— Алин, привет! Узнала? Это Зоя! — раздался в трубке неестественно бодрый голос золовки.
Алина прижала телефон плечом к уху, продолжая помешивать кашу для восьмимесячного Мишки, который уже нетерпеливо колотил ложкой по своему стульчику.
— Да, Зоя, привет. Узнала, конечно. Что-то случилось?
— Случилось! Но ты не переживай, все к лучшему! Мы с Игорем разводимся, продаем квартиру. Вернее, он ее выкупает. В общем, детали скучные. Главное — мне с Витькой нужно где-то пожить пару месяцев, пока я себе что-нибудь не подберу. Мы к вам!
Алина замерла с ложкой в руке. К ним? В их крохотную двухкомнатную квартиру, где одна комната была спальней, а вторая — гостиной, совмещенной с кабинетом Олега и игровой для Мишки?
— К нам? Зоя, у нас очень тесно…
— Ой, да ладно тебе! — беззаботно отмахнулась та. — Не на курорт едем, перетопчемся. Тем более мама со мной будет, чтобы мне помогать первое время, я же в раздрае вся. Так что ждите нас послезавтра! Все, целую, побежала по делам!
В трубке запищали короткие гудки. Алина медленно опустила руку с телефоном. Мама. Значит, не только Зоя с семилетним сыном, но еще и свекровь, Светлана Петровна. Втроем. В их квартиру. На пару месяцев, которые, как подсказывал опыт, легко могли превратиться в полгода. Мишка закричал громче, требуя еды, и Алина, стряхнув оцепенение, вернулась к прерванному занятию, но мысли роились в голове, одна тревожнее другой.
Вечером, когда Олег вернулся с работы, она встретила его в коридоре с серьезным лицом. Он сразу все понял.
— Что с Мишкой? Температура?
— С Мишкой все хорошо. Олег, мне звонила Зоя.
Она выложила ему все как на духу. Он слушал, и его лицо мрачнело. В отличие от своей сестры, Олег был человеком основательным и не склонным к импульсивным поступкам. Он любил свою семью, но прекрасно знал и взрывной характер сестры, и склонность матери драматизировать.
— Втроем? К нам? Она хоть представляет, как это? — он прошел на кухню и сел за стол, потер переносицу. — У нас одна свободная комната, и та не резиновая.
— Я ей то же самое сказала. Она ответила: «перетопчемся». Олег, я не хочу. Я люблю твою маму и нормально отношусь к Зое, но это наш дом. У нас младенец, у тебя работа, мне нужно хоть немного тишины днем, чтобы прийти в себя. Какая тишина будет с Витькой и Светланой Петровной?
— Я поговорю с ними, — твердо сказал Олег. — Я позвоню матери. Может, есть другие варианты. Может, им лучше снять квартиру на это время, а мы поможем деньгами.
Но разговор с матерью не принес результатов. Светлана Петровна немедленно перешла в наступление, используя свой главный козырь — материнскую обиду.
— Что значит «снять»? Родной дочери и матери ты предлагаешь по чужим углам скитаться? У Зоеньки горе, а ты… Или это не ты? Это Алиночка твоя нас на порог пускать не хочет? Я так и знала! Как женился, так от семьи и отрезал!
Олег пытался апеллировать к здравому смыслу, объяснял про тесноту, про маленького ребенка, про свою работу из дома, но все было тщетно. Светлана Петровна рыдала в трубку и причитала, что сын ее совсем не любит и не жалеет. В конце концов, сдался даже он.
— Ладно, мам, приезжайте. Но это временно.
— Конечно, сынок, конечно! — тут же просияла свекровь. — Нам бы только недельки три-четыре перекантоваться!
Олег повесил трубку и посмотрел на Алину виновато.
— Они приедут. На три-четыре недели. Алин, прости. Я не смог… Она так плакала.
Алина молча кивнула. Что она могла сказать? Она видела, как ему тяжело. Она знала, что он разрывается между ней и своей семьей. Три-четыре недели. Ладно. Она сможет это выдержать. Наверное.
Родственники прибыли через два дня, как ураган. С тремя огромными чемоданами, десятком сумок и недовольным Витькой, который с порога заявил, что у них «воняет малышом». Светлана Петровна тут же обняла Олега, окинула Алину критическим взглядом и прошла в гостиную, которую им предстояло занять.
