Валя сидела за кухонным столом и смотрела на разложенные перед ней квитанции. Зарплаты медсестры хватало только на самое необходимое, и каждый месяц превращался в настоящую битву с цифрами. Аренда квартиры съедала почти половину семейного бюджета.
— Может, стоит поискать что-то подешевле? — Валя подняла глаза на мужа, который возился с кофеваркой.
Коля, вытирая руки кухонным полотенцем, покачал головой.
— Опять переезжать? Нет уж, хватит скитаться. Тут хотя бы чисто и район приличный. — Коля присел рядом и положил руку на плечо жены. — Слушай, в автосервисе обещают премию за квартал. Не сказать, чтобы много, но на продукты точно хватит.
Валя благодарно улыбнулась. Они были вместе уже четыре года, и все это время упорно откладывали деньги на собственное жилье. Копилка пополнялась медленно, но стабильно. Валя даже подрабатывала дополнительными сменами, чтобы немного ускорить процесс.
— Знаешь, пока мы не накопим на первоначальный взнос, о детях и думать нечего, — вздохнула Валя, закрывая папку с квитанциями. — Не хочу, чтобы наш ребенок жил в съемной квартире, постоянно переезжая с места на место.
Коля кивнул. Он разделял мнение жены, хотя иногда ему казалось, что они слишком откладывают свое счастье на потом.
— Дед звонил, — сказал Коля, разливая кофе по чашкам. — Приглашает на выходных заехать. Говорит, что соскучился.
Дед Николай Петрович был единственным родственником Коли, которого Валя искренне уважала и даже любила. Старик, несмотря на свои семьдесят пять лет, был бодр и активен. Жил один в небольшой однокомнатной квартире, сам себя обслуживал и никогда не жаловался на жизнь. К Вале относился тепло, почти как к родной внучке.
— Конечно, поедем, — без колебаний ответила Валя.
Коля улыбнулся. Ему нравилось, что жена так тепло относится к его деду. Особенно на фоне отношений Вали с его матерью.
Лидия Семеновна невзлюбила Валю с первого дня знакомства. Считала недостаточно образованной, недостаточно красивой и недостаточно хорошей хозяйкой для ее сына.
— Что ты в ней нашел? — частенько спрашивала она Колю при Вале, словно девушки рядом и не было. — Вон у Петровых сын женился на такой красавице! И квартира у нее своя, и машина! А эта что? Ни кола, ни двора.
Валя в такие моменты только сжимала зубы и молчала. Коля неизменно просил жену «не обращать внимания» и «не ссориться с мамой». Сам же никогда не вступался за Валю, словно воды в рот набирал. Обычно отделывался общими фразами или просто переводил тему.
В отличие от Лидии Семеновны, дед всегда относился к выбору внука с уважением. Когда у молодых были финансовые трудности, Николай Петрович несколько раз помогал деньгами. А недавно даже заговорил о том, что хочет подарить им свою старенькую машину.
— Мне она уже ни к чему, — говорил старик. — А вы молодые, вам нужнее.
От такого предложения Валя отказалась. Не из гордости — просто знала, что машина для деда — символ его независимости. Пока он за рулем, он чувствует себя полноценным человеком.
В субботу Валя с Колей, как и планировали, отправились к деду. Николай Петрович встретил их радостно, усадил за стол и стал расспрашивать, как дела на работе, как здоровье, что нового.
— Вы бы чаще заезжали, — мягко упрекнул дед. — А то живем в одном городе, а видимся раз в месяц.
— Работа, дедуль, сам понимаешь, — Коля развел руками. — Я в сервисе с утра до вечера, а Валя в больнице смены отрабатывает.
— Это хорошо, что вы работящие, — кивнул Николай Петрович. — Только и отдыхать надо. Вон, бледные оба какие.
Дедова квартира была маленькой, но уютной. Чисто, аккуратно, и в то же время чувствовалось, что здесь живет человек, а не музейный экспонат. На столе лежала раскрытая книга, на подоконнике — несколько горшков с фиалками, которые дед выращивал с особой любовью.
