— Квартира моего отца останется со мной, и точка! — свекровь захлопнула папку с документами прямо перед носом невестки.
Татьяна замерла с чашкой чая в руках. Они с Павлом только вчера переехали в эту квартиру после пяти лет скитаний по съёмным углам, а Зинаида Петровна уже явилась устанавливать свои порядки.
Квартира досталась Павлу после кончины деда три месяца назад. Старик оставил завещание на внука, обойдя собственную дочь. Татьяна помнила, как радовался муж, когда нотариус зачитал документ. Наконец-то у них будет своё жильё, можно будет завести ребёнка, жить нормально.
— Зинаида Петровна, но ведь дедушка оставил квартиру Павлу, — осторожно напомнила Таня.
— Дедушка! — передразнила свекровь. — Да он в последние годы плохо соображал! Это я за ним ухаживала, я его кормила!
— Вы приезжали раз в месяц на полчаса, — не выдержала Татьяна. — А мы с Пашей каждые выходные проводили здесь, помогали ему.
Зинаида Петровна сощурила глаза. Невысокая полная женщина с идеальной укладкой и маникюром, она привыкла, что все вокруг подчиняются её воле.
— Не смей мне перечить! Я мать Павла и имею право на эту недвижимость больше, чем какая-то… — она осеклась, но Татьяна прекрасно поняла невысказанное слово.
В этот момент вошёл Павел. Высокий, немного сутулый программист, он всегда терялся в присутствии властной матери.
— Мам, ты уже здесь? — он неловко поцеловал мать в щёку.
— Паша, сынок, нам нужно серьёзно поговорить, — Зинаида Петровна мгновенно сменила тон на ласковый. — Эта квартира по праву должна принадлежать мне. Твой дед просто не успел правильно оформить документы.
— Но мама, он же завещание оставил…
— Завещание можно оспорить! — отрезала свекровь. — Я уже консультировалась с юристом. Если ты не перепишешь квартиру на меня добровольно, я подам в суд.
Татьяна видела, как муж побледнел. Она знала, что он не выдержит давления матери, как всегда.
— Зинаида Петровна, это наше семейное жильё, — твёрдо сказала она. — Мы не собираемся его никому отдавать.
— Семейное? — свекровь презрительно фыркнула. — Какая же вы семья? Пять лет в браке, а детей нет! Наверное, с невесткой что-то не в порядке.
Удар был точным и болезненным. Татьяна с Павлом действительно пока не могли завести ребёнка именно из-за отсутствия нормальных жилищных условий. Постоянные переезды, стрессы, нехватка денег…
— Мама, не надо так, — слабо попытался вступиться Павел.
— А как надо? — Зинаида Петровна встала, собирая свою дорогую сумку. — У вас неделя на размышления. Либо вы переписываете квартиру на меня, либо увидимся в суде. И поверь, сынок, у меня хватит денег на лучших адвокатов.
Она вышла, громко хлопнув дверью. Татьяна обняла опустившегося на стул мужа.
— Паш, мы же не отдадим квартиру?
— Не знаю, Тань… Мама может устроить такой кошмар…
— Но это же наше жильё! Единственное, что у нас есть!
Павел молчал, уткнувшись взглядом в пол.
На следующий день Зинаида Петровна начала настоящую осаду. Звонки каждый час, сообщения с угрозами, визиты без предупреждения.
— Павлик, я же твоя мать! — причитала она по телефону. — Как ты можешь быть таким жестоким? Я всю жизнь на тебя положила!
Татьяна слышала эти разговоры и кипела от злости. Какую жизнь положила? Зинаида Петровна развелась с отцом Павла, когда сыну было десять, быстро вышла замуж за обеспеченного мужчину и практически не занималась ребёнком. Павел рос с дедушкой, который заменил ему и отца, и мать.
— Знаешь, что твоя драгоценная невестка мне вчера сказала? — продолжала свекровь. — Что я старая и скоро помру, а квартира всё равно им достанется!
— Я ничего подобного не говорила! — возмутилась Татьяна.
Но Павел уже сомневался, она видела это по его глазам.
Через три дня Зинаида Петровна применила новую тактику. Она пришла с пожилой женщиной, которую представила как свою подругу.
— Это Валентина Ивановна, она работает в регистрационной палате, — сообщила свекровь. — Она подтвердит, что твой дед обещал квартиру мне.
— Да-да, — закивала женщина. — Фёдор Павлович всегда говорил, что квартира достанется дочери.
— Но есть же завещание! — не выдержала Татьяна.
— Завещание, составленное под давлением! — парировала Зинаида Петровна. — Вы с Павлом заставили старика написать его!
— Это ложь!
— Это вы лжёте! — свекровь повысила голос. — Морочили деду голову, втирались в доверие! А я родная дочь!
