— Ребенок где? – Марта Степановна влетела в комнату.
— Мама, — Антон высунул голову из-под одеяла, — можно мы закончим, а потом поговорим?
— Нет! Вы сейчас же прекращаете заниматься, тем, что вы там делаете, — прокричала она, — и немедленно мне ответите, где ребенок!
— Марта Степановна, — растрепанную голову высунула и Лера, — что вы кричите? Сами же сказали, что нам детей еще рано. А еще мне весь мозг вынули, что рожать надо в браке.
— Я правильно говорила! – выравнивая дыхание, проговорила женщина. – Антону восемнадцать, ты на год старше, какие могут быть дети? И про брак я говорила верно. Мы люди не простые, нас каждая собака в городе знает. Нам лишний шум не нужен!
— Вот! – Лера высунулась из-под одеяла больше, зажав его под мышками. – А еще вы заявили, что не знаете, от кого я его нагуляла. Так что, какая разница, где ребенок?
— Послушай сюда, девочка, — Марта Степановна набрала в грудь воздуха, — хватит передо мной словами жонглировать! Где ребенок?
— Мама, да какая разница? – спросил Антон, натягивая штаны. – Нету. Все. Ты довольна?
— Что значит, нету? – опешила женщина.
— То и значит, — Антон зевнул. – Ты сказала, что тебе нагулянных внуков не надо, потому что Лера волындается с кем попало. Тебе не надо, мне не надо, ей, как оказалось, тоже не надо. Все нормально, все довольны.
— Идиот! – Марта Степановна схватилась за сердце. – Мне только что анализы ДНК принесли.
— И чё? – спросил Антон.
— Через плечо! – рявкнула женщина. – Куда вы дели моего внука?
— А-а, — ехидно протянула Лера, — признали-таки внука?
— Где ребенок? – угрожающе спросила женщина. – Куда вы дели моего внука?
— Мама, ты не последовательна, — Антон потянулся за майкой, — то тебе надо внук, то не надо. Ты определись для начала, а потом свой громкоговоритель включай.
— Антон, не доводи до гр.еха, — а голос не предвещал ничего хорошего, — где он?
— Тебе сказали уже, нету его. Все! Вопрос закрыт. А если бы ты нас не отвлекала по пустякам, то месяцев через девять появится у тебя новый внук, краше прежнего.
— Немедленно прекратили этот цирк! – Марта Степановна снова начала кричать. – Признавайтесь, хорьки похот.ливые, куда вы дели моего внука? Куда вы его сдали?
— Никуда мы его не сдали, — отмахнулся Антон, — не хватало еще засветиться в каком-нибудь детском приемнике. В лес вывезли и все.
— Ты совсем д***к? – обалдела женщина.
— Серьезно, — ответила Лера, — на мотоцикле два часа по лесу катались, пока возле какого-то домика не оставили.
— Какого домика? – севшим голосом спросила женщина. – Что за населенный пункт? Село? Деревня?
— Просто какой-то дом в лесу…
— Привет, приятель, а ты какими судьбами? – Андрей Петрович просто рухнул на зад от удивления.
Ребенок в корзинке что-то вяло пискнул.
— Твою ж..! – растирая глаза, пробормотал мужик. – Думал «белка» меня посетила, а вот пронесло на этот раз! Откуда ты тут?
Вот кого-кого, а полугодовалого ребенка встретить в глухом лесу возле своего охотничьего домика Андрей Петрович никак не ожидал.
Нет, могли наведаться другие охотники, потому что домиком пользовались многие по потребности. На промысел ведь в лес ходят не одним днем.
А в домике и запас продуктов есть, и дрова. Да и место оборудовано основательно.
Собрату охотнику мужчина был бы рад, залетного бродягу не прогнал бы, но отправил бы в деревню. А вот ребенок?
— Что ж я, вопросы глу.пые задаю? – спросил он, то ли у себя, то ли у ребенка. – Погоды-то уже не летние, замерз, поди?
А тут и вариантов не было, губы уже посинели.
Дальше Андрей Петрович не тормозил.
Корзинку в дом, ребенка из пеленок вон и сразу к себе за пазуху, к самому те.лу. Правда, чуть не взвизгнул, таким холодным было маленькое тел.ьце. А потом, придерживая крохотную жизнь одной рукой, закинул в печку дрова и распалил газовой горелкой.
— Вот и сходил дядя Андрей на охоту! Такой добычи у меня еще не было! – шутил он, чувствуя, как отогревшийся ребенок начал сучить ручками и ножками.
Зорин Андрей Петрович на жизнь не жаловался, хотя попинала она его знатно. Хотя и жаловаться особо было некому, потому что устал он от людей и уехал в родную деревню своих родителей, в которой и людей, считай, не осталось.
Сорок семь лет ему было, когда овдовел. Вроде молодой еще мужик. Ну, в крайнем случае, еще не старый. Жить бы и жить, а не хотелось. С почившей женой детей у них не получилось, так они друг для друга и прожили, а потом, сколько его не уговаривали, никого к себе не подпускал.
Память берег.
А в пятьдесят – травму получил. На строительном объекте с лесов сорвался. Уволили, инвалидностью наградили и отправили доживать.
Оправился, кое-как восстановился, хотел инвалидность снять и на работу вернуться:
— Андрей Петрович, инвалидность вы с вас снимем по первому же заявлению, а возьмут ли вас на работу? А так хоть какая-то пенсия.
Как в воду глядели, на работу его брать отказывались даже на внутреннюю отделку. Нет, и все!
Плюнул на все, отдал квартиру племянникам жены и уехал.
