— Ну, родная моя, прямо доченька! — Людмила Павловна сжимала Веру в объятиях так, будто та была плюшевым мишкой, а не невестой. — Всегда мечтала о девочке! Ну, родила мальчика — Игорька моего… Теперь ты у меня будешь!..
Объятия казались бесконечными. Будущая свекровь гладила Веру по волосам, по плечам, словно убеждаясь в её реальности.
— Такая хрупкая, такая милая! — продолжала она, отстраняясь и разглядывая девушку с восхищением. — И глазки какие добрые! Игорёк рассказывал, что ты без родителей осталась совсем молоденькой. Бедняжка моя!
Вера таяла. Сирота, воспитанная строгой тёткой, она видела в свекрови ту самую «вторую маму», о которой мечтала с детства. Пять лет без родителей — долгих пять лет холодного существования в доме, где её терпели как обузу. Тётка исправно кормила и одевала племянницу, но душевного тепла не давала ни капли.
— Спасибо вам, Людмила Павловна, — прошептала Вера, борясь со слезами. — Я так боялась нашей встречи.
— Боялась? Да что ты, милая! — удивилась будущая свекровь. — Я же не чудовище какое-то! Наоборот, с нетерпением ждала, когда Игорёк тебя привезёт. Столько планов у меня, столько идей! Свадьбу вместе планировать будем, квартиру обустраивать. Ты же понимаешь, что опыта у тебя маловато, а я всю жизнь семейный очаг берегу.
Людмила Павловна казалась тёплым островком в этом океане одиночества. Игорь умилённо смотрел на сцену — мама и невеста душа в душу. Идеал!
— Мам, не зацелуй её совсем, — рассмеялся он, подходя ближе. — Ещё напугаешь.
— Да что ты говоришь! — отмахнулась Людмила Павловна. — Мы уже подружились, правда, Верочка?
Она снова притянула девушку к себе, и Вера ощутила то самое материнское тепло, которого была лишена долгие годы. В этих объятиях растворялись все страхи, вся неуверенность.
— Знаешь, — доверительно прошептала свекровь ей на ухо, — я сразу поняла, что ты та самая девочка для моего сына. У тебя глаза честные, открытые. А главное — я вижу, как ты его любишь.
— Очень люблю, — кивнула Вера, и это была чистая правда.
— Вот и прекрасно! А я буду любить тебя, как родную дочь. У нас же теперь одна цель — Игорька счастливым сделать, верно?
Людмила Павловна отстранилась и внимательно посмотрела в глаза девушке. Казалось, что все звёзды сошлись правильно — любящий жених и мама, готовая принять её как родную.
— Идёмте за стол, — пригласила хозяйка. — Я столько всего приготовила! И поговорить нам нужно о многом. О свадьбе, о будущем, о том, как мы будем жить одной большой семьёй.
Спустя неделю.
— Представляешь, Верунчик? — свекровь сияла за чаем, едва сдерживая восторг. — Продала свою квартиру! Купила шикарную дачу у озера! Совсем недалеко! Летом — рай!
Галина Михайловна размахивала руками, описывая своё новое приобретение. Глаза её горели таким энтузиазмом, что Вера невольно заразилась её настроением.
— Здорово! — искренне обрадовалась Вера. — Дача — это же чудесно! Пикники, шашлыки… Мечта.
— Да ты послушай только! — продолжала свекровь, не давая ей договорить. — Дом двухэтажный, участок шесть соток, а озеро — рукой подать! Представляешь, какой там воздух? А рыбалка? Павлуша наверняка обрадуется.
Вера кивала, представляя себе идиллические картины загородной жизни. Муж действительно любил рыбачить, а после свадьбы когда дети появятся будут бегать на свежем воздухе вместо городских дворов.
— А когда переезжаете? — поинтересовалась она, однако Галина Михайловна ловко ушла от ответа.
В голосе пожилой женщины звучала такая мечтательность, что Вера не могла не проникнуться её планами. Она даже представить не могла, что идея о «рае» так скоро обернётся ей личным адом.
Уже на следующий день жених решил обрадовать невесту. Игорь проснулся с хорошим настроением — все для свадьбы было почти готово, осталось только донести до Веры несколько мелких деталей. Он даже купил ей любимые пирожные с кремом и кофе из той кофейни, где они впервые встретились.
