Когда муж бросил Оксану Рябчикову ради более интересной и красивой ее подруги, женщина потеряла смысл жизни.
— А что я делала не так? — раздумывала она, сидя на крыльце собственного дома. — Завтраками, обедами, ужинами закармливала, Петечка вон как потолстел когда от меня уходил. А ведь когда я позвала его к себе жить, был худеньким как подросток, ручки у него дрожали, когда волновался. Разве мало я ему дала любви, заботы и нежности?
Слезы выступили у женщины на глазах когда она услышала громкий хор голосов, доносящийся с соседнего двора: «Горько! Горько!»
Там праздновали свадьбу.
Петечка женился сегодня на лучшей подруге Оксаны, Розочке.
Оксаны конечно не было в списках приглашенных, да она бы и не пошла.
Видеть как любимый бывший муж сочетается браком с бывшей лучшей подругой Оксаны.
Предатели!
Два года Оксана жила словно в тумане, от прежней ее осталась только тень с потухшими от горькой печали глазами.
Часто эта женщина-тень встречала на своем пути хохочущих и счастливых, живущих полной жизнью соседей, Петра и Розу.
Наверное, это и предопределило ее дальнейшую судьбу: когда в деревню Ключики приехал озорной механик Адриян, да рассмотрев из всех местных жительниц, выбрал самую одинокую, не обремененную детьми Оксану, заявившись вечерком к ее калитке с гитарой в руках, женщина противиться знакомству не стала.
И сдалась натиску ухажера.
— Оформлять брак будем? — сразу деловито поинтересовался тот, оглядывая стены и убранство крепкого добротного дома Оксаны.
Женщина кивнула головой.
Не от любви конечно, скорее в отместку ушлой соседке-Розочке и душегубу Петру.
А пусть локти покусают.
Механик Адриян был неимоверно хорош собой, так и источал харизму.
А уж каким хозяйственным оказался!
Постепенно, став жить с ним, Оксана оттаяла душой и выбросила из головы предателя Петра.
Так и начался новый виток жизни Рябчиковой.
Женщина растворилась во втором муже. Она баловала его вкусной едой и уходом.
— Дорогой, — стояла обычно она с подносом в руках с раннего утра, когда он просыпался. — Я выжала для тебя из моркови сок и пожарила яйца как ты любишь.
Адриян хлопал глазами:
— Да я только проснулся. Еще и не умывался. Как же есть?
— Сначала скушай завтрак, а потом и воды теплой из чайника тебе полью, и подам глаженую рубашку, — улыбалась жена.
Адриян ходил по деревне гусем: рубашка на нем всегда хрустит, накрахмаленная, воротничок аж колом стоит. Брюки в стрелочках, всегда идеальные, башмаки начищенные на солнце блестят.
Да и сам весь бритый, щурится да похахатывает, еще красивее и интереснее стал.
Таким его и приметила соседка Роза.
О том что и второй муж пал от чар соседки, Оксана не догадывалась.
Знай себе носилась с работы домой, она то стояла у плиты, то с утюгом в руках, наглаживала одежду мужа.
Некогда ей было разглядывать как меняется и охладевает к ней Адриян.
Работы в доме непочатый край, тут как бы не до инсинуаций.
А Роза, да, Роза была хороша собой настолько, что имела право жить дерзко, нагло отбирать чужих мужей.
Наверное виной тому были глаза ее, по-лисьи заманчиво поглядывающие из-под густой челки.
Или может быть, родинка над вздернутой губой.
Или пышный бюст, едва прикрываемый смелым платьем.
Словом, была Роза видная, стройная, источающая страсть и манкая.
Куда уж до нее простоватой Оксане.
А тут как раз Роза подала на развод, после того как Петра свалил с ног инфаркт.
— Ты уходишь от меня, Адриян? — ахнула Оксана, переводя взгляд на Розу, маячившую у забора.
