— Галочка, милая, это же надо ставить фарфор на деревянную подставку. Такая посуда оставляет следы на столешнице, — произнесла Олеся Анатольевна с едва заметной улыбкой, аккуратно передвигая чашку на маленькую салфетку.
Галина молча наблюдала, как свекровь хозяйничает на её кухне, мысленно считая до десяти. Это был уже пятый «совет» за последние пятнадцать минут их встречи.
— Я вот сыну всегда говорила: культура быта создаёт культуру души, — продолжала Олеся Анатольевна, оглядывая кухню оценивающим взглядом. — Раньше, в приличных домах, к таким вещам относились внимательнее.
Ян, сидевший напротив, уткнулся в телефон, делая вид, что полностью поглощён сообщениями с работы. Галина бросила на мужа выразительный взгляд, но тот лишь слегка пожал плечами — привычный жест, означавший «ты же знаешь, какая она».
— У нас свои традиции, Олеся Анатольевна, — наконец ответила Галина, стараясь говорить ровно.
— Конечно-конечно, — свекровь снисходительно улыбнулась. — Просто я выросла в семье, где определённые правила соблюдались неукоснительно. Это вопрос воспитания.
Вопрос воспитания. Галина слышала эту фразу не менее сотни раз за два года брака. Каждый раз она звучала как вердикт – Галина не соответствовала стандартам «хорошего воспитания» семьи Клименко.
— Яночка, милый, я чуть не забыла! — внезапно оживилась Олеся Анатольевна. — В субботу у Веры Павловны небольшой музыкальный вечер. Ты же помнишь Веру? Она будет рада вас видеть. Культурные люди, интересные разговоры…
Ян наконец оторвался от телефона:
— Мама, у нас в субботу свои планы. Мы же говорили об этом.
— Какие могут быть планы важнее общения в приличном обществе? — недоуменно подняла брови Олеся Анатольевна. — Тем более, там будет Сергей Витальевич, директор строительной компании. Тебе полезно завести такое знакомство.
Галина встала и начала собирать чашки со стола.
— Мы уже обещали друзьям, что проведем вечер с ними, — сказала она твердо.
— Ах, эти ваши друзья… — Олеся Анатольевна изобразила вежливую улыбку. — Конечно, молодежь любит шумные компании. Просто жаль упускать такую возможность для карьеры Яна.
Это был типичный приём свекрови — вроде бы забота о сыне, но с обязательным намёком на то, что невестка мешает его успеху.
— Она просто невыносима! — воскликнула Галина, когда за Олесей Анатольевной закрылась дверь. — Каждый раз одно и то же. Приходит без предупреждения и начинает командовать, словно мы в её доме.
Ян устало вздохнул:
— Галь, она просто хочет помочь. По-своему заботится.
— Забота не должна выглядеть как постоянное осуждение, — Галина присела рядом с мужем. — Два года, Ян. Два года я пытаюсь соответствовать стандартам твоей мамы. Но что бы я ни делала — всегда недостаточно хорошо, недостаточно правильно, недостаточно… аристократично.
— Она старой закалки, — Ян обнял жену за плечи. — У неё были непростые отношения с собственной свекровью, возможно, отсюда эти требования.
— Это не оправдание постоянным нравоучениям. А ты… ты всегда молчишь, когда она начинает свои замечания.
Ян виновато опустил голову:
— Знаешь, с детства было проще соглашаться, чем спорить. Она всегда знала всё лучше всех.
Галина помнила рассказы мужа о его детстве — бесконечные уроки музыки, которые он ненавидел, обязательные дополнительные занятия иностранными языками, постоянное давление быть лучшим. Олеся Анатольевна создавала «образцового сына» по собственным стандартам, не особо интересуясь его желаниями.
— Завтра приезжает Андрей, — неожиданно сказал Ян, меняя тему. — Останется на пару недель.
