– Ну скажи, разве она не красавица? – Сергей развернул экран телефона так резко, что чуть не смахнул со стола чашку с недопитым чаем. – Черная, перламутровая, диски литые. А салон! Ты посмотри на эту кожу.
Елена медленно пережевывала ужин, стараясь не смотреть на экран. Она знала этот блеск в глазах мужа. Такой же блеск был пять лет назад перед покупкой огромного плазменного телевизора, который теперь пылился в спальне, потому что смотреть его было некогда. Такой же блеск сопровождал идею открыть «прибыльный бизнес по продаже фермерских продуктов», который закончился долгами и полным балконом гнилой картошки.
– Сережа, у нас есть машина, – спокойно ответила она, отодвигая тарелку. – «Солярис» ездит, не ломается. Ему всего четыре года. Зачем нам этот… что это вообще?
– Это кроссовер, Лена! Статусная вещь. – Сергей обиженно убрал телефон, но тут же снова схватил его, словно боясь, что виртуальная машина уедет. – Мужики на работе засмеют скоро. Я начальник отдела, а езжу на бюджетной малолитражке. Мне нужно соответствовать.
– Начальником отдела ты стал месяц назад. А ипотеку мы платим уже восемь лет, и осталось еще семь. Ты забыл, что у нас в планах ремонт в детской? Тимка скоро в школу пойдет, ему нужен нормальный стол, кровать, а не тот диванчик, с которого у него ноги свисают.
Сергей отмахнулся, словно от назойливой мухи. Он встал и начал ходить по кухне, меряя шагами небольшое пространство от холодильника до окна.
– Ремонт, ремонт… Вечно ты со своим бытом. Жить надо сейчас, понимаешь? Я посчитал, там платеж будет вполне подъемный. Если взять на пять лет, то вообще красота. Мы даже не заметим.
– Мы? – Елена подняла бровь. – Ты хотел сказать, я не замечу? Сережа, у тебя официальная зарплата – сорок тысяч. Остальное в конверте, и то, если премию дадут. Ни один банк тебе не одобрит кредит на три миллиона.
Муж остановился за ее спиной и положил руки ей на плечи. Началась фаза «ласковый кот». Елена напряглась. Она знала эту тактику: сначала напор, потом лесть, а если не сработает – в ход пойдет тяжелая артиллерия в виде мамы.
– Леночка, ну так у тебя же зарплата белая. И кредитная история идеальная. Ты возьмешь, а платить буду я. Клянусь. С каждой премии, с каждой шабашки. Ты же знаешь, я для семьи стараюсь. На такой машине и на дачу к маме удобнее, и тебя с работы встретить не стыдно. Ну, кисуля, ну давай подадим заявку? Просто узнаем.
Елена сбросила его руки и встала. Посуду нужно было помыть, и это занятие сейчас казалось спасительным кругом в море его инфантильности.
– Нет, Сережа. Я не буду брать кредит на три миллиона. Даже не проси. Мы только выбрались из долгов за твой прошлый «бизнес». Я хочу спать спокойно, а не вздрагивать от смс из банка.
– Ты мне не доверяешь? – голос мужа мгновенно сменил тональность с просительной на обвиняющую.
– Я доверяю фактам. А факты таковы: за последние три года работу ты менял четыре раза. Стабильности нет. Если тебя уволят или урежут бонусы, этот кредит ляжет на меня. А у меня, напомню, ипотека и ребенок.
Сергей молча вышел из кухни. Через минуту хлопнула дверь спальни. Елена вздохнула, включила воду и подставила руки под теплую струю. Вечер был испорчен, но она надеялась, что за ночь муж остынет и забудет эту блажь.
Как же она ошибалась.
Утро началось не с кофе, а с тишины. Сергей демонстративно собирался на работу, гремел шкафами, но не проронил ни слова. Он даже не поцеловал ее перед выходом, просто буркнул что-то вроде «пока» и исчез. Елена отвела сына в сад, поехала в офис, пытаясь сосредоточиться на отчетах, но тревожное чувство не отпускало.
Телефон ожил ближе к обеду. На экране высветилось: «Тамара Ивановна». Свекровь звонила редко и только по двум причинам: либо у нее поднялось давление, либо Сергей пожаловался. Учитывая вчерашнюю ссору, вариант с давлением отпадал.
