Елена стояла перед зеркалом и любовалась новым платьем. Бирюзовый шёлк переливался в лучах утреннего солнца, подчёркивая цвет глаз. Сегодня они с мужем Андреем идут в гости к его маме, Нине Васильевне.
— Красавица моя, — сказал Андрей, обнимая жену сзади. — Мама будет в восторге.
— Надеюсь, — улыбнулась Елена. — Знаешь, как я волнуюсь перед встречами с твоей мамой.
— Да брось! Она же тебя обожает!
И это была правда. Нина Васильевна действительно относилась к невестке с особой теплотой. Может, даже слишком особой.
Дом свекрови встретил их ароматом свежей выпечки и звуками классической музыки. Нина Васильевна открыла дверь в элегантном домашнем платье собственного пошива — как всегда, безупречно сидящем по фигуре.
— Деточки мои! — она расцеловала их в обе щеки. — Проходите, проходите! Я как раз пирог из духовки достала.
В гостиной пахло лавандой и ванилью. На столе красовался торт, украшенный сахарными розочками, которые Нина Васильевна лепила сама. Рядом лежали новые вязаные салфетки — тонкая работа, каждая петелька на месте.
— Нина Васильевна, как у вас всё красиво! — восхитилась Елена, оглядывая комнату.
— Ах, Леночка, это пустяки, — скромно отмахнулась свекровь. — Руки сами просят работы. Не могу сидеть без дела.
Действительно, руки у Нины Васильевны были золотые. В доме не было ни одной покупной вещи — всё сшито, связано, вышито её руками. Даже шторы она ткала сама на старинном станке, доставшемся от бабушки.
— Мам, а что это у тебя новенькое? — спросил Андрей, указывая на изящную шкатулку на комоде.
— Ой, это я из остатков ткани сделала, — Нина Васильевна подошла к шкатулке, нежно погладила её крышку. — Такая красивая ткань была, жалко выбрасывать.
Елена присмотрелась. Ткань действительно была красивая — с мелким цветочным узором. Что-то знакомое в этом рисунке…
— Садитесь за стол, — позвала Нина Васильевна. — Всё остынет.
Обед прошёл в обычной атмосфере. Нина Васильевна расспрашивала о работе, планах на отпуск, интересовалась здоровьем. Как всегда, была внимательной и заботливой.
— Леночка, а платье у тебя какое красивое! — сказала она, наливая чай. — Где покупала?
— В том бутике на Тверской, помните, я вам рассказывала?
— Ах да, конечно! Цвет тебе очень идёт. Прямо как море летом.
После обеда Нина Васильевна, как обычно, показала свои новые работы. Вязаный жакет изумительной красоты, вышитые подушки, новое лоскутное одеяло.
— Мама, ты просто волшебница, — восхищался Андрей. — Откуда у тебя столько идей?
— Да что ты, сынок. Просто люблю красоту создавать. Дом должен быть уютным, тёплым.
Елена рассматривала работы свекрови и не могла не восхищаться. Действительно, мастерство высочайшего уровня. Каждая вещь — произведение искусства.
Домой они вернулись вечером, довольные и сытые. Елена повесила платье в шкаф, приняла душ и легла спать с приятным чувством хорошо проведённого дня.
Утром, собираясь на работу, она достала платье и ахнула. На подоле зияла дыра размером с пятирублёвую монету. Аккуратная, круглая, словно вырезанная ножницами.
— Андрей! — позвала она мужа. — Посмотри на это!
— Что случилось? — он вышел из ванной с зубной щёткой в руках.
— Платье испорчено! Вчера всё было нормально!
Андрей осмотрел дыру, нахмурился:
— Странно. Может, зацепилась за что-то?
— За что? Я же аккуратно его повесила!
— Не знаю. Может, моль?
— Какая моль делает такие ровные дыры?
Елена расстроилась не на шутку. Платье было дорогим, любимым. И главное — совершенно новым.
— Ладно, — вздохнула она. — Что теперь делать? На работу в чём идти?
— Надень что-нибудь другое. А платье в ателье отнеси, может, зашьют незаметно.
Но в ателье сказали, что дыра слишком большая для незаметной штопки. Платье было испорчено безвозвратно.
Через неделю они снова поехали к Нине Васильевне. На этот раз Елена надела простую чёрную блузку и юбку — жалко было рисковать чем-то дорогим.