Адриян избегал смотреть в глаза жены и промямлил:
— Ну в общем, да. Сама в том виновата, посмотри на себя. Сына мне так и не родила, фигурой не удалась, глазу зацепиться не за что. Вот смотрю я на тебя и удивляюсь, что же я в тебе нашел такого? Не иначе приворожила меня. Но не на того напала! Бабка моя, румынских кровей, отмолила меня.
— Что ты такое говоришь, Адриян, — испугалась Оксана. — Ты же сам начал за мной ухаживать!
— Да не мог я! — всплеснул руками тот, глаза которого заставляли Оксану лучиться счастьем.
— Не мог я в здравом уме такую глупость сотворить! Говорю же, ведьма ты. Хорошо хоть вовремя пришел в себя!
Мужчина скидал в модный новенький чемодан, который купила ему недавно Оксана вещи.
Рубашки, брюки, в которых он любил красоваться, и которые приобрела ему любящая супруга.
Собрал все и поволок поскорее чемодан к воротам.
Оксана расплакалась от происходящего.
— Адриян! Адриянушка, не бросай меня, Христа ради прошу!
Она побежала следом, раскрыв руки, затем ухватилась ими за чемодан, прижалась к нему, зажмурив глаза и крикнула:
— Останься!
Адриян попытался стряхнуть женщину с чемодана.
— Оксана!
Адриян дёрнул ручку багажа и та оторвалась, отчего Оксана упала прямо в лужу, но продолжая упрямо сжимать в руках чемодан.
Адриян остановился и встал, задумчиво поскреб в затылке, сместив набекрень модную шляпку.
Он подумал и занес ногу для того чтобы пнуть по скрюченным на чемодане пальцам, но заметил что башмак его запачкался в грязи и отставил это дело.
Ему не хотелось марать чемодан.
Розочка, стоявшая у ворот, усмехнулась и поведя плечиком, удалилась к своему дому.
Адриян поглядел ей вслед.
А затем сел возле лежащей Оксаны, вздохнул и принялся расцеплять пальчики супруги.
— Оксаночка. Отпусти меня, очень я благодарен тебе за год жизни, но пойми. Я был женат пять раз! Так что для меня брак ничего не значит! Извини, но я никогда не испытывал к тебе любви. Ты была для меня лишь перевалочным пунктом, глупенькая. Я отъелся у тебя, отдохнул после предыдущего развода… И созрел для чувств. Скольких женщин я еще могу осчастливить, милая! А ты ведешь себя собакой на сене.
— Адриян! — взмолилась Оксана, выглянув из-под чемодана, который наконец, выпустила из рук. — Я люблю тебя!
Адриан улыбнулся ей напоследок, сверкнув белоснежными зубами, подмигнул и подхватив чемодан, пустился наутёк.
Оксана долго рыдала, лёжа на земле прямо в луже, расползшейся после вчерашней грозы.
— Земля матушка, — плакала она, — как мне жить?..
Оксана была настолько доброй женщиной, что не стала чинить препятствий для влюбленных.
Не стала она и с соседкой Розой разбираться.
— Да при чем тут Роза, если мужик мне попадается дрянной, — вздыхала она. — Не буду больше замуж ходить, не верю, пустое все.
Потекли будни, окрашенные для Оксаны в серый цвет.
Решившись, женщина поехала в город, там нашла детдом и принялась оформлять бумаги для опеки над одной из девочек-сирот.
…Года не прошло, как и второй муж соседки Розочки сильно заболел.
Адриан вдруг почувствовал себя плохо, начал обследоваться, вердикт врачей был неутешительным для него.
Оказалось, что суставы его, которые изредка беспокоили по молодости, сдали.
Ревматическая болезнь потихоньку сковывала мужчину, не давая работать и выполнять даже домашние дела.
Прописали таблетки, втирки, недуг быстро прогрессировал и в какой-то момент стало понятно, что дальнейшая жизнь Адриана предполагает постоянные лечение и больницы.
Красавица Роза не стала долго терпеть в доме вечно больного мужа и быстренько выставила его за дверь.
Увы, Адриан слишком поздно понял, что связал жизнь с женщиной, для которой моральные устои — пустой звук.
Оксана собралась с дочкой в магазин, уложила ей волосы, надела красивое платье, которое тщательно выгладила утюгом.
