— Ты обещал, что мы будем вместе заботиться о ребёнке! Где все твои слова?
— Я и забочусь! — вспыхнул Станислав. — Я работаю, приношу деньги в дом. Без меня вы бы вообще на что жили?
— Стас, ну пожалуйста, помоги мне… Я просто с ног валюсь, — Диана прижимала к груди плачущую дочь, укачивая её из последних сил.
Станислав раздражённо отложил телефон и посмотрел на жену.
— Я устал! Я, между прочим, работаю весь день, а потом прихожу домой, а тут… — он махнул рукой в сторону кричащего ребёнка.
— Но ты же хотел ребёнка! — в голосе Дианы зазвенели слёзы. — Ты же сам говорил: «Давай не будем откладывать»!
Девушка попыталась переложить дочь в другое положение. Кира на мгновение замолчала, а потом заплакала с новой силой.
— У неё колики… — Диана покачала головой, на её бледном лице читалась беспомощность. — Весь день плачет!
— Может, ты что-то делаешь не так? — Станислав поднялся с дивана. — Когда моя мама приходила, Кирка спала как ангелочек.
Диана закусила губу.
— Твоя мама приходила на два часа. И в тот день Кира и так была спокойна. А я с ней круглосуточно. И когда у неё колики, я сутками не сплю!
Кира закатилась в таком отчаянном плаче, что Диана почувствовала, как по щекам покатились слёзы.
— Стас, я не справляюсь одна.
Станислав решительно направился в спальню. Через минуту он вернулся с дорожной сумкой.
— Знаешь что, — он начал собирать вещи, — если ты не можешь успокоить ребёнка, то я пока поживу у мамы!
Входная дверь с грохотом захлопнулась. Тишина наполнила квартиру, нарушаемая лишь безутешным плачем малышки.
Диана опустилась на диван, не сдерживая слёз. Она гладила дочку по спинке, повторяя: «Тише, маленькая, тише…»
Вот и всё. Он просто взял и ушёл. Тот самый мужчина, который месяцами убеждал её, что «дети — это главное в жизни».
Они познакомились на первом курсе университета. Станислав — будущий экономист, Диана — дизайнер. От знакомства до свадьбы прошло чуть больше года. Двадцать лет ему, девятнадцать — ей. Молодые, влюблённые, уверенные в безоблачном будущем.
Варвара Антоновна души не чаяла в единственном сыне. После развода она дала Стасу всё, что могла, и даже больше. Баловала, защищала, всегда принимала его сторону. На свадьбу выделила приличную сумму и пообещала помогать молодым.
Диана же привыкла рассчитывать только на себя. Её родители тоже развелись, но у матери был куда менее высокий доход, а отец ничем им не помогал. И девочка быстро поняла: хочешь чего-то добиться — работай. Она подрабатывала с четырнадцати, поступила на бюджет, строила карьерные планы. Диана любила мужа, но иногда её смущала его легкомысленность — привычка транжирить деньги и вера, что всё как-нибудь образуется.
Их жизнь была вполне размеренной, пока Станислав не загорелся идеей о ребёнке.
— Ди, не будем откладывать, — говорил он. — Семья — это главное!
Эти разговоры длились месяцами. Диана настаивала: сначала стабильность, потом дети. Станислав не сдавался. Приносил игрушки «для будущего малыша», с умилением наблюдал за детьми в парке.
— Представляешь, как здорово будет, когда у нас появится такой же карапуз, — мечтал он. — Буду учить его кататься на велосипеде, читать сказки на ночь…
В его воображении родительство состояло из идиллических картинок. Бессонные ночи, крики ребёнка и бесконечные хлопоты в планы не входили.
Диана сдалась, когда Станислав пообещал: «Мы справимся вместе. Я буду помогать!» Она поверила. Хотела верить.
Ожидание ребёнка шло тяжело. Без поддержки Варвары Антоновны им пришлось бы туго. А тут ещё Станислав, не посоветовавшись ни с кем, купил машину, пока жена в очередной раз лежала на сохранении. Купил в кредит, не думая о том, как будет отдавать. Диана бессильно злилась, мать повздыхала, но согласилась помогать с выплатами.
Кира появилась в начале октября. Станислав светился от гордости, дарил жене цветы, без конца фотографировал дочь. Первая неделя прошла в эйфории. Девочка почти всё время спала, Станислав с умилением любовался ею в этот момент. Правда, по ночам Кира несколько раз просыпалась, это был неприятный сюрприз для Станислава. Но к плачущей дочери поднималась Диана, а он, недовольно повозившись, снова засыпал.
