— Серьёзно? Ещё одни туфли? У тебя их и так целый шкаф, — Сергей кивнул на пакет с логотипом дорогого обувного бутика, который Валерия только что поставила в прихожей.
Лера замерла с ключами в руке. Она предчувствовала этот разговор, но надеялась, что сегодня обойдётся. Ошиблась.
— Да, Серёж. Ещё одни. Под новый костюм для презентации, — она старалась говорить спокойно, хотя внутри уже закипало раздражение.
— И сколько на этот раз? — Сергей сложил руки на груди, опираясь о дверной косяк. — Тысяч пятнадцать? Двадцать?
— Восемнадцать, — ответила Валерия, проходя на кухню. — Со скидкой.
Сергей пошёл за ней, не оставляя тему:
— Лера, ты понимаешь, что это безумие? Каждую неделю — новая блузка, новая сумка, новые туфли. Деньги не бесконечные!
«Мои деньги — не бесконечные, — подумала Валерия, включая чайник. — А вот твоей мамочке, видимо, можно переводить бесконечно».
Три месяца назад Валерия случайно увидела историю банковских операций в телефоне мужа. Сергей оставил телефон на кухонном столе, и экран загорелся от пришедшего уведомления. Валерия машинально бросила взгляд и увидела сообщение от банка: «Перевод на счёт клиента Зинаиды С. выполнен успешно. Сумма: 80 000 рублей».
Восемьдесят тысяч! Это была почти половина месячной зарплаты Сергея. От удивления Валерия взяла телефон и открыла банковское приложение — оно не потребовало пароля при повторном входе. В истории операций она обнаружила ежемесячные переводы свекрови, начавшиеся сразу после их свадьбы, полгода назад. Каждый раз — одинаковая сумма, в один и тот же день месяца.
С тех пор Валерия знала, но молчала. Ждала, когда муж сам расскажет. Не рассказал.
«Безумие — это когда взрослый мужчина тайком отдаёт половину зарплаты мамочке, но при этом считает копейки в кошельке жены», — произнесла она мысленно, но вслух сказала другое:
— Серёж, я покупаю это на свои деньги. Ты же знаешь, что я неплохо зарабатываю.
— Неплохо? — усмехнулся Сергей. — Лера, я зарабатываю втрое больше. Мы семья, должны планировать расходы вместе.
«Странно, что о переводах мамочке ты со мной не советуешься», — подумала она, но опять промолчала.
Валерия действительно хорошо зарабатывала как личный помощник генерального директора крупной логистической компании. Восемь лет назад она пришла простым секретарём, а сейчас без неё не решался ни один важный вопрос. Сергей, с его талантом программиста, конечно, получал больше — айтишники сейчас нарасхват. Но они договорились вести отдельные бюджеты: общий счёт на квартиру и коммунальные услуги, а личные расходы — по своему усмотрению.
По крайней мере, так Валерия думала до той случайной находки в телефоне мужа.
— Серёж, давай не будем, — она налила себе чай. — Я устала. У меня была тяжёлая неделя, завтра важная презентация. И да, мне нужны были эти чёртовы туфли, потому что старые уже стоптаны, а я буду стоять перед советом директоров.
— Я просто хочу, чтобы ты думала о нашем будущем, — Сергей смягчился, но в его голосе всё равно звучали менторские нотки. — О детях, которых мы планируем. О новой машине.
Валерия чуть не поперхнулась чаем.
«О детях? О машине? А как насчёт той суммы, которую ты ежемесячно отправляешь мамочке? Её бы хватило и на детей, и на машину, и на квартиру побольше!»
Но она лишь кивнула и улыбнулась:
— Конечно, милый. Я всё понимаю.
Сергей подошёл, обнял её за плечи:
— Вот и хорошо. Пойми, я просто забочусь о нас.
Валерия прильнула к нему, пряча лицо. Она знала, что долго так продолжаться не может. Котёл уже кипел, и скоро пар сорвёт крышку.
— Лера, ты бы хоть салфеточки новые купила к приходу гостей, — Зинаида Алексеевна поджала губы, разглядывая сервировку стола. — Эти уже совсем выцвели.
