— Какого чёрта мне переставать?! — в голосе Валентины Витальевны зазвенел язвительный сарказм. — Дочка моя, что ли, чтобы с ней так нянчиться? Да я вообще не понимаю, чему тут можно уставать! Полчаса тряпочкой махнула — и всё чисто!
— Мам, многовато ты позволяешь себе, — произнёс Павел и в его глазах промелькнула вспышка раздражения. — Настя пришла утром: она врач, дежурила целую ночь. Ты этого не знаешь или не хочешь знать?
— Мне плевать, кем она там работает, — скривилась Валентина Витальевна. — Уж точно не гендиректором какого-нибудь банка. Так что какие тут могут быть оправдания вечно расхлябанному дому! Девять из десяти женщин с такой ленью уже бы чёрт-те где болтались!
Часть 1. Разрывающий визит
— Павел! Ты вообще с ума сошёл?! — в прихожей раздался резкий голос матери. — Как чёрт возьми, ты можешь жить в этом бардаке? И зачем ты связался с этой неряхой? Подозрительно тихо вокруг, можешь хоть что-то мне объяснить?
— Мама, боже ж ты мой, опомнись, — бросил Павел устало и попробовал прижать палец ко рту, показывая, что пора бы ей сбавить громкость. — Здесь вообще-то Анастасия отдыхает после ночной смены. Я прошу тебя, перестань кричать.
— Какого чёрта мне переставать?! — в голосе Валентины Витальевны зазвенел язвительный сарказм. — Дочка моя, что ли, чтобы с ней так нянчиться? Да я вообще не понимаю, чему тут можно уставать! Полчаса тряпочкой махнула — и всё чисто!
— Мам, многовато ты позволяешь себе, — произнёс Павел и в его глазах промелькнула вспышка раздражения. — Настя пришла утром: она врач, дежурила целую ночь. Ты этого не знаешь или не хочешь знать?
— Мне плевать, кем она там работает, — скривилась Валентина Витальевна. — Уж точно не гендиректором какого-нибудь банка. Так что какие тут могут быть оправдания вечно расхлябанному дому! Девять из десяти женщин с такой ленью уже бы чёрт-те где болтались!
— Мам, прошу, потише… — Павел подался вперёд, тихо прикрыв дверь спальни. — Твоё недовольство я уже понял, но давай без оскорблений. И вообще, зачем пришла? Неужели только поругаться?
— Ты ещё смеешь у меня спрашивать, зачем я пришла?! — сорвалась она на крик. — Ты мой сын, и имею право без приглашения явиться! Да если бы не эта твоя Анастасия, всё было бы совсем иначе. Её не надо было на порог пускать, тогда и крика не было бы!
— Перестань! — Павел старался говорить ровно. — Я люблю жену. Себе вбей это наконец в голову. Мы уже давно расписались, и если ты не научишься хотя бы уважать мой выбор, то в конечном счете поругаемся.
— Не смей со мной так разговаривать! — Валентина Витальевна почти выплюнула слова. — И кто бы говорил о выборе? Ты знаешь, что такое материнские страдания? Я тебе дала жизнь, а ты теперь на меня прёшь, как на чужую!
— Мам, — Павел выдержал её колкий взгляд, — я очень ценю всё, что ты для меня сделала. Но твой гнев, твоя брань… это уже перебор. Тебе самой не противно так ругаться?
— Мне противно смотреть на этот беспорядок! И ещё противнее, что мой сынок позволяет своей жене сесть ему на шею! — прошипела она и, прежде чем Павел успел хоть что-то сказать, со злостью добавила: — Да к чёрту все объяснения!
В этот момент скрипнула дверь, и на пороге комнаты появилась сонная Анастасия.
— Доброе утро, Валентина Витальевна. Слышала ваше громкое вступление. Могу я спросить, почему снова столько злости? Вы же были у нас на прошлой неделе.
— О, ещё и вопросы задаёт, — глаза свекрови вспыхнули презрением. — Много на себя берёшь! Или, может, хочешь мне лекцию прочесть о приличном поведении?