— Леночка, что-то ты сегодня скромно одета, — заметила свекровь. — Не заболела?
— Нет, просто… то платье, в котором была в прошлый раз, испортилось.
— Ой, как жалко! Что случилось?
Елена рассказала про дыру. Нина Васильевна очень сочувствовала, качала головой, сокрушалась.
— Какая неприятность! А платье такое красивое было! — она задумалась. — Знаешь что, у меня есть похожая ткань. Если хочешь, сошью тебе новое.
— Не стоит, Нина Васильевна. Вы и так много работаете.
— Да что ты! Мне в радость! Только дай мерки снять.
Нина Васильевна достала сантиметр и принялась измерять Елену. Руки у неё были тёплые, мягкие, но почему-то Елена чувствовала себя неуютно. Словно её не измеряли, а ощупывали.
— Всё, готово, — сказала свекровь. — Через недельку приезжай — платье будет готово.
В тот вечер, вернувшись домой, Елена обнаружила, что из сумочки пропала новая помада. Дорогая, французская, которую она купила только вчера.
— Странно, — пробормотала она, перерывая сумку. — Куда могла деться?
— Что ищешь? — спросил Андрей.
— Помаду. Вчера купила, а сегодня нет.
— Может, в машине оставила?
Но в машине помады не было. Не было её и в карманах куртки. Просто исчезла.
— Наверное, выпала где-то, — решила Елена. — Жалко, дорогая была.
Через неделю они снова поехали к Нине Васильевне. Та встретила их с готовым платьем — точной копией испорченного, только ещё красивее.
— Нина Васильевна, это же чудо! — восхитилась Елена, примеряя платье. — Как вам удалось так точно повторить фасон?
— Опыт, деточка. Глаз намётанный.
Платье сидело идеально, словно шилось по Елене. Даже лучше оригинала.
— Спасибо вам огромное! Сколько я вам должна за ткань?
— Да что ты! Какие деньги между родными! Носи на здоровье.
В тот день Елена была особенно осторожна с новым платьем. Аккуратно повесила его в шкаф, проверила, чтобы не зацепилось ни за что.
Но утром обнаружила, что с платья исчезли все пуговицы. Все до одной. Остались только дырочки от ниток.
— Это уже не случайность, — сказала она Андрею. — Кто-то специально портит мои вещи.
— Кто? Зачем?
— Не знаю. Но это не может быть совпадением.
Андрей осмотрел платье, покачал головой:
— Действительно странно. Пуговицы не могут сами отвалиться все разом.
— Вот именно. Их срезали. Аккуратно, ножницами.
— Но кто? У нас же никого дома не было.
— Не знаю, — Елена задумалась. — Может, домработница?
— Зоя? Да она у нас уже пять лет работает! Зачем ей твои пуговицы?
— Тогда кто?
Они так и не смогли найти объяснение. Елена пришила новые пуговицы, но осадок остался.
В следующий раз к Нине Васильевне она поехала в старых джинсах и простой футболке. Ничего дорогого, ничего особенного.
— Что-то ты совсем перестала наряжаться, — заметила свекровь. — Раньше всегда такая элегантная была.
— Да вот, неприятности с одеждой. То дыра появится, то пуговицы пропадут.
— Ой, как странно! — Нина Васильевна всплеснула руками. — А может, это домработница? Они иногда… ну, ты понимаешь.
— Зоя? Не думаю. Она очень честная.
— Конечно, конечно. Просто подумалось. Бывает же такое.
После обеда Нина Васильевна показала новую работу — изумительный шарф из тончайшей шерсти.
— Какой красивый! — восхитилась Елена. — А цвет какой необычный!
— Да, мне тоже нравится. Такой редкий оттенок.
Елена присмотрелась. Цвет действительно был необычный — сложный, переливчатый. Очень похожий на… на её шарф от Hermès, который пропал месяц назад.
— Нина Васильевна, а где вы такую пряжу покупали?
— Ой, не помню уже. В каком-то магазине. А что?
— Просто интересно. Очень красивый цвет.
Но сомнения закрались в душу. Слишком уж похожий цвет. И фактура тоже знакомая.
Дома Елена перерыла весь шкаф, но шарфа так и не нашла. Он точно пропал. А у Нины Васильевны появился новый, очень похожий.
— Андрей, — сказала она мужу, — а твоя мама где обычно пряжу покупает?
— Не знаю. В магазинах, наверное. А что?