— Которая появлялась раз в месяц! — выпалила Татьяна.
— Паша, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает? — Зинаида Петровна прижала руку к сердцу. — Мне плохо… Сердце…
Павел засуетился вокруг матери, усаживая её на диван, принося воду. Татьяна только покачала головой. Этот спектакль она видела уже не раз.
Вечером, когда они остались вдвоём, Павел сказал:
— Может, правда отдать ей квартиру? Мы молодые, заработаем на другую…
— Паша, ты серьёзно? Мы пять лет копили на первый взнос по ипотеке, а тут нам досталась квартира, и ты хочешь её отдать?
— Но мама…
— Твоя мама манипулятор! Она прекрасно обеспечена, у неё есть своя квартира и дача! Зачем ей наша?
— Она говорит, хочет сдавать и получать дополнительный доход к пенсии.
Татьяна не могла поверить своим ушам.
— То есть мы должны остаться без жилья, чтобы твоя мама получала доход от сдачи НАШЕЙ квартиры?
— Тань, ты не понимаешь… Она может сделать нашу жизнь невыносимой.
— А сейчас она что делает?
Павел промолчал.
На следующее утро Татьяна проснулась от громкого стука в дверь. На пороге стояла Зинаида Петровна с каким-то мужчиной.
— Это мой адвокат, — заявила она. — Мы пришли осмотреть МОЮ квартиру перед судом.
— У вас нет права входить без нашего разрешения, — твёрдо сказала Татьяна.
— Паша! — крикнула свекровь через её плечо. — Выйди сюда немедленно!
Павел появился в коридоре, на ходу натягивая футболку.
— Мама, что происходит?
— Твоя жена не пускает меня в квартиру моего отца!
— Это наша квартира, — тихо сказал Павел.
— Что? — Зинаида Петровна театрально всплеснула руками. — Мой собственный сын против меня? Это всё она! — она ткнула пальцем в Татьяну. — Настроила тебя!
— Мама, пожалуйста, уходи, — Павел впервые за всё время проявил твёрдость.
— Ах так! — свекровь сузила глаза. — Ну что ж, не говорите потом, что я не предупреждала!
Она развернулась и ушла вместе с адвокатом.
Следующие две недели превратились в кошмар. Зинаида Петровна названивала на работу Татьяне, жаловалась её начальству на жестокое обращение. Приходила к Павлу в офис, устраивала сцены. Рассылала родственникам и знакомым письма о том, как невестка отобрала у неё квартиру.
— Я больше не могу, — сказал однажды вечером Павел. — Давай отдадим ей эту квартиру и снимем жильё, как раньше.
— Нет! — отрезала Татьяна. — Если мы сдадимся сейчас, она будет манипулировать нами всю жизнь!
— Но она моя мать…
— Которая думает только о себе! Паша, неужели ты не видишь? Ей не нужна эта квартира, ей нужно показать, что она главная!
В этот момент раздался звонок в дверь. Татьяна посмотрела в глазок — снова Зинаида Петровна, и не одна. С ней были какие-то две женщины.
— Не открывай, — шепнул Павел.
Но свекровь уже вставляла ключ в замок. Татьяна успела повернуть задвижку изнутри.
— Паша! Таня! Откройте немедленно! — кричала Зинаида Петровна, барабаня в дверь.
— У неё есть ключи? — изумилась Татьяна.
— Наверное, от деда остались…
— Я привела свидетелей! — продолжала кричать свекровь. — Они подтвердят, что вы меня не пускаете в родительскую квартиру!
— Вызывай полицию, — сказала Татьяна мужу.
— Что? Но это же мама…
— Которая пытается незаконно проникнуть в наше жилище!
Павел растерянно смотрел то на жену, то на дверь, за которой продолжала шуметь его мать.
Татьяна сама взяла телефон и набрала номер.
— Алло, полиция? К нам в квартиру пытаются проникнуть посторонние люди…
— Я не посторонняя! Я мать! — услышав слово «полиция», Зинаида Петровна занервничала.
Через полчаса приехал наряд. Свекровь попыталась объяснить ситуацию, но полицейские были непреклонны — квартира оформлена на Павла, значит, без его разрешения никто не имеет права входить.
— Это последнее предупреждение, — сказал старший наряда Зинаиде Петровне. — Если вы ещё раз попытаетесь проникнуть в чужое жилище, мы будем вынуждены завести дело.
После ухода полиции свекровь прошипела:
— Вы об этом пожалеете! — и ушла.
Два дня было тихо. Татьяна даже начала надеяться, что Зинаида Петровна успокоилась. Но на третий день произошло то, чего она не ожидала.
Павел пришёл с работы какой-то странный.
— Тань, нам нужно поговорить.
— Что случилось?
— Мама была права. Эта квартира должна принадлежать ей.
Татьяна не поверила своим ушам.
