Лариса никого не ждала этим утром, поэтому, услышав внезапный звонок в дверь, вздрогнула, смахнула с ладоней муку (она как раз месила тесто для пирога) и пошла открывать. На пороге стояла её дочь, Ирина, при полном параде — с аккуратно уложенными светлыми волосами, с яркой сумкой под мышкой и загадочной улыбкой на губах.
— Мама, привет! — весело сказала она, бесцеремонно заходя в прихожую и задевая углом сумки деревянную тумбу. — Что, не ждала меня?
— Да уж, не ждала… — Лариса поспешно поставила сумку дочери подальше, чтоб не мешала проходу. — Гляжу, ты прямо с утра нарядная. Как дела?
— Замечательно. Я по делу к тебе, — Ирина улыбнулась ещё шире. — Ой, чем таким вкусным пахнет?
— Пеку пирог с яблоками. Как в детстве любила, помнишь?
— Помню, конечно, — кивнула Ирина, заглядывая на кухню. — Ну, здорово… Сразу вспомнилось, как я маленькая каждую крошку собирала, чтобы ничего не пропало.
Лариса невольно улыбнулась: у неё защемило сердце от тёплого воспоминания. Но по глазам дочери видела: Ирина настроена говорить о чём-то важном. Из дочки прямо струилась энергия, будто она принесла не одну просьбу — целый ворох новостей. Однако торопить не стала:
— Может, чаю поставлю? Пирог уже скоро будет готов.
— Да, давай, — кивнула Ирина, присаживаясь за стол. — Мне как раз нужно поговорить.
Закипел чайник, по кухне поплыл уютный аромат. Лариса выложила пирог на блюдо и обвела взглядом просторную, но тихую квартиру: когда-то здесь жило трое — она, муж и Ира. Муж ушёл много лет назад, дочь давно выросла и перебралась к мужу в соседний район, но потом развелась. С тех пор Ирина металась по съёмным углам, то в одной квартире, то в другой. Лариса, конечно, всегда была готова помочь. Но тот факт, что дочь сегодня заглянула неожиданно, да ещё так празднично одетая, немножко настораживал.
— Ну, рассказывай, чем порадуешь, — сказала Лариса, нарезая пирог на ломтики.
Ирина шумно втянула носом запах яблок и корицы, затем посмотрела на мать с лукавой улыбкой:
— Мам, в общем, тут такое дело… Помнишь, я рассказывала тебе про своего Женю? Мы уже пару месяцев вместе, он хороший, надёжный.
— Вспоминаю, конечно. Но вроде бы я его не видела ни разу. Всё собиралась познакомить…
— Так вот, мы хотим пожениться. Скоро. — Ирина улыбнулась ещё более сияюще. — Только есть одна загвоздка: нужна прописка для него. Ну… и мне тоже, чтобы уже вместе. А то мы по разным адресам, а жить хотим в нормальном месте, ближе к центру. Ну, или хотя бы тут.
Лариса нахмурилась, привычно поджав губы. Она-то думала, что Ира, возможно, хочет вернуться пожить временно, пока не найдут что-то получше. Но про официальную «прописку» не задумывалась. Да и вообще, в этой квартире Лариса хозяйка, она и так в своё время прошла через хлопоты, когда часть жилплощади отошла бывшему мужу. Еле выкупила долю, чтобы не потерять квартиру. А теперь вот дочь заявилась:
— Прописка… — протянула мать. — Ира, у тебя же была своя постоянная регистрация у прежнего мужа, разве нет?
— Была, да… Только сейчас, после развода, всё отменили. И я нигде не прописана нормально — то временно у друзей, то на пару месяцев у тётушки Жени… А это неудобно. Папки от прежнего брака у меня нет — без толку, мы же разошлись. Короче, Мам, всё просто. Пропиши нас, а потом живи, как хочешь, — вдруг сказала Ирина с ослепительной, почти вызывающей улыбкой.
