Ульяна поставила чашку кофе на стол и потянулась к ноутбуку. За окном шумел утренний двор: мамы с колясками, спешащие в офис мужчины, дети, бегущие в школу. Привычный понедельник, с которого стартовала рабочая неделя.
— Слушай, у меня тут мысль появилась, — Ульяна посмотрела на Павла, который лежал на диване, уткнувшись в телефон. — Может, нам квартиру сдать на полгода и махнуть в Питер? Коллега предложила перейти на удалёнку, а жить можно у подруги первое время.
Ульяна даже не ожидала такой реакции. Павел вскочил, словно ужаленный, отбросил телефон и сжал кулаки.
— Слышь, существо! Моей сестре жить негде, а ты сдавать собралась?! — визжал сожитель, забыв, чья это квартира.
В эту минуту Ульяна поняла — всё кончено. Два года иллюзий рассыпались в пыль.
А ведь когда-то было совсем иначе. Пять лет назад, в двадцать восемь, Ульяна купила эту квартиру. Небольшую однушку на окраине, зато свою. Вложила наследство от мамы, которое та оставила дочери после долгой болезни. Но денег не хватало, пришлось добавить собственные накопления и занять у лучшей подруги Наташи.
Два года Ульяна жила скромно, экономя на всём: одежду покупала только на распродажах, обедала контейнерами из дома, отказывала себе в развлечениях. Работала системным администратором в небольшой компании, вечерами подрабатывала фрилансом. Долг перед Наташей закрыла точно в срок и наконец почувствовала себя защищённой. Появилось ощущение фундамента под ногами, которого так не хватало после смерти мамы.
С Павлом познакомились на выставке современного искусства. Ульяна пошла туда с рабочими коллегами, а Павел был другом одного из них. Высокий, с умными глазами, он часами мог рассуждать о глубинных смыслах самых непонятных инсталляций. Казался таким самостоятельным, интересным. Работал в какой-то дизайн-студии, делал интернет-проекты.
Павел умел красиво ухаживать: дарил необычные подарки, готовил экзотические блюда, устраивал сюрпризы. Ульяна влюбилась как девчонка, хотя всегда считала себя разумной и практичной.
Через три месяца Павел намекнул, что устал ездить к ней через весь город, платить за съёмную комнату.
— Представляешь, как будет удобно и дешевле вдвоём, — говорил мужчина. — Я буду помогать с квартплатой, готовить, ты не пожалеешь.
И Ульяна согласилась. Первые недели Павел действительно готовил завтраки, покупал продукты, приносил домой какие-то мелочи — свечи, цветы, конфеты.
А потом внезапно остался без работы.
— Проекты свернулись, — объяснял Павел, лёжа на диване. — На удалёнке мало платят, а в офис возвращаться не хочу — душно там, понимаешь?
Ульяна понимала. И платила за квартиру, покупала продукты, оплачивала счета. Даже новый телефон для Павла взяла в рассрочку на своё имя, когда его старый разбился.
— Всё временно, зайка, — уверял Павел. — Вот наладится, и я всё компенсирую.
Но ничего не налаживалось. Зато появились родственники Павла — точнее, его сестра Лера. Высокая, с крашеными в красный волосами, громкая и бесцеремонная. Лера звонила каждый вечер, то с жалобами на очередного парня, то с просьбами занять денег.
— Сестрёнка опять без работы, — вздыхал Павел. — Ей бы встать на ноги, найти нормального мужика.
Ульяна молчала. Лера ей не нравилась, но ведь это сестра Павла, не чужой человек. Несколько раз приходилось «одалживать» деньги, которые никто не думал возвращать.
— Жалко, у нас нет лишней комнаты, — как-то задумчиво произнёс Павел. — Лерка бы подтянулась, пожила с нами.
Ульяна тогда испугалась. Её квартира, её правила. Она только-только расплатилась за жильё, справилась с долгами. Квартира — единственное, что давало чувство защищённости.
— Ей лучше самой справиться, — ответила Ульяна тогда. — Нам тут тесно вдвоём.