Лицо Галины просветлело. Брат Яна, в отличие от его матери, был открытым и простым в общении человеком. С ним она чувствовала себя свободнее.
— Отлично! Давно его не видели.
— Только… — Ян замялся, — мама хочет устроить семейный ужин по случаю его приезда. У нас.
Галина резко повернулась к мужу:
— И ты согласился, не спросив меня?
— Она уже сказала Андрею. Я не хотел создавать неловкость.
— Замечательно! Значит, моё мнение снова никого не интересует. Олеся Анатольевна решает, а мы подчиняемся?
— Галь, это просто ужин…
— Нет, Ян. Это не просто ужин. Это очередной способ твоей мамы показать, что в нашем доме главная — она. И с каждым разом она заходит всё дальше.
Издательство, где работала Галина, располагалось в старинном здании в центре города. Обычно работа приносила ей удовольствие, но сегодня она никак не могла сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к предстоящему ужину и неизбежным замечаниям свекрови.
— Земля вызывает Галину! — перед её столом стояла Марина, новая редактор отдела современной прозы. — Третий раз спрашиваю, идёшь на обед?
— Прости, задумалась, — Галина улыбнулась.
В кафе напротив издательства Марина внимательно выслушала историю взаимоотношений с Олесей Анатольевной.
— И ты всё это терпишь? — удивилась она, когда Галина закончила рассказ.
— А что делать? Она мать Яна.
— При чём тут это? — Марина энергично размешивала салат. — Взрослые люди выстраивают взрослые отношения. Если ты позволяешь ей командовать в твоём доме — она будет командовать.
— Легко сказать.
— Легко сделать! — перебила Марина. — Чёткие границы. «Спасибо за совет, но мы решим сами». «В нашем доме мы придерживаемся своих правил». «Это наше решение». Повторяй как мантру.
Галина грустно улыбнулась:
— Ты не представляешь, какая она. За внешней вежливостью — сталь. И Ян… он всегда отмалчивается.
— Тогда начинай с себя. Иначе через пять лет будешь спрашивать у свекрови разрешения сходить в магазин.
Слова Марины не выходили из головы Галины весь день. Может, стоит попробовать? В конце концов, хуже уже не будет.
Ужин в честь приезда Андрея начался на удивление спокойно. Олеся Анатольевна, видимо, решила продемонстрировать сыну, какая она заботливая мать и свекровь. Она даже похвалила сервировку стола, хотя и добавила, что «скатерть можно было бы выбрать поизысканнее».
Андрей выглядел отдохнувшим и загорелым после командировки в южный регион.
— Как вы тут без меня? — спросил он, подмигнув Галине. — Мама ещё не заставила вас перестроить квартиру по фэншуй?
— Андрюша, что за глупости! — притворно возмутилась Олеся Анатольевна. — Я лишь иногда даю ребятам полезные советы. Молодой семье нужна поддержка.
— Ага, особенно когда об этой поддержке не просят, — пробормотал Андрей, за что получил предупреждающий взгляд от брата.
После основного блюда Олеся Анатольевна деликатно промокнула губы салфеткой и перешла в наступление:
— Кстати, Галочка, я хотела спросить… Ты не думала сменить работу? Издательство — это, конечно, интересно, но зарплаты там невысокие. А ведь вам с Яном нужно думать о будущем, о более просторной квартире…
— Меня устраивает моя работа, Олеся Анатольевна, — ответила Галина, вспоминая совет Марины. — Это моё решение.
— Конечно-конечно, — покивала свекровь. — Просто Вера Павловна говорила, что в школе искусств, где она преподаёт, открывается вакансия административного директора. С твоим образованием…
— Мама, — неожиданно вмешался Ян, — Галя любит свою работу. Давай не будем это обсуждать.
Олеся Анатольевна слегка приподняла брови, но сменила тему:
— А вы слышали, что Соколовы переезжают в новый дом? Такое чудесное место, настоящее родовое гнездо. Я всегда говорила, что семейные традиции нужно сохранять…
И она погрузилась в подробный рассказ о достоинствах дома семьи Соколовых, которых никто из присутствующих не знал.
