— Вениамин, мне нужны деньги на покупку нового холодильника. Старый уже вот-вот откажется работать, не хочу потом кусать локти, что раньше не заменила его! – заявила Раиса Григорьевна, позвонив своему старшему сыну.
— Как много нужно добавить? У нас сейчас все свободные финансы идут на ремонт дома, но если срочно, то поговорю с Катей, решим, откуда можно выделить.
Раиса Григорьевна недовольно фыркнула. Женщине совсем не нравилось отношение сына к своей жене. Казалось, что слишком сильно он кружится вокруг Кати, пылинки с неё готов сдувать, а о семье словно и забыл совсем. И вроде бы девчонка ничего такого не делала, не требовала от мужа, так почему тогда он готов был целый мир к её ногам положить? Почему так беспокоился и спрашивал её мнения? Ведь помогал не чужому человеку, а родной матери!
— Добавить? У меня нет накоплений, так что нужна вся сумма. И что это значит? Почему ты должен решать что-то со своей Катей? Разве она тебя девять месяцев вынашивала и рожала? Это я подарила тебе жизнь, а не Катя твоя. Ты должен слушать только моё мнение, но никак не её. Кто в доме вашем мужик? Ты или Катя?
Понимая, что разговор может перерасти в поток гневных возмущений от матери, Вениамин сказал, что слишком занят и поспешил отключить телефон.
В последнее время Раиса Григорьевна стала слишком требовательной. Разрываться на две семьи было тяжело, но мать будто бы считала, что они с младшим сыном единственная семья, которую Вениамин обязан обеспечивать до конца своей жизни. Странным было такое суждение, ведь не думала же она так на самом деле? Или всё-таки именно такого мнения придерживалась?
Мужчина поделился своими переживаниями с женой, как только вернулся с работы. Он не знал, как поступить правильно. Не хотелось обижать мать, но и тянуть их с братом не представлялось возможным. Всё это выглядело неправильно. Брат уже тоже был достаточно взрослым, чтобы самостоятельно зарабатывать на жизнь, но продолжал сидеть на шее матери, пошёл зачем-то за вторым высшим образованием. Учился абы как, но зато каждый раз отваливал деньги за оплату обучения и покупал готовые работы. Даже во время сессии умудрялся подкупать преподавателей. А зачем нужно такое образование? Кроме корочки ничего толкового не получишь и работать по специальности не сможешь.
— Наверное, тебе следует поехать к матери и поговорить с ней откровенно. Объясни, что сейчас ты не можешь помогать им как раньше. В конце концов, пусть Иван переводится на заочное и устраивается на работу. Почему именно ты должен нести ответственность за семью? Он же тоже мужчина, — поделилась своими мыслями Катя. – Я ничего не имею против помощи твоей матери, но у всего должен иметься предел. Мы такими темпами никогда ремонт не закончим. А ведь нужно подумать и о детях. Никто не знает, как скоро я понесу ребёнка.
Вениамин крепко сжал руку жены и пообещал, что попробует объяснить всё матери и добиться понимания. Ему не хотелось портить отношения, но и постоянно покупать всё в их дом, а в свой не приносить ничего и сидеть на полном обеспечении жены он попросту не мог. Как ни крути, но мужчина в любом случае чувствовал себя виноватым. Меньше всего хотелось пользоваться добротой жены и тем, что пока она молча сносит всё и соглашается с решениями супруга.
На следующий день мужчина решил заехать к матери после работы. Он купил букет, заранее позвонил и предупредил, что приедет «в гости». Раиса Григорьевна встретила сына с его любимым яблочным пирогом. Она пригласила его за стол и сразу же спросила, привёз ли он деньги на покупку нового холодильника.
— Денег у меня сейчас нет, — честно признался Вениамин. – Мы заказали строительные материалы для ремонта второго этажа в доме, поэтому вот-вот нужно будет оплатить. Как только получу от квартирантов оплату за аренду квартиры, я смогу выделить тебе.