Лариса напряглась: «Пропиши нас, а потом живи как хочешь» — прозвучало будто лёгкое условие, за которым может скрываться что угодно. Стало не по себе. Мать осторожно отложила нож:
— Что значит «живи как хочешь»?
— Ну… — Ирина пожала плечами, — мы же не будем тебе мешать. Можем даже не жить здесь постоянно — пока поживём, а там видно будет. Но юридически будет проще, если мы с Женей у тебя пропишемся. Нам и с работой проще, и с документами… А тебе не будет лишних хлопот.
— Лишних хлопот? — Лариса нахмурилась ещё больше. — Ира, прописка — это не просто «записать фамилию в паспортном столе». Это означает, что вы будете иметь права на часть этой квартиры. Скажем, если вы вдвоём прописаны, я потом не смогу без вашего согласия ни продать, ни обменять жильё.
— Мам, перестань, ты что… Думаешь, мы хотим квартиру отобрать? — притворно возмутилась Ирина. — Да нет, конечно! Но согласись, разве тебе это мешает?
— Может и мешать, — произнесла Лариса сухо. — Я всю жизнь эту квартиру держалась, чуть не потеряла её когда-то… Хочу на старости лет быть спокойной.
Ирина шумно вздохнула, отодвигая чашку:
— Мама, не преувеличивай. Согласись, я — твоя дочь, Женька вообще парень золотой, вы бы подружились. Мы ведь не претендуем прямо сейчас на твоё жильё, зачем нам это? Но без прописки в наше время ни шагу. Да и в случае чего, тебе ведь тоже будет лучше: рядом близкие люди, помогут.
Лариса ощутила двойственное чувство: с одной стороны, понятно, что дочь её родная, отчего отказывать неприятно, а с другой — что-то в голосе Иры и в этой быстрой речи настораживало. Слишком настойчиво звучало: «Пропиши нас, мам». Будто это чистая формальность, а на самом деле шаг серьёзнейший. Изнутри поднималась тревога.
— Ириш, а ты можешь мне поподробнее объяснить, зачем именно вам прописка здесь нужна? У Жени что, нет собственного угла?
— Пока нет. Он живёт в квартире родителей, но там у них всё сложно… — дочь отвела взгляд. — А мы хотим встать на очередь под льготное жильё — мало ли, может, через несколько лет что получим, но для этого нужно иметь постоянную прописку в городе не менее пяти лет. А где мне её взять? Вот и решила: у тебя. Да в чём проблема-то?
Лариса сжала руку на чашке, вспомнив рассказы знакомых: многие сталкивались, когда «прописал» кого-то, а потом не выписать. Бывают дочери или сыновья, которые приносят проблемы, долги. Конечно, о собственной дочери не хочется думать плохо, но и проигнорировать все возможные риски нельзя.
— Ты говоришь об очередях… Но ведь у нас город маленький, не думаю, что реально что-то получить без взяток и связей, — попробовала мягко возразить мать.
Ирина пожала плечами:
— Может, всё равно хочется шанс иметь. Ладно, мам, не будь пессимисткой. Ну же, мы всё для удобства делаем. Пропишешь — мы не будем мешать. Сами найдём, где жить, а тебе хоть и пустовато тут, но проще, если что…
— Попахивает чем-то сомнительным, — не выдержала Лариса. — Как будто вы хотите подстраховаться, а я потом буду расхлёбывать.
Дочь фыркнула, пытаясь сдержаться:
— Мама, ну ты как маленькая. Ты же всегда нам помогала, а сейчас что?
— Помогала, когда ты в беде. А сейчас… Сама подумай. Ты хоть раз приводи Женю познакомиться, давай я пойму, какой он человек. А то вдруг вы поженитесь, пропишетесь, а через полгода разведётесь и останешься в моей квартире вместе с новым мужем? Где гарантии, что я не останусь крайней?
