— Ты вообще понимаешь, что я для тебя делаю? — голос свекрови прозвучал так, словно она объявляла о смертном приговоре.
Наталья замерла на пороге спальни, сжимая в руках пакет с продуктами. Вот оно. Началось. Опять. Раиса Петровна сидела на диване в зале, величественная, как королева на троне, и её взгляд был полон того самого праведного негодования, которое она так мастерски культивировала последние три года.
Три года назад Наталья вышла замуж за Игоря. Три года назад она наивно полагала, что выходит замуж за мужчину, а не за его мать. Но свекровь быстро расставила всё по своим местам.
— Здравствуйте, Раиса Петровна, — Наталья постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Что случилось?
— Что случилось?! — свекровь вскочила с дивана с такой прытью, которая совершенно не вязалась с её постоянными жалобами на больные ноги. — Ты меня спрашиваешь, что случилось? Я весь день тут одна сижу, жду, когда ты соизволишь вернуться! Мне нужно было в поликлинику, а тебя, как всегда, нет!
Наталья медленно поставила пакет на пол. В голове металось: не связываться, промолчать, переждать бурю. Так она делала всегда. Молчала, терпела, кивала. Потому что Игорь просил. Потому что «мама в возрасте», потому что «ей тяжело одной», потому что «давай не будем устраивать скандалы».
Но что-то внутри сегодня надломилось.
— Раиса Петровна, я предупреждала вас вчера вечером, что задержусь на работе. У меня была важная встреча. Я не могла уйти раньше.
— Встреча! — свекровь всплеснула руками с таким драматизмом, что хоть снимай кино. — У неё встреча! А то, что моё давление поднялось до небес, тебя не волнует? То, что я могла умереть здесь в одиночестве, пока ты там на своих встречах сидишь?
Наталья почувствовала, как внутри что-то скрипнуло, как натянутая струна перед обрывом. Умереть. Каждую неделю свекровь умирала раз по пять — то от давления, то от сердца, то просто от невестки-бессердечной. Но каждый раз, когда Наталья предлагала вызвать врача, Раиса Петровна вдруг чудесным образом выздоравливала и начинала обвинять невестку в панике и глупости.
— Я могла вызвать вам такси до поликлиники, — сказала Наталья, стараясь сохранять спокойствие. — Или попросить Игоря отвезти вас.
— Игоря! — в голосе свекрови прозвучало такое презрение, словно она говорила о постороннем человеке. — Твой муж вкалывает на двух работах, потому что тебе всё мало! Потому что ты не можешь жить скромно, всё тебе подавай! И я должна его ещё дёргать по своим делам?
Вот так. Один манёвр — и вина уже на Наталье. Это был коронный приём свекрови: любую ситуацию вывернуть так, чтобы невестка оказалась виновата. Наталья работала бухгалтером в строительной компании, получала приличную зарплату. Игорь действительно работал много, но не потому, что жена требовала — а потому, что пытался накопить на собственное жильё. Потому что жить с матерью в одной квартире становилось невыносимо.
Но Раиса Петровна искренне верила в свою версию реальности. Или делала вид, что верит.
— Раиса Петровна, давайте я помогу вам записаться к врачу на удобное время, и я смогу отпроситься, чтобы вас отвезти.
— Не надо мне твоих одолжений! — свекровь отвернулась к окну, всем своим видом изображая глубоко раненного человека. — Я уже всё поняла. Ты меня за человека не считаешь. Для тебя я — обуза. Лишний рот.
Наталья закрыла глаза. Сосчитала до десяти. Эти обвинения она слышала так часто, что могла бы включить запись. «Обуза», «лишний рот», «никому не нужная старуха» — стандартный набор для манипуляций.
— Вы прекрасно знаете, что это неправда.
— Ничего я не знаю! — Раиса Петровна развернулась, и в её глазах плескалась настоящая ярость. — Я знаю только, что мой сын женился на холодной эгоистке, которая думает только о себе! Которая даже ребёнка ему не может родить!
Вот оно. Самое больное. Свекровь знала, куда бить, чтобы было по-настоящему больно. Наталья и Игорь три года пытались завести ребёнка. Обследования, врачи, надежды и разочарования. И каждый раз Раиса Петровна не упускала случая напомнить невестке о её «неполноценности».
— Это не ваше дело, — Наталья почувствовала, как голос начинает дрожать.
— Как это не моё?! — свекровь шагнула ближе, и на её лице было написано торжество охотника, загнавшего жертву в угол. — Я хочу внуков! Я имею право! А ты что? Карьеру строишь! На встречах своих сидишь! Да если бы ты была нормальной женой, сидела дома, заботилась о семье, а не по офисам шаталась, у вас давно бы дети были!
Что-то щёлкнуло. Тихо, внутри, как выключатель. Наталья почувствовала, как уходит страх. Уходит желание оправдываться. Уходит всё, кроме холодной, кристально ясной мысли: достаточно.
— Знаете что, Раиса Петровна? — её голос прозвучал на удивление спокойно. — Вы правы.