— Что?
— Я подумал… Она всё-таки моя мать. А мы молодые, справимся.
— Паша, что она тебе сказала? Чем шантажирует?
— Никаким шантажом! — вспылил он. — Просто я понял, что поступаю неправильно!
Татьяна внимательно посмотрела на мужа. Нет, тут что-то не так.
— Она что-то на тебя накопала?
Павел отвёл глаза.
— Паш?
— Она… она грозится рассказать на моей работе… — он замялся.
— Что рассказать?
— Про тот случай в университете. Когда я списал диплом.
Татьяна ахнула. Она знала эту историю — глупость десятилетней давности, когда Павел в спешке скачал чужую работу и едва не вылетел из университета. Тогда его спас дедушка, договорившись с ректором.
— И что? Это было десять лет назад!
— Но если узнают на работе, меня уволят! У нас строгие правила насчёт плагиата и нечестности!
— Паша, она блефует!
— Нет, у неё есть документы. Копии протоколов заседания комиссии.
Татьяна села на диван, пытаясь осмыслить услышанное. Её свекровь хранила компромат на собственного сына десять лет, чтобы использовать в подходящий момент.
— То есть ты готов отдать нашу квартиру из-за старой студенческой глупости?
— Тань, если я потеряю работу, мы вообще останемся ни с чем!
— А если отдадим квартиру, останемся с чем?
Павел молчал.
— Знаешь что, — Татьяна встала. — Решай сам. Но знай — если ты отдашь квартиру своей матери, я уйду.
— Тань!
— Я серьёзно, Паша. Я не собираюсь всю жизнь жить под каблуком твоей матери. Сегодня квартира, завтра она будет решать, где нам жить, когда рожать детей, как их воспитывать.
— Но…
— Никаких «но». Либо ты мужчина и глава нашей семьи, либо маменькин сынок. Выбирай.
Татьяна ушла в спальню, оставив мужа одного.
Ночью она не спала, прислушиваясь к звукам из гостиной. Павел тоже не ложился, она слышала, как он ходит по комнате, что-то бормочет.
Утром он вошёл в спальню. Лицо осунувшееся, но решительное.
— Я поговорю с мамой. Скажу, что квартира остаётся у нас.
Татьяна обняла мужа.
— Я знала, что ты примешь правильное решение.
— Но ты пойдёшь со мной. Мне нужна поддержка.
Они договорились встретиться с Зинаидой Петровной в кафе — на нейтральной территории.
Свекровь пришла в прекрасном настроении, видимо, считая, что победа уже у неё в кармане.
— Ну что, дети, передумали? — она достала из сумки какие-то бумаги. — Я уже подготовила документы на переоформление.
— Мама, — начал Павел. — Мы квартиру не отдадим.
Улыбка сползла с лица Зинаиды Петровны.
— Что значит не отдадите?
— Это наше жильё. Дедушка оставил его мне, и мы с Таней будем там жить.
— Ах вот как! — свекровь побагровела. — Значит, тебе не страшно потерять работу?
— Мама, если ты расскажешь про тот случай, я расскажу всем родственникам и твоим подругам, как ты шантажируешь собственного сына.
— Ты не посмеешь!
— Посмею. И ещё расскажу, как ты бросила меня в десять лет ради нового мужа. Как дедушка растил меня один, пока ты устраивала свою жизнь.
Зинаида Петровна смотрела на сына, как на чужого человека.
— Это всё она! — она ткнула пальцем в Татьяну. — Настроила тебя против матери!
— Нет, мама. Это ты настроила меня против себя. Своим эгоизмом, манипуляциями, шантажом.
— Ты… ты неблагодарный!
— Я благодарен тебе за то, что ты дала мне жизнь. Но это не даёт тебе права распоряжаться моей судьбой.
Свекровь встала, сгребая со стола бумаги.
— Запомните этот день! Вы оба пожалеете! Особенно ты! — она посмотрела на Татьяну. — Я сделаю всё, чтобы Паша понял, какую ошибку совершил, связавшись с тобой!
Она вылетела из кафе, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
— Ты молодец, — Татьяна сжала руку мужа.
— Это только начало. Она не успокоится.
И Павел оказался прав. Зинаида Петровна развернула настоящую войну. Она обзванивала всех родственников, рассказывая, какой неблагодарный у неё сын и какая ужасная невестка. Писала жалобы в разные инстанции. Даже наняла частного детектива следить за Татьяной.
Но молодая семья держалась. Более того, эта ситуация их сплотила. Павел впервые в жизни дал отпор матери и почувствовал себя настоящим мужчиной.
Через месяц борьбы Зинаида Петровна применила последнее оружие. Она заявилась к ним домой с нотариусом и ещё какими-то документами.
— Это доверенность от моего отца, — заявила она. — Датирована за месяц до его кончины. Он доверил мне право распоряжаться квартирой.