Валерия медленно досчитала до пяти, прежде чем ответить. Воскресный обед со свекровью превращался в еженедельную пытку.
— Зинаида Алексеевна, эти салфетки я купила в прошлое воскресенье. Специально для вашего визита.
— Неужели? — свекровь театрально приподняла брови. — Наверное, некачественные. Я вот в своём любимом магазине беру, они годами цвет держат.
Сергей, расставлявший тарелки, сделал вид, что не слышит этого диалога. Как всегда.
— Присаживайся, мам, — он отодвинул для неё стул. — Лера приготовила сегодня такой куриный суп. Пальчики оближешь.
— Надеюсь, не из кубиков этих отравленных? — Зинаида Алексеевна поправила идеально уложенные седые волосы. — Ненавижу эту химию.
— Из домашнего бульона, — процедила Валерия, разливая суп по тарелкам. — Три часа варила.
Свекровь кивнула с таким видом, будто оказала великую милость, согласившись попробовать стряпню невестки. Валерия поймала себя на мысли, что представляет, как выливает кастрюлю супа на голову этой самодовольной женщины.
Зинаида Алексеевна жила в трёхкомнатной квартире в центре города — наследство от покойного мужа, работавшего главным инженером на крупном заводе. Имела дачу в престижном пригороде и четырёхлетнюю «Тойоту». Пенсия у неё была выше средней, плюс какие-то льготы как вдове заслуженного работника промышленности. О финансовых трудностях речи никогда не шло. Наоборот, Зинаида Алексеевна любила при каждом удобном случае упомянуть о своей обеспеченности.
— А я, представляете, вчера себе новую шубу присмотрела, — как по заказу начала она, пробуя суп. — Норковую, цвета «графит». Такая элегантная! Продавщица сказала, что мне очень идёт.
— Мама, у тебя же есть шуба, — заметил Сергей.
— Серёженька, той уже три года! — Зинаида Алексеевна всплеснула руками. — Она уже не модная. А женщина в любом возрасте должна выглядеть достойно.
Валерия сжала под столом кулаки. Новая норковая шуба — это минимум двести тысяч. Как раз те самые деньги, которые Сергей перевёл матери за последние три месяца.
— И сколько стоит такая шуба? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Лера, о таких вещах не спрашивают, — Зинаида Алексеевна поморщилась. — Это неприлично.
— Просто интересно, — Валерия улыбнулась. — Может, и я себе такую же присмотрю.
Свекровь окинула невестку оценивающим взглядом:
— Тебе пока рановато такие вещи носить. Да и… — она сделала паузу, — не с твоими расходами на туфельки-сумочки.
Сергей поперхнулся супом. Валерия замерла с ложкой в руке.
— Что вы имеете в виду, Зинаида Алексеевна?
— Серёженька рассказывал, что ты очень любишь покупать дорогие вещи, — свекровь промокнула губы салфеткой. — Это, конечно, твоё право. Но когда семья только начинает совместную жизнь, нужно быть экономнее.
Валерия медленно повернулась к мужу:
— Серёженька рассказывал?
Сергей покраснел и уткнулся в тарелку:
— Я просто упомянул, что ты купила новые туфли…
— И сумку, и платье, и ещё какие-то безделушки, — подхватила Зинаида Алексеевна. — Серёжа переживает, что вы так никогда не накопите на свой дом.
Валерия почувствовала, как внутри всё закипает. Значит, муж обсуждает с мамой её покупки? Те самые покупки, которые она делает на свои, заработанные тяжёлым трудом деньги? При этом сам ежемесячно отстёгивает матери кругленькую сумму и молчит об этом?
— А вы не думаете, Зинаида Алексеевна, — медленно произнесла Валерия, — что на дом можно было бы накопить быстрее, если бы некоторые люди не тратили деньги на… Чужие нужды?
— Что ты имеешь в виду? — свекровь нахмурилась.
— Ничего, — Валерия встала из-за стола. — Просто мысли вслух. Извините, мне нужно проверить второе.
Она ушла на кухню, чувствуя, как дрожат руки от сдерживаемой ярости. За спиной послышался шёпот Сергея:
— Мама, зачем ты начала этот разговор?