А потом у малютки начались колики. Она много плакала, не спала по ночам. Диана с трудом справлялась. Станислав же всё чаще задерживался на работе. Дома его раздражал детский плач и вечно усталая жена.
За месяц их жизнь превратилась в череду недосыпов и взаимных претензий.
К исходу третьей недели Диана поняла — обещания мужа о совместной заботе о ребёнке рассыпались как карточный домик.
— Стас, подержи Киру, пожалуйста, — попросила она однажды вечером, стоя у плиты. — Мне нужно хоть что-то приготовить.
Станислав, лежавший на диване с телефоном, страдальчески вздохнул:
— Ди, я устал как собака. У нас сегодня два клиента сорвались, шеф бесился весь день.
— А я, по-твоему, не устала? — Диана попыталась удержать спящую дочь одной рукой, помешивая суп другой. — Я даже поесть толком не успеваю!
— Я не виноват, что у тебя не получается организовать свой день, — пожал плечами Станислав, не отрываясь от экрана.
Ночи превратились в настоящий кошмар. Кира просыпалась каждые полтора-два часа. Станислав натягивал одеяло на голову, делая вид, что не слышит плача.
— Стас, помоги, я больше не могу…
— Что я могу сделать? — бурчал муж. — У меня завтра важная встреча, мне нужно выспаться. К тому же, ей нужна грудь, не я.
— Ты можешь просто подержать её, походить с ней, пока я хоть немного посплю.
— Слушай, ну это же твоя работа, — раздражённо отвечал Станислав. — Ты мать, вот и справляйся.
Круги под глазами Дианы становились всё темнее. Станислав же всё меньше времени проводил дома: задерживался на работе, бегал в гости к друзьям, гулял.
Однажды, когда Кира особенно капризничала, Диана не выдержала:
— Ты обещал, что мы будем вместе заботиться о ребёнке! Где все твои слова?
— Я и забочусь! — вспыхнул Станислав. — Я работаю, приношу деньги в дом. Без меня вы бы вообще на что жили?
— У меня нет ни минуты для себя! Я как заведённая кукла — кормлю, пеленаю, укачиваю!
— Все женщины как-то справляются, — он встал, нервно одёргивая футболку. — Моя мать в одиночку меня вырастила и не ныла! Отец ведь от неё вообще ушёл, а я здесь, с тобой.
— Ты был уже школьником, когда они развелись! А когда ты был младенцем, отец помогал твоей матери. Она сама мне рассказывала!
Кира, разбуженная громкими голосами, заплакала. Станислав поморщился, схватил ноутбук:
— Всё, мне нужно ещё поработать. А с тобой тут это делать совершенно невозможно. Пойду в кухню.
От близости, которая была между ними, не осталось следа. Диана однажды услышала, как он говорит по телефону:
— Да, старик, я как в тюрьме! Дома вечный ор, жена замученная, дёрганная, злая… Какой уж тут супружеский долг!
В начале второго месяца Диане показалось, что у неё поднялась температура. Мать жила в другом городе, подруги работали. Когда Станислав вернулся с работы, она уже лежала под пледом.
— Стас, мне кажется, я заболела, — голос звучал хрипло. — Побудь, пожалуйста, с Кирой.
— Ты шутишь? У меня завтра презентация!
— Я не прошу весь день, — Диана закашлялась. — Просто если она проснётся… Я совсем без сил.
— Послушай, — Станислав говорил так, будто объяснял ребёнку. — Мне нужно подготовиться. Это важно для моей карьеры. От этого зависит, будут у нас деньги или нет!
Их взгляды встретились. В глазах Станислава Диана увидела лишь раздражение и нежелание брать на себя ответственность.
— Ладно, — прошептала она. — Я поняла.
А тот самый день с самого начала не задался. К вечеру у Киры снова начались колики — живот малышки твердел, а крик становился таким пронзительным, что у Дианы звенело в ушах.
Она перепробовала всё: тёплую пелёнку на животик, укладку «тигром», капли от колик. Ничего не помогало. Девушка носила дочь по квартире, хотя сама была на грани срыва.
На часах почти восемь вечера, а Станислав ещё не вернулся. Диана набрала его номер.
— Да? — в трубке звучали голоса, музыка.
— Стас, ты скоро? У Киры колики, она плачет уже несколько часов. Я не знаю, что делать.
— У нас тут корпоратив начался. Шеф всех обязал остаться, — беззаботно ответил он. — Не могу сейчас уйти.