— Ну, конечно, тесновато, — вынесла она вердикт, осматривая комнату. — Но ничего, в тесноте, да не в обиде. Зоенька, Витюша, располагайтесь. Олежек, помоги вещи занести.
Первые дни превратились для Алины в сущий ад. Ее привычный, выстроенный под режим Мишки мир рухнул. Витька целыми днями смотрел на планшете громкие мультики или носился по квартире, изображая супергероя. Он несколько раз чуть не сшиб Алину с ног, когда она несла сонного Мишку в кроватку. Все ее попытки попросить его быть потише натыкались на снисходительную улыбку Зои: «Ой, да он же ребенок!».
Светлана Петровна взяла на себя командование на кухне. Она не хозяйничала внаглую, не переставляла мебель, как боялась Алина, но ее присутствие было постоянным и давящим.
— Алиночка, а почему ты суп на говяжьем бульоне не варишь? Мужчине нужно мясо! — говорила она, заглядывая в кастрюлю.
— Светлана Петровна, у Мишки аллергия, я пока стараюсь осторожно.
— Ох, придумали тоже, аллергия! Мы вас на всем подряд растили, и ничего, какие богатыри вымахали! — вздыхала она, всем своим видом показывая, какая из Алины никудышная хозяйка.
Зоя же вела себя так, будто приехала на курорт «все включено». Она просыпалась к обеду, долго пила кофе, болтая по телефону с подругами и жалуясь на свою «трагедию», а потом уходила «по делам», возвращаясь поздно вечером. Убирать за собой или сыном она и не думала. Грязные чашки оставались на столе, фантики от конфет — на диване, а Витькины игрушки были разбросаны по всей квартире.
Однажды Алина, смертельно уставшая после бессонной ночи с режущимися зубами Мишки, вошла в гостиную и увидела Зою, красящую ногти на журнальном столике Олега. Рядом валялась открытая бутылочка с едким лаком.
— Зоя, ты не могла бы делать это в ванной? Запах же на всю квартиру, а тут Мишка скоро ползать будет.
Зоя лениво подняла на нее глаза.
— А в чем проблема? Я окошко приоткрыла. Тебе вечно все не так.
Напряжение росло. Олег видел, что Алина на пределе. Она похудела, под глазами залегли тени. Он несколько раз пытался поговорить с сестрой и матерью, но все заканчивалось одинаково.
— Олег, мы тебе мешаем? — с трагическим лицом спрашивала мать. — Ты нас выгоняешь? Мы же семья!
— Мам, никто вас не выгоняет. Но Алина устала, у нее маленький ребенок. А Зоя даже не пытается помочь.
— Устала она! — фыркала Зоя, подслушав разговор. — От чего она устала? Дома сидит целыми днями! Я бы с радостью посидела дома, а не моталась по городу, пытаясь устроить свою жизнь!
Именно тогда Алина впервые услышала эту фразу, вынесенную в заголовок. Она стояла в коридоре, и слова Зои хлестнули ее, как пощечина.
— Вы же все равно дома сидите, какая вам разница, двое вас или пятеро? — удивлялась наглости родня мужа.
Вечером, уложив Мишку, Алина села рядом с Олегом на кухне.
— Олег, я больше не могу, — тихо сказала она. — Прошло три недели. Они не ищут квартиру. Они ничего не делают. Зоя вчера заявила, что цены сейчас высокие, и она решила «не торопиться». Это значит, они собираются жить у нас вечно.
— Я знаю, — глухо ответил Олег. — Я поговорю с ними завтра. Серьезно поговорю.
На следующий день он собрал всех в гостиной. Был выходной, и даже Зоя была дома.
— Мам, Зоя. Мы с Алиной вас очень любим, но так больше продолжаться не может. Прошло три недели. Вам нужно искать себе жилье.
— Сынок! — тут же запричитала Светлана Петровна.
— Мы ищем! — возмутилась Зоя. — Ты думаешь, это так просто? Я не собираюсь переезжать в халупу на окраине!