Андрей поймал взгляд Галины и едва заметно закатил глаза. Этот немой обмен не укрылся от Олеси Анатольевны.
— Что-то не так, Андрюша? — голос свекрови стал прохладнее.
— Всё прекрасно, мама. Просто удивительно, как хорошо ты осведомлена о жизни людей, с которыми мы даже не знакомы.
— В приличном обществе принято интересоваться окружающими, — отрезала Олеся Анатольевна. — Жаль, что тебя больше занимают командировки, чем поддержание семейных связей.
Галина заметила, как напрягся Андрей. За внешним спокойствием скрывалась старая обида — Олеся Анатольевна никогда не одобряла его выбор карьеры вместо семейной жизни.
— А я думаю, что в приличном обществе принято уважать выбор других людей, — сказала Галина, удивляясь собственной смелости.
Воцарилась тишина. Олеся Анатольевна медленно поставила бокал.
— Уважение к старшим — тоже часть хорошего воспитания, — произнесла она тоном учительницы, отчитывающей нерадивую ученицу. — Но что я могу знать о современных нравах…
Через неделю после семейного ужина ситуация неожиданно обострилась. Ян был на работе, а Галина взяла отгул, чтобы закончить редактирование срочной рукописи дома. Звонок в дверь раздался около одиннадцати утра.
На пороге стояла Олеся Анатольевна в компании элегантной женщины примерно её возраста.
— Галочка, милая, надеюсь, мы не помешаем? — защебетала свекровь, проходя в квартиру. — Познакомься, это Вера Павловна, моя давняя подруга. Я так много рассказывала ей о вас с Яном!
Галина с трудом сдержала вздох. Работа над рукописью откладывалась.
— Добрый день, — она натянуто улыбнулась. — Проходите, но у меня не так много времени — срочная работа.
— Ах, работа подождёт! — отмахнулась Олеся Анатольевна. — Вера специально приехала на эту сторону города, чтобы взглянуть на вашу квартиру. Я так расхваливала ваш вкус!
Это было откровенной ложью — свекровь никогда не упускала случая покритиковать их интерьер. Но сейчас, видимо, нужно было произвести впечатление на подругу.
— Милая квартирка, — протянула Вера Павловна, оценивающе оглядывая гостиную. — Немного эклектично, но в этом есть своё… очарование.
— Молодёжь любит смешивать стили, — снисходительно заметила Олеся Анатольевна. — Хотя я всегда говорю Галочке, что классика никогда не выходит из моды.
Следующий час превратился в экскурсию по квартире, сопровождаемую комментариями двух «экспертов». Каждый угол, каждый предмет интерьера подвергался оценке.
— А здесь, Верочка, они решили поставить этот современный диван. Я предлагала что-то более основательное, в стиле модерн, но молодежь сейчас так падка на новинки…
Галина следовала за ними, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Когда дамы добрались до спальни и начали обсуждать расположение кровати, её терпение лопнуло.
— Олеся Анатольевна, Вера Павловна, — произнесла она твёрдо, — мне нужно вернуться к работе. Может быть, вы продолжите ваш визит в другой раз?
— Но мы только начали! — удивилась свекровь. — Вера ещё не видела кухню. А ей так интересны детали интерьера!
— У меня действительно срочная работа, — повторила Галина. — Дедлайн сегодня вечером.
— Дедлайн, — повторила Олеся Анатольевна с лёгкой гримасой. — Как официально. Раньше просто говорили «срок сдачи». Всё эти новомодные словечки…
— Конечно-конечно, работа важнее, — вмешалась Вера Павловна. — Олечка, мы зайдём в другой раз. Думаю, Галина не будет возражать?
Это был не вопрос, а утверждение. Галина поняла, что её только что поставили перед фактом — визиты продолжатся.