Павел обиделся, но промолчал. А Лера стала приходить чаще. Пила чай на кухне, рассказывала дикие истории про свою жизнь, включала громкую музыку. Ульяна терпела, но держала дистанцию.
Каждый раз после ухода Леры Павел начинал долгие разговоры о том, что семья — это главное, что сестра — единственный родной человек, что Ульяна должна понять.
— Понимаешь, я за неё отвечаю. Отец перед смертью просил присмотреть, — объяснял Павел.
Ульяна кивала, но свою позицию не меняла. И с каждым днём чувствовала, как растёт напряжение.
Идея уехать в Питер пришла внезапно. Наташа, та самая подруга, которая когда-то одолжила деньги на квартиру, переехала туда два года назад. Звала в гости, а недавно написала, что сдаёт комнату в своей двушке.
— Переезжай, — убеждала Наташа. — Тут айтишников больше ценят, зарплаты выше. А свою квартиру сдашь — будет дополнительный доход.
Ульяна обдумывала эту мысль несколько недель. Поговорила с начальником — оказалось, переход на удалёнку возможен. Всё складывалось удачно.
Конечно, нужно было честно поговорить с Павлом, обсудить варианты. Может, он тоже заинтересуется переездом? Найдёт там новые проекты, заказы? Ульяна надеялась на конструктивный разговор, на совместное решение.
Но вместо этого получила крик и оскорбления. Павел кружил по квартире, как зверь в клетке.
— Ты меня прогоняешь! — кричал мужчина. — Тебе наплевать на мою семью! Моя сестра останется без крыши над головой, а тебе всё равно!
— При чём тут твоя сестра? — Ульяна пыталась вернуть разговор в конструктивное русло. — Я говорю о нас с тобой.
— Лерка без работы, её выселяют из съёмной квартиры! — Павел не слушал. — А ты собралась сдавать жильё посторонним людям!
— Это моя квартира, и я решаю, что с ней делать, — твёрдо ответила Ульяна.
— А, так вот как ты заговорила? — Павел прищурился. — Твоя квартира? А как же «мы вместе»? Как же «семья»?
— Мы не семья, — тихо сказала Ульяна. — Мы даже не пара толком. Ты живёшь за мой счёт, Павел. Два года я плачу за всё.
— А что я, по-твоему, должен делать? В офис идти вкалывать за копейки? — в голосе мужчины звучала обида. — Я творческий человек, мне нужна свобода!
Ульяна промолчала. Бессмысленно что-то доказывать человеку, который считает работу за деньги чем-то постыдным. Но для себя всё решила.
Вечером того же дня Павел заявился домой с Лерой. Сестра плюхнулась на диван и принялась бесцеремонно щёлкать пультом от телевизора.
— Раз ты уезжаешь, Лерка останется тут, — заявил Павел. — Ей негде жить, а платить за квартиру она сможет.
Ульяна спокойно поднялась с кресла, прошла в спальню и вытащила из шкафа большой чемодан. Методично собрала вещи Павла — немного одежды, ноутбук, зарядные устройства, документы. Поставила чемодан у двери.
— Ты нас выгоняешь? — не поверил своим глазам Павел.
— Только тебя, — уточнила Ульяна. — Это моя квартира, купленная на мои деньги. И я не разрешаю здесь жить ни тебе, ни тем более твоей сестре.
— Ах ты существо! — взвизгнула Лера, вскакивая с дивана. — Мой брат тебя содержал, а ты так с ним поступаешь?!
Ульяна даже не обернулась. Открыла входную дверь и выставила чемодан в коридор.
— У вас десять минут, чтобы уйти, — сказала спокойно. — Иначе я вызову полицию.
Павел смотрел на неё с недоверием, словно не веря, что тихая, покладистая Ульяна способна на такой поступок. А потом схватил сестру за руку и вытащил в подъезд.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнул, хлопая дверью.
Ульяна заперла замок, прислонилась к двери и медленно сползла на пол. Тело била мелкая дрожь. Неужели всё закончилось? Неужели она решилась?
