Татьяна стояла у плиты и мешала борщ. Обычный вторник. Обычный день. Только вот руки дрожали почему-то.
— Тань, иди сюда! — рявкнул Игорь из комнаты.
Она вытерла руки о фартук. Пошла. В гостиной сидели дети — Максим с женой, дочка Оля. Ещё свекровь приехала. Все лица какие-то напряженные.
— Садись, — Игорь кивнул на стул. — Объявляю. Подаю на развод.
Татьяна села. Мир качнулся. Тридцать два года брака. Дети. Внуки на подходе.
— Пап, ты серьезно? — Максим нахмурился.
— Очень серьезно. Надоело терпеть. — Игорь встал, прошелся по комнате. — Мать твоя паразит. Всю жизнь на шее сидела.
— Игорь, при детях-то зачем? — Татьяна попыталась встать.
— А где же еще правду сказать? Дети должны знать. — Он повернулся к Максиму. — Сын, твоя мать ничего не делала. Я один всех тянул. Зарплату приносил, квартиру покупал, машину. А она что? Готовила да стирала. И то через раз.
Оля открыла рот:
— Пап, мама же работала всегда…
— Копейки приносила! — Игорь замахал руками. — Детский сад твой драгоценный. Воспитательница! Смехота. Я инженером был, проекты делал настоящие. А она с носатыми малолетками возилась.
Татьяна почувствовала, как внутри все сжимается. Неужели он всегда так думал? Неужели все эти годы…
— Короче так, — Игорь остановился напротив жены. — Собирай вещи. Через неделю съезжаешь.
— Как это? — Татьяна встала. — Я здесь прописана. Мы вместе эту квартиру…
— Ничего мы не делали вместе! — Игорь стукнул кулаком по столу. — Все на мое имя оформлено. Вклады мои. Дача моя. Гараж мой. Ты вообще никто здесь.
Свекровь кивнула:
— Правильно, Игорек. Нечего чужим людям на шею садиться.
— Мам, она же не чужая, — Оля попыталась возразить.
— Теперь чужая будет, — отрезала старуха. — Развод же.
Максим молчал. Смотрел в пол. Татьяна поняла — сын не заступится. Боится отца. Всегда боялся.
— Игорь, давай поговорим наедине, — она протянула руку к мужу.
Он отстранился:
— О чем говорить? Все решено. Через неделю чтоб духу твоего здесь не было. А то через суд выгоню. Там вообще с пустыми руками останешься.
У Татьяны закружилась голова. Как так? Полжизни вместе. Детей растили. Она работала, деньги в дом приносила. Пусть немного, но приносила. Дачу покупали вместе, она помнит точно.
— Пап, может не надо так резко? — Оля посмотрела на мать. — Мама же…
— Твоя мама должна была думать раньше, — Игорь сел в кресло. — Когда языком чесала с соседками. Когда мне указания давала. Когда мои деньги тратила на всякую ерунду.
Он включил телевизор. Разговор закончен.
Татьяна вышла из комнаты. Ноги подгибались. В прихожей остановилась, опершись о стену. Что теперь делать? Куда идти? У нее же ничего нет. Пенсия маленькая. Снимать жилье не на что.
Дети разошлись по домам, не попрощавшись толком. Свекровь уехала довольная. Игорь засел перед телевизором .
А Татьяна сидела на кухне и смотрела на борщ. Он пригорел. Надо было помешивать.
На следующий день Татьяна проснулась в шесть утра. Не выспалась. Всю ночь ворочалась, думала. Игорь храпел рядом, будто ничего не случилось.
Она встала, пошла на кухню. Заварила чай. Села за стол и заплакала. Тихо, чтобы не разбудить.
— Что реветь-то? — Игорь появился в дверях. — Все равно ничего не изменится.
— Игорь, ну почему так? — она вытерла глаза. — Мы же столько лет…
— Хватит ныть. — Он налил себе кофе. — Я решил. Точка.
Ушел на работу. Хлопнул дверью.
Татьяна осталась одна. Квартира показалась огромной и чужой. Неужели завтра ее здесь не будет?
Она пошла в комнату, открыла шкаф. Достала старую сумку. Начала складывать вещи. Платья, кофточки, белье. Все поместилось в две сумки. Немного же у нее всего.
Потом вспомнила про документы. Пошла к письменному столу. Открыла верхний ящик. Паспорт, трудовая, справки разные. В самом углу лежала старая папка. Татьяна ее достала.
Внутри были документы на квартиру, дачу, какие-то договоры. Она листала, ничего не понимая. Юридические слова, печати, подписи.