— Просто интересно. У неё сегодня шарф был очень красивый.
— Мама у нас мастерица. Умеет красивые вещи выбирать.
Елена кивнула, но мысли продолжали крутиться в голове. Слишком много совпадений.
Через месяц пропали серьги. Золотые, с жемчугом, подарок Андрея на годовщину свадьбы. Елена точно помнила, что положила их в шкатулку, но утром их там не было.
— Может, в другое место положила? — предположил Андрей.
— Нет, я всегда в одно место кладу.
Они перерыли всю квартиру, но серёг не нашли.
— Нужно заявление в полицию подавать, — сказал Андрей. — Это уже кража.
— Но кто мог украсть? Зоя? Не верю.
— Тогда кто? Сами серьги не ушли.
В следующий визит к Нине Васильевне Елена внимательно осматривала всё вокруг. И заметила в серванте знакомый блеск.
— Нина Васильевна, а серьги у вас красивые, — сказала она как бы невзначай.
— Серьги? — свекровь слегка растерялась. — Ах, эти! Да, красивые. Старые ещё, бабушкины.
Но Елена видела — это её серьги. Точно её. С характерной царапинкой на одной из жемчужин.
— Можно посмотреть поближе?
— Конечно, конечно.
Нина Васильевна достала серьги из серванта. Елена взяла их в руки и убедилась окончательно — это точно её украшения.
— Красивые, — сказала она, сдерживаясь. — Очень похожи на мои, которые недавно пропали.
— Да? — Нина Васильевна быстро взяла серьги обратно. — Какое совпадение!
— Да, удивительное.
Елена больше ничего не сказала, но решение созрело окончательно. Нужно было выяснить правду.
На следующей неделе она специально забыла у свекрови телефон. Через час вернулась, якобы за забытой вещью.
— Ой, Нина Васильевна, я телефон забыла!
— Заходи, заходи, — послышался голос из глубины квартиры.
Елена прошла в прихожую и замерла. Дверь в гостиную была приоткрыта, и она видела, как Нина Васильевна сидит за столом с её пальто в руках. В руках у свекрови были маленькие ножницы, и она аккуратно срезала пуговицы.
— Что вы делаете? — спросила Елена, входя в комнату.
Нина Васильевна вздрогнула, быстро спрятала ножницы:
— Ой, Леночка! Ты меня напугала!
— Что вы делаете с моим пальто?
— Я… я просто хотела пуговицу поправить. Она болталась.
— Поправить? Вы её срезали!
— Нет, что ты! Просто… ниточку подрезала.
Но Елена уже видела на столе несколько срезанных пуговиц. Красивых, перламутровых, с её пальто.
— Нина Васильевна, зачем вы это делаете?
Свекровь опустила глаза, руки её дрожали:
— Я не знаю, Леночка. Не знаю, что на меня находит.
— Это вы портили мои вещи? Крали украшения?
— Я… я не хотела. Просто… не могу остановиться.
Елена села напротив свекрови:
— Нина Васильевна, объясните мне. Почему?
— Не знаю, — прошептала та. — Когда вижу твои красивые вещи, что-то внутри переворачивается. Хочется… хочется их взять.
— Но зачем? У вас же всё есть!
— Есть. Но это не то. Твои вещи… они особенные.
— Чем особенные?
Нина Васильевна помолчала, потом тихо сказала:
— Они твои. А ты… ты такая красивая, молодая. У тебя всё впереди.
— Нина Васильевна, при чём тут это?
— При том, что я завидую. Завидую своей невестке. Как это стыдно!
Елена не знала, что сказать. Она ожидала чего угодно, но не такого признания.
— Завидуете? Чему?
— Всему. Молодости, красоте, тому, что у тебя вся жизнь впереди. А я… я уже старая, никому не нужная.
— Но вы же мастерица! У вас золотые руки!
— Руки… — Нина Васильевна посмотрела на свои ладони. — Да, руки у меня умелые. Но что толку? Андрей теперь к тебе больше привязан, чем ко мне.
— Это же естественно! Я его жена!
— Знаю. Но раньше он только мне рассказывал о своих делах, только со мной советовался. А теперь…
— Теперь у него семья.
— Да. И я чувствую себя лишней.
Елена начала понимать. Нина Васильевна боялась потерять сына, ревновала его к жене. И эта ревность выливалась в странную форму — воровство вещей невестки.
— Нина Васильевна, а что вы делали с моими вещами?
