— Дмитрий, не поможешь старой теще? — голос Валентины Евгеньевны зазвучал сладко и заискивающе. — У Сергея опять с машиной беда, то ли генератор, то ли еще какая штука. А у него же маленький ребенок, племянник твой, нельзя без колес. Нужно всего сорок тысяч. Я через недельку пенсию получу и сразу отдам.
Зять, не отрываясь от экрана ноутбука, где он дописывал квартальный отчет, мотнул головой в сторону жены, которая накрывала на стол к ужину.
— Спросите у Светланы. Деньги у нее, — уклончиво ответил мужчина.
Валентина Евгеньевна сделала обиженное лицо, но тут же опять натянула на себя маску добродушия.
— Светочка у нас такая расточительная, ты же знаешь. Я лучше у тебя попрошу, ты мужчина, ты лучше с финансами управляешься. Ты у нас в семье самый надежный, — продолжила наседать родственница.
Это был ее коронный номер. Сначала легкий упрек дочери, потом — щедрая порция лести в адрес зятя. Обычно это срабатывало.
Дмитрий вздохнул, отложил ноутбук в сторону и потянулся за телефоном, чтобы сделать перевод.
Но сегодня внутри что-то щелкнуло. Мужчина вспомнил, что буквально вчера видел в соцсети у брата жены Сергея новые фотографии с рыбалки на дорогом озере под Псковом, а на его жене была куртка известного бренда.
— Валентина Евгеньевна, а Сергей не пробовал сам свои проблемы решать? Ему уже тридцать пятый год пошел, — Дмитрий убрал телефон. — У нас свои планы на эти деньги. Свете новое пальто нужно, а мне зимнюю резину на машину скоро покупать.
Лицо тещи мгновенно помрачнело. Она нервно заходила по комнате.
— Ну конечно, свои планы. Я так и знала. Пальто, значит, решили купить, — укоризненно проговорила Валентина Евгеньевна. — У моей снохи, между прочим, шуба норковая. Так что мой сын — хороший кормилец, а не бездельник.
Светлана, услышав повышенный тон матери, замерла с салатницей в руках.
— Мама, что опять случилось? — встревоженно спросила женщина.
— Да ничего, дочка, ничего. Просто вижу, как мой зять тобой командует и деньгами твоими распоряжается, — рассерженно проговорила мать. — Не дает мне помочь сыну, твоему родному брату. У него дите маленькое, а твой муженек про резину какую-то думает…
Дмитрий сжал кулаки. Он увидел, как супруга напряглась. Слова матери всегда попадали в цель, вызывая у нее чувство вины и сомнения.
— Я не командую, — ледяным тоном произнес мужчина. — Я предлагаю нам с женой думать о своем хозяйстве в первую очередь. Ваш сын, простите, давно работает и должен сам содержать свою семью, а не жить за счет пенсии своей матери и наших со Светой денег.
— Ой, не тебе об этом говорить, — фыркнула в ответ теща. — А кто это тут у вас новый телевизор поставил? И диван, кажется, другой? Тратите деньги на ветер, а родному человеку в помощи отказываете. Я все замечаю. Смотри, Света, как твой муж деньгами сорит, а потом вы с детьми на макаронах сидеть будете.
Годами Валентина Евгеньевна приезжала в гости к дочери, занимала деньги, которые никогда не возвращала, сеяла раздор, критиковала зятя, жаловалась на жизнь и уезжала, оставляя за собой напряженную, гнетущую атмосферу.
Светлана после ее визитов могла неделю ходить подавленная, придираясь к мужу по пустякам.
Дмитрий взглянул на жену. Она стояла с опущенными глазами, нервно поглядывая на мать.
В ее позе сквозила привычная покорность. Мужчина не выдержал и наконец дал выход долго копившемуся гневу.
— Хорошо, — сказал он негромко, но так, что обе женщины обернулись на него. — Раз уж мы заговорили о деньгах и помощи, давайте поговорим об этом предметно. Присаживайтесь, Валентина Евгеньевна.
— Я не хочу ничего обсуждать! Я вижу, как ты разговариваешь с моей дочерью. С собой так обращаться я не позволю! — огрызнулась родственница.
— Сядьте! — громко скомандовал Дмитрий.
Раньше он никогда не повышал голос на тещу. Ошеломленная Валентина Евгеньевна опустилась на стул.
Зять подошел к своему рабочему столу, открыл ящик и достал старую, потрепанную тетрадь. Он держал ее там несколько лет.
— Это что? — с опаской спросила Светлана.
— Бухгалтерия, — ответил Дмитрий и положил тетрадь на стол. — Не корпоративная, а домашняя. Я начал вести ее примерно пять лет назад, после того как твоя мама в третий раз заняла на «крайне необходимые» нужды Сергея крупную сумму и не вернула. Я записывал все, каждую копейку.