— Ты у меня, Полиночка, красавица, — улыбнулась она, довольная видом девочки.
Восьмилетняя Полина улыбнулась ей.
Когда Оксана забирала девочку из приюта, та ходила кое-как, ножки плохо слушались малышку.
Но Оксана так верила в нее, окружила такой заботой и любовью, что буквально поставила на ноги.
Теперь Полинка мало чем отличалась от сверстников. Разве что была излишне напряжена когда сильно волновалась.
— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала она.
— И я тебя люблю, сильно-сильно.
Мама с дочкой вышли на крыльцо. И пока Оксана навешивала замок, Полина дернула ее за рукав.
— Мама, там какой-то дядя пришел.
Оксана обернулась и увидела у калитки Петра.
Тот стоял, улыбался ей, смотрел грустными глазами.
— Вот и увиделись, Оксаночка.
Оксана отвела глаза.
Чувств к первому мужу она давно не испытывала, ей даже не о чем с ним было говорить.
— Здравствуй, Петр. Слышала, что выписали тебя из больницы.
— Так и есть, — устало кивнул Петр. — Еле выкарабкался после второго инфаркта. А ты я вижу, все также живешь одна.
— Не одна, а с дочерью, — поправила его Оксана. — Рада была видеть тебя, но нам нужно идти.
Когда Оксана приходила мимо Петра, тот схватил ее за руку и потянул к себе:
— Оксаночка прости меня за то что был дураком. Так глупо повелся на прелести соседки и потерял тебя. Я очень хочу все вернуть. Я буду ждать тебя здесь, пока не простишь.
Оксана одернула руку и посмотрела холодно:
— Хоть сколько жди, ты мне давно стал безразличен, Петр. Я никогда тебя не приму, так что не трать время, уходи.
Петр усмехнулся, посмотрев вслед женщине и крикнул:
— Ну это мы еще посмотрим!
Он сел на лавочку, стоявшую у дома Оксаны и стал сидеть, покачивая ногой.
Он сидел так минут пять, пока его не окрикнул голос:
— Эй ты, а ну пошел прочь!
Опираясь на тросточку, к дому семенил Адриян.
Он сильно изменился за последнее время, погрузнел, постарел, выглядел неважно.
Прихрамывая и кряхтя, он подошел к лавочке и тоже сел.
— Оксана моя женщина, — отдышавшись, заявил он. — Я побью тебя тростью если не уйдешь!
Петр волком посмотрел на мужчину:
— Только тронь. Я очень болен, меня волновать нельзя.
— И поэтому прибежал к Оксане, вспомнил ее глаженные простыни и борщи? — сварливо проговорил Адриян. — Я знаю, ты был ее первым мужем, а я вторым. Сколько ты ей страданий принес! Но теперь все, я ее в обиду не дам! Я зубами свое счастье рядышком с Оксаной буду выгрызать, так что отступись!
— Во тебе! — вдруг показал кукиш Петр. Изловчившись, он вскочил на ноги и отобрав у Адриана трость, побежал с ней вдоль заборчика.
— А ну верни! — крякнул Адриян.
Он попытался встать с лавки но не смог. Суставы отозвались резкой болью.
Адриян с грустью посмотрел на дом, где когда-то жил вместе с Оксаной. Та приносила ему еду в постель, ухаживала лучше всякой сиделки, как же ему было хорошо.
И как хотелось вернуться обратно в этот островок тепла и любви.
Вернувшись домой, Оксана выглянула из окна.
Заметив двух мужчин, облепивших ее лавочку у дома, покачала головой и сердито закрыла шторки.
— Мама, почему они сидят здесь? — спросила Полина.
Девочка держала в руках чашку с вымытой спелой вишней и кушала ее.
— А, хотят в дом забраться, — беспечно ответила Оксана.
— Как серый волк?
— Ну да. Хотят лежать на моей кровати, и кушать сладко. Только я их не пущу. Нужно было ценить добро, когда я просила. На что они теперь мне? Больные, нуждающиеся в уходе?..