Свекровь растерялась. Она явно ожидала слёз, скандала, чего угодно, но не согласия.
— Что… что я права?
— Да. Вы правы в том, что я больше не могу так жить. Не могу каждый день выслушивать ваши упрёки. Не могу оправдываться за каждый свой шаг. Не могу чувствовать себя виноватой за то, что работаю, зарабатываю деньги, живу своей жизнью.
Раиса Петровна открыла рот, но Наталья не дала ей вставить слово.
— Три года, Раиса Петровна. Три года я пытаюсь заслужить ваше одобрение. Готовила ваши любимые блюда. Убирала за вами. Возила вас по врачам, по магазинам, куда угодно. Я отказывалась от встреч с подругами, от поездок, от всего, лишь бы вы не обиделись. И знаете, что я поняла?
Свекровь молчала, и в её глазах впервые мелькнуло что-то похожее на неуверенность.
— Мне никогда не заслужить вашего одобрения. Потому что проблема не во мне. Проблема в том, что вы не хотите отпустить своего сына. Вы хотите, чтобы он всю жизнь оставался вашим маленьким мальчиком, который без вас не может. И я — угроза для этого.
— Как ты смеешь…
— Я смею, Раиса Петровна. Потому что устала молчать. Я устала быть виноватой во всём. Устала от ваших манипуляций, от ваших истерик, от постоянного чувства, что я недостаточно хороша.
Наталья сделала шаг к свекрови, и та инстинктивно попятилась.
— И знаете, что я ещё поняла? Игорь это видит. Он всё видит. Но он боится вас. Боится сказать вам правду, боится обидеть, боится быть плохим сыном. И поэтому он выбирает молчать. А я расплачиваюсь за его молчание.
— Ты настраиваешь моего сына против меня!
— Нет. Я просто впервые говорю правду. И если Игорь меня не поддержит, если он опять попросит меня потерпеть, промолчать, не раскачивать лодку — тогда мне придётся сделать выбор. И этот выбор будет не в вашу пользу.
В этот момент хлопнула входная дверь. Игорь. Он вернулся раньше обычного.
— Что здесь происходит? — его голос был встревоженным. Он, видимо, услышал повышенные тона ещё с лестницы.
Раиса Петровна мгновенно преобразилась. Лицо её исказилось, глаза наполнились слезами, голос задрожал.
— Игорёк, сынок! Она… она меня оскорбляет! Выгоняет меня из дома! Говорит, что я всё выдумываю!
Наталья молча смотрела на это представление. Минуту назад свекровь была полна праведного гнева и силы, а теперь превратилась в жалкую, обиженную старушку. Игорь метнулся к матери, обнял её за плечи.
— Мам, успокойся, пожалуйста. Что случилось?
— Спроси у своей жены! — всхлипнула Раиса Петровна, уткнувшись ему в плечо. — Спроси, как она со мной разговаривает! Я же тебе говорила, что с ней что-то не так!
Игорь повернулся к Наталье, и в его взгляде она прочитала привычное: «Ну зачем ты опять её расстроила?»
— Наташ, что произошло?
Она смотрела на своего мужа. На его усталое, измотанное лицо. На то, как он автоматически обнимает мать, даже не спросив, что на самом деле случилось. Не попытавшись понять, кто прав, кто виноват. Просто по умолчанию встал на сторону свекрови.
— Игорь, — её голос был тихим, но твёрдым. — Твоя мама устроила мне сцену, потому что я не смогла отвезти её в поликлинику. Хотя я предупреждала её заранее, что задержусь. Потом она обвинила меня в том, что из-за меня ты работаешь на двух работах. А потом сказала, что у нас нет детей, потому что я холодная эгоистка.
Раиса Петровна ахнула, изображая возмущение:
— Я такого не говорила! Она врёт! Она всё переворачивает!
— Мам, ну пожалуйста… — Игорь беспомощно посмотрел на мать, потом на жену.
— Игорь, я сказала ей правду, — продолжила Наталья. — Что устала от постоянных упрёков. Что больше не буду оправдываться за то, что живу своей жизнью. И что если ты не поддержишь меня сейчас, мне придётся уйти.
Повисла тишина. Раиса Петровна перестала всхлипывать и настороженно смотрела на невестку. Игорь стоял между двух женщин, и по его лицу было видно, что он находится в аду.
— Наташ, давай без ультиматумов, — пробормотал он. — Мама просто переживает. Она волнуется…
— За что она волнуется, Игорь? — спросила Наталья. — За твоё счастье? Или за то, что ты можешь наконец стать самостоятельным?
— Ты слышишь, как она со мной разговаривает? — простонала свекровь. — Игорь, ты позволишь ей так говорить о своей матери?
И вот он, момент истины. Игорь стоял посередине, и Наталья видела, как он мучается. Видела, как в его глазах борются долг перед матерью и любовь к жене. И ей стало его жалко. Но недостаточно жалко, чтобы отступить.
— Выбирай, Игорь, — сказала она просто. — Либо ты сейчас скажешь своей матери, что её поведение неприемлемо. Что она не имеет права меня оскорблять. Что это наша семья, и мы принимаем решения сами. Либо я ухожу. Сегодня.
