— Мам, я правда не могу сейчас об этом говорить, — Светлана крепче сжала телефон, стараясь не повышать голос.
Она стояла у окна офиса, глядя на серое октябрьское небо, и чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой узел. Голос свекрови в трубке звучал привычно настойчиво, с той особенной интонацией, которая всегда означала: сейчас будет что-то важное, и отказать нельзя.
— Светочка, ну что ты как чужая? Я просто хотела предупредить, что завтра приеду. Нужно кое-что обсудить. Серьёзное. По поводу квартиры.
Квартиры. Их квартиры. Той самой однушки на окраине, за которую они с Андреем платили ипотеку уже пятый год. Светлана почувствовала, как сердце ухнуло вниз.
— Какой квартиры, мам?
— Вот завтра и поговорим. Я к семи подъеду, ужин приготовлю. Только ты Андрюшу предупреди, пусть пораньше с работы уйдёт.
Короткие гудки. Разговор окончен. Светлана опустила телефон и прислонилась лбом к холодному стеклу. Что-то было не так. Очень не так.
Наталья Фёдоровна всегда умела создавать атмосферу. Она появилась на пороге ровно в семь, с двумя огромными сумками продуктов, в элегантном бежевом пальто и с такой улыбкой, от которой у Светланы похолодели руки.
— Детки мои, ну что вы стоите? Помогите старушке, — свекровь протянула пакеты Андрею, который выскочил из комнаты, услышав звонок.
Светлана молча взяла пальто. Наталья Фёдоровна прошла на кухню, оглядываясь по сторонам с таким видом, будто оценивала чужую территорию перед захватом.
— Ну что, будем ужинать или сразу к делу? — она развязывала пакеты, доставая оттуда какие-то судочки. — Я голубцы принесла, Андрюшины любимые.
Андрей сел за стол, с благодарностью глядя на мать. Светлана осталась стоять у дверного проёма.
— Мам, так о чём ты хотела поговорить?
Наталья Фёдоровна медленно вытерла руки полотенцем, которое принесла с собой — их кухонные полотенца ей никогда не нравились — и села напротив сына. Светлана невольно заметила, что свекровь заняла место во главе стола.
— Вот что, детки. Я долго думала, взвешивала, и решила: пора мне переезжать к вам.
Тишина. Такая плотная, что казалось, можно взять её руками.
— Как это — к нам? — первой нашлась Светлана.
— Ну как, как, — Наталья Фёдоровна начала раскладывать голубцы по тарелкам. — Я одна в трёшке живу, вам тут тесно в однушке. Продадим обе квартиры, купим что-то побольше, будем вместе. Семья же.
Светлана почувствовала, как комната поплыла. Она схватилась за спинку стула.
— Мам, но мы ипотеку платим. Мы не можем просто так взять и продать.
— Вот именно, — свекровь подняла палец, как учительница, объясняющая очевидное. — Ипотеку платите, надрываетесь. А я предлагаю разумный вариант. Моя квартира стоит хорошо, в центре. Продадим, вашу тоже продадим, досрочно погасите кредит, добавим моих денег — и купим нормальное жильё. Трёшку, а лучше четырёшку. Всем места хватит.
Андрей молчал. Он смотрел на голубцы в своей тарелке и молчал. Светлана ждала, что он скажет хоть что-то, но он просто сидел, и молчание его было красноречивее любых слов.
— Андрей, — позвала она.
— Мам, а давай мы подумаем? — он наконец поднял глаза на мать. — Это же серьёзное решение.
— Думать тут нечего, — Наталья Фёдоровна махнула рукой. — Я уже с риелтором разговаривала. Он говорит, что мою квартиру за месяц продадим. Вашу чуть дольше, но тоже быстро. К Новому году уже в новой квартире будем.
Светлана наконец села. Ноги не держали.
— Наталья Фёдоровна, но это наша квартира. Мы пять лет платим за неё. Мы не хотим продавать.
Свекровь посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом. И улыбнулась. Той самой улыбкой, от которой Светлане всегда становилось не по себе.
— Светочка, милая. Ну какая это ваша квартира? Вы ещё лет десять платить будете. А если что случится, не дай Бог? Работу потеряете, заболеете? Останетесь на улице. А у меня всё куплено, всё есть. Я хочу вам помочь.
— Мы справляемся сами.
— Справляетесь, — свекровь хмыкнула. — Я вижу, как вы справляетесь. Андрюша худой весь, небось на обедах экономите. Света в одном и том же ходит третий год. Это не жизнь, это выживание. А я предлагаю нормальные условия.
— Мам, правда, давай мы обсудим это позже, — Андрей попытался вставить слово, но свекровь его перебила.
— Обсуждать нечего. Я уже решила. Завтра начнём оформлять документы. Риелтор сказал, нужна доверенность на продажу квартиры.
Вот оно. Светлана услышала это слово — доверенность — и всё внутри похолодело окончательно.
— Какая доверенность?