После обеда Николай Петрович показал внуку, как починил кран на кухне, а Валя тем временем разбирала сумки с продуктами, которые они привезли.
— Опять накупили всего, — притворно нахмурился дед. — Я же не голодаю.
— Знаем-знаем, — отмахнулась Валя. — Но нам приятно.
Возвращались домой в хорошем настроении. Дед был бодр, шутил, рассказывал истории из своей молодости. А когда прощались, сунул Коле конверт:
— Это вам на квартиру. Не спорьте, я все равно отдам. Лучше при жизни помогу, чем потом без толку лежать будет.
Коля пытался отказаться, но дед был непреклонен. Валя только обняла старика и прошептала на ухо:
— Спасибо, Николай Петрович. Вы самый лучший.
Через два дня, когда Валя вернулась с ночной смены и только успела прилечь, раздался телефонный звонок. Звонила Лидия Семеновна.
— Коля, зайди ко мне сегодня, — безапелляционным тоном заявила свекровь. — Нужно поговорить. Один приходи, без Вали.
Коля вопросительно посмотрел на жену.
— Иди, конечно, — сказала Валя. — Это же твоя мама.
Вернулся Коля поздно вечером, какой-то задумчивый и молчаливый.
— Что случилось? — спросила Валя. — Что-то с мамой?
— Да нет, все нормально, — Коля не смотрел Вале в глаза. — Просто… У нее сантехника уже старая, нужно ремонт делать.
Валя кивнула, но почувствовала: что-то не так. Слишком уж странно вел себя муж. Но расспрашивать не стала — устала после смены.
В следующие дни Коля часто звонил матери, подолгу с ней разговаривал, а однажды Валя случайно услышала обрывок разговора: «Но ты пойми, это неправильно… Нет, я не могу просто прийти и сказать ему…»
Наконец, Валя не выдержала и спросила напрямик:
— Коля, что происходит? О чем вы с мамой все время шепчетесь?
Коля помялся, но потом все-таки решился рассказать:
— Мама… В общем, она считает, что дед слишком стар, чтобы жить один в квартире. И что было бы правильно, если бы он… ну… переписал ее на меня заранее.
— Что? — Валя даже привстала от возмущения. — Зачем? Он прекрасно справляется сам!
— Ну, как зачем… — Коля отвел взгляд. — Мама говорит, так принято. Чтобы потом проблем не было с наследством. И потом, я же все равно единственный наследник.
Валя не верила своим ушам.
— И что дальше? Что с этой квартирой планируется делать?
Коля нервно пригладил волосы.
— Ну, мама предложила… Если дед перепишет на меня квартиру, мы могли бы ее продать и… купить маме домик на юге. Она мечтает перебраться туда, говорит, кости ломит от нашего климата.
Валя молчала. Она пыталась осмыслить услышанное. В голове не укладывалось, как можно обсуждать продажу квартиры человека, который еще жив, здоров и прекрасно соображает.
— То есть ты хочешь, чтобы дед при жизни отдал тебе квартиру, а ты ее тут же продал и купил дом своей матери? — медленно произнесла Валя. — А как же дед? Где он будет жить?
— Ну, мама говорит, что мы могли бы забрать его к себе, — неуверенно ответил Коля. — На время, пока не подыщем ему что-нибудь… подходящее.
Валя покачала головой.
— «Что-нибудь подходящее»? Ты себя слышишь? Дед всю жизнь прожил в своей квартире, она для него — дом. И вы хотите его оттуда выдернуть, чтобы твоя мать могла жить на море?
— Не передергивай, — нахмурился Коля. — Он же все равно не может там жить вечно. В его возрасте…
— В его возрасте многие люди еще работают! — перебила Валя. — Твой дед в полном порядке. Сам ходит в магазин, сам готовит, даже цветы выращивает. Ты видел, чтобы он путался в словах или забывал что-то? Нет! Он в здравом уме и твердой памяти. И ты не имеешь права лишать его дома.