— Пфф! И что ты там выделишь? Я ведь не абы какой холодильник хочу, а сразу нормальный взять! Мне места в этом мало. Нужна большая морозильная камера. Я же люблю делать заготовки, пельменей налепить… вареников. Да и этот барахлит. Мне срочно нужно. Может, тогда ты оформишь рассрочку? А там уже сам будешь думать, как платить. Хочешь каждый месяц понемногу, а хочешь, так сразу всё погасишь.
Глядя на пирог, кусок которого сейчас не полез бы в горло, и на мать, Вениамин чувствовал себя растерянным. Он совсем не понимал, чего от него пытаются добиться. Мать ценила сына или делала всё только для того, чтобы расположить к себе?
— Мам, я не могу брать никакие рассрочки. У меня на них табу. Зачем лезть в долги? Холодильник у тебя работает. Судя по звуку – всё прекрасно. Не понимаю даже, что за срочность такая возникла! К тому же… Я приехал поговорить. Пойми, что сейчас у нас с Катей своя семья. Я не могу постоянно помогать вам с братом. В последнее время я и без того сижу на шее жены. Это неправильно. Катя молчит, конечно, но я понимаю её чувства. Её родители помогают нам, переводят часто на ремонт, а я почти не вкладываюсь. Мне не хочется обидеть тебя, но брату уже пора взяться за голову, чтобы ты не тянула всё в одиночку.
Раиса Григорьевна зарыдала. Утирая слёзы, она покачала головой. Вениамин почувствовал себя виноватым. Как же сильно ему не нравилось чувство, с которым сталкивался каждый раз, когда делал что-то против желаний матери. И вот снова. Смотреть на слёзы матери, пролитые по его вине, было тяжело, но следовало принять решение. Хоть пока жена не высказывала мужу, но видно было, что ситуация настораживала её. Как долго Катя сможет терпеть подобное поведение свекрови?
— Перестань плакать, мама. Ты должна понимать, что я прав. В конце концов, как ты чувствовала бы себя, если бы оказалась на месте Кати?
— Какая мне разница, что чувствует твоя жена? Твой брат старается! Он получает образование, чтобы потом найти достойную работу. Мне тяжело всё тянуть! Вы неплохо живёте с Катей, так можете и нам помочь. Родители у неё богатые, вот пусть помогают. А я одна! Кто поможет мне? Ты глава нашей семьи! Ты должен…
Вениамин стиснул зубы. Сжав руки в кулаки, он решительно посмотрел в глаза матери. Казалось, что её слёзы ненастоящие, что они были вызваны лишь желанием призвать сына к ответственности.
— Я ничего не должен, мама. Ты права: я глава семьи, но теперь другой. У нас с Катей своя семья, и я должен позаботиться в первую очередь о своей жене.
— Ладно. Ты прав. Что это я перетягиваю на себя одеяло? Теперь тебе нет дела до матери и брата. Мне следовало давно это признать.
— Почему ты так говоришь? Неужели я мало помогал тебе до этого? Просто сейчас у меня нет такой возможности. Я не отказываюсь. И готов оказывать помощь в дальнейшем, но не в таком объёме как раньше.
Раиса Григорьевна утёрла слёзы, выдавила улыбку и тяжело вздохнула. Её поведение неприятно давило на психику. Вроде бы Вениамин ничего плохого не сделал, но чувствовал себя отвратительно. Чувство вины колотилось внутри, совсем как в детстве, когда мальчик не хотел посещать кружки, на которые его записывала и отправляла мать, а та плакала и говорила, что он может принимать решения самостоятельно, хоть ей и тяжело от его отказов. Тогда Вениамин шёл с опущенной головой и занимался тем, что ему совсем не нравилось. С Иваном мать никогда так не поступала. Брат с детства принимал все решения самостоятельно, даже порой ругался с матерью, если она пыталась вмешаться. Так почему же всё настолько несправедливо?
— Я поеду домой. Надеюсь, что ты поймёшь и примешь мои слова правильно.
Вениамин даже не прикоснулся к чаю и пирогу. Ему хотелось поскорее сбежать и отмыться от грязи, которую ощутил на себе во время разговора. Теперь он понимал, что все уловки матери не более чем простая манипуляция. Раиса Григорьевна своей выдуманной обидой нарочно вызывала в сыне чувство вины, чтобы заставить его поступить так, как выгодно то было ей самой.