— Мама, ты странная! Мы, наоборот, хотим как лучше, — возмутилась Ирина, но тут же смягчила тон. — Смотри, пропишешь нас — мы тебе будем оплачивать коммуналку, помогать с покупками. Конечно, не бесплатно же. Я же не наглая! — Ирина говорила это уже более ласковым голосом, понимая, что мать сомневается. — Да и вообще, кто, кроме меня, тебе стакан воды подаст на старость?
Лариса при этих словах опустила взгляд. Больно слышать про старость, но и понятно: дочь у неё одна. «Может, впрямь согласиться?» – мелькнуло в голове. Но внутренний голос кричал, что не всё так гладко, как описывает Ирина.
— Скажи честно, — решилась Лариса. — Твой жених в курсе, что вы в мою квартиру хотите прописаться?
— Ну, он, собственно, и подал идею. — Ирина чуть отвернулась, глядя в окно. — Но это нормально, мама. Ему же нужна регистрация, он к нам в область приехал из другого региона.
— Вот как… — протянула Лариса, чувствуя, как холодок скользит по спине.
Пауза повисла тяжёлая. Из духовки ещё тянулся запах пирога, который уже остыл. Ирина смотрела на мать, выжидая ответ. Лариса силилась придумать слова, чтобы сразу не обрубить всё, но и ложные обещания давать не хотела.
— Давай так… Мне надо подумать, — наконец сказала она. — И хочу познакомиться с Женей лично. Посмотреть, что за человек.
— Мам, ну чёрт… — выдохнула Ирина с досадой, но потом сделала лицо покладистым. — Ладно, ладно. Встретитесь. Может, на этих выходных мы придём вместе? Тебе же не жалко пригласить нас на обед?
— Конечно, нет. Приходите. А там и поговорим подробнее.
Дочь поджала губы, видимо, не удовлетворённая. Но поняв, что сейчас навязывать бессмысленно, она резко вскочила:
— Хорошо, мама. Надеюсь, за эти дни ты убедишься, что бояться нечего! Ладно, мне пора. Спасибо за пирог, очень вкусный!
С этими словами Ирина быстро взяла сумку и, почти не распрощавшись, вышла из квартиры. Лариса услышала, как хлопнула входная дверь. Она устало опустилась на стул. Сердце стучало, мысли путались. «Неужели дочери так нужна прописка, что она готова надавить на меня? И почему этот Женя не появляется сам?»
Часа через два Лариса сходила к подруге Галине, живущей на этаж ниже, чтобы выговориться. Галина, женщина ещё более недоверчивая, чем сама Лариса, нахмурилась:
— Может, твоя Ирина и не со зла, а женишок тот – кто его знает. Пропишешь, потом не выпишешь и не выгонишь. Суды могут длиться годами. Ты уж осторожнее.
Лариса кивала, чувствуя, что её опасения не беспочвенны. Однако внутри боролось другое чувство — «это же дочь, ей тяжело отказать». Но отчего такая настойчивость?
В выходные Ирина позвонила: «Придём завтра к тебе обедать, буду с Женей.» Лариса приготовилась: купила продуктов, соорудила холодец (дочь всегда любила), испекла ещё один пирог. В назначенное время позвонили в дверь. Ирина вошла быстренько, а за ней — невысокий парень с цепким взглядом.
— Здравствуйте, я Женя, — коротко представился, пожимая Ларисе руку. — Очень рад знакомству.
— Ну проходите, раздевайтесь, — вздохнула хозяйка. — Будем за стол садиться.
Сели обедать. Лариса сдержанно расспрашивала, откуда Женя родом, кем работает. Тот отвечал, но смотрел как-то исподлобья. Оказалось, он в сфере грузоперевозок, официально нигде не устроен, «так», на сделках. Больше говорил Ирина, что они планируют свадьбу через три месяца, мол, всё у них серьёзно. Лариса слушала. Всё время ловила себя на мысли: жених будто изредка косится на квартиру — оценивал ли он обстановку?
— Ну что, вы тут решили насчёт прописки? — спросил Женя под конец обеда, отставляя в сторону почти нетронутый пирог. — Ирина сказала, что вы вроде согласны?
