— Квартира принадлежит моему сыну, так что отдай по-хорошему, — не унималась свекровь

Ящики, ещё пахнущие свежей краской, стояли посреди просторной гостиной, залитой солнечным светом. Татьяна, придерживая рукой округлившийся живот, бережно расставляла на полках книги. Её муж, Иннокентий, возился с новым телевизором.

— Вот тут будет стоять кроватка нашего малыша, — счастливо улыбаясь, произнесла Татьяна, указывая на уголок у окна.

— А здесь, — подхватил Иннокентий, — будем ужинать собираться.

Трёхкомнатную квартиру им подарили родители Иннокентия. Ну а что, молодожёнам пригодится жильё после рождения первенца. Квартира была светлая, просторная. С большой кухней и уютными комнатами. Как нельзя лучше подходила для молодой семьи, которая с нетерпением ждала пополнения.

Первые несколько недель после переезда и рождения малыша пролетели, как один счастливый миг. Вещи помогли перевести родственники, друзья. По вечерам за большим столом собирались родные, чтобы поздравить молодых.

Но идиллия оказалась недолгой. Первые звоночки появились уже через месяц. Мама Иннокентия, Светлана Ивановна, начала наведываться к ним практически каждый день.

— Танечка, милая, как же ты картошку чистишь? — восклицала она, едва переступив порог. — Иннокентий любит, чтобы без глазков было.

Да вроде нормально чистит, уж непонятно, к чему свекровь там придирается.

Или осматривает детскую кроватку:

— Нет, ну разве можно ставить её так близко к окну? Продует же ребёнка!

А причём тут продует? У них окна пластиковые, всё хорошо закрывается. В конце концов, родители же сами эту квартиру и покупали. Не собираются же Татьяна и Иннокентий держать ребёнка под открытым окном.

Поначалу Татьяна старалась относиться ко всему с юмором. Светлана Ивановна просто беспокоится о сыне и будущем внуке. Но постоянная опека и непрошеные советы начинали её раздражать.

Однажды Татьяна решила приготовить Иннокентию на ужин его любимый лагман по рецепту бабушки. Провозилась на кухне полдня, стараясь всё сделать идеально. Но стоило только Светлане Ивановне переступить порог, как она тут же сморщила нос:

— Фу, Танечка, и что это за запах? Лагман, говоришь? А почему мясо не баранина? Кеша баранину любит! И зачем ты туда столько зелени накрошила? Он у меня её много не ест.

Татьяна еле сдержалась, чтобы не выплеснуть тарелку с дымящимся лагманом в окно. Вместо этого она молча поставила перед свекровью кусок пирога:

— Угощайтесь, Светлана Ивановна. Та нахмурилась.

— А тесто дрожжевое? Ты же знаешь, у Кеши от дрожжевого изжога!

Терпение Татьяны лопнуло:

— Светлана Ивановна, — спокойно, но твёрдо произнесла она, — спасибо за заботу, но я знаю, что готовлю для своего мужа. Не первый раз уже. Ему всё понравится.

Светлана Ивановна обиженно поджала губы, но промолчала.

На следующий день Татьяна устала от бессонной ночи. Малыш опять капризничал, и она решила немного отдохнуть. Едва успела прилечь, как в дверь позвонили. На пороге, естественно, стояла Светлана Ивановна. Она была вооружена сумкой с продуктами.

— Танечка, — пропела свекровь, вплывая в квартиру, — я тебе бульончик куриный сварила. Тебе сейчас полезно, для лактации.

— Спасибо, Светлана Ивановна, — устало улыбнулась Татьяна.

— А ещё я пелёнок принесла, постирала. Ты, главное, их только детским мылом стирай, а то от порошка аллергия будет.

Да какие пелёнки? У них вон подгузников целый шкаф.

— Светлана Ивановна, я очень ценю вашу помощь. Но я и сама могу справиться. Вы бы лучше просто приходили, присмотрели за Сашенькой. А то выматываюсь я очень.

Лицо Светланы Ивановны вытянулось.

— Да я же только помочь хотела, — пролепетала она. — Что ты так на меня, как на чужую? Я же для вас стараюсь, для внука…

Татьяна вздохнула. Она понимала, что Светлана Ивановна действует из лучших побуждений, но ее навязчивость могла быть просто невыносима.

— Светлана Ивановна, я понимаю. Только мы сами знаем, что ребёнку покупать. А вот лишние руки всегда пригодятся.

Светлана Ивановна, шмыгнув носом, пробормотала что-то невнятное и поспешно ретировалась. Татьяна с облегчением закрыла за ней дверь. Как же ей хотелось, чтобы у нее со свекровью сложились нормальные отношения. Но, казалось, этот вулкан вот-вот взорвется.