— Переделывала. Шила из них что-то новое.
— И дарили Андрею?
— Да. Говорила, что сама сшила. Он так радовался…
Елена вспомнила все подарки, которые Нина Васильевна дарила сыну последние месяцы. Шарф, жилет, даже носовые платки с вышивкой. Всё это было сшито из её, Елениных, вещей.
— Покажите мне свой шкаф, — попросила она.
— Зачем?
— Хочу посмотреть, что ещё там есть.
Нина Васильевна нехотя провела её в спальню, открыла шкаф. На полках лежали аккуратно сложенные вещи — и среди них Елена узнала свои.
Пропавший шарф от Hermès, теперь наполовину распущенный. Из его нитей была связана шапочка для Андрея. Её любимая блузка, разрезанная на лоскуты — из них сшили наволочки. Даже нижнее бельё было здесь, превращённое в какие-то непонятные рукодельные изделия.
— Боже мой, — прошептала Елена. — Сколько всего…
— Я хотела вернуть, — сказала Нина Васильевна. — Но уже переделала. Не могла же я отдать тебе лоскуты.
— А серьги? Где мои серьги?
— В серванте. Я их не трогала, просто… любовалась иногда.
Елена достала серьги, убрала в сумку. Потом повернулась к свекрови:
— Нина Васильевна, вам нужна помощь.
— Какая помощь?
— Психологическая. То, что вы делаете, это болезнь. Клептомания.
— Я не больная! — вспыхнула Нина Васильевна. — Просто… не могла остановиться.
— Именно это и есть болезнь. Когда человек не может контролировать свои действия.
— Что теперь будет? Ты расскажешь Андрею?
Елена задумалась. С одной стороны, муж должен знать правду. С другой — это его мать, и новость может его сильно ранить.
— Не знаю, — честно призналась она. — Мне нужно подумать.
— Пожалуйста, не говори ему! Он так расстроится!
— А я должна молчать? Терпеть, что вы крадёте мои вещи?
— Я больше не буду! Обещаю!
— Нина Васильевна, вы же сами сказали — не можете остановиться.
— Смогу! Теперь, когда ты знаешь, смогу!
Елена покачала головой:
— Так не бывает. Болезнь сама не проходит.
— Тогда что делать?
— Лечиться. Идти к врачу.
— К психиатру? Ни за что!
— Не к психиатру. К психологу. Есть специалисты, которые помогают людям с такими проблемами.
Нина Васильевна молчала, обдумывая предложение.
— А если я откажусь?
— Тогда придётся рассказать Андрею. И, возможно, обратиться в полицию.
— В полицию? — свекровь побледнела. — За что?
— За кражу. Технически вы воровали мои вещи.
— Но я же не продавала их! Не наживалась!
— Это не важно. Кража есть кража.
Нина Васильевна опустилась в кресло, закрыла лицо руками:
— Что же я наделала… Как стыдно…
Елена подошла, положила руку на плечо свекрови:
— Нина Васильевна, это болезнь. Вы не виноваты в том, что заболели. Но виноваты будете, если не станете лечиться.
— А ты… ты сможешь меня простить?
— Смогу. Если вы обратитесь за помощью.
— И Андрею не расскажешь?
— Пока не расскажу. Но если воровство повторится…
— Не повторится! Я обещаю!
— Обещания тут не помогут. Нужно лечение.
Нина Васильевна кивнула:
— Хорошо. Найди мне этого психолога.
Елена нашла специалиста, который работал с людьми, страдающими клептоманией. Доктор Смирнов принимал в частной клинике, имел хорошие отзывы.
— Нина Васильевна, я записала вас на приём, — сказала она свекрови по телефону.
— Когда?
— Завтра в три часа.
— А ты пойдёшь со мной?
— Если хотите.
— Хочу. Одной страшно.
На следующий день они вместе поехали к врачу. Доктор Смирнов оказался приятным мужчиной средних лет, говорил спокойно и доброжелательно.
— Нина Васильевна, расскажите, когда у вас начались проблемы с контролем над желанием брать чужие вещи?
— Не знаю точно. Месяцев шесть назад, наверное.
— А что происходило в вашей жизни в тот период?
— Ничего особенного. Сын женился, внуков пока нет…
— То есть в семье произошли изменения?
— Ну… да. Андрей стал реже приезжать. Больше времени с женой проводит.
— И как вы это переживали?
