Василий стоял у забора, нахмурив брови. Впрочем, с тех пор, как у его соседа появился огромный двухметровый забор, смотреть, собственно, было не на что. Новый сосед, которого все называли «новым русским», жил здесь наездами, и местные девушки часто мечтали о нём. А кто-то даже пытался сблизиться, ведь слухи о том, как девчонки «вешаются» на богача, давно уже облетели всю деревню.
До Василия доносились обрывки разговора. Судя по всему, какая-то женщина пришла выяснять отношения. Хотя, по её голосу было слышно, что она скорее плачет. А вот Олег, как звали соседа, явно не церемонился и грубо посылал её куда подальше. Василий взялся за лопату — снегу навалило, двор заметало. Одни любовные сцены устраивают, а другим приходится снег чистить.
Минут через пятнадцать мимо калитки пробежала молодая женщина. Василий с удивлением узнал её — это была Катя, подруга его жены. Он уже хотел её окликнуть, но вовремя сообразил, что она только что была у соседа. Молча покачал головой:
— Неужели это Катька?.. — удивился он.
С тех пор, как умерла Рита, жена Василия, Катю он не видел. Правда, она приходила пару раз после похорон, ругалась с ним, но это было в тот период, когда Василий постоянно пил. Всё происходило в каком-то тумане, и порой он даже сомневался, было ли это на самом деле.
Рита умерла в районной больнице вместе с их неродной дочкой. Василий тогда помнил только, как пил запоем, стараясь хоть как-то облегчить свою боль. Примерно через год ему приснилась Рита — она стояла перед ним, грустная, и сказала:
— Быстро же ты меня забыл. Даже не приходишь ко мне.
Проснувшись в холодном поту, Вася не мог дождаться утра. Едва рассвело, он бросился на кладбище. Увидев могилу, заросшую бурьяном, с покосившимся крестом, он произнёс:
— Прости меня, Рита…
Он провёл там целый день, перебирая в руках каждую травинку. На следующий день Василий отправился к директору хозяйства, Степанычу.
— Дай денег, — сказал он твёрдо. — Я буду работать, отдам всё до копейки. Хочу оградку заказать и памятник Рите поставить.
Степаныч долго смотрел на него. Вася был хорошим работником, но пить не прекращал, как бы его ни просили. Директор понимал, что Василию очень тяжело, и молча дал ему деньги.
— Когда всё сделаешь, приходи.
Вася почти неделю убирался на кладбище, приводил могилу в порядок, и за это время многое переосмыслил, понемногу приходя в себя.
С тех пор прошло ещё два года. Василий больше не видел Катю с тех пор, как бросил пить. Он и сам не искал с ней встреч. С одной стороны, боялся, что обидел её тогда в пьяном угаре. А с другой, Катя была для него напоминанием о Рите, её отражением. Видеть её было слишком больно. Он слышал от кого-то, что Катя уехала в город в поисках лучшей жизни.
Воткнув лопату в снег, Вася вновь покачал головой. Ему стало интересно, сколько сейчас Кате лет? Рите бы исполнилось 25, значит, Кате 26. Молодая, красивая… Чем же её привлёк этот Олег? Ему ведь уже под сорок.
Олег уехал куда-то тем же вечером, и больше Катя на глаза Василию не попадалась — видимо, снова вернулась в город.
Первого мая у Василия был особый день — день рождения Риты. Для него это всегда был праздник, несмотря на увещевания старушек, что день рождения умерших не отмечают.
— Василий, опять на кладбище собираешься? — раздался голос бабки Зинаиды, появившейся словно из ниоткуда. Она всегда возникала внезапно, как будто чувствовала, когда её не ждут.
— Здравствуй, баб Зина. Погода сегодня хорошая, вот решил проведать, вдруг заросло тут, — начал Вася, надеясь перевести разговор.
— Ты мне зубы не заговаривай! Сколько раз говорить тебе буду — не дело это, в такой день её тревожить. Это всё равно, что поминки живому устраивать, — недовольно отозвалась баба Зина.
— Баб Зина, а это не дед Петька вон идёт? — попытался отвлечь её Василий.
Дед Петька, муж бабы Зины, был известен своей любовью к выпивке, и старушка всегда тщательно следила за его передвижениями. Вася надеялся, что она отвлечётся, но баба Зина даже не повернулась.