— Машинка-то, мам, а? — Игорь хлопал по капоту новенького седана, сиявшего дорогой краской. — Наша свадьба будет просто БОМБА! Все заказал! Ресторан, лимузин, фотограф топовый! Все оплачено! Ты только готовься сиять, принцесса!
Он гордо обвел рукой машину, словно демонстрируя трофей. Седан действительно был хорош — кожаные сиденья, навигация, климат-контроль. Именно такую они и присматривали вместе несколько месяцев назад.
— И музыка будет живая! — продолжал Игорь, явно наслаждаясь ее восхищенным взглядом. — Помнишь, мы слушали группу в ресторане? Я их заказал! А торт — ты видела фотографии, которые мне прислал кондитер? Трехъярусный, с розами из мастики!
Вера сияла. До свадьбы две недели. Все шло как по маслу. Она представляла себе этот день — белое платье, которое так долго выбирала, счастливые лица друзей, их первый танец под любимую песню. Игорь действительно постарался, учел каждую ее мечту.
— А знаешь, что мне больше всего нравится? — мечтательно сказала она, прислоняясь к его плечу. — То, что мы наконец-то будем жить вместе. Настоящей семьей.
Пока…
— Кстати, о даче… — Игорь вдруг заерзал, его голос стал менее уверенным. — Мама с Лерой… будут жить у нас!
Слова прозвучали как-то слишком быстро, словно он торопился их выговорить, пока не передумал.
— У нас? — Вера моргнула, отстраняясь от него. — В моей квартире?
Квартиру она получила по наследству от родителей, все время пока Вера жила у тетки она сдавалась, но когда ей исполнилось 18 лет, решила, что хватит и сделав скромный ремонт с друзьями переехала в собственную трешку. Это была ее крепость.
— Ну да… — Игорь даже не отвел взгляда, что показалось ей странным. Обычно когда он говорил что-то спорное, он всегда смотрел в сторону. — Мы же теперь будем как семья. А дача это только лето.
— Постой, — Вера нахмурилась. — Как это «будем как семья»? А что, мы с тобой не семья? Нам обязательно нужна твоя мама и племянница, чтобы почувствовать себя семьей?
— Не так я сказал! — поспешно поправился Игорь. — Конечно, мы семья! Но мама же одна!
— Лето? — Вера почувствовала ледяную волну. — Почему я об этом узнаю вот так перед фактом? Твоя мама на сколько я знаю продала квартиру, чтобы купить дачу и там жить, но не у меня и уж тем более с Лерой… эта вечно ноющая подростка? В моей квартире? Насовсем?!
Она вспомнила последнюю встречу с Лерой — девочка весь вечер жаловалась на учителей, на одноклассников, на то, что ей не покупают новый телефон. А еще она имела привычку занимать ванную по два часа и оставлять грязную посуду где попало.
— Да насовсем! — заверещал Игорь, и Вера поняла, что он окончательно проговорился. — Она квартиру продала ради нас, ради дачи для семьи!
— Ради нас?! — Вера не поверила своим ушам. — Она продала квартиру, потому что хотела дачу! Это было ее решение! А теперь получается, что жить ей негде, и я должна предоставить свою квартиру?
— Ну почему твою? — попытался оправдаться Игорь. — Теперь же наша! Мы женимся!
— Нет, милый, — голос Веры стал опасным, металлическим. — В моей квартире будут жить ты, я, твоя мама и твоя племянница? И это называется «наша семья»?
Она сделала паузу. Неужели её жених считал это нормальным? Неужели думал, что она согласится на такое без обсуждения?
— Нет, милый. В моей квартире буду жить только ты и я. Точка.
Вера развернулась к машине спиной. Дорогой седан больше не казался ей таким привлекательным. Да и свадьба вдруг потеряла свой блеск.
Тихий семейный рай взорвался как граната. Людмила Павловна из «второй мамы» моментально превратилась в фурию, обиженную до глубины души «неблагодарной невесткой». Слезы текли по ее щекам, тщательно подкрашенные ресницы размазывались, и она выглядела одновременно жалко и грозно.
Лера заныла, что ей «негде жить», при этом демонстративно всхлипывая и поглядывая на всех умоляющими глазами пятнадцатилетней мученицы. Девочка явно наслаждалась драмой и своей ролью жертвы обстоятельств.