— Кеша, — как-то вечером завела она разговор, — твоя мама, конечно, золото, но я уже начинаю чувствовать себя здесь не хозяйкой, а гостьей.

Конечно, правда, что квартиру Иннокентию подарили родители. Но он, как хороший муж, решил половину квартиры переписать жене. Ну мало ли, на всякий случай.

— Танечка, ну что ты начинаешь? — с легким укором ответил Иннокентий. — Мама просто хочет помочь. Она у меня человек старой закалки. Привыкла, что всё должно быть по ее правилам.

Татьяна уже и не знала, стоит ли ей вообще говорить с Иннокентием. А Светлана Ивановна все наступала со своими советами. Словно главный специалист по новорожденным, она неотступно следовала за Таней по пятам. Практически каждый шаг ее контролировала.

— Ты неправильно его держишь! — категорично заявляла Светлана Ивановна, пытаясь перехватить у Тани маленького Сашеньку.

Терпение Тани лопнуло, когда однажды утром Светлана Ивановна вновь заявила о себе без предупреждения.

— Я тут подумала, ведь это мы Кеше квартиру покупали. Значит, имею полное право здесь жить. Комнатка у вас свободная есть, вот я и перееду.

— Что? — Татьяна не поверила своим ушам. — Светлана Ивановна, это же наша квартира!

— Ну как же ваша, — всплеснула руками свекровь, — если я деньги на нее давала? А то сынок вообще оборзел. Взял и на тебя имущество переписал. Квартира принадлежит моему сыну. Так что отдай по-хорошему. А то кто тебя знает, разведётесь, а потом начнёшь требовать чужое жилье. А мне таких сюрпризов не надо.

Татьяна, не в силах сдерживать эмоции, расплакалась. Она чувствовала себя загнанной в угол, лишней в собственном доме. Вечером, когда Иннокентий вернулся с работы, она выпалила:

— Твоя мама с ума сошла! Решила, что может просто так взять и переехать к нам жить! Сказала, что помогала тебе с квартирой, значит, имеет на нее право!

Лицо Иннокентия вытянулось. Он прекрасно понимал, что его мама зашла слишком далеко, но и обижать ее не хотел.

— Тань, успокойся, пожалуйста. Мама погорячилась, я с ней поговорю, — попытался он сгладить ситуацию.

— А что толку разговаривать, если она всё равно ничего не слышит?!

Следующие дни превратились в кошмар. Свекровь, обидевшись на невестку за «неблагодарность», засыпала сына жалобами по телефону. Татьяну она обвиняла во всех смертных грехах. Иннокентий, разрываясь между женой и матерью, чувствовал себя виноватым перед обеими.

— Тань, я понимаю, тебе сейчас нелегко, — сказал он как-то вечером, обнимая жену, — но давай попробуем найти компромисс. Может, выделим все-таки маме комнату?

Татьяна горько усмехнулась. Ага. Пускать свекровь жить в одну квартиру с молодоженами. И когда это приводило к чему-то хорошему? Тем более, она и так к ней постоянно придирается.

— А ты подумал, что будет дальше? Она в нашу жизнь начнет лезть. Диктовать, как нам воспитывать ребенка!

— Тань, ну что ты такое говоришь? — возмутился Иннокентий. — Мама не монстр какой-то!

— Нет, не монстр, — устало ответила Татьяна. — Но она не дает мне дышать. Я чувствую себя пленницей в собственной квартире.

Разговор с матерью не дал никаких результатов. Светлана Ивановна, уязвленная отказом, заявила, что если не сделают, как она хочет, она подаст в суд. Квартиру же они подарили, значит, и отсудить могут.

— Думаешь, я так просто сдамся? Ошибаешься! — заявила свекровь Татьяне. — Я свои права знаю!

Нет, ситуация заходила уже в какой-то тупик. Надо было что-то уже делать.

— Кеш, я больше так не могу, — сказала Татьяна. — К чему нам эта дареная квартира, если от нее одни неприятности? Светлана Ивановна так и будет всю жизнь нас ей попрекать.

Иннокентия все эти бесконечные конфликты тоже замучили. Так что он был вынужден согласиться.

Через несколько месяцев они переехали в новую квартиру. Подальше от Светланы Ивановны. Жизнь налаживалась. Иногда у людей бывают самые благие намерения. Но если помножить их на эгоизм и гордыню, то разрушить можно любые семейные узы.

Оцените статью
— Квартира принадлежит моему сыну, так что отдай по-хорошему, — не унималась свекровь
Заплатили за отдых наглых друзей, да еще и виноватыми остались!