– Леночка, здравствуй, дорогая, – голос свекрови сочился медом, но Елена знала, что внутри этого меда спрятано лезвие. – Как у вас дела? Как Тимочка?
– Здравствуйте, Тамара Ивановна. Все хорошо, работаем. Тим в садике.
– Хорошо, хорошо… А Сережа как? Что-то голос у него грустный был сегодня. Звонил, спрашивал, как мое здоровье. Заботливый он у меня мальчик.
Елена мысленно закатила глаза. «Заботливый мальчик» звонил маме, чтобы накрутить её против жены. Это было так предсказуемо, что даже скучно.
– У Сергея все в порядке, просто устал, наверное, – дипломатично ответила Елена.
– Устал, конечно устал. Он же тянет все на себе. Ответственность такая на работе. Начальник! – Тамара Ивановна сделала паузу, давая невестке проникнуться величием момента. – Знаешь, Лена, мужчине очень важно чувствовать поддержку. Крылья ему нужны. А если крылья подрезают в собственном доме, то он чахнет.
– Тамара Ивановна, вы про машину? – Елена решила не ходить вокруг да около.
– И про машину тоже. Сережа сказал, что ты категорически против. Лена, ну разве так можно? Мужику скоро сорок лет, а он на этой консервной банке ездит. Перед людьми неудобно. Мы с отцом всегда помогали друг другу. Когда отец хотел «Волгу», я шубу свою продала, но мужа поддержала. Потому что муж – это голова.
– Тамара Ивановна, при всем уважении, «Солярис» – отличная машина. А кредит в три миллиона при наличии ипотеки – это петля на шее. И вешать эту петлю на себя я не собираюсь. Если Сергей хочет машину, пусть копит или берет кредит на свое имя.
– Так ему не дают! Банки эти грабительские сейчас такие условия ставят… А у тебя зарплата хорошая, ты же главный бухгалтер. Тебе-то что стоит? Он же платить будет! Ты что, родному мужу не веришь? Чужой он тебе, что ли?
– Я верю математике, Тамара Ивановна. Извините, у меня совещание, – Елена нажала отбой, чувствуя, как начинают дрожать руки.
Она вышла в коридор, чтобы выпить воды из кулера. Коллеги обсуждали планы на выходные, смеялись, а Елена чувствовала себя так, будто она стоит одна в центре вражеского лагеря.
Вечером дома ее ждал сюрприз. На кухне сидела золовка, Света, старшая сестра Сергея. Света жила одна с двумя детьми, вечно жаловалась на нехватку денег, но при этом всегда знала, как нужно жить другим.
– О, явилась бизнес-леди, – вместо приветствия сказала Света, откусывая кусок яблока. – Мы тут с Сережей чай пьем. Присоединишься?
Сергей сидел с каменным лицом, глядя в стол. Видимо, группа поддержки была вызвана для усиления давления.
Елена молча переоделась, помыла руки и зашла на кухню.
– Сережа сказал, ты ему кислород перекрываешь, – сразу пошла в атаку Света. – Жалко для мужа подпись поставить? Тебе же это ничего не стоит.
– Света, давай ты не будешь лезть в наш бюджет, хорошо? – Елена устало опустилась на стул. – Вы что, сговорились все?
– А мы семья! – рявкнула золовка. – Мы друг за друга горой. Не то что некоторые. Ты только о себе думаешь. Кубышка у тебя, небось, полная, а мужик страдает. Ты посмотри на него, у него депрессия начинается! Мечту убиваешь на корню.
– Мечту? – Елена усмехнулась. – Света, два года назад его «мечтой» был игровой компьютер за двести тысяч. Он его купил с кредитки. И кто этот кредит закрывал? Я. Потому что «ой, задержали зарплату», «ой, не дали бонус». А до этого был квадрокоптер, который он разбил в первый же день. Я устала оплачивать его игрушки.
– Машина – не игрушка! – Сергей наконец подал голос. Он ударил кулаком по столу. – Это средство передвижения! Это статус! Ты меня позоришь перед семьей, выставляешь альфонсом.
– Ты сам себя выставляешь, когда просишь жену взять кредит, который тебе не по карману, – тихо, но твердо сказала Елена. – Если тебе нужен статус – заработай. Найди подработку, таксуй по вечерам, откладывай. Я слова не скажу. Но рисковать квартирой и будущим сына ради куска железа я не буду.