Валентина Евгеньевна побледнела.
— Это что за шпионаж? Ты за мной все записывал, крохобор? — возмущенно проговорила она.
— Я фиксировал финансовые потоки нашей семьи, — холодно ответил Дмитрий, — как любой ответственный человек. Итак, Света, присядь, пожалуйста.
Женщина медленно присела напротив матери, глаза ее были полны непонимания. Мужчина открыл тетрадь.
— Начнем с крупного. Три года назад. «Кредит на лечение ребенка Сергея». Сумма: сто двадцать тысяч рублей. Помнишь? У племянника была страшная аллергия, и нужно было срочно везти его в платную клинику в Москву, — спокойно поинтересовался супруг.
Жена кивнула, глаза ее наполнились слезами при воспоминании о том стрессе.
— Конечно, помню. Мы тогда снимали деньги с депозита, — непонимающе произнесла она.
— Верно, — подтвердил Дмитрий. — А теперь посмотри.
Он достал телефон, пролистал галерею и нашел скриншот страницы брата жены в социальной сети за тот период.
Он показал его жене. На фото был Сергей с семьей на фоне Эйфелевой башни. Дата на фото стояла ровно через неделю после того, как они перечислили деньги.
— Они поехали в Париж? — удивленно прошептала Светлана. — Но мама сказала…
— Мама сказала, что у ребенка был отек Квинке и нужны срочные дорогостоящие анализы, — закончил за нее муж. — Дальше. Два года назад. Ремонт в квартире Сергея. Мы скинулись на материалы. Пятьдесят тысяч, —добавил он и посмотрел на тещу.
— Валентина Евгеньевна, вы тогда лично просили не говорить об этом вашему сыну, чтобы не смущать его, мол, вы сами все организуете как бы от себя, — обратился зять к родственнице.
— Так и было! — вспыхнула Валентина Евгеньевна. — Я хотела сделать приятное сыну!
— А кто делал ремонт? — спросил Дмитрий, глядя ей прямо в глаза.
— Что?
— Кто именно шпаклевал, клеил обои, клал плитку? Нанимали бригаду? Я просто интересуюсь.
Валентина Евгеньевна замялась.
— Ну… я… мы со снохой… — неуверенно промямлила она.
— Вы со снохой? — зять поднял бровь. — У вас больное сердце и больные суставы, а у невестки, насколько я знаю, аллергия на строительную пыль. Кто работал?
Молчание было ответом.
— Я вам скажу, кто, — Дмитрий перевел взгляд на жену. — Мы. Вернее, я. Ты помнишь, я тогда три недели подряд ездил к ним после работы? Валентина Евгеньевна сказала, что твоему брату срочно нужна помощь, что он не справляется и попросила немного помочь. В итоге я стал прорабом и разнорабочим в одном лице. Причем бесплатным. А наши пятьдесят тысяч ушли на… на что, Валентина Евгеньевна? На те самые «материалы», которые я в итоге покупал за свои деньги, потому что тех не хватило?
Светлана посмотрела сначала на мужа, а потом — на мать. Ее лицо постепенно потеряло краску.
— Мама, это правда? Ты же говорила, что Сергей сам все делает, а Дима лишь немного помогает! — растерянно спросила дочь.
— Брат твой и делал! — уверенно заявила Валентина Евгеньевна. — Ну, может, немного зять помог…
— Я положил там плитку в санузле и на кухне, — резко перебил Дмитрий. — И поклеил половину обоев. Сергей появлялся раза три, чтобы оценить качество работ.
Он продолжил листать тетрадь.
— Месяц назад вы попросили у Светы пятнадцать тысяч на новую стиральную машину, потому что у Сергея старая сломалась, и они бедные стирают в тазике. Мы перевели, — также спокойно произнес зять и снова полез в телефон. — А вот пост вашей невестки от вчерашнего числа. «Мой милый подарил мне на годовщину вот такого красавца!» И фото новой, последней модели Айфона.
В комнате повисла тишина. Светлана не отрывала взгляда от скриншота с дорогим телефоном. Ее дыхание стало прерывистым.
— Но это же не ваши деньги, — слабо попыталась защититься Валентина Евгеньевна. — Это он сам на подарок заработал…
— Перестаньте врать! — снова повысил голос Дмитрий. — Вы знали, зачем просите! Вы всегда все знаете! Вы годами обдираете свою дочь как липку, чтобы отдать все своему сыночку! А потом еще приезжаете сюда и учите, как жить, и пытаетесь поссорить ее со мной! Потому что если мы ссоримся, она больше слушает вас и легче расстается с деньгами! Это ваш бизнес-план!