— Да никто не собирается его лишать! — повысил голос Коля. — Просто мама…
— Мама, мама! — передразнила Валя. — Твоей маме всегда что-то от нас нужно. То денег одолжить, то вещи перевезти, то с ремонтом помочь. А теперь ей дом на море подавай. А о деде ты подумал?
— Перестань кричать! — прикрикнул Коля. — Я просто рассказал, что мама предложила. Мы можем все обсудить спокойно.
Валя глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Хорошо, давай обсудим. Как ты собираешься подойти к деду с этим предложением? «Дедуль, отдай нам свою квартиру, мы ее продадим, а тебя запихнем в дом престарелых»?
— Зачем ты так? — поморщился Коля. — Никто не говорит про дом престарелых. Просто все квартиры рано или поздно достаются по наследству. Почему бы не сделать это заранее?
— Потому что человек еще жив! — Валя старалась говорить спокойно, но получалось плохо. — Ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Лишить старика его единственного имущества, его дома, просто потому, что твоей маме приспичило жить на юге?
Коля молчал, глядя в пол.
— И еще одно, — продолжила Валя. — Ты сам говоришь, что квартира когда-нибудь достанется тебе по наследству. Так почему бы не использовать ее для того, чтобы купить НАШУ квартиру? Мы сколько лет копим на жилье? А тут ты готов все отдать матери, которая и так живет в своей квартире. У нее хотя бы есть своя крыша над головой!
— Ты не понимаешь, — упрямо покачал головой Коля. — Мама одна, ей тяжело…
— А нам легко? — перебила Валя. — Мы вдвоем работаем как проклятые, копим каждую копейку на первый взнос. И ты хочешь просто так взять и отдать эти деньги своей матери?
— Это моя мать! — вскипел Коля. — И я обязан ей помогать.
— Конечно, обязан. Но не за счет деда! — Валя уже не сдерживала эмоций. — Квартира деда — это его собственность. И пока он сам не решит ею распорядиться, никто не имеет права на нее претендовать. Ни ты, ни я, ни твоя мать.
— Как ты можешь так поступать? — продолжила Валя. — Николай Петрович всегда относился к тебе с любовью. Помогал, когда было трудно. Он только на днях дал нам деньги на первый взнос. А ты теперь хочешь его квартиру продать?
Коля сидел, низко опустив голову. Валя ждала решительного возражения, горячих оправданий, но муж лишь невнятно пробормотал:
— Я ж не настаивал… Просто мысль такая возникла. Мама все говорит и говорит, я уже запутался.
Валя недоверчиво посмотрела на мужа. Было что-то жалкое в его позе, в том, как Коля прятал глаза. Это был не тот человек, которого она знала. Или, может быть, именно тот — просто раньше Валя не хотела замечать этой слабости характера.
— Запутался? — тихо переспросила Валя. — В чем запутался? В том, можно ли обирать старика, который тебя любит, или нет? В таких вещах путаться нельзя, Коля. Это называется не запутался, а потакаешь жадности.
— Ты не понимаешь, — вздохнул Коля. — Мама такая настойчивая. Ты бы слышала, как она говорит, что ей тяжело, что у нее болят суставы от сырости, что ей нужен теплый климат.
— А как насчет климата для деда? Ему что, пансионат под Москвой больше подходит?
Коля поднял глаза: — Откуда ты знаешь про пансионат?
Валя замерла. Значит, версия с пансионатом тоже обсуждалась. Обсуждалась за ее спиной. И Коля не соизволил даже упомянуть об этом.
— Я догадалась, — ответила Валя. — И вижу, что не ошиблась.
Валя решительно встала и направилась к телефону. Если она сейчас промолчит, то станет соучастницей. Валя не хотела стыдиться потом всю жизнь.
— Кому ты звонишь? — встревожился Коля.
— Деду. Предупрежу его, чтобы был внимательнее, когда ты начнешь разговоры про «так принято» и «всё равно я наследник».