— Нет, что вы, — мягко ответила Анастасия. — Просто я пытаюсь понять, зачем вы раз за разом приходите и ругаетесь, будто ваша цель — вывести меня или Павла из себя?
— Как же иначе до вас достучаться? — Валентина Витальевна швырнула сумку на стул. — Туда же, в доктора подалась, теперь, видите ли, вся такая уставшая, что убрать в доме не может. А мне Павла воспитывай потом заново, он ведь по уши влюблён в тебя, дурёху.
— Дурёху? — Анастасия улыбнулась. — Ну… есть хорошая фраза: «Если тебя обзывают, значит, ты просто дал человеку повод для злости, которую он не может выразить иначе». Я с пониманием отношусь к вашей злости, но постарайтесь не ругаться. Это не решит проблем.
— Чего ты мне тут мямлишь, как святая! — скривилась свекровь. — Не учи меня морали. В этом тебя точно не просила.
Павел покачал головой, глядя то на жену, то на мать. Сегодняшнее утро обещало напряг, но кажется, что уже превзошло все пределы.
Часть 2. Первый раскол
— Мам, объясни-ка лучше, что ты хотела? — Павел отодвинулся, уступая место жене.
— Что я хотела? Да всего-то попросить тебя через день приезжать ко мне — я хочу на море месяц пожить, надо цветы поливать. Но, видимо, занятая работёнкой Анастасия не разрешит тебе и шагу ступить в сторону.
— Никто мужу ничего не запрещает, — тихо возразила Анастасия. — Он сам решает, что для семьи лучше.
— Семьи, говоришь? — свекровь усмехнулась и провела пальцем по полке, показывая, что там скопилась пыль. — Ну-ну, какая вы там семья, если ни детей, ни порядка, ни перспектив…
— Мам, давай без выпадов, — попросил её сын. — Цветы твои полью, не проблема. Когда уезжаешь?
— Электричка послезавтра. Кстати, — глаза Валентины Витальевны сверкнули заинтересованно, — надеюсь, ты не забыл про домик у моря, который прикупила твоя жена?
— Мы не забыли… — Павел напрягся, уловив в голосе матери знакомый намёк.
— Вот и хорошо! Потому что я решила, что буду там жить весь свой отпуск. Зачем мне тратиться на отели, когда есть ваш дом? Разве это не прекрасная идея?
— Стоп. — невестка опустила взгляд и вздохнула. — Дом занят. Он весь сезон сдан квартирантам. И, к сожалению, мы не можем вас там разместить, если только отменим бронь. Но это долгосрочный контракт, мы должны платить кредит, Валентина Витальевна.
— Какие ещё контракты?! — свекровь повысила голос. — Вы меня за дуру держите? Я ваша мать, а не чужой человек, за которого нужно отчитываться по бумагам.
— Мам, не кипятись, — Павел попытался коснуться плеча матери, но та сердито отдёрнула руку. — Мы не можем просто взять и отменить аренду. Нам нужны эти деньги, чтобы покрыть расходы по дому, не только ипотеку, но и все текущие платежи.
— Да как вам не стыдно?! — Валентина Витальевна сжала кулаки. — Значит, дом есть, а для матери его нет?! Да провались оно всё пропадом!
— Простите, но я понимаю ваших возмущений, — произнесла Анастасия, — но действительно, всё расписано. Осенью мы будем рады пригласить вас в дом и поселить на столько, сколько захотите. Просто сейчас…
— Осенью?! Да кому оно надо осенью на этом пустом побережье торчать? Вы думаете, я доживу до следующего лета? Мерзавцы неблагодарные! — выкрикнула она с такой яростью, что Павел отшатнулся.
— Это слишком, мама… — Павел смотрел, как она хватает свою сумку и уже направляется к двери. — Мы не хотим ссориться, пойми!
— Не смей меня останавливать! — процедила мать. — Я слышала достаточно. А твою женушку пусть хоть сто раз хвалят — для меня она чужая!