Татьяна взяла документ. Подпись действительно была похожа на подпись дедушки, но что-то смущало.
— Мы проверим подлинность этого документа, — сказала она.
— Проверяйте! — фыркнула свекровь. — А пока суд не решит, кому принадлежит квартира, вы обязаны меня впускать!
— Нет, не обязаны, — Павел достал телефон. — Я сейчас вызову нашего юриста.
Через час приехал молодой адвокат, которого они наняли. Осмотрев документ, он покачал головой.
— Это подделка.
— Как вы смеете! — взвилась Зинаида Петровна.
— Смею, потому что вижу признаки фальсификации. Бумага слишком новая для документа месячной давности. И печать нотариуса — такие уже три года не используются.
Свекровь побледнела.
— Это… это ошибка…
— Это подлог документов, — сказал адвокат. — Уголовно наказуемое деяние. Советую вам немедленно покинуть квартиру моих клиентов.
Зинаида Петровна выскочила за дверь. Больше она не появлялась.
Через неделю Павлу позвонила его тётя, сестра Зинаиды Петровны.
— Паша, твоя мама в больнице. У неё нервный срыв.
Несмотря на всё произошедшее, Павел с Татьяной поехали в больницу.
Зинаида Петровна лежала в палате, бледная, осунувшаяся. Увидев сына с невесткой, отвернулась к стене.
— Мама…
— Уходите. Я не хочу вас видеть.
— Мам, давай поговорим спокойно…
— О чём говорить? — она повернулась, в глазах стояли слёзы. — Вы победили. Квартира ваша. Довольны?
— Мама, квартира всегда была наша. Дедушка оставил её Паше, потому что любил его. И потому что знал — ты обеспечена, а нам нужно жильё.
Зинаида Петровна смотрела на невестку с удивлением. Она не ожидала услышать спокойный, рассудительный тон.
— Знаете, Зинаида Петровна, — продолжила Татьяна. — Мы могли бы жить в мире. Вы бы приходили в гости, нянчили бы внуков…
— Каких внуков? Вы же…
— Я беременна, — тихо сказала Татьяна. — Второй месяц.
Свекровь ахнула.
— Мы хотели сказать вам, когда всё это началось. Но потом…
— Я буду бабушкой? — прошептала Зинаида Петровна.
— Если захотите, — сказал Павел. — Но только если прекратите эту войну.
Свекровь закрыла глаза. Долго молчала. Потом тихо сказала:
— Я была дурой. Старой, жадной дурой. Простите меня.
— Мам…
— Нет, дай договорить. Я действительно хотела эту квартиру. Но не из-за денег. Мне казалось… казалось, что если она будет моей, я буду ближе к отцу. К тому времени, когда мы были семьёй.
Татьяна села на край кровати.
— Зинаида Петровна, память о близких не в стенах. Она в сердце. И в детях, внуках.
Свекровь посмотрела на невестку. Впервые за всё время без злобы и презрения.
— Ты хорошая девочка, Таня. Паше повезло.
— И вам повезло. У вас прекрасный сын.
— Которого я чуть не потеряла из-за своей глупости.
— Не потеряли, мам, — Павел взял мать за руку. — Семья есть семья.
Прошёл год. Татьяна качала на руках маленькую Машеньку. В дверь позвонили.
— Это бабушка! — радостно сообщил Павел, открывая дверь.
Зинаида Петровна вошла с большой сумкой, полной подарков.
— Как моя внученька? — она осторожно взяла малышку на руки.
За этот год многое изменилось. Свекровь больше не претендовала на квартиру, не устраивала сцен, не манипулировала. Она стала настоящей бабушкой — любящей, заботливой, но знающей границы.
— Знаете, а я думала продать дачу, — сказала она за чаем. — Большая слишком для меня одной.
— Зачем продавать? — удивилась Татьяна. — Летом там так хорошо!
— Да, но содержать накладно… Вот думаю, может, вам отдать? Машеньке полезно будет на свежем воздухе расти.
Павел с Татьяной переглянулись.
— Мам, ты серьёзно?
— Абсолютно. Считайте это моим извинением за… за всё.
— Не нужно никаких извинений, — Татьяна накрыла ладонью руку свекрови. — Всё в прошлом.
— Нет, нужно. Я едва не разрушила вашу семью из-за своего эгоизма. Не потеряла вас только благодаря вашему великодушию.
Маленькая Маша заплакала. Бабушка умело взяла её на руки, закачала.
— Тише, тише, моя хорошая. Бабушка здесь.
Татьяна смотрела на эту картину и думала — как хорошо, что они выстояли. Не сдались, не поддались на манипуляции, но и не разорвали отношения окончательно.
Семья — это не только радости, но и испытания. Главное — пройти их достойно и не потерять человечность.