И вдруг увидела знакомый документ. Брачный договор. Точно, они его делали лет десять назад. Игорь тогда настаивал. Говорил, что так правильно, что так цивилизованно.
Татьяна развернула бумаги. Читала медленно. Не все понятно, но кое-что ясно. Там про квартиру написано. И про дачу. И про вклады.
Она перечитала еще раз. Сердце забилось быстрее.
Взяла телефон, набрала номер Оли:
— Оль, ты не знаешь адвоката хорошего?
— Мам, зачем тебе адвокат?
— Нужен. Очень нужен.
Оля помолчала:
— У подруги муж юрист. Могу спросить.
Через час Татьяна уже сидела в офисе. Молодой мужчина в очках внимательно читал брачный договор.
— Интересно, — он поднял глаза. — Очень интересно.
— Что интересно? — Татьяна сжала руки.
— Этот договор. Ваш муж его составлял?
— Да. Сам настоял тогда.
Юрист усмехнулся:
— Плохо составлял. По этому документу вам полагается треть квартиры, половина дачи и сорок процентов всех накоплений.
У Татьяны закружилась голова:
— Как это?
— А вот так. Пункт третий, подпункт б. Читайте внимательно. — Он показал пальцем. — При расторжении брака имущество делится в указанных пропорциях.
Татьяна смотрела на бумагу. Буквы плыли перед глазами.
— Значит, я не должна съезжать?
— Ни в коем случае. Более того, подавайте встречный иск. Требуйте свою долю.
— А если он не согласится?
— Суд заставит. Документ законный, подписи есть, печать нотариуса стоит.
Татьяна вышла из офиса другим человеком. Спина выпрямилась, шаг стал увереннее. Дома Игорь уже ждал.
— Ну что, собралась? — он даже не поднял глаз от газеты.
— Нет, — сказала Татьяна твердо. — И не соберусь.
Игорь поднял голову:
— Это еще почему?
— Потому что у меня есть права. И я их защищу.
Она достала брачный договор, положила на стол перед мужем.
— Помнишь? Сам составлял. Сам настаивал.
Игорь взял документ. Лицо побледнело. Читал долго, несколько раз.
— Это… это какая-то ошибка, — пробормотал он.
— Никакой ошибки. Завтра подаю встречный иск.
Игорь уставился на документ. Молчал минуту. Потом взорвался:
— Это подделка! Я такого не подписывал!
— Подписывал. Вот твоя подпись. А вот печать нотариуса Петровой. Помнишь Петрову? Она тогда в центре работала.
— Не помню никого! — Игорь вскочил с кресла. — Ты что-то подстроила!
Татьяна засмеялась. Впервые за долгие годы засмеялась мужу в лицо:
— Да как же я подстроила? Ты сам десять лет назад притащил эти бумаги. Сам говорил — давай цивилизованно оформим, чтобы потом проблем не было.
— Я не это имел в виду!
— А что ты имел в виду?
Игорь растерянно замолчал. Татьяна поняла — он думал совсем другое. Наверное, что весь документ в его пользу.
— Слушай, Тань, — он сел обратно, голос стал мягче. — Давай без судов. Договоримся по-человечески.
— Теперь по-человечески хочешь? А вчера что было?
— Ну… я погорячился. Мужики на работе насоветовали всякого. Сам понимаешь.
Татьяна сложила руки на груди:
— Не понимаю. Объясни.
— Ну зачем тебе эти тяжбы? Стресс лишний. Я тебе денег дам, комнату сниму на первое время. Разъедемся спокойно.
— Сколько денег?
— Ну… пятьдесят тысяч. Много же.
Татьяна снова засмеялась:
— Игорь, ты в своем уме? По договору мне полагается два миллиона только с продажи квартиры.
Игорь побелел:
— Откуда ты знаешь цену квартиры?
— Юрист посчитал. Очень умный мальчик. Все разложил по полочкам.
На следующий день они оба пришли в суд. Игорь — со своим адвокатом. Пожилой мужчина с брюшком, явно из дешевых.
Адвокат Татьяны молодой, энергичный. Сразу предъявил брачный договор судье.
— Ваша честь, документ подлинный. Подписи сторон заверены нотариально.
Игорь вскочил:
— Это обман! Меня обманули! Я не понимал, что подписываю!
Судья посмотрела строго:
— Садитесь. Вы взрослый человек. Должны были читать, что подписываете.
— Но я же не юрист! Откуда мне знать эти тонкости?
— Для этого нотариус и нужен. Чтобы объяснить.
Адвокат Игоря попытался что-то возразить про недействительность договора. Путался, сыпал терминами. Видно было — дела плохи.