В трубке раздался женский смех, кто-то позвал: «Стас, ты идёшь?»
— Ты там развлекаешься, а я… — она вздохнула. — Стас, мне нужна помощь. Я на пределе.
— Что я могу сделать с коликами? — в его голосе появилось раздражение. — Дай ей капли и жди, пока пройдёт.
— Я всё перепробовала! Ты обещал помогать!
— Так, не начинай опять. Я на корпоративе, тут шеф, я не могу всё бросить из-за детского плача!
Гудки. Диана в бессилии опустилась на диван.
Около десяти вечера, когда Кира наконец забылась сном, а Диана лежала обессиленная, хлопнула входная дверь. От Станислава пахло алкоголем.
— Ну вот, всё нормально же, — он кивнул на кроватку. — А ты панику развела.
Это стало последней каплей.
— Нормально? Я шесть часов на ногах с орущим ребёнком! А ты пьёшь на корпоративе!
— Тише! — зашипел Станислав. — Разбудишь!
— А тебе какая разница? Ты всё равно не собираешься с ней сидеть. Скажи честно, ты вообще хотел ребёнка или просто играл в примерного семьянина?
Лицо Станислава исказилось:
— Я хотел нормального ребёнка! А не это орущее нечто, которое превратило мою жену в замарашку!
Кира проснулась и заплакала, словно понимая, что говорят о ней.
— Ну вот, опять! — Станислав зажал уши. — Я не могу это слушать!
Диана молча взяла дочь на руки. Ребёнок кричал, не останавливаясь.
— Я больше так не могу, — прошептала она, прижимая к себе плачущую дочь.
Станислав яростно взмахнул руками:
— И я не могу! Этот крик сводит меня с ума!
Именно тогда он и ушел, хлопнув дверью, бросив эти страшные слова про то, что поживет у мамы, пока жена не научится успокаивать ребенка.
***
Варвара Антоновна не ожидала гостей. На пороге стоял сын с сумкой.
— Стасик? Что случилось?
— Мам, можно я у тебя поживу? Дома жить невозможно. Кира плачет, Дианка орёт не переставая. Пилит!
Варвара Антоновна нахмурилась:
— А ты как хотел? У вас же ребёнок!
— Вот именно! Диана с ним не справляется. Ребёнок орёт сутками, в квартире бардак.
Станислав ждал сочувствия, но вышло иначе.
— То есть, — медленно произнесла она, — ты оставил жену одну с месячным ребёнком?
— Пусть научится справляться. Все матери как-то справляются.
— Скажи, ты помогал жене? Вставал ночью к дочери? Гулял с коляской?
Станислав растерялся:
— Н-ну… Это же женские дела.
— Не смей! — впервые Варвара Антоновна повысила голос. — Когда твой отец ушёл, тебе было семь лет. А Диана одна с новорождённым!
— Но мам…
— Помнишь, как ты хотел ребёнка? Как обещал помогать? Где твои обещания?
— Я не думал, что будет так сложно.
— А ты думал, ребёнок — игрушка? Родительство — это ответственность. И ты её не выдержал.
Такой матери Станислав не знал. Всю жизнь она защищала его. А сейчас говорила жёсткие, неприятные вещи.
Варвара Антоновна вдруг встала, решительно отодвинув чашку:
— Знаешь что, Стас. Я больше не буду помогать тебе с кредитом за машину, пока ты не вернёшься домой и не станешь настоящим отцом. И если я ещё раз от тебя услышу жалобы на жену, или если она скажет, что ты не понимаешь…
Станислав опешил:
— При чём тут кредит?
— Притом, что ты оставил жену с младенцем, а я должна оплачивать твои прихоти?
— Что? Без твоей помощи я не потяну выплаты!
— Значит, верни машину банку и плати алименты.
— Алименты?!
— Если не вернёшься к жене и ребёнку, это закончится разводом.
Станислав не верил своим ушам. Родная мать предала его!
— Я переночую у Лёхи, — процедил он сквозь зубы.
***
По дороге Станислав кипел от злости. Звонить другу было поздно. Он сидел на скамейке, пиная камешки.
Какое все имеют право его осуждать? Разве он не работает? Не приносит деньги в семью?
Станция метро закрылась. Денег на такси почти не осталось. На корпоративе он выпил бокальчик и оставил машину у офиса. Оставалось только вернуться домой. И если подумать о кредите на машину…
Станислав побрёл домой. В глубине души зарождалось неприятное чувство — не то стыд, не то раздражение. Но признавать неправоту он не собирался.