— А ты, оказывается, крикливый бузотер! – похохатывал мужчина, видя, что ребенок отогрелся и чувствует себя сравнительно нормально. – А я-то все думал, зачем это мне Софийка козьего молока с собой всучила? А как в воду глядела, что тут на него охотник найдется!
Молодая девушка, что жила в соседнем доме, была его единственным другом и товарищем. Ей всего-то было двадцать два, а уже хватила свой кусок лиха.
Родители ее поги.б.ли на пожаре, когда ей лет семь было. Детский дом и все его прелести. А отец ее школьным другом Андрея Петровича был.
Вот и сошлись соседи на ниве не любви людей, да старой памяти.
— Ты бы ехала в город, что ли? – говорил Андрей Петрович. – Вышивки твои перекупают за копейки, а там за рубли продают! К чему тебе эти посредники?
— Андрей Петрович, — отвечала она с улыбкой, — так со Стасом с автолавки я уже договорилась и копейку имею, а там кому я нужна?
— А тут у тебя прямо толпы почитателей!
— Так я же тут все знаю и понимаю, а там все с нуля поднимать. Да и люди…
— Ну да, — спорить смысла не было, — люди…
— А мы тут с вами вместе! А вместе мы сила!
— Ага, такая сила, что у тебя дом развалины, что у меня на ремонт денег нет, — рассмеялся мужчина.
— Кое-как да как-нибудь, да с Божьей помощью! – никогда она не жаловалась и не унывала, как плохо бы не было. – У меня две козочки, вы охотой промышляете. Не сгинем!
— Так, приятель, — Андрей Петрович задумался, — до заката часов пять, а молока только на раз и хватит. Ночевать мы тут не будем. Да и мамка твоя, наверное, с ума сходит!
И вот тут он начал соображать здраво.
Достал Андрей Петрович мобильный телефон и давай фотографировать. Мальчугана, его пеленки, корзинку. Да и следы мотоцикла, которые обнаружились недалече.
— А вот теперь, приятель, — проговорил он, закутывая ребенка в волчью шкуру и укладывая его в рюкзак, — потопаем к людям. Пусть разбираются.
Рюкзак повесил себе на грудь, а в руку взял заряженное ружье. И зверь лесной может на детский плач выйти.
Метров за триста до деревни, там, куда сигнал добивал, начал названивать в полицию. А ответили ему совсем не то, чего он ожидал:
— Слушай, мужик, за найденыша награду объявили, а мы на каждый выезд уже замахались ездить. То своих сдают, то соседских. Вези его сам, на месте разберемся!
— Мужики, он мелкий совсем, а у меня мотоблок без удобств. Как я его привезу?
— Слушай, ты достал! Привезешь ребенка, будем возвращать, куда надо, а нет, себе оставь, или верну туда, где взял!
На том конце Андрей Петрович услышал дружный хохот:
— Посылай этого соискателя, — донесся приглушенный голос, — вон очередного несут, будем с параметрами сверять!
Андрей Петрович сам дал отбой, потому что подошел в калитке соседки:
— Софийка! – прокричал он. – Принимай пополнение на постой!
— Подранка подобрали? – высунулась она из окна.
— Бери выше, цельный подкидыш!
София приняла ребенка и начала его осматривать на предмет ран и повреждений.
— Корми, пои, развлекай, а я поеду в полицию, им к нам неохота!
Побушевать всласть ему не дали, сразу железо на руки одели. А вот потом вопросы задавать стали.
— В телефоне фотографии, — проворчал Андрей Петрович, пытаясь усесться на стуле так, чтобы руки, скованные за спиной, не мешали, — без пароля.
Выражения лиц менялись на глазах. А телефон переходил из рук в руки господ со звездочками все больше и больше.
Последним в очереди оказался запыхавшийся полковник, который, видимо, бежал откуда-то издалека:
— Да снимите вы с него наручники! – проворчал он. – И отмените операцию поиск. Нашелся!
Андрей Петрович вперед поехал на мотоблоке, чтобы дорогу показать, а следом отправились две патрульные машины. На полпути к кортежу присоединился огромный черный джип.
— Софийка! – прокричал он, подъехав к калитке. – Неси постреленка!
А потом повернулся к вышедшей из джипа женщине в мехах и золоте:
— Что ж вы, мамаша, ребенка одного в лес отпускаете? Там же волки!
Марта Степановна опешила от вопроса, потому и выдала все, как есть:
— Бабушка я, а мамаша с папашей арестованы и ждут суда, — потом спохватилась и закрыла рот.
— Точно, ваш? – поинтересовался полковник.
— Судя по фотографиям, — поджав губы, ответила Марта Степановна, — мой. Эти, — понятно, кого она имела в виду, — дали точное описание корзинки и пеленок.
Она приняла ребенка, а водитель отдал Софии полиэтиленовый пакет:
— Вознаграждение, — сказал он.
— Да, не надо мне, это Андрей Петрович ребенка нашел.
— Бери-бери, — отозвался мужчина, — потом поделимся.Вечером за чаем шел неспешный разговор:
— Теперь можешь со спокойной душой в город ехать, — говорил Андрей Петрович, — обустроишься на новом месте, деньги-то есть.
— Нет, не поеду, — ответила София, — мы за эти деньги лучше наши дома отремонтируем, и дальше жить будем.
А в город? Смысл туда ехать, если там у всех кошельки вместо сердца? Додуматься же, ребенка в лесу кинули. А когда нашли, ни слезинки, ни «спасибо». Деньги сунули, да и все.
Андрей Петрович только кивнул.