Лариса от удивления даже кашлянула:
— Мы… я же ещё не решила. Хочу убедиться, что это хорошая идея.
— А чего думать, мы ведь семья, — вмешалась Ирина, улыбаясь то ли матери, то ли жениху. — Сами купим кое-какую мебель, если будем тут жить, порядок наведём. А тебе, мама, на будущее спокойнее, мы рядом. Плюс заплатим за всё оформление.
Женя кивнул, потирая руки:
— Да, да, мне главное — постоянная регистрация, без неё ни машину купить нормально, ни кредит взять.
«Кредиты… машина…» — Лариса встревожилась ещё сильнее. Не хотелось спрашивать прямо: «А не повиснет ли потом долг на квартире?» Но мысль крутилась в голове.
— Погоди, — сказала она, собравшись с духом. — А если ты возьмёшь кредит, да перестанешь платить, приставы ведь могут обратить взыскание на…
— Да вы что! — Женя даже привстал, беспокойно оглядывая Ирину. — Вы меня за бандита держите? Я платить буду исправно.
— Я не держу за бандита, просто боюсь рисков…
Ирина нахмурилась, настойчиво:
— Мама, ты всё время ищешь проблему на ровном месте! Это обычная практика – прописаться к родным. Ну хочешь, давай составим расписку, что мы не претендуем. Если правда это тебя успокоит.
— Расписка без нотариуса, скорее всего, мало что значит, — вздохнула Лариса. — Дети, вы меня не убедили. Может, лучше вы поживёте отдельно, снимете что-нибудь официально, чтобы иметь регистрацию?
— Да зачем?! — воскликнула Ирина. — Зачем платить чужим, когда можно прописаться у родной матери?
— «Чужим», а у родной матери вы получается на халяву? — вырвалось у Ларисы резче, чем она хотела.
— Что за разговоры? — сдвинул брови Женя. — Мы же предложили платить за коммуналку…
Завязалась неловкая перепалка. Ирина то успокаивала жениха взглядом, то напирала на мать упрёками: «Мы же твои близкие, мы ничего плохого не сделаем», а у Ларисы всё внутри сжималось от недоверия. В какой-то момент её терпение лопнуло:
— Вы, может, и близкие, но что-то вы слишком напористы. Я не готова решить прямо сейчас. Пропишу или нет — я должна как минимум проконсультироваться с юристом.
— Да ну тебя… — Ирина отодвинула стул. — Ладно, Женя, пошли. Тут нас не ждут с распростёртыми объятьями.
— Сами разберёмся, — буркнул жених, вставая. — Не хотите идти нам навстречу — не надо. Ирина, пошли, чего теряем время…
Он уже начал собираться, как Ирина внезапно остановилась, глядя на мать с укором:
— Мам, я-то думала, ты поддержишь. Впервые в жизни прошу что-то такое крупное…
Лариса горько вздохнула:
— Ириш, прости, но я не могу бездумно рисковать. Давай дадим себе время, разберёмся. Можешь хоть почитать статьи о правах прописанных, да и с адвокатом поговорить.
Дочь молча опустила глаза, потом кивнула жениху, и они вышли. Лариса опустилась на диван, в квартире повисла тишина. На душе было тревожно и тяжело. Она любила Ирину, но не могла заставить себя сказать «да» — что-то внутри говорило, что этот шаг слишком опасен.
Прошла неделя: Ирина не звонила. Лариса сама набрала её, хотела узнать, всё ли в порядке. Дочь отвечала односложно, прохладно. Похоже, обижена. Лариса решила сходить к юристу — пусть профессионал объяснит все риски. Там ей подтвердили: «Если пропишете, придётся иметь дело со всеми последствиями. Выписать потом сложно, особенно если у них не будет иного жилья.» Также юрист заметил, что для участия в городских программах нужна не просто любая прописка — могут быть дополнительные нюансы, и вообще обещать что-то наверняка невозможно.
