Люся только пришла с работы. Она устала, еще и не выспалась сегодня. Целый день только и мечтала, как вернется домой, ляжет на диван и будет заниматься своим любимым делом – ничего не делать! Хотя бы полчаса. Ей нужен был отдых, но она кое о чем забыла.
— Мамуль, а ты что на собрание не пойдешь? – спросила ее дочка Анечка.
— Черт! Это сегодня?
— Да, через десять минут начнется. А ты лежишь. Ты не заболела?
Анечка была уже в пятом классе. Хорошая девочка, умница, училась на 4 и 5. Многие учителя ее хвалили.
Люся любила дочку и гордилась ей, но все эти школьные собрания раз в месяц ее откровенно раздражали. Ох уж этот родительский комитет! Что им дома не сидится? Или дел своих нет?
— А можно я сегодня прогуляю? – уныло спросила она дочку.
— Мамочка, сходи, пожалуйста. Ты же мне уроки не разрешаешь прогуливать! А я тебе что-нибудь на ужин приготовлю! Могу пельмешки сварить. Хочешь?
Голод. Про него Люся тоже забыла от усталости, но при слове «пельмешки» живот предательски заурчал.
— Тогда на всех вари. Папа сказал, что сегодня поздно будет. Пусть и ему на ужин останется. Ладно, схожу, хотя мне все еще кажется, что у нас слишком инициативные некоторые родители!
— Я знаю, ты уже говорила, но все равно сходи, пожалуйста, а то мне потом будут высказывать Лера с Машей. Надоело их слушать!
Люся послушно встала с дивана, хотя ее заветные полчаса еще не прошли. Она быстро переоделась, слегка припудрилась, чтобы скрыть жирный блеск на коже, и пошла. Благо, школа была в паре минут ходьбы. Она почти не опоздала.
Как обычно собрание проходило без классного руководителя. Все-таки готовились к восьмому марта. Хотя Лидия Михайловна частенько прогуливала их встречи, ссылаясь на домашние дела или головные боли. Видимо, ей тоже не в радость было таскаться сюда каждый месяц. Слишком уж часто.
— Опаздываешь, Людмила Алексеевна! – деловито сказала Настя, глава родительского комитета.
— Задерживаюсь! – весело ответила Люся, пропуская камешек, пролетевший мимо ее огорода.
Она уже давно перестала обращать внимания на издевки главных мамаш, которые только и были озабочены тем, что их детки стали лучшими представителями их школы.
Примерно полчаса они обсуждали, что будут дарить Лидии Михайловне на праздник. Ну как обсуждали? Родительский комитет уже все давно решил, оставалось только похвастаться своей очередной великолепной идеей, будто нельзя было отправить сообщение в классном чате с суммой денег, которую нужно сдать.
Все собрание Люся сидела злой и унылой. Еще и голова разболелась как назло, а у Насти был такой противный, пищащий голосок. Каждое ее слово отдавалось в висках.
— Девочки, я бы хотела с вами обсудить еще один момент! Вы же знаете, что мы давно соревнуемся с А классом. Они всё нос задирают, считают себя лучше всех. До конца года осталось совсем чуть-чуть. Нужно подтянуть успеваемость. И у нас есть отдельные личности, которые совсем не хотят учиться!
Как же Люсю бесили эти разговоры об успеваемости. Ее дочка не была отличницей, а от нее будто требовали, чтобы она училась на одни пятерки. В смысле от мамы. И так каждый раз. Она только кивала головой, а выйдя из класса, сразу об этом забывала. Ну, не была она озабочена безупречной успеваемостью дочери. Учится и слава богу.
Настя уставилась прямиком на Лену – единственную маму, с которой Люся поддерживала отношения вне школы. Не сказать, что они были лучшими подругами, но временами отдыхали вместе с детьми. У нее был сын – ровесник ее Ани, а еще маленькая дочка – полтора годика.
Люся не понаслышке знала, что Ленке порой тяжело приходится с двумя детьми. Да и Виталька ее не был великим математиком, хотя и старался. Не всем это дано, но таким, как Настя, это не объяснишь.
— Лена, ты можешь нам пообещать, что уделишь больше времени своему сыну? – недовольно спросила Вика, лучшая подруга Насти.
— Девочки, вы же понимаете, у меня дочка совсем маленькая… — начала было оправдываться Елена.
— У многих из нас есть младшие дети. Не нужно этим прикрываться! Виталик уже на тройки скатился. С такими успехами ему не место в нашем классе! – высказалась Настя, поддерживая подругу.
Вот это уже был перебор. Люся презрительно посмотрела на нее и едко сказала:
— Я бы на твоем месте лучше помолчала на счет того, как воспитывать детей и заниматься с ними!
— Что? – возмущенно вскрикнула Настя. – Что ты себе позволяешь?!
Люся встала из-за своей парты и направилась прямиком к ней. Присела на парту, за которой сидела Елена, будто защищая ее своей спиной, и продолжила.
— Настя, а ты знаешь, в каком доме я живу?
— Конечно, знаю! В одном доме со мной! Это здесь причем? И вообще, адресами у нас Виктория заведует!
— То есть ты не знаешь, что я живу в соседнем подъезде?
— И что?
— А ты знаешь, на каком этаже?
— Нет, мне все равно!
— Очень зря! Я живу на седьмом этаже. И кстати, знаешь? У наших квартир есть одна общая стена, а еще лоджии совсем рядом. А стены в нашем доме почти картонные. В одной чихнет кто-то, а в другой эхом отдается…
Настя притихла. Она начала догадываться, о чем говорит Люся, но решила, что сможет дать отпор нерадивой мамаше.