— Ну, Андрюша оформит на меня доверенность, я всё сама сделаю. Вам бегать не придётся, я же понимаю, вы работаете. Я на пенсии, мне проще.
Светлана посмотрела на мужа. Он сидел, уткнувшись в тарелку, и она вдруг поняла, что он не удивлён. Он знал. Он знал, что мать придёт с этим предложением. Может, они даже обсуждали это без неё.
— Андрей, — её голос прозвучал тихо, но твёрдо. — Выйди со мной на балкон.
— Света, давай потом…
— Сейчас.
Она встала и пошла к балконной двери. Через секунду услышала за спиной шаги мужа.
На балконе было холодно и темно. Городские огни мерцали внизу, равнодушные к их маленькой драме.
— Ты знал, — она обернулась к нему. — Ты знал, что она придёт с этим.
Андрей потёр лицо руками.
— Она звонила. Говорила, что хочет помочь. Я не думал, что она так серьёзно…
— Помочь? — Светлана усмехнулась. — Она хочет всё контролировать. Она хочет, чтобы мы от неё зависели. Ты же понимаешь это?
— Может, она действительно хочет помочь? У неё большая квартира стоит, мы могли бы…
— Могли бы что? — она почувствовала, как злость поднимается откуда-то из глубины. — Жить втроём? Слушать каждый день, как твоя мать учит меня готовить, убирать, одеваться? Спрашивать разрешения, куда потратить деньги?
— Не преувеличивай.
— Я не преувеличиваю! Ты просто не видишь! Или не хочешь видеть!
Он молчал, глядя куда-то в сторону. И в этом молчании было всё. Вся его слабость, всё его неумение сказать матери «нет», вся его готовность пожертвовать их независимостью ради спокойствия.
— Мы не продаём квартиру, — сказала Светлана.
— Света…
— Нет. Это наш дом. Мы его купили. Мы за него платим. И никакой доверенности не будет.
Она развернулась и вошла обратно в квартиру. Наталья Фёдоровна сидела за столом, спокойно допивая чай. На её лице играла лёгкая улыбка.
— Ну что, поговорили? — она посмотрела на Светлану с таким видом, будто уже знала ответ. — Я понимаю, что это неожиданно. Но вы подумайте хорошенько. Это же для вас, для вашего блага.
— Наталья Фёдоровна, спасибо за предложение, но мы отказываемся.
Улыбка на лице свекрови застыла. Глаза стали холодными.
— Отказываетесь? Ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю. Это наша квартира, и мы не собираемся её продавать.
— Андрей! — свекровь повернулась к сыну, который вошёл следом за Светланой. — Ты слышишь, что твоя жена говорит? Она отказывается от помощи? От шанса жить нормально?
Андрей стоял посередине комнаты, и Светлана видела, как он мучается, разрываясь между ними.
— Мам, может, правда, рано ещё…
— Рано? — Наталья Фёдоровна встала. Вся её элегантность и мягкость мгновенно исчезли. — Я тебе всю жизнь посвятила! Одна тебя растила! Всего себя лишала! А теперь хочу с тобой рядом быть, помочь — так нельзя? Потому что она не хочет?
— Наталья Фёдоровна, дело не в этом…
— Замолчи! — свекровь ткнула пальцем в Светлану. — Я с сыном разговариваю, а не с тобой! Ты его от меня отворачиваешь! Я вижу! С тех пор, как он на тебе женился, он про мать забыл!
— Мам, не надо, — Андрей попытался остановить её, но она уже не слышала.
— Пять лет я терплю! Пять лет смотрю, как ты живёшь в этой коробке, как надрываешься! А она что? Даже нормально готовить не умеет! Внуков мне не даёт! Говорит, что рано, что денег нет! Денег нет, потому что она тратит всё на свои тряпки!
— Хватит! — Светлана почувствовала, как что-то внутри рвётся. — Хватит! Вы не имеете права так говорить! Это наша жизнь! Наша семья! И если мы решили, что пока не готовы к детям — это наше дело!
Наталья Фёдоровна шагнула к ней. Лицо её исказилось.
— Твоё дело? Он мой сын! Мой! Я его родила, выкормила, вырастила! А ты кто? Никто! Я могу найти ему жену в сто раз лучше тебя!
Тишина упала так резко, что зазвенело в ушах.
Андрей стоял, белый, как мел. Светлана смотрела на свекровь и понимала, что точка невозврата пройдена.
— Уходите, — сказала она тихо.
— Что?
— Уходите из нашего дома. Сейчас.
Наталья Фёдоровна повернулась к сыну.
— Андрей! Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Ты позволишь ей выгонять твою мать?
Андрей молчал. Он стоял, сжав кулаки, и молчал. И в этом молчании Светлана прочитала всё. Он не встанет на её сторону. Не сейчас. Не при матери.
— Ладно, — Наталья Фёдоровна схватила свою сумку. — Ладно. Я вижу, кто тут главный. Но запомни, Светлана. Ты пожалеешь. Очень скоро пожалеешь.
Она ушла, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Светлана и Андрей остались вдвоём.