— Нет там моего Петьки, третий день живёт в туалете, с животом мается, не выходит. А вы, молодёжь, всё не серьёзно ко всему относитесь. Вот и Катька, подружка Риты твоей, всё искала себе принца, а осталась с пузом да никому не нужная, — бабка вздохнула, махнула рукой и пошла дальше, бормоча себе под нос.
Василий продолжил путь к кладбищу, обдумывая, что там, наверное, будет тихо. Пройдя через ограду, он огляделся — всё ли в порядке, — и опустился на скамейку.
— С днём рождения, Риточка, — прошептал он.
Прошло минут двадцать. Вася сидел, размышлял, вспоминал. Но вдруг у него появилось какое-то тревожное чувство. Он огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Однако через мгновение увидел, что кто-то крадётся между оградами, пригибаясь, словно прячется. А от кого тут скрываться, если ни похорон, ни праздников в ближайшее время не было? На кладбище никого, кроме него, не должно быть.
Вася тихо соскользнул со скамейки и спрятался за кустом сирени. Узнав в незнакомце соседа Олега, Василий насторожился. Что могло понадобиться «новому русскому» на кладбище? Вася скользнул за ним, не выдавая себя. Он знал все тропинки как свои пять пальцев, поэтому оставаться незамеченным ему было легко.
Через несколько минут он увидел свежевыкопанную могилу. Видимо, кого-то недавно похоронили. Олег подошёл к яме, оглянулся и быстро бросил туда что-то крупное, а затем быстро удалился. Вася стоял в недоумении.
— Вот это да… Может, Олег наркокурьер? Или деньги отмывает? Но зачем на кладбище? — мысли вихрем крутились в голове Василия.
Но додумать он не успел — из могилы донёсся слабый звук. Василий насторожился и быстро направился туда. Когда он приблизился, то увидел, что в яму бросили свёрток, и внутри что-то шевелилось.
— Щенка, что ли, выбросил? — подумал он, быстро спускаясь в яму. — Но зачем так? Хотел избавиться от собаки — мог бы найти способ проще…
Когда Василий развязал свёрток, его охватил ужас — внутри был живой ребёнок. Младенец!
Как только он пришёл в себя, не помнил. Он поднялся на ноги и рванул в сторону деревни, спотыкаясь по дороге. Добежав до дома бабы Зины, он постучал в её дверь.
— Баб Зина, помогите! Срочно! — воскликнул он, и, не дожидаясь вопросов, кинулся домой.
Несмотря на майское тепло, погода всё же была не для голеньких младенцев. Василий завернул ребёнка в тёплый плед и принялся его согревать. Вскоре появилась баба Зина.
— Ну что там у тебя случилось, Васька? — спросила она, заходя в дом.
Василий молча показал ей ребёнка.
— Его, наверное, надо покормить… — неуверенно пробормотал он.
Баба Зина ахнула, всплеснула руками:
— Ох, ты, Господи! Где ты его взял? Васька, да это же серьёзное дело — это же человек!
— Понимаю, баб Зин, понимаю. Только без паники. Нужно вызвать участкового, — устало вымолвил Василий.
Пока Василий рассказывал всё, что произошло, баба Зина сварила жидкую манку, остудила её и начала кормить малыша. Но вдруг она остановилась, резко вздрогнула и воскликнула:
— Боже мой, не может быть!
Василий замер, глядя на неё в недоумении. Он подошёл ближе, взглянул на ребёнка, думая, что с ним что-то не так. Но младенец мирно спал. Однако баба Зина смотрела вовсе не на малыша.
— Васька, сядь, надо тебе кое-что рассказать. Может, это я дура, но, может, и нет…
Василий послушно сел, чувствуя, что сейчас услышит не менее важное, чем находка ребёнка.
– Три дня назад я не могла заснуть, — начала баба Зина, — дед Петька замучил меня своим животом. Сначала напьётся своей браги, а потом жалуется. Ну вот, вышла я на улицу, чтобы его нытьё не слушать, думаю, пусть уляжется, пока некому ныть на ухо. На улице темно было, лужи кругом — это около одиннадцати вечера, наверное, было. Вдруг слышу, кто-то разговаривает и плачет. Я тихонько за ворота выглянула, а там Катька, живот огромный, больше её самой, и разговаривает с твоим соседом, Олегом. Она плачет, а он только на неё шипит. И слышу, говорит она ему про ребёнка. А потом он её как схватил и потащил к себе во двор, и всё стихло. Я, признаться, уснула, да забыла об этом совсем.
