Кристина замуж не хотела. Вернее, она бы вышла, но не за Александра, за которого хотела отдать ее мать.
– Ничего ты, глупая, не понимаешь. Александру еще тридцати нет, а у него своя трехкомнатная квартира. Зарплата хорошая, стабильная. Он военный – пенсию большую получать будет. В командировки часто ездит? Так и пусть. Подарки привозить будет, соскучится без тебя – крепче будет любить. Хватайся за свое счастье, я вообще не понимаю, что он в тебе нашел. Только что красивая на лицо да фигуристая, а больше-то ничего. Колледж с трудом закончила, кассиршей работаешь.
– Зачем мне этот Сашка! Мне знаешь, за день сколько комплиментов говорят! Квартира! Зарплата! Мне его квартира как клетка будет. А я вольно жить хочу. И любить хочу! – сопротивлялась Кристина.
Мать знала, в чем дело. Не раз она видела дочь с Генкой – местным хулиганом и бездельником. Парень в школе учился плохо, мать постоянно вызывали к директору, он состоял на учете в ПДН. После девятого класса поступил в колледж, но оттуда его отчислили за неуспеваемость и прогулы.
Зато он был веселым парнем и у него был мотоцикл, на котором мечтали прокатиться многие девчонки. И Кристина тоже.
– Имей в виду, если с Генкой свяжешься, домой не приходи – не пущу. Хочешь с ним жить – живи, но из дома ничего не возьмешь, даже трусов на смену не дам, – стращала Кристину мать.
Может, Кристина и не послушалась бы мать, но Генка ее замуж не звал, да и звать-то было некуда – он жил с матерью в однокомнатной квартире.
А тут еще беда приключилась: посадили Генку. Говорили, что он с двумя приятелями подкараулили у банка и ограбили двух женщин – отобрали у них полтора миллиона, да еще и побили. Дружки Генкины получили по семь лет, а он – пять с половиной.
Что делать? Вышла Кристина замуж за Александра, переехала в его новую квартиру, стала там хозяйничать. Кристина была не безрукая, дом в порядке содержать умела, готовила неплохо, так что Александр женой был доволен.
А вот она мужем – нет. Скучно ей было с мужчиной, который готов был выполнять почти все ее прихоти, и ласки его были ей неприятны. Когда Кристина поняла, что беременна, она плакала два дня. Молодая женщина не радовалась, более того, она уже заранее не любила ребенка, которого носила.
Зато Александр радовался за двоих. Плаксивое настроение и раздражительность жены он оправдывал ее положением и старался угодить ей во всем. Но от этого было только хуже.
Кристина часто уходила к родителям и просто лежала на диване в бывшей своей комнате. Она представляла, что все осталось по-старому, что она не выходила замуж, что вот-вот под окном раздастся свист и она поедет кататься на мотоцикле, изо всех сил обнимая Генку.
Больше всего Кристина любила, когда муж уезжал в командировки. Они были разные – и на неделю, и на два месяца. Она не скучала и не ждала мужа.
Когда стало известно, детей будет двое, у Кристины вообще случилась истерика – врачи в консультации еле привели ее в чувство.
За две недели до предполагаемых родов Александр взял отпуск и не отходил от жены. Потом сам отвез ее в роддом, за то время, пока она была там, сделал ремонт в самой светлой комнате, выделив ее под детскую, собрал кроватки и приготовил все, что было нужно.
К роли матери Кристина привыкала долго. Она была абсолютно равнодушна к детям. Даже право выбора имен для девочек она предоставила мужу. Он назвал одну дочку Викой, а другую – Полиной. Они были двойняшки, но не близнецы. И разница в их внешности и характерах была заметна с первых дней. Заметна всем, кроме родной матери – она постоянно путала имена дочек. Муж списывал все это на модную сейчас послеродовую депрессию.
Наконец отпуск у Александра закончился, он вышел на работу, а через месяц снова улетел в командировку. Помогать Кристине стала мать. Правда, она не могла бывать у дочери каждый день, потому что еще работала. В отличие от Александра, она не давала ей спуску:
– Какая такая депрессия? Навыдумывали! Трех коров тебе и двенадцать соток огороду – вот вся депрессия разом и пройдет. Вставай, пока я здесь, сходи в магазин, придешь – будешь уборку делать. Белье детское неглаженое лежит. Чего ждешь?