— Представляешь, они ходили по квартире и обсуждали каждую мелочь! — рассказывала Галина Марине за обедом. — Как будто это музей, а не наш дом!
— И что ты сделала? — спросила Марина.
— Вежливо выпроводила. Что ещё я могла сделать?
— Например, сразу сказать, что сейчас неподходящее время для визитов. Или что ты не приглашала посторонних осматривать твой дом.
— Легко говорить, — вздохнула Галина. — Ты не представляешь, какой скандал устроит Олеся Анатольевна, если с ней обойтись «неподобающе».
— Боишься скандала? — Марина откинулась на спинку стула. — Тогда будь готова к тому, что они продолжат вести себя так и дальше. Более того — станет только хуже.
Предсказание Марины сбылось быстрее, чем можно было ожидать. Визиты Олеси Анатольевны в компании Веры Павловны стали регулярными. Теперь они не просто осматривали квартиру — они начали давать конкретные «рекомендации».
— Галочка, вот тут однозначно нужна другая люстра. Эта слишком современная для такой гостиной.
— Ты знаешь, в приличных домах сейчас возвращаются к традиционным материалам. Пластик — это так… ненадёжно.
— Если бы вы послушали меня и купили тот комод из антикварного магазина, здесь было бы совсем другое настроение.
Ян оказался между двух огней. С одной стороны, он понимал раздражение жены. С другой — не мог найти в себе силы противостоять матери.
— Может, проще согласиться с некоторыми её предложениями? — предлагал он после очередного визита. — Ради мира в семье?
— Ради мира в семье она могла бы уважать наше право самим решать, как обустраивать наш дом, — отвечала Галина. — Сегодня мы поменяем люстру, завтра — диван, а послезавтра что? Будем спрашивать у неё разрешения на покупку хлеба?
Однажды вечером, когда Галина вернулась с работы, она обнаружила в квартире неожиданную картину: Олеся Анатольевна распаковывала большую коробку в гостиной.
— А, Галочка, как хорошо, что ты вернулась! — воскликнула свекровь. — Смотри, какую чудесную вазу я нашла для вас! Она идеально подойдёт для этой тумбочки.
Галина застыла в дверях, глядя на огромную фарфоровую вазу с замысловатым рисунком.
— Вы заходили в нашу квартиру, когда нас не было дома? — тихо спросила она.
— Ну что ты, милая! — отмахнулась Олеся Анатольевна. — Я просто зашла пораньше. Ян дал мне ключи ещё месяц назад, на всякий случай. Разве он не сказал тебе?
Нет, Ян не сказал. И это была последняя капля.
Разговор с мужем был тяжёлым. Ян признался, что дал матери ключ, когда они уезжали на выходные за город.
— Она сказала, что будет поливать цветы, — оправдывался он. — И что ключ нужен на всякий экстренный случай. Я собирался тебе сказать, но…
— Но решил, что проще сделать по-своему, а меня поставить перед фактом? — в голосе Галины звучала горечь. — Ян, это уже слишком. Твоя мать входит в наш дом без спроса, перестраивает всё под себя, а ты позволяешь ей это!
— Она не хотела ничего плохого.
— Дело не в том, чего она хотела! Дело в уважении к нам, к нашему пространству! — Галина почувствовала, что теряет контроль. — Знаешь что? Я больше не могу так. Или мы устанавливаем чёткие правила для твоей мамы, или я не знаю, что дальше.
Этот ультиматум заставил Яна наконец осознать серьёзность ситуации. После долгого разговора они решили, что нужно поговорить с Олесей Анатольевной вместе и установить границы.
Разговор был назначен на воскресный вечер. Галина нервничала, но была полна решимости. Однако всё пошло не по плану с самого начала.
Олеся Анатольевна пришла не одна, а в сопровождении Веры Павловны.
— Я подумала, что Верочке тоже будет интересно послушать о ваших планах по обновлению интерьера, — заявила она, удобно устраиваясь в кресле. — У неё такой опыт в этих вопросах!