— А что такого? — так же шёпотом, но достаточно громко ответила Зинаида Алексеевна. — Она должна понимать, что семья — это ответственность. Не всё же на тряпки тратить.
Валерия стиснула зубы и с грохотом поставила форму с запеканкой на стол. Терпение подходило к концу. Ещё немного — и она выскажет всё, что накипело за эти месяцы.
— Опять? Серьёзно? — Сергей встретил Валерию в прихожей, демонстративно указывая на пакет из магазина. — Мы же говорили об этом неделю назад!
Валерия чувствовала, как последняя капля терпения испаряется. Этот день на работе выдался особенно тяжёлым, а теперь ещё и дома начинается.
— Да, Серёж, опять. Я купила себе новый костюм, потому что на следующей неделе международная конференция, где я буду представлять нашу компанию.
— И сколько на этот раз? — Сергей скрестил руки на груди.
— Тридцать пять тысяч, — Валерия прошла мимо него в комнату.
— Тридцать пять?! — он пошёл следом. — Ты с ума сошла? Это же почти половина твоей зарплаты!
Что-то внутри Валерии оборвалось. Она медленно повернулась к мужу:
— Можешь засунуть эти деньги, милый, себе в одно место! Или ещё лучше — маме своей их пойди отдай!
Сергей побледнел:
— Что ты сказала?
— Ты прекрасно слышал! — Валерия больше не сдерживалась. — Думаешь, я не знаю про твои ежемесячные переводы? Восемьдесят тысяч! Каждый месяц! Это, значит, можно, а мне костюм за свои же деньги купить нельзя?
— Откуда ты знаешь об этом? Ты шарилась в моём телефоне? — Сергей шагнул вперёд.
— Типа того! И в отличие от некоторых я не скрываю свой телефон и банковские приложения. И меня уже тошнит от твоего лицемерия!
— Я помогаю маме! Это нормально! — Сергей повысил голос.
— Нормально? — Валерия рассмеялась. — Твоя мать живёт в трёшке в центре, имеет машину и дачу. На прошлой неделе хвасталась новой норковой шубой за двести тысяч. И она нуждается в помощи?
— Не смей говорить так о моей матери!
— А как мне говорить? Она обсуждает мои траты на одежду, которую я покупаю на свои деньги, при этом спокойно принимает от тебя по восемьдесят тысяч ежемесячно! И ты, вместо того чтобы остановить этот цирк, поддакиваешь ей!
— Потому что она права! — выкрикнул Сергей. — Ты только и делаешь, что транжиришь деньги!
— Свои деньги, Серёжа! Свои! — Валерия подошла к нему вплотную. — Я зарабатываю их сама. Не клянчу из у тебя, как твоя мамочка и не беру из семейного бюджета. А ты? Ты даже не нашёл смелости рассказать мне про эти переводы!
— Я не обязан отчитываться…
— Нет, обязан! Потому что мы семья! Или ты думаешь, что семья — это только когда нужно контролировать расходы жены? А самому можно тихонько спускать деньги на прихоти матери?
Сергей стоял, сжав кулаки:
— Я не позволю тебе так говорить…
— О, конечно! Мамочка у нас святая! — Валерия развела руками. — Ты — маменькин сынок, который не способен построить собственную семью. Двуличный лицемер, который учит жену экономии, пока сам тайком отдаёт деньги матери!
— Заткнись! — рявкнул Сергей.
— Нет, не заткнусь! Потому что я больше не могу молчать! Хватит строить из себя рачительного хозяина. Ты просто не вылез из под маминой юбки. А мне надоело быть второй женщиной в твоей жизни после мамочки!
Сергей ударил кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнули чашки.
— Думай, что ты говоришь и как! Я забочусь о своей матери, а она заботится о нас, о нашем будущем!
— Заботится? — Валерия горько усмехнулась. — Она манипулирует тобой, а ты даже не видишь этого! Решает, что мне носить, как нам жить, и при этом без зазрения совести забирает твои деньги!
— Я сам решаю, кому и сколько давать! Это мои деньги! — Сергей был красным от гнева.
— Вот именно, Серёжа. Твои деньги! Как и мои — мои! Так какого чёрта ты устраиваешь мне допросы за каждую покупку?