Игорь метался между ними, то упрекая Веру в черствости, то умоляя маму «не кипятиться». По его лицу было видно, что он чувствует себя загнанным в угол, но четко понимает, на чьей стороне должен оказаться. И это была не сторона невесты.
— Я же для вас старалась! — рыдала свекровь, всплескивая руками и обращаясь к потолку, словно призывая высшие силы в свидетели. — Квартиру продала! Дачу купила! А для кого? Для семьи! Для детей будущих! Чтобы внуки летом на природе росли! А меня за это что ждет?
Она сделала театральную паузу, вытирая глаза платочком.
— Где моя комната? Где мой угол? Или ты выбрасываешь меня на улицу как собаку! Сыночку даже не скажешь ничего, молчишь как партизан!
— На улицу? — Вера фыркнула, она уже кипела от возмущения. — На шикарную дачу у озера! В рай, как вы сами говорили еще на прошлой неделе! «Людочка, какая у меня дача замечательная! Рай земной! Лебеди на озере!» — передразнила она голос Людмилы Павловны.
— Не передразнивай мою маму! — заорал Игорь.
— Или это был «рай» только для меня, чтобы я согласилась пустить вас жить в мою квартиру? — продолжала Вера, не обращая на него внимания. — А на самом деле это какая-то непригодная для жизни развалина?
— Как ты смеешь! — багровела лицом Людмила Павловна. — Дача замечательная! Но зимой там жить нельзя! Отопления нет! Вода замерзает! Это же дача, а не дом!
— Вот именно! — воскликнула Вера. — Значит, покупая дачу, вы прекрасно знали, что зимой вам будет негде жить! И рассчитывали на мою квартиру! А меня никто не спросил!
— А я тебя еще называла дочкой?! — завопила Людмила Павловна. — Игорь! Ты слышишь?! Она твою мать оскорбляет! Я её дочкой называла! Я ей платья для свадьбы помогала выбирать! Мы вместе торт заказывали!
Лера поддакивала, качая головой и бормоча что-то вроде «как можно так с бабушкой», при этом не отрываясь от телефона — видимо, транслировала драму своим подружкам в соцсетях.
— Платья? — переспросила Вера. — Людмила Павловна, вы же сказали, что все платья, которые мне нравились, были «слишком откровенные для приличной невесты»! А торт мы заказывали тот, который нравился вам, а не мне!
— Вера, ну хватит! — заорал Игорь, и Вера поразилась, как быстро он перешел от уговоров к крику. — Мама права! Ты эгоистка!
Он подошел ближе, нависая над ней. Вера видела его таким впервые — красного, агрессивного.
— Квартира большая! Три комнаты! Нам с тобой одной хватит! Мама в гостиной будет спать, а Лера в маленькой комнате! Вот раньше все жили в одной квартире два, а то и три поколения! И ничего, дружно жили!
— Дружно?! — взвилась Вера. — Ты хоть жил в большой семья, а я вот жила у тётки!
— А ты хочешь одна занимать эти комнаты, не слишком ли?! — продолжал Игорь, входя в раж. — Жадность! Вот что это! Жадность и эгоизм! Мама всю жизнь для меня прожила! А Лера — она же ребенок! Ей учиться надо!
— Учиться она может и с дачи! — отрезала Вера. — Автобус ходит!
— В автобусе час трястись каждый день! — всхлипнула Лера, наконец оторвавшись от телефона. — А если я заболею? А если контрольная рано? А если с девочками после школы погулять захочу?
— А если я захочу с мужем наедине побыть? — резко спросила Вера. — А если мы детей захотим?
Вера смотрела на этот цирк, и в голове у нее все яснее складывалась картинка. Людмила Павловна — трагическая героиня, выброшенная неблагодарной невесткой на улицу. Лера — несчастная жертва обстоятельств, которую лишают крыши над головой. Игорь — благородный рыцарь на белом… хм, на новом седане, защищающий свою семью от злой эгоистки.
А она — она та самая злобная эгоистка, жадная стерва, выгоняющая бедную старушку на улицу. Прозрение било током, словно она сунула палец в розетку.
Они уже все решили. Давно решили. Может быть, еще до того, как Людмила Павловна назвала её дочкой. Может быть, это и был изначальный план — купить дачу на ее деньги, а жить в Вериной квартире. А все эти разговоры про «рай у озера» и «какая ты счастливая, Верочка, такая дача будет» — просто дымовая завеса.