Коля дернулся, будто хотел выхватить телефон, но Валя уже набирала номер.
— Николай Петрович? Добрый вечер, это Валя, — девушка старалась, чтобы голос звучал спокойно. — Извините за поздний звонок. Я хотела кое-что сказать…
Валя медленно выдохнула.
— К вам могут подойти с предложением, которое не про заботу. Просто будьте внимательны.
На том конце провода повисло молчание. Валя испугалась, что старик не поймет, о чем речь, или, хуже того, решит, что невестка сошла с ума. Но через несколько секунд раздался тихий голос:
— Спасибо, милая. Я понял.
В этих простых словах было столько горечи, что у Вали защемило сердце.
— Вы не удивлены? — осторожно спросила девушка.
— Нет, — вздохнул Николай Петрович. — Коля уже заходил на прошлой неделе. Говорил, что вы с ним устали снимать жилье. Что вам тяжело. А мне, мол, было бы спокойнее в доме престарелых. Говорил, что там и врачи, и уход, и компания. Не одному куковать.
Валя почувствовала, как кровь отливает от лица. Она обернулась к мужу. Коля сидел, сгорбившись, не поднимая глаз.
— Николай Петрович, я ничего об этом не знала, — твердо сказала Валя. — Это не мое мнение. И я никогда бы не согласилась на такое.
— Я знаю, дочка, — голос старика звучал устало, но спокойно. — Я сразу понял, что это не твои слова. Ты не такая.
Когда Валя положила трубку, в комнате стояла тяжелая тишина. Девушка смотрела на мужа, и в ее взгляде читалось столько разочарования, что Коля не выдержал:
— Ну ты и устроила! Теперь дед на меня обидится!
— Не на тебя, а на твои действия, — отрезала Валя. — Есть разница. И дело не в обиде. Дело в том, что ты предал его доверие.
Она открыла шкаф и начала методично вынимать вещи мужа. Футболки, рубашки, джинсы — все летело на диван.
— Что ты делаешь? — растерялся Коля.
— Собираю твои вещи, — Валя говорила спокойно, деловито. — Тебе лучше пожить отдельно. Я не могу находиться рядом с человеком, который способен так поступить с родным дедом.
— Да что я такого сделал? — вспылил Коля. — Просто разговаривал! Ничего же не произошло!
— Произошло, — твердо ответила Валя. — Ты обсуждал, как избавиться от человека, который тебя растил. Как забрать его дом. Это уже произошло, Коля. И этого не исправить.
Коля наблюдал, как Валя укладывает его вещи в спортивную сумку. Лицо мужа побледнело, на лбу выступили капельки пота.
— Ты сейчас разрушаешь нашу семью, — тихо сказал Коля. — Из-за какого-то разговора. Из-за теоретической ситуации.
Валя застегнула сумку и поставила его у двери.
— Семья — это когда люди рядом с тобой могут доверять, — голос девушки дрогнул, но она справилась с собой. — А ты предал того, кто тебе верил больше всех.
Коля молча взял сумку и вышел, хлопнув дверью. Валя опустилась на диван и закрыла лицо руками. Она не плакала — внутри была какая-то пустота. Но странным образом эта пустота сочеталась с четким пониманием: она поступила правильно.
Утром Валя позвонила на работу и взяла отгул. Нужно было привести мысли в порядок. Около полудня в дверь позвонили. На пороге стоял Николай Петрович с пакетом в руках.
— Я тут пирожное купил, — смущенно сказал старик, протягивая пакет. — Заварное, как ты любишь.
Валя пропустила деда в квартиру. Николай Петрович прошел на кухню и начал доставать из пакета свертки с едой.
— Не нужно было беспокоиться, — сказала Валя. — Я сама могла к вам приехать.
— Захотелось проведать, — пожал плечами Николай Петрович. — Коля звонил.
Валя напряглась: — Что он сказал?
— Что вы поссорились. Что ты его выгнала, — дед говорил без осуждения, просто констатировал факт. — Я так понимаю, из-за того разговора.
