пойдёшь?
— Куда угодно. Только не здесь.
Она встала и пошла собирать вещи. Андрей бегал за ней по квартире, уговаривал, потом кричал, потом звонил матери. Галина Васильевна примчалась через пятнадцать минут.
— Так, что тут происходит?
— Я ухожу, — спокойно ответила Марина, закрывая чемодан.
— И правильно! — неожиданно поддержала её свекровь. — Андрюша заслуживает лучшего!
Марина обернулась.
— Знаете что, Галина Васильевна? Вы правы. Он заслуживает именно вас. Вы друг друга стоите.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. За спиной остались пять лет жизни, разбитые мечты и миллион рублей. Но почему-то на душе было легко.
Марина сняла комнату у подруги. Первую неделю просто спала — отсыпалась за месяцы стресса. Потом начала искать новую работу. И нашла — в международной компании, с зарплатой в два раза выше.
Андрей звонил каждый день первый месяц. Она не отвечала. Потом он начал писать. Длинные письма о том, что мать довела его, что квартира требует новых вложений, что рента съедает все деньги.
Марина не отвечала.
Через полгода она встретила его случайно в торговом центре. Он осунулся, постарел.
— Марина! Господи, как я рад тебя видеть!
— Здравствуй, Андрей.
— Послушай, может, кофе выпьем? Поговорить надо.
Она согласилась из любопытства.
— Мама продала квартиру, — выпалил он, едва они сели за столик. — Сказала, что я не справляюсь с платежами. Продала и купила себе дачу.
— Мне жаль, — сказала Марина, и это была правда. Ей было жаль того парня, которого она когда-то любила.
— Марин, может, попробуем снова? Я понял всё. Мама больше не будет вмешиваться.
— Андрей, твоя мама всегда будет вмешиваться. Это её способ существования. А ты всегда будешь её слушаться. Это твой способ.
— Но я изменился!
— Нет. Ты просто остался без квартиры.
Она встала и ушла, оставив его с недопитым кофе.
Через год Марина встретила Олега. Он был разведён, воспитывал дочку. Его бывшая жена жила в другом городе, его мама — тоже. Никаких свекровей, никаких тайных планов. Только честность.
Когда они решили съехаться, Олег предложил:
— Давай сразу оформим всё пополам. Чтобы без сюрпризов.
Марина расплакалась. Это были слёзы счастья.
Они купили квартиру в ипотеку. Небольшую, однокомнатную, на окраине. Но в документах стояли два имени. И это была не просто квартира. Это был дом.
А Галина Васильевна до сих пор живёт на своей даче. Одна. Андрей навещает её по выходным, привозит продукты. Она рассказывает ему, какие невестки пошли неблагодарные, эгоистичные, меркантильные. Он кивает и думает о Марине. О том, что потерял. О том, чего так и не понял вовремя.
Но время не вернёшь. И квартиру тоже.