На следующий день Ларисе позвонила Галина:
— Представляешь, слыхала, что этот Женя уже до тебя в какой-то семье жил? И вроде тоже прописываться хотел, не получилось, и он ушёл. Сплетни говорят, что он ищет, где «осесть». Так что ты глаз да глаз.
Эта новость ошеломила Ларису. Вечером к ней неожиданно зашла Ирина — одна, без жениха. Выглядела расстроенной, глаза покрасневшие.
— Привет, мам, — сказала тихо, опускаясь на табурет. — Я поругалась с Женей.
— Из-за чего? — Лариса подала ей стакан воды.
— Да… из-за прописки в том числе. Он настаивал, что мне нужно на тебя надавить, будто ты обязана нас впустить. Я защищала тебя, говорила, что это твоё право решать, а он стал злиться…
Лариса молча вздохнула, погладила дочь по плечу. Сердце заныло и от сочувствия, и от тревоги.
— Ира, прости, что всё так получилось. Может, этот Женя не тот человек, который тебе нужен? Раз он не понимает, что нельзя так решать?
Ирина закрыла лицо руками:
— Да, возможно… Я устала, если честно. После развода мне хотелось поскорее наладить жизнь, думала, Женя — шанс. А он… оказывается, все эти разговоры только о выгоде. И про машину говорил, и про кредиты. Я его сегодня выгнала. Он упрекнул, что я «никудышная», не могу даже маму «уговорить», — голос её сорвался на полувсхлип.
— Тише-тише, всё хорошо, — Лариса сжала руки дочери. — Ириш, главное, что ты не вляпалась в эту кабалу. Квартира моя всё равно останется тебе когда-нибудь, но не таким способом.
Дочь всхлипнула:
— Да я понимаю, мама… Прости, что давила на тебя. Я сама осознала, что это был риск. Но мне хотелось стабильности… Я же не знала, что Женя такой.
Лариса крепко обняла Ирину. Тепло разливалось по сердцу, пусть и после такого напряжения. Мать и дочь сидели рядом, обе тихо плакали, но это были не слёзы обиды, а скорее облегчения — будто обе осознали, что избежать ловушки удалось.
— Всё будет хорошо, — сказала Лариса. — Только давай в следующий раз вместе проверять таких «женихов», прежде чем прописывать. Уж я готова посоветоваться, юриста позвать… И пусть этот урок пойдёт на пользу.
— Спасибо, мама, — прошептала Ирина, прижимаясь к её плечу. — Ты у меня самая лучшая.
Спустя некоторое время Ирина собралась уходить, и Лариса — впервые за неделю — ощутила спокойствие. Она сама предложила:
— Хочешь пока пожить у меня? Временно, без всяких «прописок». Просто будь рядом, окрепнешь эмоционально. А там, глядишь, найдёшь работу, новую квартиру или, может, достойного мужчину.
— Правда можно? — Ирина благодарно улыбнулась сквозь остаток слёз. — Спасибо, мам. Я, наверное, на несколько дней переберусь… пока не найду другое место. Ты не против?
— Конечно, не против. Я ведь всегда тебе рада, — сказала Лариса, чувствуя радость оттого, что дочь выбрала вернуться к ней как к близкому человеку, а не использовать её жильё в корыстных целях.
Вечером Лариса отправила дочери голосовое сообщение: «Ириш, я приготовлю твою любимую шарлотку. Не грусти, начинаем новую страницу!» — и поймала себя на мысли, что впервые за последнее время душе стало легко. Она не уступила давлению, не лишилась квартиры и не поссорилась с дочерью окончательно — напротив, помогла ей вовремя увидеть истину. Ирина была молода, горячилась, но в глубине души оставалась ей родным, любящим ребёнком. А всё остальное уладится. Главное, что теперь нет цепких разговоров «Пропиши нас, а потом живи как хочешь». Лариса знала: жить они будут лучше, когда и доверие, и любовь опираются не на нажим, а на искреннее взаимопонимание.