Валя кивнула, не зная, как объяснить свой поступок.
Николай Петрович вздохнул и положил руку на плечо невестки.
— Я не обижен, но мне спокойнее, что ты рядом, — сказал старик. — Я теперь понимаю, кто мне внук, а кто — просто фамилию носит.
Валя сжала руку деда: — Вы не переживайте. Никто вашу квартиру не тронет.
— Да что квартира, — махнул рукой Николай Петрович. — Не в ней дело. Обидно, что родная кровь так рассуждает: дескать, отжил свое, пора и честь знать. Будто человек — старая вещь, которую на свалку выбросить не жалко.
Валя заварила чай, достала чашки. Они сидели вдвоем за кухонным столом, и Николай Петрович рассказывал о своей молодости, о том, как познакомился с женой, как родился его сын — отец Коли. Оказалось, многого Валя не знала о семье мужа.
— А Коля сейчас где? — спросила Валя.
— У Лидии первую ночь переночевал, — ответил Николай Петрович. — А сегодня та его выставила. Говорит, что он все испортил своей мягкотелостью. Что нужно было жестче действовать. Теперь вот по друзьям скитается.
Валя промолчала. Ей не было жаль мужа. Коля сделал выбор — и теперь пожинал плоды.
— Он хороший парень, — вдруг сказал Николай Петрович. — Просто слабый. Всегда таким был — что мать скажет, то и делает. Но не злой.
— Иногда слабость хуже злости, — тихо ответила Валя.
Дед не стал спорить.
Прошла неделя. Валя не отвечала на звонки Коли, но иногда слушала его сообщения голосовые. Муж то каялся, то обвинял ее в разрушении семьи, то обещал исправиться. Валя не верила. Человек, способный предать родного деда ради прихоти матери, предаст и ее, когда придет время.
Еще через неделю Лидия Семеновна прислала Вале сообщение: «У тебя есть ребенок? Нет. А у меня есть сын. И ты бесчувственная эгоистка».
Валя не ответила. Что тут скажешь? Свекровь не понимала и никогда не поймет, в чем проблема. Для Лидии Семеновны свои желания всегда были важнее чужих судеб.
С каждым днем Валя все больше убеждалась в правильности своего решения. Да, теперь придется начинать все сначала. Она осталась одна в съемной квартире, с работой медсестры и мечтой о собственном жилье. Но что-то изменилось. Пропал страх. Появилась уверенность, что все будет хорошо.
Николай Петрович часто звонил, интересовался, как дела, иногда приезжал с гостинцами. Однажды привез документы:
— Я тут решил все же машину тебе отдать, — сказал старик. — Мне она без надобности. А тебе пригодится.
Валя хотела отказаться, но дед был непреклонен: — Ты не думай, что это из благодарности. Просто ты единственная в нашей семье, кто по-человечески относится к старикам. Таких беречь надо.
Она приняла подарок. И Николай Петрович был прав — машина действительно пригодилась. Теперь Валя могла брать дополнительные смены в больнице, не думая о поздних автобусах.
Коля подал на развод. В заявлении написал: «Не сошлись характерами». Возможно, это было правдой. У Вали был характер, а у Коли — только отражение желаний матери.
Вечером после развода Валя сидела на кухне, слушала дождь и думала о том, как странно все обернулось. Она мечтала о семье, о детях, о доме — а в итоге осталась одна. Но не одинока. Рядом был человек, который ценил ее порядочность больше, чем родственные связи.
Валя смотрела на дождевые капли, стекающие по стеклу, и думала, что когда-нибудь у нее будет свой дом. Может быть, даже у моря — кто знает? Но он будет построен на честном фундаменте. Без предательства. Без стыда. Без чьих-то слез в старости. И она никогда не пожалеет о решении, которое приняла в тот вечер, когда муж рассказал о планах на квартиру деда.
Иногда принципы стоят дороже семейного благополучия. И Валя была готова заплатить эту цену.