— И что ты этим хочешь сказать? Завидуешь, что мой муж больше времени дома проводит, чем твой? – попыталась наехать она.
— Нет, я никому не завидую, а тем более твоем сыну Вовке. И знаешь почему? Потому что ровно в семь вечера, когда вы начинаете делать уроки, весь дом слышит, как ты на него орешь! От твоих воплей стены содрогаются. Мой муж уже даже предлагал оплатить звукоизоляцию в вашей квартире, чтобы хотя бы один вечер не слышать, как твой ребенок рыдает над тетрадками!
Женщины в классе притихли в ожидании. Таких подробностей про Настю раньше никто не слышал. Все считали ее идеальной мамой, которая любит сына и уделяет много времени его воспитанию.
Чтобы она орала на ребенка? Кто такое мог себе представить? Многие не верили словам Люси, но глядя на выражение лица Настасьи начинали сомневаться в ее адекватности.
— И кстати, когда вы с мужем ругаетесь, три подъезда слышат! Так что я бы предпочла, чтобы и твой пореже появлялся дома. Я вообще не представляю, как можно вот так разговаривать с мужем! Я уже молчу о том, какой грязью ты его поливаешь чуть ли не каждый день!
Настя была в бешенстве. В ее планы не входило терять свою корону. Вот только она никак не могла придумать, что сказать в ответ. Не сразу решилась бить по больному.
— Зато мой муж налево не ходит, как твой!
— Ой ли? Да с такой женой не то что налево, вообще на женщин смотреть перехочется. Он теперь, наверное, бедолага думает, что все бабы чокнутые, как ты!
— Ты бы лучше за своим мужем следила, а не здесь на людей наговаривала. Твоя дочка кстати тоже недавно тройку по физре схлопотала!
— Ты мою дочь не тронь. И Витальку тоже. И других детей. Пусть лучше тройки хватают, чем шугаются, когда их мама нос почесать захочет!
Недавно Люся заходила к куме, которая живет на этаж выше Насти. Они вместе поднимались на лифте. Настя решила почесать нос и подняла руку, а ее сын Вовка буквально вжался в стену и перепугано глянул на маму.
Она тогда только отшутилась, мол, сынок, ты чего? Нос просто зачесался, но Люся по реакции мальчика догадалась, что мать не только орет на него как потерпевшая, но еще и бьет временами.
— На что ты намекаешь? – уже почти орала Настя.
— На то, что к вам в дом уже давно пора пригласить органы опеки! И не намекаю, а открыто заявляю. Это только в школе твой Вовка такой успешный, а дома его запугали будто щенка! – презрительно бросила Люся. – Потому он на других детях и отыгрывается, чтобы хоть какой-то баланс в себе найти!
— Да как ты смеешь?!
Настя уже орала, точнее визжала. Напуганные мамочки переглядывались и шушукались между собой, неодобрительно поглядывая на Людмилу.
— Девочки, я предлагаю, как раньше, встречаться один раз в четверть, а не раз в месяц, как сейчас! Кто за? – спросила Люся, обращаясь к другим родительницам.
Никто не решался сказать и слова.
— В общем, вы тут подумайте, а я, пожалуй, пойду! Все важные дела мы уже обсудили. Ленчик, ты со мной? – сказала Люся.
Лена кивнула, и они вместе вышли из класса, не дожидаясь еще одной порции крика от Насти.
— Это всё правда? – спросила Елена, когда они уже спустились на первый этаж.
— Конечно! Стала бы я наговаривать?
— Ты никогда не рассказывала…
— А зачем? Я бы и сейчас не рассказала, если бы она на тебя не наехала. Правда, теперь немного жалею. Просто устала сегодня сильно. В конце концов, таких как она уже не исправить. Только сына ее жалко. Боюсь, к окончанию школы у него нервный тик будет или заикание.
— Все настолько плохо?
— Даже хуже.
Через пять минут Люся уже была дома. Пельмешки уже сварились и ждали ее в тарелке со сметаной и сливочным маслом. Глядя на еду, мама забыла обо всех гадостях этого вечера и прониклась теплой благодарностью к своей маленькой дочери.
— Ты у меня такая умница! – с улыбкой сказала она. – Спасибо тебе большое!
Они вместе поужинали, а потом пошли в гостиную и увалились на диван, который их уже заждался. Анечка попросила посмотреть мультики, а Люся была только за. Можно подремать несколько минуток на полный желудок. Но не успела дочка включить свою любимую программу, как снова раздались вопли за стеной.
Видимо, Настю слишком уж задели слова Людмилы. Правда, не дошли до нее. Она вопила то на сына, то на мужа. Ее голос невозможно было спутать с другим.
Мама и дочка переглянулись. Они уже привыкли к таким концертам по заявкам. Обычно они просто делали громкость повыше, чтобы заглушить крики, но сегодня Люся попросила:
— Анечка, доченька, закрой, пожалуйста, ушки!
— Ты чего, мамуль? – немного испуганно спросила девочка.
— Ничего, сделай, как я прошу! Пожалуйста! – ласково сказала мама.
Девочка послушно прижала руки к ушам, а Люся подошла к стене, громко по ней постучала и крикнула, что есть мочи:
— Заткнись ты уже, курица ненормальная! Весь дом устал от твоих воплей!
Крики в соседней квартире утихли. Анечка перепугано посмотрела на маму.
— Мамочка, если ты не хотела, чтобы я услышала, то ничего не вышло. Я все слышала.
— Нет, милая, я просто не хотела, чтобы ты оглохла! Извини, если напугала тебя. Это был крик души! – с улыбкой сказала ей мама.
Люся снова легла на диван рядышком с дочкой, обняла ее и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной за стенкой.