— Зоя, ты получила от Игоря хорошие деньги за свою долю, — жестко сказал Олег. — Ты можешь себе позволить снять приличную квартиру, пока не купишь свою. Я даю вам неделю. Через неделю вы должны съехать.
Такого от тихого и обычно уступчивого Олега никто не ожидал. Светлана Петровна схватилась за сердце. Зоя вскочила, сверкая глазами.
— Ах вот как! Это все она! — она ткнула пальцем в сторону Алины, стоявшей в дверях. — Промыла тебе мозги! Настроила против родной матери и сестры!
— Алина здесь ни при чем. Это мое решение. Я не позволю разрушать свою семью. У вас неделя.
Скандал был грандиозный. С криками, слезами и обвинениями. Алина молча ушла в спальню с проснувшимся от шума Мишкой и закрыла дверь. Она слышала, как Олег твердо, но без крика, повторял одно и то же: «У вас неделя».
Эта неделя была похожа на затишье перед бурей. Родственники с ними практически не разговаривали. Светлана Петровна демонстративно вздыхала и пила корвалол. Зоя хлопала дверями и постоянно с кем-то шепталась по телефону. Витька, почувствовав общее напряжение, стал еще более несносным.
В один из вечеров Алина вошла в их комнату и застала там Зою. Та рылась в ее шкатулке с украшениями.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила Алина.
— Да так, смотрю, — дерзко ответила Зоя, не выпуская из рук Алину цепочку с кулоном — подарок Олега на рождение сына. — Интересно стало, чем тебя муж балует.
— Положи на место. И выйди отсюда.
— Ой, какие мы гордые! — усмехнулась Зоя, но цепочку бросила на столик. — Думаешь, выставил нас Олег, и ты победила? Он еще приползет к мамочке, вот увидишь! Семью не выбирают.
Это стало последней каплей. Вечером Алина сказала Олегу:
— Если они не уедут в срок, уйду я. С Мишей. Я не шучу, Олег. Я не могу больше жить в этом цирке.
Он посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом и кивнул.
— Они уедут.
И они уехали. Ровно через неделю, в субботу. Собрали свои чемоданы в гробовом молчании. Когда Олег выносил последнюю сумку, Светлана Петровна остановилась в дверях.
— Не думала я, Олег, что вырастила такого сына, — сказала она тихо, но так, чтобы слышала и Алина. — Что ж, живите. Только когда беда случится, к нам не приходите. Дверь будет закрыта.
Дверь за ними захлопнулась.
В квартире воцарилась оглушительная тишина. Алина медленно прошлась по комнатам. Казалось, даже воздух стал чище. Она открыла все окна, впуская свежий осенний ветер. Олег стоял посреди гостиной и смотрел в одну точку.
— Ты правильно поступил, — тихо сказала Алина, подойдя и обняв его со спины.
— Я знаю, — ответил он. — Но они все равно моя мать и сестра.
— Я знаю.
Они ничего больше не говорили. В тот вечер они долго сидели на кухне, пили чай и просто молчали, держась за руки. Впервые за месяц они были одни в своем доме. В своем маленьком, но теперь таком просторном мире.
С тех пор прошло полгода. Светлана Петровна и Зоя сняли квартиру. Олег знал об этом от дальних родственников. Ему они не звонили. Ни на день рождения, ни на Новый год. Олег несколько раз пытался позвонить матери сам, но она либо не брала трубку, либо отвечала односложно и холодно, давая понять, что разговор ей неприятен. Зоя и вовсе заблокировала его номер.
Они потеряли часть семьи. Это было больно и горько. Иногда Олег становился задумчивым, и Алина знала, о чем он думает. Но потом он смотрел на нее, на подросшего Мишку, который уже пытался делать первые шаги, держась за диван, и на его лице появлялась слабая улыбка.
Однажды вечером он сказал:
— Знаешь, я понял одну вещь. Семья — это не те, кто с тобой по крови. Это те, кто готов оберегать твой покой. А наш покой — это ты и я. И вот этот маленький разбойник.
Алина прижалась к его плечу. Она знала, что он прав. Они заплатили высокую цену за свою тишину и свои границы. Но глядя на спящего в кроватке сына и чувствуя сильную руку мужа на своем плече, она понимала, что эта цена не была напрасной. Их маленькая семья выстояла. И стала только крепче.