Чуть ли не хлопнув дверью, Валентина Витальевна ушла. Павел уронил руки и почувствовал, как Анастасия тихонечко коснулась его плеча.
— Не кори себя, — сказала она мягко. — Ты сделал всё, что мог. Она просто не хочет нас слышать.
— Это немыслимо. Я не хочу терять мать. Но и не могу жертвовать нашими планами ради её прихотей, — тяжело вздохнул Павел.
Часть 3. Аргументы и ультиматумы
Через несколько дней Павел вернулся домой из офиса и обнаружил Анастасию, разговаривающую по телефону на повышенных тонах. Рядом стоял его друг Георгий — риелтор, который помогал им сдавать дом у моря.
— Да… да, вы это серьёзно? — Анастасия нахмурилась. — Я понимаю. Хорошо, мы свяжемся с вами позже.
— Всё в порядке? — Павел снял пиджак и бросил его на стул.
— Звонила квартирантка. Мол, какая-то женщина ходила вокруг дома, заглядывала в окна, пыталась что-то выкрикивать, комментировать: «Тут пыль, там грязь». Они испугались и хотят даже отказаться от аренды, если это будет продолжаться.
— Какая-то женщина? — Павел изогнул бровь. — Неужели… мать?
— Увы, похоже на то, — вздохнул Георгий. — Я как риелтор тоже получил жалобу. Люди говорят, что женщина представилась «хозяйкой» и заявила, что у неё есть ключи. Правда, внутрь попасть не пыталась, но осмотрела верандочку, клумбы…
— Мам!.. — сдавленно произнёс Павел. — Поступила, как всегда, со своим упорством. Ей, видимо, хотелось осмотреть владения.
— А может, у ней цель была выгнать жильцов и заселиться самой? — предположила Анастасия. — Ведь она говорила, что хочет туда на месяц.
— Хитрые у тебя родственник, Паш, — протянул Георгий. — Но номер так просто не пройдёт. Люди заплатили, и у них договор на руках. Если они съедут — мы потеряем деньги, и нам придётся возвращать задатки, а то и штраф платить.
— Я поговорю с мамой, — твёрдо пообещал Павел. — Заодно постараюсь понять, чем её так задело наше нежелание пустить её в дом.
— Будь аккуратен в разговоре, — добавила Анастасия, посмотрев мужу в глаза. — Постоянно помни, что именно словами мы можем её ранить, а у свекрови и так много негативных эмоций.
— Ладно. Звоню, — Павел достал телефон и, немного поколебавшись, набрал номер.
— Алло, — раздался холодный голос на другом конце. — Зачем тебе мать вдруг понадобилась?
— Мам, у нас проблема, — сказал Павел, пытаясь говорить спокойно. — Нам сообщили, что кто-то, похожий на тебя, ходил вокруг нашего дома у моря. Ты можешь объяснить, что там делала?
— Ну уж извините, уважаемый сынок, что я решила взглянуть на имущество, которое по праву могло бы стать и моим, — Валентина Витальевна не скрывала колкости. — Мне интересно, за что вы дерёте такие деньги с жильцов. Да там в саду трава нескошенная!
— У нас договор, они сами ухаживают за садом. Мам, ты понимаешь, что пугать квартирантов — плохая идея?
— Пугать? — её голос стал угрожающе низким. — А по-моему, это они меня пугают: какой-то шум, хлопанье дверьми! И кто бы мог подумать — я приезжаю, а там живут чужаки. Может, там секта!
— О боже… — Павел закрыл глаза, стараясь найти верные слова. — Мам, это не смешно. Если квартиранты съедут, нам придётся возвращать деньги и потеряем заработок.
— А я-то тут при чём? — огрызнулась она. — Может, и при чём. Но кто запретит мне ходить вокруг дома? Ты, что ли?
— Прошу тебя: не езди туда больше. Это принесёт только проблемы.