Вернувшись домой, Станислав осторожно открыл дверь. В квартире стояла непривычная тишина. В спальне Диана спала, скрючившись в неудобной позе, прямо в одежде. Рядом мирно посапывала Кира.
«И из-за чего был весь сыр-бор?» — подумал он раздражённо. Маленькое личико дочери выглядело таким безмятежным, что трудно было представить, как эта крошка может довести взрослых до скандала.
Утром Диана проснулась от звона посуды на кухне.
— Ты вернулся? — её голос звучал безразлично.
— Да, — Станислав выглядел смущённым. — Мы оба погорячились вчера.
Диана промолчала. В кроватке начала хныкать Кира.
— Давай так, — неожиданно предложил Станислав. — Ты покорми её и иди поспи. Я посижу с ней.
— Ты серьёзно? — Диана подняла брови.
— Ты же не справляешься. Я покажу, как надо.
Что-то промелькнуло в глазах Дианы — усмешка или недоверие.
Покормив дочь, она передала её мужу и ушла в спальню. Станислав уселся в кресло, бережно держа Киру. Это оказалось даже приятно — такое тёплое, маленькое существо. Малышка благосклонно разглядывала отца большими глазами.
«Что тут сложного?» — думал он, убаюкивая ребёнка. Девочка моргала всё реже, засыпая.
Но стоило ему попытаться переложить заснувшую Киру в кроватку, как она тут же проснулась и заплакала.
— Ну что такое? — Станислав снова взял её на руки. — Я же рядом.
Кира затихла, но через несколько минут захныкала снова. Он поспешил выйти из спальни. Диана спала, не хотелось разбудить её детским плачем и ударить в грязь лицом: не справился.
Кира продолжала плакать. Станислав проверил подгузник — сухой, дал соску — выплюнула, попытался покачать — плач стал громче.
— Да что не так-то?! — пробормотал он, чувствуя поднимающуюся панику.
Через час Станислав был на пределе. Пот струился по спине, руки затекли, а Кира орала не переставая.
— Почему ты плачешь? — в отчаянии спрашивал он. — Что тебе нужно?
Ответом был лишь крик.
В комнату заглянула Диана. Окинув взглядом запыхавшегося мужа и орущую дочь, она подошла.
— Дай мне, — протянула руки.
Диана положила Киру животиком себе на колено и начала легонько массировать спинку.
— У неё газики, — спокойно пояснила она. — Видишь, как подтягивает ножки?
К изумлению Станислава, через несколько минут дочь затихла.
— Сколько ты с ней так промучился? — поинтересовалась Диана.
— Часа два, наверное, — смущённо ответил Станислав. — Думал, она просто покапризничает и успокоится.
Диана невесело усмехнулась:
— Так бывает далеко не всегда.
На следующее утро, когда Диана, измученная ночным кормлением, вышла на кухню, Станислав произнёс:
— Я сегодня возьму отгул. Займусь Киркой, а ты выспись.
— С чего вдруг?
— Я обещал маме помогать тебе.
День за днём Станислав неуклюже, но настойчиво учился обращаться с ребёнком. Поначалу из упрямства. Потом — из любопытства.
Однажды ночью, когда они с Дианой по очереди укачивали Киру, Станислав смотрел, как жена кормит дочь. В комнате горел лишь ночник.
— Я и правда не представлял, насколько это сложно, — вдруг произнёс он. — Все эти бессонные ночи… А ты ещё и одна была всё это время. Наверное, я был неправ, — тихо добавил Станислав. — Прости.
Это был первый неуверенный шаг к пониманию.
Весна принесла перемены. Кире исполнилось три месяца. Колики отступали, ночи становились спокойнее. Но главное — изменился Станислав.
Вначале он помогал из чувства долга, потом — от осознания, что Диана нуждается в поддержке. А затем забота о дочери начала приносить ему удовольствие.
Однажды вечером, когда Диана была в душе, Кира расплакалась. В отчаянии Станислав начал напевать песню, которую мать пела ему в детстве. Кира притихла, а потом уснула под его мелодию.
Когда Диана вышла из ванной, она застыла на пороге: муж плавно двигался по комнате, напевая колыбельную, а малышка мирно спала у него на руках.
— Ты как это сделал? — прошептала она.
— Сам не знаю. Просто начал напевать, и она успокоилась!
В его голосе слышалась гордость: ведь он сам придумал, как успокоить дочь. Диана улыбнулась: этот приём знали все матери мира. Но для него он стал открытием. Собственным, сделанным на своём опыте. И потому особенно дорогим.