А адвокат Татьяны методично зачитывал пункты договора. Все четко, понятно, без лишних слов.
Игорь сидел красный как рак. Несколько раз пытался встать, что-то выкрикнуть. Судья одергивала.
После перерыва судья объявила решение. Брачный договор признается действительным. Имущество делится согласно его условиям.
Игорь выбежал из зала. Татьяна осталась с адвокатом.
— Что теперь? — спросила она.
— Теперь исполняем решение. Будет оценка имущества, раздел. Месяца через два получите свою долю.
Дома Игорь уже ждал. Сидел на кухне, пил водку.
— Довольна? — спросил он мрачно.
— Нет, — ответила Татьяна честно. — Мне не нравится, что дошло до суда.
— А что тебе нравится?
— Мне нравится, что ты перестал орать. И что дети увидели — мама не тряпка.
Вечером звонила Оля:
— Мам, я горжусь тобой. Честно.
Потом Максим написал эсэмэску: «Прости, что тогда промолчал. Струсил».
Татьяна легла спать впервые за неделю спокойно. Завтра начнется новая жизнь. Трудная, неизвестная, но своя.
А Игорь храпел на диване в гостиной. Спальню он ей уступил без разговоров.
Через месяц оценщики закончили работу. Татьяна получила документы и ахнула. Квартира стоила четыре миллиона, дача полтора, вклады набежали на семьсот тысяч. Ее доля выходила почти три миллиона.
— Игорь, тебе нужно либо выплатить мне деньги, либо продавать квартиру, — сказала она спокойно.
Игорь сидел мрачный:
— Откуда у меня такие деньги?
— Это твои проблемы. Договор есть договор.
— Тань, ну давай как-то по-другому…
— Никак по-другому. Либо деньги, либо продажа.
Он помолчал, потом встал:
— Ладно. Продавай свою долю. Но в квартире я остаюсь.
— Хорошо. Только покупатель будет совладельцем. Соседом твоим.
Лицо Игоря вытянулось:
— То есть как соседом?
— А как ты думал? Треть квартиры — это треть квартиры. Захочет — комнату себе выделит.
На следующий день он сам предложил продавать всю квартиру целиком.
Квартира продалась быстро. Хорошая площадь, центр. Татьяна получила свой миллион четыреста тысяч. Еще полмиллиона с дачи и двести с вкладов. Итого два миллиона сто тысяч.
Игорь смотрел на банковскую выписку как на приговор:
— Не может быть столько денег у тебя.
— Может. Потому что ты сам захотел брачный договор.
Она купила себе однушку в новостройке. Небольшую, но свою. Сделала ремонт, купила мебель. Еще миллион остался в банке.
Игорь снял двушку на окраине. Жаловался всем, что жена его обобрала.
— Папа, ты сам виноват, — говорила ему Оля. — Зачем маму унижал?
— Я не унижал. Я правду говорил.
— Какую правду? Что она паразит? Это правда?
Игорь молчал.
Максим тоже изменился. Стал чаще звонить маме, приезжать в гости.
— Мам, ты как-то помолодела, — сказал он однажды.
Татьяна посмотрела в зеркало. Действительно. Морщинки разгладились, глаза заблестели. Спина выпрямилась.
— Может, потому что никто не орет, — засмеялась она.
— А папа все орет?
— Не знаю. Мы теперь редко видимся.
Игорь приходил раз в неделю. Забрать вещи, решить какие-то формальности. Вел себя тихо, почти вежливо.
— Как дела? — спрашивал он осторожно.
— Хорошо. А у тебя?
— Нормально.
Больше говорить было не о чем.
Однажды он спросил:
— Не жалеешь?
— О чем?
— Ну… что развелись.
Татьяна подумала:
— Жалею, что тридцать лет потратила на человека, который меня не уважал.
— Я уважал.
— Не уважал. Иначе не стал бы при детях говорить, что я паразит.
Игорь опустил голову:
— Я погорячился тогда.
— Не погорячился. Ты так всегда думал. Просто вслух не говорил.
Он ушел и больше не возвращался.
Через полгода Татьяна устроилась в частный детский сад. Зарплата хорошая, дети умные. Коллектив дружный.
— Татьяна Ивановна, вы такая энергичная! — говорила заведующая. — Откуда силы берете?
— Наверное, от свободы, — отвечала Татьяна и сама удивлялась этим словам.
Свобода. Вот что она получила вместе с деньгами. Право быть собой. Право на уважение. Право на собственное мнение.
А Игорь так и жил один в съемной квартире. Детей винил в предательстве. Бывшую жену в жадности. Всех вокруг в несправедливости.
Только себя не винил ни в чем.