Спорить было бессмысленно. Доказывать что-то — тем более. Они уже давно распределили роли в этом спектакле, и роль Веры — быть злодейкой.
— Хорошо, — сказала она тихо, но так четко и холодно, что все три горлопана мгновенно замолчали и уставились на нее.
Она медленно взяла со стола ключи от своей машины, телефон, сумочку. Движения ее были спокойными.
— Я уезжаю к Марине. Вернусь… ну, скажем, за два дня до свадьбы. Может быть. — Она сделала паузу, оглядывая всех троих. — Разберемся на свежую голову. Или не разберемся.
Она бросила ледяной взгляд на жениха, и он невольно сделал шаг назад.
— Подумай хорошенько, дорогой. Кто здесь эгоист.
Дверь за ней захлопнулась с тихим, но очень окончательным щелчком.
Два дня до свадьбы. Игорь и Людмила Павловна, утомленные многочасовой «битвой за справедливость» в различных инстанциях и бесконечной предсвадебной суетой, после изнурительных походов по свадебным салонам и магазинам, на которые ушел целый день, наконец-то подъехали к знакомому подъезду Верушкиной квартиры. В руках у Игоря болтались пакеты с последними покупками – обручальные кольца, которые пришлось срочно перезаказывать из-за неправильного размера, и букет для завтрашней репетиции.
Людмила Павловна устало поправила сползающую с плеча сумку и проворчала что-то о том, что невеста должна была встретиться с ними еще утром, но так и не появилась, не отвечала на звонки. «Наверное, волнуется, бедненькая», – подумал тогда Игорь, хотя где-то в глубине души уже теплилась тревога.
Поднявшись на знакомый четвертый этаж, Игорь достал ключ от их будущего семейного гнездышка – тот самый ключ, который Вера торжественно вручила ему месяц назад, когда они официально решили жить вместе после свадьбы. Он с привычным размахом вставил его в замочную скважину… и обомлел. Ключ не поворачивался. Не подходил. Замок был совершенно другой. Новый. Блестящий металлический цилиндр вместо привычного старого механизма. Чужой.
Игорь несколько раз попытался повернуть ключ, думая, что, возможно, замок заело, но безрезультатно. Сердце у него заколотилось с нехорошим предчувствием. Людмила Павловна, заметив его замешательство, тоже подошла ближе и уставилась на дверь.
– Что происходит? – недоумевающе спросила она. – Почему ключ не подходит?
Игорь яростно нажал на звонок. Один раз, второй, третий – длинными настойчивыми гудками. Через несколько мгновений послышались шаги, и дверь распахнулась.
На пороге стояла совершенно незнакомая женщина лет сорока в спортивном костюме и кроссовках. Волосы у нее были стянуты в строгий хвост, а взгляд – деловитый и несколько раздраженный. За ее спиной, в глубине квартиры, которая еще вчера казалась Игорю родным домом, копошились рабочие в комбинезонах, методично упаковывающие вещи в большие картонные коробки. Мебель была частично разобрана, на полу валялись свернутые ковры.
– Вам чего? – спросила женщина недружелюбно, окидывая взглядом растерянную парочку с пакетами.
– Это… это моя квартира! – выдавил Игорь. – Я жених! Мы тут живем! Где Верочка? Вера!
Людмила Павловна, сообразив, что творится что-то неладное, выступила вперед:
– Молодая женщина, здесь явно какое-то недоразумение! Мой сын и его невеста…
– Какая Вера? – женщина покосилась на рабочих, которые на секунду приостановили свою работу, с любопытством наблюдая за происходящим. – Я тут хозяйка. Купила квартиру. Честно, через агентство. День назад оформили все документы окончательно. Все бумаги чисты, проверено нотариусом. – Она ткнула пальцем в аккуратно оформленные копии документов, висевшие на стене рядом с новым электронным счетчиком. – Так что, парень, ты явно ошибся дверью. Или адресом. Или, что более вероятно, невестой.
Людмила Павловна покраснела и начала возмущенно размахивать руками:
– Это невозможно! Мы знаем эту квартиру как свои пять пальцев! Вот эта царапина на двери, вот эта трещинка в стене – мы тут практически жили последние…
Женщина внимательно посмотрела на них и начала медленно закрывать дверь:
– Ну, значит, ваша «невеста» решила без вас всё исправить. Сочувствую, но это ваши проблемы.