Так понемногу Кристина привыкла к тому, что она теперь должна отвечать не только за себя. Она ухаживала за девочками, заплетала им косички, следила за их здоровьем, когда дочки пошли в садик – учила с ними стихи к праздникам. В общем, она делала все, что должна была делать мать, но не было во всем этом одного – любви.
Зато Александр обожал своих дочерей. И они любили отца. Те дни, когда он бывал дома, становились для всех троих праздником. Но при этом отец не баловал их, объяснял, «что такое хорошо, а что такое плохо».
Может, со временем в этой семье все как-то утряслось, но, когда Вике и Полине шел уже шестой год, Кристина узнала, что в город вернулся Генка.
Она увидела его, когда тот выходил из подъезда. Генка остановился, подождал, пока она подойдет, схватил ее за руку и затащил в подъезд.
– Ну, что подружка, не дождалась? Говорят, замуж вышла, детей нарожала, – сказал он, прижав ее к стене.
– Геночка, да мне мать всю печень выклевала с этим Сашкой. Если скажешь, я все брошу: и мужа, и детей – и с тобой уйду, куда позовешь.
– Не спеши бросать, мы с тобой и так пока поживем, а потом решим, что делать, – остановил ее Геннадий. – Ты где работаешь?
– Там же, на кассе, в прошлом году вышла – у мужа еле выпросилась на работу.
– Завтра работаешь? – спросил он.
– Нет, завтра одна дома буду. Дочки в саду, муж две недели назад улетел, явится только через месяц.
– Вот и отлично. Жди меня завтра. А сейчас иди, чтобы кто-нибудь нас не засек.
Так они весь этот месяц, пока не было Александра, и встречались: то днем, когда девочки были в садике, то поздно ночью, когда дети уже спали. Настроение у Кристины теперь всегда было хорошее, она даже напевала, когда гладила или мыла пол.
Когда вернулся муж, встречаться стало сложнее, чаще всего Генка водил ее в чужие квартиры – приятели на пару часов давали ключи.
Через некоторое время Кристина поняла, что снова беременна и растерялась – что делать? Генке она ничего говорить не стала – боялась, что заставит избавиться от ребенка. «А почему Вика и Полинка живут, а этот малыш от любимого человека должен погибнуть?» – думала Кристина. «Буду рожать. Скажу мужу, что это его ребенок», – решила она.
Первой, кто заметил изменения в фигуре Кристины, стала мать. Прикинув сроки, она набросилась на дочь:
– Ты опять с Генкой, этим уголовником спуталась?! Соображаешь, что делаешь? Останешься без мужа и без детей!
– Не ори на меня! Ну и останусь! Опостылел мне уже этот Сашка с его любовью. Одна только польза от него – квартира да зарплата. Я скажу ему, что это его ребенок. Поняла? И ты молчи! – закричала в ответ Кристина.
Но Александр, хоть и любил жену, но слепым и глухим не был. Поэтому как-то вечером, когда Кристина, напевая, терла морковь для поджарки, Александр попросил ее сесть и прямо спросил:
– И давно ты с Геннадием встречаешься?
– С чего ты взял? – начала было оправдываться Кристина.
– Давай обойдемся без подробностей. У меня только один вопрос: ребенок, которого ты сейчас носишь, чей? – остановил ее муж.
– Твой, – сначала сказала Кристина, потом взглянула на мужа и добавила, – а может, его. Не знаю.
– Понятно. Я завтра опять уезжаю. Приеду – буду жить у матери. После родов сделаем тест. Но развод будет в любом случае. Девчонок на выходные буду забирать.
Тест показал, что Александр не является отцом Катеньки – так Кристина назвала дочку. Он подал на развод и хотел забрать двух старших дочек себе.
Их развели, но девочек ему не отдали. Кристина сначала не была против, но ее остановил Геннадий:
– Квартира чья? – Его. Если дети у тебя будут, он станет алименты платить. Сашка девок заберет вместе с квартирой, и ты с Катькой на улице останешься.
Удивительно, но мать в этом случае поддержала Генку:
– На нас с отцом можешь не рассчитывать. Он сильно болеет – половина его пенсии на лекарства уходит. А у меня сама знаешь, какая зарплата.
Поэтому на суде Кристина разыграла роль любящей матери, которая не может расстаться с детьми. И еще она добавила, что служба Александра связана с постоянными командировками и даже посчитала, что за последний год он был в отъезде в общей сложности три с половиной месяца.
– А девочкам в следующем году идти в школу, разве он сможет все время быть рядом с ними, – добавила Кристина.