— Вот как: «Прошу тебя»… Да… Ладно, я подумаю. Но зато и ты подумай: теперь ты лишаешь меня права пользоваться тем, что по сути должно было принадлежать всей семье, а не только твоей жене!
— Мам, в дом тоже вложены и мои личные средства, а так же деньги родителей Насти. Если ты хотела, могла бы с нами поговорить. Но не устраивать вот эти самовольные проверки, — Павел смягчил тон. — Пожалуйста.
— Ну, я достаточно услышала, — оборвала его мать. — Пока, сынок. И не забудь: два раза в неделю поливаешь цветы. Пропустишь — пеняй на себя.
Часть 4. Пыль оседает
После этого разговора Павел ощутил страшную усталость. Ему казалось: мать будто нарочно ищет, к чему прицепиться. Зато Анастасия продолжала держаться стойко.
— Паш, попробуй чуть позже с глазу на глаз поговорить, — предложила она. — Может договоришься о перемирии.
— Вижу, ты веришь в чудеса, — грустно усмехнулся он. — Будто это не моя мама, а чёртова незнакомка, с которой торговаться нужно.
— Мы сами выбираем, насколько сложно нам жить в мире с близкими людьми. Чем больше мы устраиваем баталии, тем больнее всем.
—Ты права, — Павел сжал губы и кивнул. — Попробую. Мне надоели её выходки.
На следующий вечер он сел в электричку и поехал к матери пансионат, где она остановилась на неделю. Она встретила его с видом царственной особы, сжав губы в тонкую линию и всем своим видом показывая обиду.
— Ты чего приперся? Очередные запреты озвучивать?
— Мам, уймись. Я хочу поговорить, — Павел сел в кресло напротив и проверил, достаточно ли мягко говорит. — Я понимаю твоё возмущение. Но ты пойми, что мы не можем нарушить договор с агентством. Мы вложили много денег в дом и не можем так рисковать. Когда придёт осень — дом освободится, и мы, честное слово, будем счастливы тебя туда пригласить.
— Осень, осень… какая мне от неё польза? — проворчала она, но злоба в её голосе убавилось. — Если бы ты был нормальным сыном, то предложил бы мне комфортное проживание летом. Я ведь уже не так молода. Лишний год — это, считай, потерянная возможность.
— Уважаю твои желания, — ответил Павел. — Но, мам, жизнь не всегда складывается идеально. А мы с Настей работаем практически без выходных, чтобы расплатиться с кредитом. Нам нужны эти деньги.
— Что ж, вижу, ты твердишь одно и то же. Ладно, допустим, я соглашусь подождать. Но смотри, Павел, не забудь потом о матери. А то рассчитаетесь по долгам и скажете: «Вали, старуха, делай что хочешь».
— Не говори ерунды. Ты моя мама. Если мы будем отказывать тебе в отдыхе в нашем домике, то только по очень серьёзной причине, а не по капризу.
— М-м… — Валентина Витальевна прищурилась. — Ладно, раз уж ты пришёл мириться… пойдём чай пить, но без твоей Анастасии. Не хочу её видеть.
— Она не враг тебе. Зачем ты так?
— Потому что она… у неё вид такой самоуверенный. И с тобой она, по-моему, обращается, как с мальчишкой.
— Нет, она просто с уважением относится ко мне. Я бы хотел, чтобы и ты относилась к ней так же.
— А я вот не хочу, — буркнула мать. — По крайней мере, пока. Всё, хватит об этом. Обещаю: топтаться у моря не стану больше. Но и ты не забывай про мои цветы.
Часть 5. Сезон пробуждения
Время летело: Павел и Анастасия трудились, выплачивали кредит, наверстывали финансовые потери. Георгий регулярно сообщал, что квартиранты довольны домом: всё хорошо, конфликтов больше не было, потому что Валентина Витальевна держала слово и не тревожила отдыхающих. К концу лета оставалось отдать лишь небольшую часть средств, и Павел радовался: наконец-то они близки к тому, чтобы дом начал приносить стабильный доход.