Галина переглянулась с Яном. Тот едва заметно кивнул, подтверждая, что они будут придерживаться плана.
— Мама, мы пригласили тебя не для обсуждения интерьера, — начал Ян. — Нам нужно поговорить о другом.
— О чём же, милый? — улыбнулась Олеся Анатольевна, но в её глазах появилась настороженность.
— О взаимном уважении, — твёрдо произнесла Галина. — И о границах.
— Не понимаю, о чём ты, — свекровь слегка нахмурилась.
— О том, что вы приходите к нам без предупреждения. О том, что вы постоянно критикуете наш образ жизни, наш дом, наши решения. О том, что вы вошли в нашу квартиру, когда нас не было дома.
Олеся Анатольевна медленно выпрямилась в кресле.
— Янчик, ты слышишь, что говорит твоя жена? Она обвиняет меня в… в чём, собственно?
— Мама, Галя права, — Ян старался говорить спокойно. — Мы ценим твою заботу, но нам нужно пространство для собственных решений.
— Пространство для решений? — свекровь перевела взгляд с сына на невестку. — Я всего лишь пытаюсь помочь вам! Поделиться опытом, подсказать, когда вы делаете ошибки…
— В том-то и дело, — вмешалась Галина. — Мы имеем право на собственные ошибки. И на собственные решения.
— Ах вот как? — голос Олеси Анатольевны стал ледяным. — Значит, мой опыт, моя забота — это «вмешательство»? Я мешаю вам?
— Никто не говорит, что вы мешаете, — Галина старалась сохранять спокойствие. — Мы просто хотим, чтобы вы уважали наши решения и предупреждали о визитах.
— И чтобы вы вернули ключ от нашей квартиры, — добавил Ян.
Этот момент стал переломным. Лицо Олеси Анатольевны исказилось от обиды и гнева.
— Значит, вот как вы отплачиваете за мою любовь и заботу? Выставляете меня за дверь? Отбираете ключ, словно у постороннего человека?
— Олечка, не волнуйся так, — вмешалась Вера Павловна, кладя руку на плечо подруги. — Молодые супруги часто проходят через такие… недопонимания.
— Это не недопонимание, — отрезала Галина. — Это принципиальный вопрос. Мы с Яном хотим, чтобы наш дом был нашей территорией, где мы принимаем решения самостоятельно.
— А я, значит, должна спрашивать разрешения, чтобы навестить собственного сына? — в голосе Олеси Анатольевны звенели слёзы.
— Нет, мама, — мягко ответил Ян. — Ты всегда можешь прийти к нам. Мы просто просим предупреждать заранее.
Олеся Анатольевна резко встала:
— Вижу, решение уже принято. Что ж, не буду мешать вашей «самостоятельности».
Она порылась в сумочке, достала ключ и с демонстративным стуком положила его на стол.
— Только не приходите потом ко мне за советом, когда ваша «самостоятельность» приведёт к проблемам!
После этого разговора наступило временное затишье. Олеся Анатольевна перестала появляться в их доме без приглашения. Вместо этого она сосредоточила усилия на Яне, постоянно приглашая его к себе и звоня по нескольку раз в день.
— Мама выглядела расстроенной, — говорил он, возвращаясь от неё. — Говорит, что совсем одинока.
— У неё есть Вера Павловна и другие подруги, — напоминала Галина. — Она не одинока, она просто привыкла контролировать твою жизнь.
Ян всё чаще оказывался между двух огней: с одной стороны, он видел облегчение жены, когда свекровь перестала навязывать свои правила в их доме; с другой — испытывал чувство вины перед матерью.
Через месяц Олеся Анатольевна изменила тактику. Она начала приглашать сына и невестку на «семейные обеды» к себе. Там Галину ждала не только традиционная критика, но и «группа поддержки» в лице Веры Павловны и других подруг свекрови, которые наперебой рассказывали, «как важно слушать старших».