— Погоди! Куда же ты так спешишь? Есть другой вариант. Если ты не хочешь помогать деньгами, то существует прекрасный выход. Продай квартиру, которую тебе мамаша твоего отца оставила, и отдай нам деньги. Раз живёшь у своей крали, это не станет ощутимой потерей для тебя. За аренду всё равно много вам не капает. Я куплю всё необходимое в дом, оплачу учёбу твоему брату, а остатки положу на расчетный счёт. Мне этих денег надолго хватит, и я не стану просить тебя о помощи. В конце концов, я ведь терпела в своё время эту вредную старуху, так что имею право претендовать на оставленное ею наследство.
Бабушку свою противной Вениамин никогда не считал. Женщина любила его, возможно, даже больше, чем родная мать. Она заботилась о внуке и хотела, чтобы у него осталась своя крыша над головой. Перед смертью она оформила дарственную, чтобы никто из других родственников не смел претендовать на наследство.
Квартиру продавать Вениамин не планировал. Хоть мужчина и жил в доме своей жены, но они сдавали квартиру и получали какую-никакую арендную плату. К тому же недвижимость никогда не бывает лишней. Квартира пригодится всегда. Никто не знает, какая ситуация может случиться в жизни, чтобы продать недвижимость и разменять её на покупку новой электроники или бытовой техники в дом.
— Что ты такое говоришь, мама? Я не собираюсь продавать квартиру. Это был подарок от бабушки. Она хотела, чтобы жильё осталось.
— Какая разница, что она хотела? Важнее то, что нужно сейчас!.. Подумай хорошо об этом, ведь ты не хочешь расстраивать свою маму!
Вениамин ничего больше не ответил и ушёл. Прогуливаясь по парку до остановки, мужчина задумался. Теперь он понимал, о каких манипуляциях матери ему время от времени говорила бабушка и просила не позволять затуманивать себе разум. Отец не выдержал такого напора и сбежал из семьи. Потом мать вышла замуж за другого мужчину, от которого родила Ивана. Отчим тоже долго не продержался рядом. Раиса Григорьевна, конечно, винила мужчин. Она говорила, как сильно ошиблась оба раза, просила сыновей расти ответственными, но теперь многое стало понятным. Не мужчины были виноваты в расставании, а попытки женщины манипулировать всеми вокруг себя. Теперь она добралась до сына. Пыталась давить на его психику, заставить его делать всё в угоду её капризам. Её ничуть не волновало, что может разрушить брак Вениамина. Она словно совсем ни о чём не беспокоилась.
— Так не может продолжаться, — себе под нос сказал Вениамин и принял решение, что должен стать жёстче.
Когда мать позвонила в следующий раз и спросила, подумал ли сын над её предложением, Вениамин набрался смелости и прямо заявил, что он не позволит вить из себя верёвки.
— Если тебе не хватает денег, то перестань обеспечивать Ванечку и отправь его на работу. Я не ломовая лошадь, которая будет безропотно пахать в угоду тебе и твоему младшему сыну.
Раиса Григорьевна совсем не ожидала такого от сына. Женщина попыталась надавить на жалость, как она обычно делала, всплакнуть, но сильно удивилась, что это больше не подействовало. Теперь Вениамин понимал, когда им манипулируют, и умел вовремя пресечь все попытки. Общаться с матерью мужчина не перестал, но делал это гораздо реже, чем раньше. Уж слишком много сил требовалось на постоянный контроль. Раиса Григорьевна поняла, что её уловки больше не действуют. Она пыталась изменить тактику поведения, но это приводило лишь к тому, что сын всё сильнее отдалялся от матери. В конце концов, женщина оставила это и решила переключиться на младшего сына. Вот только лишь тогда она поняла, что слишком избаловала Ивана, и он сам научился манипуляциям от матери, а потому в их ситуации находила коса на камень и ничего не получалось так, как этого хотелось.