Однажды, когда до конца аренды в домике оставалось всего две недели, раздался звонок в дверь. Анастасия открыла — на пороге стояла свекровь, выглядевшая на удивление миролюбиво.
— Здравствуйте, — поздоровалась она, но голос её оставался холодным.
— Здравствуйте. Проходите, — Анастасия шагнула в сторону, пропуская гостью.
— Да не… — та повела плечами. — Я так, на минутку. Хотела узнать, когда вы там сезон закроете в своём доме. Павел сказал, что скоро.
— Да, через пару недель. Потом уже только мелкие броньки у нас, но к октябрю дом будет точно пуст. Желаете поехать?
— Хм… — Валентина Витальевна недовольно поджала губы, будто ей не хотелось самой заводить этот разговор. — Ладно, передай Павлу, что я готова присмотреть за домом после аренды. Только чтоб без очередных обманщиков. Мне отдых нужен, хоть и осенний.
— Конечно, мы не против, — Анастасия улыбнулась, стараясь смягчить ситуацию. — Я напишу вам подробности. Воду там пока жильцы ещё оплачивают, но с октября будет отдельный счёт. Надеюсь, вы смахнёте пыль и цветы возле дома польёте?
— Посмотрим. — Валентина Витальевна с интересом посмотрела на сноху, словно впервые замечала в ней что-то человеческое. — И на счёт твоей работы… как там, тяжело?
— Сложно, но я люблю свою профессию. Лечить людей — это и долг, и радость.
— Вот как, — сдержанно кивнула свекровь. — Ну да, ладно. Я пошла. Передай Павлу, что заходила.
Она развернулась и вышла, прикрыв дверь на удивление тихо. Анастасия испытала лёгкое облегчение. Похоже, свекровь смирилась и готова пойти на какие-то компромиссы, пусть и без дружелюбной улыбки.
Вскоре пришла осень. Квартиранты уехали. Павел и Анастасия рассчитались по кредиту, оставив лишь незначительный остаток. Вечером, когда они сидели в обнимку на диване, в дверь снова позвонили. Вошла Валентина Витальевна.
— Ну, я готова исполнить вашу милость — поживу в доме, — произнесла она, стараясь говорить высокомерно, будто делала им одолжение. — Просто сообщите, когда можно выезжать.
— Да хоть завтра, — ответил Павел. — Дом свободен, всё проверено. Тебя проводить?
— Не говори ерунды, я сама доберусь. — Но тут же добавила более мягким тоном: — Если хочешь, можешь съездить со мной на один день, посмотришь, всё ли в порядке, ну и…
— Я поеду! — Анастасия улыбнулась. — Если вы не против, конечно. Могу помочь с хозяйственными делами.
Валентина Витальевна возмущённо приподняла бровь, собираясь уже резко ответить, но чёрты её лица смягчились. Казалось, что это решение далось ей с трудом.
— Наверное, не откажусь, — сказала она наконец. — Сама я, может, и справлюсь, но будет спокойнее, если вы покажете, где что лежит.
Анастасия хотела было поблагодарить, но Павел подмигнул ей: пусть оно так и будет, без лишнего шума.
На следующий день они все вместе отправились к морю. По дороге Валентина Витальевна время от времени отпускала едкие замечания, но уже гораздо реже и тише. Казалось, что за личной обидой скрывается желание наконец-то помириться. Дом встретил их успокаивающим шёпотом волн вдалеке и тихим морским бризом, который колыхал занавески.
Заключение
Они так и не стали по-настоящему близкими подругами — Валентина Витальевна и Анастасия, но неприязнь потихоньку угасали, превращаясь в осторожное соседство ради одного любимого человека — Павла. Валентина Витальевна всё ещё порой язвила, находила пыль там, где её не было, и экспериментировала с ущемлённой гордостью, но больше не пыталась ссорить супружескую пару и тем более не врывалась в дом без спросу. Семья не превратилась в идеальный союз, но мир всё же наступил
«Когда хочешь сохранить семью, учись не побеждать, а слышать».
( Иван Сергеевич Тургенев)