— Моя невестка Светлана всегда советуется со мной перед важными решениями, — говорила одна из них. — Это признак настоящего уважения.
— А в моё время невестки жили в доме свекрови и подчинялись семейным традициям, — вторила другая. — Сейчас молодёжь совсем не ценит опыт старших.
Галина выходила из таких встреч эмоционально опустошённой. Ян видел это, но продолжал настаивать на «семейных обедах» ради мира с матерью.
Кульминация наступила неожиданно. Редактор отдела, где работала Галина, внезапно перешёл в другое издательство, и ей предложили его место. Это было серьёзное повышение, требующее большей ответственности, но и открывающее новые возможности.
Вечером того же дня она рассказала об этом Яну. Муж искренне обрадовался и предложил отметить новость праздничным ужином.
— Может, пригласим маму? — нерешительно спросил он. — Ей будет приятно узнать о твоем повышении.
Галина заколебалась. С одной стороны, ей хотелось провести этот вечер только вдвоем, без критических замечаний свекрови. С другой — это был шанс показать Олесе Анатольевне, что карьера невестки тоже достойна уважения.
— Хорошо, — наконец согласилась она. — Позвони ей.
К их удивлению, Олеся Анатольевна явилась не одна, а в сопровождении Веры Павловны.
— Верочка так обрадовалась за вас, что просто не могла не прийти, — объяснила свекровь, проходя в квартиру. — И у нас для Галочки тоже есть новости!
Ужин начался напряженно. Галина рассказала о своем повышении, но вместо поздравлений услышала:
— Редактор отдела? — Олеся Анатольевна скептически подняла бровь. — Это, конечно, мило, но такая ответственная должность потребует столько времени… А как же семья?
— Я справлюсь, — твердо ответила Галина. — У нас хорошая команда.
— Дорогая, ты не понимаешь, — свекровь покачала головой. — Настоящая женщина должна создавать уют в доме, а не проводить дни в офисе. И кстати, о карьере! — она многозначительно переглянулась с Верой Павловной. — Вера как раз говорила с директором культурного центра о тебе.
— Обо мне? — удивилась Галина.
— Да! — подхватила Вера Павловна. — Им нужен администратор. Это гораздо более… подходящая работа для женщины из приличной семьи. И часы работы удобнее, и атмосфера культурная…
Галина медленно положила вилку.
— Вы предлагали меня на должность без моего ведома?
— Мы хотели сделать сюрприз! — воскликнула Олеся Анатольевна. — Директор ждет тебя на собеседование в понедельник. Конечно, я рассказала ему о твоих достоинствах…
— Нет, — тихо произнесла Галина.
— Что «нет», милая?
— Нет, я не пойду на это собеседование. Я не искала другую работу. Я только что получила повышение в издательстве, где я люблю работать.
Олеся Анатольевна выпрямилась:
— Галочка, ты не понимаешь, какую возможность упускаешь! Культурный центр — это связи, это престиж! А что такое издательство? Сидеть целыми днями над чужими текстами…
— Это моя профессия, — Галина чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — И мне не нужно, чтобы кто-то устраивал мою карьеру за моей спиной!
— Мы хотели как лучше! — Вера Павловна всплеснула руками.
— Лучше для кого? — Галина встала из-за стола. — Для меня? Вы даже не спросили, чего хочу я!
— Яночка, — Олеся Анатольевна повернулась к сыну, — объясни своей жене, что мы с Верой Павловной просто заботимся о её будущем!
Ян выглядел растерянным:
— Мама, если Галя не хочет менять работу…
— Ты тоже против меня? — в голосе свекрови появились слезы. — Я столько лет отдала вашему воспитанию, а теперь вы отталкиваете мои советы!
— Дело не в советах, — Галина почувствовала, что больше не может сдерживаться. — Почему вы решили, что имеете право меня в моем же доме критиковать? Мою работу, мои решения, мою жизнь?