Телефон разрывался от сообщений. Павел писал без остановки, чередуя извинения и оскорбления.
«Прости, я вспылил. Давай поговорим.» «Ты всё испортила, дрянь.» «Милая, вернись, я люблю тебя.» «Ты бессердечная тварь.»
Ульяна положила телефон экраном вниз. Хватит. Она и так слишком долго позволяла на себе ездить. Всё, что куплено трудом и честью — не место для скандалов и манипуляций.
На следующий день Ульяна отправилась на работу как обычно, стараясь не думать о вчерашнем скандале. Вечером сменила замки в квартире и предупредила консьержку Нину Петровну, что бывшему сожителю ключи не выдавать ни под каким предлогом.
— Понимаю, милая, — кивнула пожилая женщина. — Я таких историй за двадцать лет работы насмотрелась. Не переживай, под мою ответственность никого не пропущу.
Две недели прошли в относительном спокойствии. Павел перестал писать, и Ульяна надеялась, что он наконец понял: возврата к прошлому не будет. Возвращаясь с работы, девушка уже привычно повернула к подъезду и замерла — у входной двери стояла Лера.
— Привет! Наконец-то дождалась, — воскликнула сестра Павла, нервно одёргивая короткую юбку. — Паша сказал, ты разрешила мне тут пожить, пока вы в Питере.
Ульяна медленно выдохнула. Даже сейчас, когда между ними всё кончено, Павел продолжал манипулировать. Использовать сестру как инструмент давления.
— Паша соврал, — спокойно ответила Ульяна. — Я никому не разрешала жить в моей квартире. Тем более, Лера, тебе.
— Но мне некуда идти, — в голосе Леры звучали жалобные нотки. — Паша сказал, что договорился. Я уже вещи собрала.
— Это проблема Паши, — твёрдо ответила Ульяна. — Пусть поселит тебя у себя. Где он сейчас живёт?
Лера замялась.
— У родителей, — неохотно призналась девушка. — Но там мне места нет. Отец сказал, или я найду работу, или пусть Паша меня содержит.
— Что ж, теперь ты знаешь правду, — Ульяна обошла Леру и направилась к подъезду. — Приятного вечера.
Войдя в подъезд, Ульяна сразу направилась к консьержке. Поблагодарила Нину Петровну за бдительность, забрала дубликат ключей, который хранился у пожилой женщины, и на всякий случай попросила сменить код домофона.
— А то, знаете, всякое бывает, — объяснила Ульяна, не вдаваясь в подробности.
Нина Петровна понимающе кивнула.
Вечером Ульяна позвонила Наташе. Подруга ждала новостей о приезде в Питер.
— Как дела? Когда выдвигаешься? — спросила Наташа. — Комната тебя ждёт, да и я соскучилась.
— Через неделю, — ответила Ульяна. — Нужно закончить дела на работе, найти арендаторов на квартиру.
— А Павел? — осторожно поинтересовалась подруга. — Уговорила переехать с тобой?
Ульяна коротко рассказала о разрыве.
— Надо же, — удивилась Наташа. — А казался таким ручным и покладистым. Не жалко потраченных лет?
Ульяна задумалась. Два года с Павлом. Тысячи потраченных на него рублей. Дни, заполненные его капризами, уговорами, нытьём. Привычка оправдываться, объяснять, почему ей нужно личное пространство.
— Жалко, — честно ответила Ульяна. — Но не квартиру — себя. Стыдно, что так долго позволяла им обоим садиться на шею.
— Значит, всё к лучшему, — подытожила Наташа. — Ты поняла, что отношения, где за любовь держат шантажом, — не отношения.
Ульяна молча согласилась.
Через агентство квартиру удалось сдать быстро, буквально за пару дней до отъезда. Молодая семейная пара из Тюмени — тихие, ответственные, с постоянной работой. Сергей и Марина подписали договор на полгода, внесли предоплату и страховой депозит.
— Мы очень аккуратные, — заверила Марина, оглядывая чистую, уютную квартиру. — К нам даже приезжать с проверками не нужно.