— Тяжело. Мы с ним всегда были очень близки. А тут вдруг…
— Вдруг появился кто-то, кто стал важнее вас?
— Да, — прошептала Нина Васильевна.
Доктор кивнул:
— Понятно. А почему вы брали именно вещи невестки?
— Не знаю. Когда видела их, что-то внутри сжималось. Хотелось… присвоить.
— Что вы чувствовали, когда брали эти вещи?
— Сначала — облегчение. Потом — стыд.
— А что делали с украденным?
— Переделывала. Шила что-то новое и дарила сыну.
— То есть через эти вещи вы пытались вернуть близость с сыном?
Нина Васильевна задумалась:
— Наверное… да.
Доктор объяснил, что клептомания часто развивается на фоне стресса, депрессии или чувства потери контроля над жизнью. В случае Нины Васильевны триггером стал страх потерять сына.
— Но я же не хотела навредить Елене, — сказала она. — Я её люблю.
— Конечно, не хотели. Но подсознательно воспринимали её как соперницу.
— И что теперь делать?
— Лечиться. Это займёт время, но болезнь излечима.
Доктор назначил курс психотерапии и лёгкие антидепрессанты. Объяснил, что процесс выздоровления может занять несколько месяцев.
— Главное — не стесняться обращаться за помощью, если почувствуете, что не справляетесь, — сказал он.
По дороге домой Нина Васильевна была молчаливой.
— О чём думаете? — спросила Елена.
— О том, какая я дура. Чуть семью не разрушила из-за своих глупых страхов.
— Не дура. Больная. А больных лечат, а не осуждают.
— Елена, а ты правда меня простишь?
— Уже простила.
— Но как? Я же столько твоих вещей испортила!
— Вещи — это не главное. Главное, что вы признали проблему и готовы её решать.
— А Андрею когда расскажем?
— Когда вы будете готовы. Спешить некуда.
Лечение шло медленно, но верно. Нина Васильевна регулярно ходила к психологу, принимала лекарства. Постепенно приступы клептомании становились реже и слабее.
Через месяц она сама предложила рассказать Андрею правду.
— Сын должен знать, — сказала она. — Не хочу больше врать.
Андрей воспринял новость тяжело. Сначала не поверил, потом разозлился, потом расстроился.
— Мам, как ты могла? — спрашивал он. — Зачем?
— Не знаю, сынок. Болела я.
— Но ты же понимала, что делаешь?
— Понимала. Но остановиться не могла.
Елена объяснила мужу суть болезни, рассказала о лечении. Постепенно Андрей начал понимать.
— Главное, что мама лечится, — сказал он. — И больше не повторится.
— Не повторится, — пообещала Нина Васильевна.
Через полгода лечения доктор Смирнов сказал, что кризис миновал.
— Нина Васильевна, вы большая молодец, — похвалил он. — Справились с болезнью.
— Совсем справилась?
— Почти. Теперь главное — не допускать стрессов и регулярно приходить на поддерживающие сеансы.
— Обязательно буду приходить.
В отношениях с Еленой тоже наметились позитивные изменения. Нина Васильевна стала более открытой, перестала ревновать сына к жене.
— Леночка, — сказала она как-то, — я хочу тебе кое-что подарить.
— Что?
— Новое платье. Сошью специально для тебя.
— Нина Васильевна, не нужно. Вы и так много для меня делаете.
— Нужно. Хочу загладить вину.
— Вина уже заглажена.
— Не совсем. Позволь мне сшить платье. Из новой ткани, которую сама куплю.
Елена согласилась. Нина Васильевна сшила ей изумительное платье — лучшее из всех, что у неё были.
— Спасибо, — сказала Елена, примеряя обновку. — Оно прекрасно.
— Это тебе спасибо. За терпение, за понимание.
— За что?
— За то, что не бросила меня. Помогла выздороветь.
— Мы же семья, Нина Васильевна. А в семье друг друга не бросают.
Свекровь обняла невестку:
— Какое счастье, что Андрей тебя нашёл.
— И мне повезло с семьёй, — ответила Елена. — Особенно со свекровью, у которой действительно золотые руки.
— Золотые, — согласилась Нина Васильевна. — Но теперь они работают только во благо.
И это была правда. Больше никаких краж, никаких секретов. Только честность, любовь и взаимопонимание.
А руки у Нины Васильевны действительно остались золотыми. Просто теперь они создавали красоту, а не разрушали чужое счастье.