Правда, судья, понявший всю ситуацию, после заседания посоветовал Александру еще раз попробовать забрать дочек, когда им исполнится десять лет – суд в этом возрасте учитывает желание детей.
Но отец сумел это сделать только когда Вике и Полине исполнилось четырнадцать. Как раз за пару месяцев до этого события Александр вернулся из самой длительной командировки – ему пришлось провести за пределами страны почти три года.
Конечно, он иногда звонил своим девочкам, да и они, взрослея, могли сами навещать свою вторую бабушку – мать Александра, которая жила совсем недалеко от школы, где они учились. Здесь они проводили очень много времени. Мать девочек этому не препятствовала.
Да и мать Кристины тоже привечала внучек, она жалела Вику и Полину и, чувствуя свою вину перед ними из-за дочери, даже немного баловала их. Муж ее – отец Кристины – к этому времени уже умер, и она радовалась, когда внучки забегали к ней, чтобы скрасить ее одиночество.
Геннадий, в это время уже женившийся на Кристине, полностью водворился в их квартире. Но девчонок не обижал, даже иногда останавливал разошедшуюся Кристину. Он вообще не интересовался ими и лишь один раз в месяц, когда на карту Кристины приходили алименты, Геннадий норовил погладить одну из девочек по голове и ласково сказать:
– Кормилицы вы наши.
Алименты, действительно, играли значительную роль в бюджете семьи, потому что зарплата Кристины за эти годы не сильно увеличилась, а сам Генка работал «фрагментарно» – от случая к случаю. Да и то, что зарабатывал, чаще всего прогуливал с дружками.
И вот Александр вернулся. Его перевели на другую должность, не связанную с командировками. Он обратился в суд с иском об определении места жительства девочек, и на этот раз все получилось удачно.
После того, как девочки перебрались в квартиру отца и бабушки, Александр сказал им, что он и его мать – их бабушка – завели для каждой из них счет в банке и вносили туда одинаковые суммы:
– Мы хотели сделать вам подарок на восемнадцатый день рождения. Надеюсь, у нас это получится – ведь впереди еще четыре года, – сказала бабушка.
– Даже если и не получится – не беда, сами заработаем, – ответила Вика.
Но Александр знал, что получится. Он решил, что Кристина и Геннадий уже достаточно долго пользовались его имуществом – пора это прекратить.
Он позвонил Кристине и дал ей неделю, чтобы они освободили его квартиру:
– Я буду ее продавать. Если хотите, можете купить.
– Продавать? Ага! Сейчас! Посмотрю я, как ты ее продашь! – съязвила Кристина.
Но Геннадий встревожился:
– Почему ты думаешь, что он не продаст квартиру? Он ведь ее собственник. Придет полиция, и вышвырнут нас.
– Чтобы нас вышвырнуть, нас с Катей надо сначала отсюда выписать. Добровольно я не выпишусь. Пусть снова идет в суд, если ему со мной еще не надоело судиться. Но никакой суд Катю не выпишет, пока ей восемнадцать не исполнится. Так что у нас еще целых десять лет впереди. Живи – не хочу, – объяснила Генке Кристина.
– Класс! Никогда не думал, что буду хвалить наши законы! – засмеялся Генка.
Но Гена напрасно радовался. По решению суда Кристину и Катю выписали из квартиры, принадлежащей Александру. Кристина после развода утратила право проживать в ней. А с Катей все было сложнее и вполне могло закончиться так, как Кристина объясняла Гене.
Но подвела Кристину ее жадность. Когда-то она с родителями приватизировала их трехкомнатную квартиру. А когда отец заболел, она попросила, чтобы он свою долю подарил Кате. Это было всего полтора года назад. Она тогда объяснила матери:
– Если что, у Кати будет своя доля, и ей не надо будет делиться с сестрами.
– Что же ты заранее нас всех хоронишь! – рассердилась мать, но отговаривать мужа не стала.
Так шестилетняя тогда девочка оказалась собственницей двадцати двух квадратных метров. Именно это обстоятельство и послужило основанием для удовлетворения иска Александра.
Конечно, ему пришлось потратиться на хорошего адвоката, но дело было выиграно.
Кристина с дочерью поселились у матери, а вскоре на правах законного мужа туда вселился и Геннадий. Теперь они жили там вчетвером.
Как-то вечером мать Кристины долго не могла заснуть, и ей в голову пришла интересная мысль: «А что было, если бы Кристина тогда сразу вышла замуж за Геннадия, а не за Александра»?