Света фыркнула и встала.
– Пойдем, Сережа, покурим. Тут говорить не с кем. Жадность – это диагноз.
Они ушли на балкон. Елена слышала, как Света что-то горячо шепчет брату, а тот кивает. Ей стало невыносимо горько. Семь лет брака, и все это время она была удобной. Удобно решала проблемы, удобно вела бюджет, удобно молчала. А стоило один раз сказать «нет» – и она мгновенно превратилась во врага народа.
Следующие две недели превратились в холодную войну. Сергей общался с ней только по бытовым вопросам, и то сквозь зубы. Он спал на диване в гостиной, демонстративно отворачиваясь к стене. Свекровь звонила каждый день, но не Елене, а сыну, и по громкой связи (которую Сергей специально включал) причитала о том, как ему не повезло с женой.
– Сынок, ну ты потерпи, – доносился голос Тамары Ивановны. – Может, она одумается. Женщины, они такие, им надо время. Ты главное не унижайся, ты же мужчина.
Апогей наступил в субботу. Был день рождения отца Сергея, Николая Петровича. Елена не хотела ехать, но понимала: не поехать – значит объявить открытую войну и дать им повод окончательно смешать ее с грязью. Она купила хороший подарок – дорогой спиннинг, о котором свекр давно мечтал, и испекла фирменный пирог с мясом.
В квартире родителей было душно и пахло жареными котлетами. За столом собралась вся родня: родители, Света с детьми, какая-то тетка из Саратова и Сергей с Еленой.
Поначалу все шло относительно мирно. Ели салаты, хвалили пирог (хотя Света заметила, что тесто суховато), обсуждали погоду и дачу. Но напряжение висело в воздухе, как грозовая туча.
После третьей рюмки Николай Петрович, обычно молчаливый и спокойный, вдруг постучал вилкой по графину.
– Ну что, молодежь. Машину-то когда обмывать будем? Серега все уши прожужжал, какой аппарат присмотрел.
Елена замерла с вилкой у рта. Сергей покраснел и опустил глаза.
– Пап, ну какая машина… – пробормотал он. – Финансы поют романсы. У нас в семье демократия: власть народа в лице Лены против.
Все взгляды устремились на Елену. Тетка из Саратова поправила очки и осуждающе покачала головой.
– Леночка, – вкрадчиво начала Тамара Ивановна, подкладывая сыну котлету. – Мы тут посовещались с отцом… Мы готовы помочь. Дадим сто тысяч. Света вот тоже обещала пятьдесят подкинуть. Ну неужели ты не можешь пойти навстречу? Вся семья старается, одна ты упираешься.
– Сто пятьдесят тысяч – это даже не страховка на такую машину, – спокойно ответила Елена, чувствуя, как внутри закипает гнев. – А машина стоит три миллиона. Плюс проценты банка. В итоге выйдет все пять. Вы готовы выплачивать по пятьдесят тысяч в месяц пять лет?
– Зачем нам выплачивать? – удивилась Света. – Сережа будет платить! Он же сказал!
– Сережа получает сорок тысяч официально, – отчеканила Елена, глядя прямо в глаза мужу. – Сергей, скажи им правду. Скажи, сколько ты внес в семейный бюджет в прошлом месяце?
Сергей молчал, ковыряя скатерть.
– Ну что ты к копейкам придираешься! – всплеснула руками свекровь. – Он работает! Старается! А ты, как бухгалтер, только считаешь. Любви в тебе нет, Лена. Расчет один. Мы к тебе со всей душой, а ты…
– А я со всей ответственностью, – перебила Елена. – Я не хочу, чтобы через полгода, когда Сергей наиграется или, не дай бог, уволится, ко мне пришли коллекторы. Я не хочу, чтобы мой сын остался без моря летом, потому что папе захотелось кожаный салон. Вы считаете это жадностью? А я считаю это здравым смыслом.
– Да ты просто ему завидуешь! – вдруг выкрикнула Света. – Что он будет на крутой тачке, а ты нет!
Елена рассмеялась. Это было уже настолько абсурдно, что даже не обидно.
– Света, у меня есть права, и я вожу нашу машину не реже Сергея. Если бы я хотела крутую тачку, я бы ее купила себе. Сама. Но мне важнее, чтобы у нас была крыша над головой и еда в холодильнике.