В этот момент дверной звонок пронзительно разрезал воздух. Они оба замерли.
— Кто там ещё? — процедил Сергей.
Валерия подошла к двери и через глазок увидела Зинаиду Алексеевну.
— О, сюрприз! Твоя дражайшая мамочка пожаловала без приглашения.
Сергей бросился к двери и распахнул её.
— Мама? Что-то случилось?
Зинаида Алексеевна шагнула в квартиру, окинув невестку холодным взглядом:
— У вас тут за километр крики слышно. Что происходит?
— Ничего особенного, — Валерия скрестила руки на груди. — Просто выясняем, кто в этой семье должен быть на первом месте.
— Мама, не обращай внимания, — Сергей попытался увести мать в комнату. — Лера просто устала…
— Нет, Серёжа, я не устала, — Валерия преградила им путь. — Я всё прекрасно понимаю. И давно пора разобраться в этой ерунде. Зинаида Алексеевна, вы знаете, куда идут деньги вашего сына? На что вы покупаете свои норковые шубы и золотые украшения?
Свекровь выпрямилась, сверкнув глазами:
— Вот как ты заговорила! Серёжа помогает мне, потому что я его мать. Я его вырастила, выучила!
— И теперь решили, что он до конца жизни должен вам платить за это? — Валерия подошла ближе. — А вы не думали, что он теперь муж? Что у него своя семья?
— Я его семья! — отрезала Зинаида Алексеевна. — А ты… Ты просто транжиришь его деньги на тряпки!
— Свои деньги, Зинаида Алексеевна! Свои! Я работаю не меньше вашего сыночка, и всё, что я покупаю, оплачиваю сама. А вот вы…
— Мама, Лера, перестаньте! — Сергей встал между ними.
— Нет, пусть договорит! — Зинаида Алексеевна оттолкнула сына. — Смелости хватило только за спиной меня обсуждать?
— А вы смелая, да? — Валерия смотрела ей прямо в глаза. — Смелая, когда позволяете сыну отдавать вам восемьдесят тысяч каждый месяц, зная, что мы пытаемся накопить на собственный дом? Когда обсуждаете с ним мои расходы, вы тоже очень смелая!
— Я имею право знать, как живёт мой сын!
— Нет, не имеете! — Валерия повысила голос. — Он взрослый мужчина. Или должен им быть. Но вы превратили его в вечного мальчика, который бежит к мамочке с каждой проблемой!
Сергей схватил Валерию за плечо:
— Прекрати немедленно!
— Убери руки, — она стряхнула его ладонь. — Пока я сама их не убрала!
Валерия прошла в спальню, достала из шкафа сумку и начала складывать в неё документы и необходимые вещи.
— Что ты делаешь? — Сергей вошёл следом.
— Ухожу. К подруге. Потому что я не собираюсь жить в этом треугольнике.
— Лера, ты преувеличиваешь…
— Нет, Серёж, это ты недооцениваешь ситуацию, — она застегнула сумку. — Я готова была всё обсудить, решить вместе. Но ты предпочёл действовать за моей спиной. Обсуждать меня с матерью. Отдавать ей деньги тайком.
Зинаида Алексеевна появилась в дверях спальни:
— Серёжа, не позволяй ей собой манипулировать!
Валерия рассмеялась:
— Вот это да! Кто бы говорил о манипуляциях!
Она закинула сумку на плечо и направилась к выходу. У двери обернулась:
— Знаешь, Серёж, я выходила замуж за мужчину, а не за маменькиного сынка. Но, видимо, ошиблась. Так что живите дальше вдвоём. Вам же так хорошо вместе.
— Ты пожалеешь об этом! — крикнул Сергей ей вслед.
— Нет, — Валерия покачала головой. — Единственное, о чём я жалею — что не сделала этого раньше.
Она вышла, захлопнув за собой дверь. На лестничной площадке Валерия на секунду прислонилась к стене, переводя дыхание. Потом выпрямилась и пошла вниз по лестнице. Без слёз, без сожаления. Только с острым чувством освобождения.
За спиной она слышала приглушённые голоса Сергея и его матери, но уже не разбирала слов. Да и какая теперь разница? Этот спектакль окончен навсегда…