— Как ты смеешь! — закричала теща. — Я мать! Я желаю своей дочери только добра! А ты… ты ее просто используешь! Я все вижу! Ты ее от меня отрываешь!
— Отрываю? — мужчина горько рассмеялся. — Да вы сами ее от себя оттолкнули! Когда вы в последний раз поинтересовались, как она себя чувствует, что делает, что у нее на душе? Все ваши звонки — это просьбы о деньгах для Сергея. Даже о нашем сыне спрашиваете только формально, чтобы потом перевести разговор на другого внука. «А вот Сережин Сашенька…»
Светлана медленно поднялась. Она была очень бледна.
— Уйди, пожалуйста, — тихо сказала женщина, обратившись к матери.
— Как это? Куда? — опешила Валентина Евгеньевна.
— Уйди из моей квартиры сейчас же. Я хочу побыть одна, — настойчиво попросила дочь.
— Дочка! Ты что? Ты слушаешь этого негодяя! Он тебя против родной матери настраивает! — испуганно заверещала пенсионерка.
— Выйди! — выкрикнула Светлана так, что дрогнули стекла в серванте. — Немедленно! И забери свои вещи!
Валентина Евгеньевна, бормоча что-то о черной неблагодарности, с надутым видом стала швырять свои вещи в сумку.
Дмитрий молча наблюдал за этим. Он понимал, что спровоцировал скандал, и теперь придется разгребать последствия.
Когда теща ушла, в квартире повисла напряженная тишина. Светлана стояла у двери в прихожей, прислонившись лбом к косяку.
Ее плечи едва заметно задрожали. Дмитрий подошел к столу, закрыл тетрадь. Он не знал, что сказать.
Мужчина приготовился к худшему — к слезам, к обвинениям в том, что он оскорбил ее мать, к новой ссоре. Супруга обернулась. Глаза у нее были сухие и очень уставшие.
— Почему ты молчал так долго? — укоризненно спросила она.
Дмитрий пожал плечами.
— Я попытался тебе намекать. Но ты не хотела слышать. Ты всегда оправдывала ее. «Она старая», «она по-своему любит», «ну это же мама», — честно признался он.
— А эта тетрадь… Ты все это записывал. Все пять лет, — непонимающе проговорила женщина.
— Да, чтобы не сойти с ума и чтобы сохранить доказательства своей правоты. В первую очередь для себя. Я начал сомневаться в собственной адекватности. Мне казалось, я сгущаю краски, но цифры не врали, — спокойно объяснил Дмитрий.
Светлана подошла к столу, взяла в руки потрепанную тетрадь. Она медленно пролистала страницы, испещренные ровным почерком мужа. Даты, суммы, краткие пояснения и закрыла записи.
— Все это время она нас использовала, а я верила, защищала ее перед тобой, — сокрушенно произнесла супруга. — Прости меня.
Она посмотрела на мужа. В ее взгляде была не злость, а стыд и горькое прозрение.
— Мне не за что тебя прощать, — честно сказал Дмитрий. — Ты хотела помочь семье. Это нормально. Ненормально — то, как этим пользовались. Я должен был сказать тебе все гораздо раньше. Не таить годами.
Он подошел к жене, обнял ее. Светлана не отстранилась, а прижалась лбом к его плечу.
— Я чувствую себя такой дурой, — расстроенно прошептала женщина.
— Ты не дура. Ты просто любящая дочь, а вот твоя мать… — мужчина запнулся.
— Да, — тихо согласилась Светлана. — Я поняла. Наконец-то.
Она отстранилась, вытерла ладонью глаза.
— С завтрашнего дня никаких денег. Ни копейки. Ни маме, ни Сергею. Ни под каким предлогом. Ты понял? — уверенно заявила жена.
— Абсолютно, — Дмитрий кивнул.
— И я сама поговорю с Сергеем. Покажу ему эту тетрадь. Мне интересно, знает ли он, что его благополучие все эти годы строилось на наших с тобой деньгах?Или он тоже думает, что его мать — волшебница, которая из своей пенсии умудряется финансировать поездки в Париж и айфоны его жене?
В ее голосе появились стальные нотки, которых Дмитрий не слышал давно. Супруги молча убрали со стола нетронутый ужин.
Скандал утих, но его последствия только начали раскатываться волнами по жизни их семьи.
Было ясно, что отношения с Валентиной Евгеньевной и ее сыном теперь изменятся навсегда.
Но впервые за многие годы в своей собственной квартире Дмитрий почувствовал, что они с женой — одна команда.
И это ощущение было гораздо ценнее любых денег, которые у них когда-либо отнимали.
Он посмотрел на тетрадь, лежавшую на столе. Больше она ему никогда не понадобится.