Вопрос повис в воздухе. Олеся Анатольевна смотрела на невестку так, словно та дала ей пощечину.
— Как ты смеешь так разговаривать со старшими? — наконец произнесла она ледяным тоном. — Это неуважение к матери твоего мужа!
— Уважение должно быть взаимным, — парировала Галина. — Вы не уважаете мои решения, мои границы, мою жизнь. Вы пытаетесь управлять нами, как марионетками!
— Галя, — предупреждающе начал Ян, но она уже не могла остановиться.
— Два года я пыталась соответствовать вашим стандартам, Олеся Анатольевна. Два года терпела замечания и непрошеные советы. Но этому есть предел! Я не позволю вам решать за меня, куда мне идти работать!
Лицо свекрови исказилось от гнева:
— Это всё твоё влияние, — она ткнула пальцем в сторону Галины. — До встречи с тобой Яночка прислушивался к матери! А теперь? Теперь он даже ключ от квартиры отобрал!
— Мама, — Ян наконец вмешался, — Галя права. Вы переходите границы. Мы взрослые люди и сами решаем, как нам жить.
— Вот, значит, как? — Олеся Анатольевна поднялась, дрожа от возмущения. — Ты выбираешь её сторону против родной матери?
— Здесь нет сторон, — устало ответил Ян. — Есть только просьба уважать наше право на собственные решения.
— Пойдем, Верочка, — свекровь схватила сумочку. — Очевидно, нам здесь не рады. И я не вернусь, пока мне не принесут извинения за такое отношение!
Когда за ними закрылась дверь, в квартире повисла тяжелая тишина.
— Ты жалеешь? — тихо спросила Галина.
Ян сел на диван, обхватив голову руками:
— О чем?
— О том, что встал на мою сторону.
Он поднял взгляд:
— Нет. Я должен был сделать это давно. Просто… мама всегда была такой. Контролировать всё — её способ проявлять любовь.
— Это не любовь, Ян. Это желание власти.
Следующие две недели прошли в напряженном молчании. Олеся Анатольевна не звонила и не приходила. Ян несколько раз пытался связаться с матерью, но она отвечала односложно и холодно.
— Может, нам стоит извиниться? — спросил он однажды вечером. — Ради мира в семье?
Галина покачала головой:
— За что? За то, что мы хотим сами решать, как нам жить? Нет, Ян. Это тупиковый путь. Если мы извинимся сейчас, ничего не изменится — только станет хуже.
В их жизнь неожиданно вернулось спокойствие. Без постоянного вмешательства Олеси Анатольевны Галина с головой погрузилась в новую должность, а Ян занялся давно отложенным проектом в гараже.
Через месяц раздался звонок — Андрей сообщил, что снова приезжает в город.
— Мама рассказала свою версию событий, — сказал он. — Хочу услышать вашу.
Встреча с Андреем произошла в небольшом кафе возле дома. Выслушав их историю, он задумчиво покрутил чашку.
— Знаете, — наконец произнес он, — мама всегда была такой. Папа был единственным, кто мог её сдерживать. Помнишь, Ян, как после его ухода она стала ещё более контролирующей?
— Помню, — кивнул Ян. — Но тогда мне казалось, что это забота.
— Это и забота тоже, — пожал плечами Андрей. — Но в её представлении любить — значит контролировать. А сейчас она чувствует, что теряет этот контроль, и это её пугает.
— Что нам делать? — спросила Галина. — Я не хочу вечной войны, но и позволить ей снова командовать нашей жизнью не могу.
— Твердо держать границы, — Андрей допил кофе. — Поверьте, я через это прошел, когда уехал учиться. Сначала были скандалы, обвинения, манипуляции. Потом — обиженное молчание. И только когда она поняла, что я не сдамся, начала принимать новые правила.
— И как сейчас ваши отношения? — с надеждой спросила Галина.