– Постойте! – взвизгнула Людмила Павловна, отчаянно пытаясь вставить ногу в сужающийся проем. – Это недоразумение! Мы тут прописаны! Это наш дом! Вера – моя будущая невестка! Она не могла так поступить! У нас послезавтра свадьба! Ресторан заказан, гости приглашены!
– Могла, – холодно парировала новая хозяйка, и в ее голосе послышались нотки злорадства. – Еще как могла. Продала. Деньги получила наличными, кстати, довольно приличную сумму. Сразу же уехала. А вы… – она критически оглядела их с ног до головы, – вы вообще кто такие? Прописка, говорите? Не врите, я все проверяла через паспортный стол – кроме Веры тут никого не было прописано. Временная регистрация? Тоже нет.
Женщина явно получала удовольствие от ситуации, видя растерянность в глазах Игоря:
– А теперь – валите отсюда. Мешаете людям работать, упаковывать старый хлам. Кстати, эти вещи не ваши ли случайно? – она кивнула в сторону рабочих. – А то хозяйка велела все выбросить, что не успела забрать.
Дверь захлопнулась с резким щелчком. Навсегда. Игорь, словно в тумане, тупо тыкался ключом в новый замок. Людмила Павловна, разъяренная и растерянная одновременно, принялась колотить кулаками в дверь и орать что-то про милицию, прокуроров и неправомерные сделки.
– Мы в суд подадим! – кричала она. – Это мошенничество! Где справедливость?!
Их крики и шум привлекли внимание соседей. Из квартиры напротив выглянула знакомая старушка – Марья Петровна, которая всегда здоровалась с Игорем, когда он приходил к Вере.
– Ой, милок, – протяжно вздохнула она, покачав седой головой. – А чё вы тут шумите-то? Поздно спохватились. Верочка-то, оказывается, девушка предприимчивая! Все продала быстро-быстро, упаковала что надо из ценного, и была такова. В обед уехала, чемоданы вниз таскала.
Игорь обернулся к старушке с последней надеждой:
– Марья Петровна, но как же так? Куда она уехала? У нас же свадьба!
Старушка сочувственно посмотрела на него, потом перевела взгляд на красную от гнева Людмилу Павловну:
– А вам, – она кивнула в сторону будущей свекрови, – она кое-что передать велела. Сказала, что «семейный рай» пусть вас на даче ждет, если вы так его хотите. И что билеты на лимузин и ресторан… не возвращаются. Оплачено же заранее, как она выразилась.
Людмила Павловна открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Игорь медленно опустился на ступеньки, все еще сжимая в руке бесполезный ключ от несуществующего счастья.
Эпилог вышел бодрым, как пощечина. Игорь остался не у дел: шикарная свадьба сгорела, деньги на нее (огромные!) — тоже. Машина? Ага, куплена на часть денег от продажи маминой квартиры. Теперь эта «семейная» машина была его единственным «домом». Ненадолго.
Через месяц после скандала Игорь понял всю горечь ситуации. Престижную работу пришлось бросить — слишком много вопросов от коллег о «внезапно отмененной свадьбе». Самолюбие не выдерживало косых взглядов и многозначительных пауз в разговорах. Каждое утро он просыпался в машине, стыдливо прячась от соседей по двору, где раньше жил с мамой. Бывшие друзья вдруг стали заняты, а девушки, которые когда-то заглядывались на «успешного менеджера с квартирой», теперь пропадали после первого же свидания. Игорь начал понимать, что без Вериной квартиры и маминой поддержки он был, по сути, никем.
Людмила Павловна? Ее «райская» дача оказалась холодной, неуютной и очень далекой от цивилизации. Продать ее быстро не получалось. «Шикарная дача» — это громко сказано. А жить там зимой… Кошмар.
Старый дом требовал постоянного ремонта. Крыша протекала, печка дымила, а до ближайшего магазина — три километра по разбитой дороге. Людмила Павловна, привыкшая к городским удобствам, каждый день кляла себя за поспешность. Соседи-дачники оказались не слишком дружелюбными — слишком много сплетен ходило о «городской барыне, которая выгнала жениха из дома». Электричество отключали регулярно, интернет работал через раз, а зимние морозы превращали дачу в ледяной склеп. Каждую ночь Людмила Павловна мечтала вернуть все назад, но гордость не позволяла признать ошибку.