— Наташа… — его голос был полон отчаяния.
— Нет, Игорь. Я серьёзно. Я люблю тебя. Но я не могу больше жить в аду. И если ты не встанешь на мою сторону сейчас, значит, ты никогда не встанешь.
Раиса Петровна зашипела:
— Видишь? Она тебя шантажирует! Заставляет выбирать между мной и собой! Какая жена так поступает?
— Та, которая хочет остаться в здравом уме, — отрезала Наталья.
Игорь закрыл глаза. Его плечи поникли. И когда он их открыл, Наталья увидела в них решимость.
— Мам, — он мягко высвободился из её объятий и отошёл на шаг. — Мам, Наташа права.
Раиса Петровна застыла, словно её ударили током.
— Что?..
— Ты права, что я тебя люблю. Что я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но ты не права, когда обижаешь мою жену. Не права, когда лезешь в нашу жизнь. Не права, когда манипулируешь мной.
— Игорь! — голос свекрови дрогнул, но уже не от притворных слёз, а от настоящего шока.
— Прости, мам. Но я устал быть между двух огней. Устал слышать твои жалобы на Наташу, когда она делает всё возможное, чтобы ты была довольна. Устал оправдывать твоё поведение. Наташа — моя жена. Моя семья. И если мне нужно выбирать, я выбираю её.
Лицо Раисы Петровны из бледного стало багровым.
— Значит, так! Значит, я теперь никто! Вырастила тебя, отдала тебе всю жизнь, а ты предпочёл эту… эту…
— Мам, не надо, — Игорь мягко, но твёрдо остановил её. — Я предлагаю тебе остаться. Но при условии, что ты будешь уважать мою жену и наши границы. Если нет — мы найдём тебе отдельную квартиру. Хорошую, комфортную. Мы не бросим тебя. Но мы не будем больше жить в постоянном конфликте.
Свекровь смотрела на сына так, словно видела его впервые. Потом перевела взгляд на Наталью, и в этом взгляде было столько ненависти, что невестка невольно поёжилась. Но одновременно там было и что-то другое — что-то похожее на испуг.
— Ладно, — выдавила Раиса Петровна сквозь зубы. — Ладно. Я поняла. Я вам не нужна. Живите, как хотите.
Она развернулась и пошла к себе в комнату. Дверь хлопнула. Игорь и Наталья остались вдвоём.
Несколько секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Потом Игорь шагнул к жене и обнял её. Крепко, отчаянно.
— Прости, — прошептал он. — Прости, что так долго. Прости, что не защищал тебя.
Наталья обняла его в ответ и закрыла глаза. Она чувствовала, как уходит напряжение последних лет. Как что-то тяжёлое, давившее на плечи, наконец отпускает.
— Я боялся её потерять, — продолжал Игорь. — Боялся, что если скажу ей правду, она… не знаю. Разлюбит меня. Откажется от меня.
— Она тебя не разлюбит, — тихо сказала Наталья. — Она просто впервые увидела, что ты взрослый. Что у тебя есть своя жизнь. Ей будет тяжело это принять. Но она примет. Или нет. Это её выбор.
Они так и стояли посреди комнаты, обнявшись, а за стеной было тихо. Раиса Петровна не кричала, не рыдала, не устраивала истерик. И это молчание было громче любых слов.
Через неделю свекровь вдруг стала другой. Не сразу, не резко. Но постепенно. Перестала придираться по мелочам. Стала спрашивать разрешения, прежде чем что-то менять в квартире. Даже пару раз поблагодарила Наталью за помощь.
Игорь был в шоке. Наталья просто молча наблюдала. Она понимала, что Раиса Петровна не изменилась внезапно от озарения. Просто свекровь поняла: старые методы больше не работают. И если она хочет остаться в жизни сына, ей придётся играть по новым правилам.
А ещё через месяц, когда они втроём сидели за ужином, Раиса Петровна вдруг сказала:
— Наташа, я записалась к врачу на вторник. Ты сможешь меня отвезти?
— Конечно, — кивнула Наталья.
— Спасибо, — свекровь помолчала, а потом добавила, почти неслышно: — Спасибо, что не ушла.
Наталья подняла на неё глаза. В глазах свекрови не было привычной колкости. Только усталость и что-то похожее на признание поражения. Или, может быть, облегчение.
— Я бы не ушла, если бы Игорь встал на мою сторону, — спокойно ответила Наталья. — А он встал.
Раиса Петровна кивнула и снова уткнулась в тарелку. Больше в тот вечер они не говорили об этом. Но что-то изменилось. Невидимая стена между свекровью и невесткой стала чуть тоньше.
Наталья не ждала, что они станут лучшими подругами. Не строила иллюзий о душевных разговорах за чаем. Но теперь в доме можно было дышать. Теперь она не чувствовала себя виноватой каждую минуту. Теперь у неё была семья. Настоящая.
А главное — теперь у неё был муж, который не прятался за её спиной, а стоял рядом.
И этого было достаточно.