— В договоре всё прописано, — улыбнулась Ульяна. — Но я всё-таки наведаюсь через пару месяцев, если вы не против.
Сергей понимающе кивнул. Ульяна чувствовала: контроль — это спокойствие. Особенно когда дело касается такой важной вещи, как собственное жильё.
Питер встретил Ульяну дождём и прохладным ветром. Наташа ждала на вокзале с зонтом и тёплой курткой.
— Добро пожаловать в новую жизнь, — обняла подругу.
Ульяна улыбнулась. Странное ощущение свободы охватило её. Словно сбросила тяжёлый рюкзак, который тянул плечи к земле. И теперь можно было дышать полной грудью.
Новая работа оказалась интересной, коллеги — дружелюбными, а жизнь в Питере — насыщенной впечатлениями. Ульяна гуляла по набережным, ходила в музеи, записалась на курсы фотографии. Наташа часто водила подругу в уютные кафе и на концерты малоизвестных групп.
Весной, когда Петербург расцветал и наполнялся туристами, Ульяна получила сообщение от Павла. Первое за несколько месяцев. Бывший сожитель писал, что всё понял, изменился, нашёл постоянную работу. Потом прислал голосовое: «Слушай, я правда хочу всё исправить. Давай попробуем снова? Только, кстати, можно Леру на время вписать? У неё опять проблемы с жильём.»
Ульяна усмехнулась и нажала «заблокировать». Ничего не изменилось. Просто теперь это уже не её проблема.
Свою жизнь Ульяна начала собирать как конструктор — тщательно, вдумчиво выбирая каждый элемент. Новый город, новые люди, дистанционный контракт с хорошей оплатой. Ульяна больше не соглашалась «для удобства» — ни на жильё, ни на мужчин.
Вскоре появились новые знакомые, встречи, увлечения. Ульяна стала больше ценить свою независимость. Квартира, которую так настойчиво хотели отобрать Павел и Лера, стала якорем и стартом одновременно. Ульяна поняла, как важно иметь своё. Не потому что квадратные метры, а потому что — границы. Границы личного пространства, уважения, самостоятельности.
Однажды вечером, когда Ульяна возвращалась с работы, зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло? — осторожно ответила девушка.
— Здравствуйте, Ульяна, — раздался в трубке усталый женский голос. — Вы меня не знаете, это Нина Михайловна, мама Паши. Мы с мужем беспокоимся о сыне. Он пропадает, целыми днями сидит в комнате. Может, вы поговорите с ним? Он вас всё ещё любит…
Ульяна почувствовала укол сожаления. Не по Павлу — по его родителям, которым приходится расхлёбывать последствия инфантильности сына.
— Спасибо за заботу, Нина Михайловна, — мягко ответила Ульяна. — Но мы с Павлом давно расстались. Это больше не моя зона ответственности. Всего доброго.
Ульяна положила трубку. Раньше такой разговор вызвал бы чувство вины, желание помочь, объяснить. Но теперь девушка точно знала: её жизнь принадлежит только ей.
Вопрос «а вдруг» не возвращался к Ульяне. Даже в тишине вечеров, даже когда было одиноко. Потому что девушка больше не хотела быть «удобной». Только — настоящей.
Квартира в родном городе по-прежнему сдавалась, принося стабильный дополнительный доход. Ульяна дважды ездила проверять жильцов — всё было в полном порядке. Сергей и Марина оказались ответственными арендаторами, продлили договор ещё на год. Ульяна была спокойна.
Иногда в разговорах с новыми знакомыми всплывала история с Павлом. Ульяна рассказывала её коротко, без лишних эмоций:
— Просто однажды я поняла, что нельзя позволять кому-то манипулировать твоей добротой.
Вечерами, сидя с книгой у окна с видом на Неву, Ульяна думала, что жизнь наконец стала именно такой, какой она всегда хотела её видеть. И если кто-то снова скажет: «А ты не могла бы…», — Ульяна точно знает, что ответит.
Она ответит: «Нет».
Потому что самое важное в жизни — уметь отстаивать собственные границы. И иногда говорить «нет» тем, кто привык слышать только «да».