Лера, узнав, что «пожить» в городе не получится, устроила тетке истерику, назвала ее «жадной старой …», прокляла и укатила к своей мамане. Остатки денег таяли как снег на раскаленной сковородке.
Но и у мамы Лера долго не продержалась. Привыкшая к свободе и деньгам тетки, она не могла смириться с необходимостью работать и экономить. Скандалы с матерью стали ежедневными. Лера металась между съемными углами, временными работами и попытками занять денег у бывших подруг. Те, помня ее былые хвастовства о «богатой тетке» и «шикарной квартире кузена», отвечали вежливыми отказами. Реальность оказалась жестче инстаграмных фильтров, а «красивая жизнь» требовала куда больше усилий, чем простые селфи.
А Вера? Вера купила уютную студию в хорошем районе. Небольшую, но свою. Чистую. Без свекровей и нытиков-племянниц. Оставшиеся после покупки деньги вложила в долю небольшого, но перспективного интернет-магазина своей подруги Марины.
Каждое утро она просыпалась в своей кровати, в своей квартире, где никто не мог указать ей, как жить. Белые стены, минималистичный интерьер, растения на подоконнике — все это было выбрано ею самой. Работа в интернет-магазине оказалась не только прибыльной, но и интересной. Вера открыла в себе талант к маркетингу и управлению. Доходы росли, появились новые планы и цели. Впервые за долгие годы она чувствовала себя не «невестой Игоря» или «снохой Людмилы Павловны», а просто Верой — самостоятельной, успешной женщиной.
Теперь она была не просто невестой с квартирой, а хозяйкой своей жизни. И смотрела на свое отражение в витрине ювелирного магазина (просто шла мимо!) с легкой, почти саркастической улыбкой. «Вторая мама»… Ха. Хорошенькая мамочка. Зато урок — бесценный.
Иногда ей звонили общие знакомые, рассказывая последние новости о бывшем женихе и его семейке. Вера слушала с удивлением — не злорадством, а именно удивлением. Как она могла так долго мириться с их хамством?
Мораль: Прежде чем впустить свекровь в дом — проверь, не продала ли она уже свою квартиру. А прежде чем выйти замуж за маменькиного сынка — убедись, что твоя квартира оформлена только на тебя. Или продай её заранее. Без шума. И еще одна мораль: никогда не жертвуй своим комфортом ради людей, которые считают эти жертвы должными.
P.S. Людмила Павловна до сих пор пытается найти Веру через суд. Утверждает, что та «незаконно продала их общую квартиру». Судья, посмотрев документы (квартира — 100% собственность Веры, полученная в наследстве), вежливо предложил свекрови… продать дачу и нанять хорошего адвоката. Или смириться.
Адвокат, к которому обратилась Людмила Павловна, честно предупредил, что шансов на успех — ноль, а его услуги стоят недешево. Но женщина, ослепленная яростью и желанием наказать «неблагодарную девчонку», потратила последние накопления на судебные тяжбы. Результат был предсказуем: не только проигрыш, но и необходимость оплатить судебные расходы. Дача становилась не просто неликвидной, но и обременительной — налоги никто не отменял.
Лера завела тикток-канал «Моя ужасная тётка». Пока без особого успеха. Жалобы на жизнь и истории о «злой родне» не находили отклика у подписчиков — таких каналов было тысячи, а харизмы и оригинальности Лере явно не хватало. Попытки заработать на блогерстве провалились, как и все остальные ее «легкие» способы добычи денег.
Игорь сменил с десяток работ — все не «престижные» (как его прежняя). Говорят, мотается на своей «шикарной» машине используя её вместо такси. Мечтает встретить Веру и всё исправить, но мечты остались мечтами.
Машина постепенно превращалась из «роскошного авто» в обычную рабочую лошадку. Царапины, вмятины, изношенный салон — следы ежедневных поездок с пассажирами, которые не особенно церемонились с чужой собственностью. Игорь цеплялся за эту работу как за спасательный круг, но понимал, что долго так продолжаться не может. Расходы на новые кредиты никто не отменял, а доходы едва покрывали расходы. Каждый раз, проезжая мимо дома, где раньше жила Вера, он замедлял ход в надежде увидеть знакомую фигуру. Но квартира была продана, и надежде не суждено было сбыться.
«Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим правилам» — Оскар Уайльд