— Почему ты молчал? — она посмотрела на него. — Почему ты позволил ей так со мной разговаривать?
— Света, ну она расстроена…
— Расстроена? Она назвала меня никем! Сказала, что ты заслуживаешь кого-то лучше! А ты молчал!
— Что я должен был сделать? Наорать на мать?
— Да! — она почти кричала. — Да, именно это ты должен был сделать! Защитить меня! Сказать, что я твоя жена, что ты на моей стороне! Но ты просто стоял!
— Я не хочу выбирать между вами…
— Ты уже выбрал, — она почувствовала, как глаза наполняются слезами. — Давно выбрал. Просто не признаёшься даже себе.
Она прошла в спальню и закрыла дверь.
За дверью было тихо. Светлана легла на кровать, не раздеваясь. Телефон завибрировал. Сообщение от свекрови. Она открыла его и прочитала: «Я продам свою квартиру и сниму рядом с вами. Ты от меня не избавишься. Мой сын мне нужнее, чем тебе».
Светлана долго смотрела на эти слова. Потом медленно набрала ответ: «Попробуйте. И увидите, как быстро ваш сын научится делать выбор, когда поймёт, что может меня потерять».
Она отправила сообщение и выключила телефон.
Утром Андрей ушёл на работу раньше обычного. Не попрощавшись.
Светлана варила кофе, когда пришло сообщение от подруги: «Ты как? Слышала, что у вас вчера свекровь была. Андрей маме своей пожаловался, она теперь всем рассказывает, какая ты неблагодарная».
Значит, война началась. Настоящая.
Светлана допила кофе и открыла ноутбук. Нашла сайт психолога, которого ей давно советовали. Записалась на консультацию. Одна.
Потом открыла банковское приложение и создала новый счёт. Личный. На своё имя.
Она не собиралась сдаваться. Не собиралась продавать их квартиру. Не собиралась жить под контролем свекрови.
И если Андрею придётся выбирать — пусть выбирает. Но она больше не будет стоять и молчать, пока её называют никем.
Вечером того же дня Андрей пришёл домой поздно. Светлана сидела на диване с чаем. Он сел напротив.
— Мама звонила, — сказал он.
— Знаю.
— Она плакала.
— И что?
Он поднял на неё глаза. Усталые, потерянные.
— Света, она правда хочет помочь. По-своему, но хочет.
— Хочет помочь или хочет контролировать?
Он не ответил.
— Андрей, ответь честно. Ты хочешь продать квартиру?
Он долго молчал. Потом тихо сказал:
— Не знаю.
— Тогда узнай, — она встала. — Потому что я хочу жить со взрослым мужчиной, который может принимать решения. А не с сыном, который до сих пор ищет одобрения мамы.
Она ушла в спальню.
А Андрей остался сидеть в темноте, понимая, что впервые в жизни ему придётся выбрать. По-настоящему выбрать.
И от этого выбора зависит всё.
Три недели спустя Наталья Фёдоровна действительно выставила свою квартиру на продажу. Она сняла однокомнатную студию в соседнем доме. Начала появляться каждый день. То суп принесёт, то бельё забрать «постирать получше».
Светлана терпела. Но каждый раз, когда видела свекровь у их двери, что-то внутри сжималось всё туже.
Однажды вечером она пришла домой и увидела Наталью Фёдоровну на кухне. Та готовила ужин. В их квартире. Со своим ключом.
— Откуда у вас ключи? — спросила Светлана.
Свекровь обернулась и улыбнулась.
— Андрюша дал. На всякий случай. Я же близко живу теперь, вдруг что-то понадобится.
Светлана прошла в комнату, где Андрей смотрел телевизор.
— Ты дал ей ключи?
— Мам, ну она же рядом, если что…
— Забери их обратно. Сейчас.
— Света, не устраивай сцену…
— Забери. Или я сменю замки сама.
Он посмотрел на неё. И, кажется, впервые увидел. Увидел, что она не шутит. Что она на грани.
Он встал и вышел на кухню.
Светлана слышала приглушённые голоса. Потом звон ключей.
Потом хлопнула дверь.
Андрей вернулся, держа ключи в руке.
— Она обиделась, — сказал он.
— Пусть, — Светлана взяла ключи и положила в карман. — Я больше не могу так жить, Андрей. Либо ты становишься моим мужем по-настоящему, либо… либо мы заканчиваем.
Он побледнел.
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно.
Они смотрели друг на друга. Долго. В тишине.
А потом Андрей медленно кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Я позвоню ей завтра. Скажу, что мы не продаём квартиру. Что нам нужно жить отдельно. Что я её люблю, но у меня теперь своя семья.
Светлана почувствовала, как что-то тёплое разливается внутри. Впервые за долгое время.
— Правда?
— Правда, — он подошёл и обнял её. — Прости. Я должен был это сделать давно.
Она прижалась к нему, закрыв глаза.
Это была их квартира. Их жизнь. Их выбор.
И наконец-то он это понял.