– Баб Зин, ты что хочешь этим сказать? – Василий смотрел на неё с тревогой.
– Да ничего я не хочу сказать, Вась. Не могу же я кого-то обвинять, если не видела всего. Но вот что видела, то видела. Теперь думай сам, что с этим делать.
Баба Зина вздохнула и посмотрела на Василия, ожидая от него решения. Василий твёрдо поднялся:
– Пойду к нему. Скажу, что знаю, пусть лучше сам во всём признается. И где Катя, кстати?
– Уехал Олег. Прямо перед обедом вещи свои в машину покидал и уехал.
Василий ударил кулаком по столу:
– Ладно, найду его, если надо.
– Иди, только аккуратней. Смотри, не нарывайся. У него может и оружие быть, кто знает.
Василий осторожно шёл вдоль высокого забора Олега. Всё было тихо, как он и думал, но что-то не давало ему уйти. Вдруг он услышал странные звуки. Прислушавшись, Василий схватил лестницу из сарая и перелез через забор. Звуки доносились из бани. Он резко дёрнул дверь и замер: на полу, среди кучи тряпья, лежала Катя, связанная, с мутным взглядом. Видимо, она родила здесь, и её просто бросили. Когда их глаза встретились, Катя прохрипела что-то, едва осознавая, что происходит.
Катя медленно открыла глаза, не понимая, где находится. Всё тело казалось лёгким, она не чувствовала ни боли, ни тяжести. Вдруг она вспомнила: она родила! В панике она рванулась с кровати, но кто-то мягко прижал её обратно к подушке.
– Тише, тише! Ты что, с ума сошла? – услышала она знакомый голос и увидела перед собой Василия.
– Васенька! Как ты здесь? Где мой сын? Что с ним?
– Не волнуйся. Он в детском отделении. Ест, спит. Ждёт, пока ты поправишься.
Василий нахмурился и тяжело вздохнул.
– Кать, полиция уже здесь. Ждут, пока ты сможешь дать показания.
– Где мой сын? – с тревогой снова спросила Катя.
Василий отвернулся и тихо проговорил:
– Олег бросил его в свежевыкопанную могилу.
Катя ахнула, но быстро взяла себя в руки:
– Зови полицейских. Я знаю, что им сказать.
Катя рассказала всё, что произошло. Олег сначала пригласил её на работу — помогать по дому, готовить. Она, только вернувшись из города и не найдя там нормальной работы, согласилась. Деньги он предлагал хорошие.
– А потом… потом всё это и случилось, – продолжила Катя. – Он красиво говорил, обещал многое. А когда выяснилось, что я беременна, выгнал меня. Я пыталась несколько раз к нему вернуться, на совесть давить, но на третий раз, когда я приехала уже перед самыми родами, он меня схватил и затолкал во двор. Вы не знаете, кто он? Он в деревне — богатый дачник, а в городе занимает высокую должность. И есть у него жена, которой он боится. Я узнала про неё только в последний раз. Он меня ударил, я упала, а потом у меня начались роды. Олег сам их принял. А потом связал меня и ушёл с ребёнком. Больше не вернулся.
Оказалось, Олег работал в мэрии и собирался баллотироваться на выборы. Но, к счастью, нынешний мэр оказался порядочным человеком. Когда Василий пришёл к нему, он, выслушав историю, стукнул кулаком по столу:
– Таких людей в моём окружении не будет!
Прошло немного времени, и Катя, поблагодарив врачей, вышла на крыльцо больницы с сыном на руках. Ничего, думала она, как-нибудь справлюсь. Поживу в бабкином доме, не я первая, не я последняя одна с дитем.
– Ну, чего ты его так тискаешь? Пацану дышать нечем! Давай-ка его сюда! – сказал Василий, забирая ребёнка у Кати и направляясь к машине. – А ты чего стоишь? Ещё в ЗАГС заскочить надо, заявление подать, – добавил он с улыбкой.
Катя догнала его, удивлённо спросив:
– Заявление? Какое ещё заявление, Вась?
Василий остановился и, посмотрев на неё, серьёзно ответил:
– Ну как какое? Чтобы нас поженили быстрее. Или ты сожительницей собираешься быть?
Катя даже остановилась от неожиданности, но потом улыбнулась и кинулась за ним.
– Вася…
– Молчи, как жить будем – потом подумаем, а пока поехали домой, там у меня… у нас, баба Зина столы накрывает, парню пяточки обмывать будем.