– Хватит! – Сергей вскочил, опрокинув рюмку. Красное пятно расплылось по белой скатерти, как кровь. – Хватит меня позорить! Я не маленький мальчик! Я мужик!
– Так веди себя как мужик, – Елена тоже встала. – Мужчина решает проблемы, а не создает их. Мужчина рассчитывает свои силы, а не прячется за юбкой жены и мамы. Хочешь машину? Иди и заработай. Возьми вторую работу. Продай что-нибудь свое, а не общее. Но требовать от меня кабалу я не позволю.
В комнате повисла звенящая тишина. Слышно было только, как тикают старые часы на стене.
– Ты нам больше не родня, – прошипела Тамара Ивановна, прижимая руку к груди. – Довела мальчика. Вон отсюда. Ноги твоей чтоб тут не было.
Елена посмотрела на мужа. Он стоял, отвернувшись к окну, и даже не попытался ее защитить. В этот момент что-то внутри нее оборвалось. Та тонкая ниточка, которая еще держала ее рядом с этим человеком – жалость, привычка, страх одиночества – исчезла.
– Хорошо, – сказала она. – С днем рождения, Николай Петрович. Подарок в коридоре.
Она вышла из комнаты, оделась и покинула квартиру. На улице шел дождь, холодный, осенний, но Елене казалось, что этот воздух – самый чистый и свежий на свете. Она села в свой старенький «Солярис», завела мотор и почувствовала невероятное облегчение.
Домой она не поехала. Поехала к подруге, переночевала там. На следующий день, в воскресенье, когда Сергея не было (он остался у мамы «зализывать раны»), Елена собрала его вещи. Немного, всего два чемодана и коробка с его дисками и проводами.
Сергей вернулся вечером, готовый к продолжению скандала или к примирению на его условиях. Увидев чемоданы в прихожей, он застыл.
– Это что?
– Это твоя новая жизнь, Сережа. Свободная. Без злой жены, которая не дает тебе развиваться. Теперь ты можешь брать любые кредиты, покупать любые машины. Никто тебе слова не скажет.
– Ты меня выгоняешь? Из-за машины? – он выглядел растерянным, весь боевой запал исчез.
– Не из-за машины. Из-за того, что ты, твоя мама и твоя сестра считаете меня ресурсом, а не человеком. Я устала быть врагом в собственном доме. Поживи у мамы. Она тебя поддержит, крылья расправит.
– Лена, ты чего… Ну погорячились, с кем не бывает… Давай поговорим, – он попытался обнять ее, но Елена сделала шаг назад.
– Мы говорили, Сережа. Две недели говорили. Ты свой выбор сделал вчера, когда молчал, пока твоя мать гнала меня из дома. Ключи оставь на тумбочке.
Он ушел. Сначала грозился, что она приползет к нему сама, потом пытался давить на жалость, потом оскорблял. Свекровь звонила еще неделю, проклинала, обещала, что он найдет себе молодую и сговорчивую, которая сразу ему «Лексус» купит. Елена просто заблокировала их номера.
Прошло три месяца.
Елена сидела в кафе, допивая капучино. За окном падал пушистый снег, скрывая серость города. Жизнь удивительным образом наладилась. В доме стало тише и чище, денег стало оставаться больше (удивительно, сколько уходило на «мелкие расходы» Сергея и его бесконечные перекусы). Тимка был спокоен – скандалы прекратились.
В кафе зашла пара. Мужчина громко что-то доказывал женщине, размахивая руками.
– Маша, ты не понимаешь! Это шанс! Сейчас вложимся, а потом…
Елена улыбнулась. Ей было искренне жаль эту Машу, но это была уже не ее история.
На парковке она подошла к своей машине. Не новой, не статусной, но надежной и, главное, полностью своей. Она села за руль, включила любимую музыку и поехала домой, где ее ждал сын и спокойный вечер.
А Сергей? Слухи доносили, что он все-таки взял какой-то кредит в микрозаймах, купил старый BMW, который сломался через неделю, и теперь живет у мамы, пытаясь продать запчасти, чтобы отдать долги. Но Елену это уже совершенно не волновало. Она усвоила урок: быть «врагом номер один» для тех, кто хочет ехать на твоей шее – это почетное звание. И она носила его с гордостью.