— Напряженные, но… предсказуемые. Я точно знаю, что не позволю ей переходить определенные границы, а она знает, что в этом случае я просто прерву контакт.
Кризис разрешился неожиданным образом. Через два месяца после ссоры Вера Павловна позвонила Яну и сообщила, что Олеся Анатольевна приглашает их на чай.
— Ловушка? — с сомнением спросила Галина.
— Посмотрим, — ответил Ян. — Но, возможно, она готова к перемирию.
Они пришли в квартиру свекрови с определенной настороженностью. К их удивлению, Олеся Анатольевна встретила их одна, без обычной «группы поддержки».
— Присаживайтесь, — она указала на диван. — Я… я подумала, что нам нужно поговорить.
Галина и Ян переглянулись. Олеся Анатольевна выглядела непривычно неуверенной.
— Андрей заходил ко мне, — начала она. — Мы долго разговаривали. Он сказал… что я слишком давлю на вас. Что я не уважаю ваше право на собственную жизнь.
Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями.
— Сначала я возмутилась. Но потом… потом я вспомнила свою свекровь. Как она контролировала каждый мой шаг, как я ненавидела это. И я поняла, что… возможно, делаю то же самое.
Это было самое близкое к извинению, что они когда-либо слышали от Олеси Анатольевны.
— Я не говорю, что изменю свои взгляды, — продолжила она. — В моем возрасте сложно меняться. Но я постараюсь… уважать ваши решения. И звонить перед визитом.
Галина почувствовала, как напряжение, сковывавшее её последние месяцы, немного ослабло. Это не было полной победой, но определенно шагом вперед.
— Спасибо, мама, — тихо сказал Ян. — Для нас это важно.
— Но я всё ещё считаю, что мой опыт мог бы быть полезен, — не удержалась Олеся Анатольевна. — Особенно в вопросах обустройства дома.
Галина едва заметно улыбнулась. Некоторые вещи никогда не изменятся. Но теперь по крайней мере границы были обозначены.
Прошел год. Отношения с Олесей Анатольевной оставались непростыми, но управляемыми. Она по-прежнему пыталась давать советы, но теперь делала это осторожнее и реже приходила без приглашения.
Галина продвинулась по карьерной лестнице, став заместителем главного редактора. Однажды, просматривая рукопись, она наткнулась на фразу, которая заставила её улыбнуться: «Самое сложное в семейных отношениях — научиться уважать границы друг друга».
Вечером она рассказала об этом Яну.
— А ведь мы через это прошли, — заметила она. — И, кажется, выжили.
— Не без потерь, — ответил он. — Мама до сих пор обижается, когда мы отказываемся от её советов.
— Зато теперь мы можем сказать «нет» без чувства вины, — Галина взяла его за руку. — И знаешь что? Я думаю, в глубине души она уважает нас за это. За то, что мы отстояли свое право быть собой.
Звонок в дверь прервал их разговор. На пороге стояла Олеся Анатольевна с небольшой коробкой в руках.
— Я проходила мимо и подумала заглянуть, — сказала она. — Надеюсь, не помешаю?
Галина переглянулась с Яном и улыбнулась:
— Входите, Олеся Анатольевна. Мы как раз собирались ужинать.
Свекровь прошла в квартиру, с привычным критическим взглядом окидывая обстановку. На мгновение её взгляд задержался на новой картине, но она промолчала.
Маленькая победа, подумала Галина. Ещё год назад здесь разгорелся бы спор о выборе интерьера. Они не стали друзьями, и вряд ли когда-нибудь станут. Но они научились сосуществовать, уважая право друг друга быть собой. И это был уже немалый прогресс.
Олеся Анатольевна поставила коробку на стол:
— Я принесла тортик. Твой любимый медовик.
Галина кивнула:
— Спасибо. Я заварю чай.
Мир не был идеальным. Свекровь никогда не изменится полностью. Но в их доме теперь царили их правила, и это главное.
