Любовь открыла дверь и сразу поняла — сейчас что-то случится. Алексей стоял у окна с бокалом красного сухого и смотрел в темноту так, будто там было что-то важное. Не обернулся, когда она вошла.
— Привет, — бросила она, скидывая кроссовки.
Он обернулся. Лицо серое, под глазами мешки.
— Сядь, Любовь. У меня новость, которая всё изменит.
Она не села. Осталась стоять у двери, сжимая в руках ключи.
— Лилиана беременна. От меня. Я ухожу к ней.
Тишина.
Любовь слышала, как тикают часы на стене, как шумит холодильник. Лилиана. Секретарша. Двадцать шесть лет. Та самая, которая звонила по вечерам и говорила «по работе».
— Когда? — спросила Любовь.
— Завтра заберу вещи. Мне нужен свой ребёнок, понимаешь? Егор уже взрослый, он не мой. А мне хочется… начать заново.
Любовь кивнула. Прошла на кухню, достала из холодильника бутылку игристого. Откупорила, налила в стакан. Алексей стоял в дверях, растерянный — видимо, ждал слёз.
— Хорошо, — сказала она. — Завтра приходи за вещами. Я на работе буду.
— Я буду помогать материально, не волнуйся…
— Не надо, — оборвала она. — Справлюсь сама.
Он постоял ещё минуту, потом ушёл. Любовь допила игристое и легла спать. Не плакала. Просто лежала и смотрела в потолок до утра.
Первые месяцы она жила как в тумане. Ходила на работу, готовила себе ужин на одну персону, смотрела сериалы. Алексей всё-таки переводил деньги — каждое пятнадцатое число приходило сообщение. Любовь не благодарила, не писала. Зачем?
По выходным встречалась со Светланой. Гуляли, болтали, заходили в кафе. Светлана разведена пять лет, знала, о чём говорить, а о чём молчать.
— Ты держишься молодцом, — говорила она. — Я полгода выла, а ты как будто и не заметила.
Любовь пожимала плечами. Заметила. Просто не показывала.
Она записалась на аргентинское танго — всегда хотела, но Алексей считал это блажью. Там познакомилась с Сергеем. Высокий, спокойный, без пафоса. Вёл её в танце так уверенно, что забывались все мысли. После занятий пили кофе, говорили обо всём и ни о чём. Он не лез с расспросами, не давил.
Через полгода Сергей сделал предложение. Просто и тихо, без колец и ресторанов.
— Давай попробуем вместе. Навсегда.
Любовь согласилась. Не потому, что любила так же сильно, как когда-то Алексея. Потому что с Сергеем было легко. Никаких игр, никакой лжи.
А переводы от Алексея к тому времени прекратились. Любовь не стала выяснять почему. Просто устроилась на вторую работу.
В субботу утром она вышла за хлебом и столкнулась с ним у булочной. С Алексеем.
Он стоял у витрины — мятый, небритый, в старой куртке. Она не сразу узнала. Он постарел лет на десять.
— Любовь, — выдохнул он.
Она остановилась. Сумка с хлебом в руке, внутри всё сжалось.
— Привет.
— Можно поговорить? Пять минут.
Она хотела отказать, но он смотрел так, будто держится из последних сил. Они отошли к скамейке.
— Она меня кинула, — сказал он тихо. — Лилиана. Это была афера. Меня подставили. Она забеременела специально, я переоформил на неё бизнес… А потом выяснилось — ребёнок не мой. Она забрала всё и ушла. Я остался с долгами. Снимаю комнату, работаю где придётся.
Любовь молчала. Ждала, что внутри проснётся злорадство, но ничего. Только пустота.
— Мне некуда идти, — добавил он. — Я просто хотел… извиниться. И сказать спасибо, что ты тогда не устроила мне сцену.
Любовь посмотрела на него долго. Потом встала.
— Пойдём ко мне. Поешь нормально.
Дома она разогрела уху — сварила вчера по старой привычке. Алексей сидел за столом, смотрел в окно.
— Ты всегда любил мою уху, — сказала она, ставя перед ним тарелку.
Он взял ложку, попробовал. Закрыл глаза.
— Как раньше.
Они ели молча. Потом Любовь заварила чай, и они говорили — спокойно, без обвинений. Просто два человека, которые когда-то были близки.
— Я не прошу тебя вернуть меня, — сказал он перед уходом. — Просто хотел, чтобы ты знала — я был идиотом.
— Был, — согласилась она. — Но всё проходит. У тебя тоже всё наладится.
Когда дверь закрылась, она убрала посуду и написала Сергею: «Жду вечером».
Свадьбу играли через три месяца. Скромно — близкие, друзья, родня Сергея. Любовь долго думала — звать ли Алексея. Светлана отговаривала, но она всё равно отправила приглашение. Не из жалости. Из уважения к прошлому.
Алексей пришёл. Побритый, в чистой рубашке, с букетом. Поздравил, пожал руку Сергею, сел за дальний стол.
Сергей подвёл к нему свою сестру Марину — женщину лет сорока, с живыми глазами и резкой стрижкой. Архитектор, недавно вернулась из Питера. Села рядом с Алексеем — свободное место было только там.
Любовь видела краем глаза — они разговорились. Марина что-то рассказывала, Алексей слушал, даже улыбнулся пару раз. Потом вышли на улицу подымить.
Когда праздник закончился, Алексей подошёл к Любови.
— Спасибо, что позвала. Я правда рад за тебя.
— И я за тебя, — ответила она. — Марина хорошая. Присмотрись.
Он усмехнулся, но в глазах мелькнуло что-то тёплое.
Полгода пролетели незаметно. Любовь обустраивала быт с Сергеем, ездила с ним за город по выходным. Жизнь стала размеренной, без драм.
Однажды вечером Сергей пришёл с работы и сказал:
— Марина выходит замуж. Приглашает нас.
— За кого? — подняла глаза Любовь.
— За твоего Алексея, — усмехнулся он. — Быстро они.
Любовь рассмеялась. Не от злорадства — от облегчения. Значит, всё правда закончилось и началось заново.
На свадьбе Марины было шумно и весело. Алексей выглядел счастливым — по-настоящему, без того напряжённого блеска, что был раньше. Он подошёл к Любови, когда гости разошлись по столам.
— Знаешь, я благодарен тебе. Если бы ты тогда не пригласила меня…
— Не встретил бы Марину, — закончила она. — Так жизнь устроена, Алексей. Всё не зря.
Он кивнул, пожал ей руку и ушёл к жене.
Любовь вернулась к столу, где сидел Сергей. Он обнял её за плечи, поцеловал в висок.
— Странная история, да?
— Странная, — согласилась она. — Но правильная.
Она посмотрела на танцующих гостей, на Марину и Алексея в центре зала, на Светлану, хохочущую за соседним столом. Подумала: жизнь — не мелодрама. Это просто путь. Иногда ломается пополам, иногда сворачивает туда, где не ждёшь. Но если не сдаваться — выведет куда нужно.
Она подняла бокал, чокнулась с Сергеем.
— За новые дороги.
— За новые дороги, — повторил он.
И они выпили. За жизнь, которая даёт второй шанс, даже когда кажется — всё кончено.
