Петя стоял у окна, наблюдая, как последние гости расходятся после поминок. Пожилая соседка Антонина Васильевна, опираясь на палку, медленно шла по дорожке, и её дочка поддерживала старушку под локоть. Участковый Степан Андреевич кивнул на прощание и сел в машину. Петя махнул рукой, но в ответ получил лишь сдержанный кивок.
Дом вдруг стал пугающе пустым. Чужим. Еще вчера здесь витал запах бабушкиных пирогов, звучало радио и скрипели половицы под её неторопливыми шагами. А теперь — тишина. Такая плотная, что, кажется, можно потрогать руками.
Петя прошёл на кухню и сел за стол, где всего пару недель назад Анна Федоровна раскладывала перед внуком свои лекарства, деловито объясняя, что и когда нужно принимать.
— Чувствую я, Петенька, сердце шалит всё сильнее, — бабушка тогда смотрела не на таблетки, а куда-то мимо, словно видела что-то недоступное внуку. — Долго я не протяну.
— Бабуль, ты чего? — Петя тогда испугался, но постарался скрыть страх за улыбкой. — Брось ты эти мысли. Тебе ещё правнуков нянчить.
Анна Федоровна только покачала головой.
— Послушай меня внимательно, Петя. Помрёшь, и вся родня слетится, как вороньё. Не за тем, чтобы почтить память, а чтобы добро растащить. У нас семья такая… всегда была.
Петя помнил, как горько стало от этих слов. Неужели люди, с которыми они делили праздники, кому помогали в трудную минуту, могут так поступить?
— Ты преувеличиваешь, бабуля, — Петя тогда взял её морщинистую руку в свои ладони. — Они же не чужие нам.
— Говорю тебе — прилетят, — Анна Федоровна вздохнула. — Ты не видел, как они после смерти твоего деда бросились искать его деньги. А ведь ничего дед и не оставил — всё на лечение ушло.
Воспоминания прервал грохот во дворе — ветер захлопнул калитку. Петя вздрогнул. За тридцать два года жизни никогда не оставался один. Сначала с бабушкой и дедом, потом, когда дед умер, они с Анной Федоровной вдвоём. Петя после института вернулся в родное село, устроился в школу учителем истории, да так и жил, заботясь о стареющей бабушке, которая вырастила его после гибели родителей в автокатастрофе.
Анна Федоровна ушла тихо. Заснула и не проснулась. Пете даже не удалось с ней попрощаться — утром обнаружил бабушку в постели, будто спящую. Только холодную.
Большой деревянный дом на окраине села, огород в пятнадцать соток, старенькая машина, которую Петя купил три года назад, и счёт в банке с накоплениями на чёрный день — вот и всё наследство. Не золотые горы, но для деревенской жизни вполне достойно.
Петя помнил, как много работала бабушка — и на почте, и в огороде своём, и подрабатывала шитьём. Каждую копейку берегла. Но при этом никогда не отказывала родственникам в помощи.
Дядя Коля, бабушкин брат, повадился занимать деньги «до пенсии». Обещал вернуть, но каждый раз находились новые расходы, из-за которых отдавать не получалось. То крыша потекла, то корова заболела. Тётя Света, её сестра, тоже частенько просила «одолжить до зарплаты». На лечение, на ремонт, на учёбу дочери Наташи. Анна Федоровна никому не отказывала, хотя каждый раз, закрывая за просителями дверь, качала головой: «Не увидим мы этих денег, Петенька».
Бабушка вела специальную тетрадь, куда аккуратным почерком записывала все «одолженные» суммы. Иногда Петя замечал, как она перечитывает записи, тяжело вздыхает, но ничего не говорит. Только однажды обронила: «Я-то уйду, а вот тебе, Петенька, придётся с ними ещё дело иметь. Ты смотри, будь осторожнее».
Прошло девять дней после похорон. Петя как раз собирался на работу, когда во дворе послышался шум подъезжающей машины. В дверь громко постучали.
— Петруха, открывай! — голос дяди Коли прозвучал неожиданно бодро для человека, недавно потерявшего сестру.
Петя открыл дверь и замер на пороге. На крыльце стояли дядя Коля с женой Таисией Петровной, тётя Света и её дочь Наташа. Все нарядно одетые, будто не на поминки приехали.
— Здравствуйте, — только и смог выдавить Петя, пропуская родственников в дом.
— Давай, племянник, чайку поставь, — дядя Коля прошёл в комнату и по-хозяйски уселся в кресло, даже не сняв куртки. — Разговор у нас серьёзный будет.
Тётя Света окинула взглядом комнату, словно оценивая обстановку.
— Мы тут с Колей подумали… Надо нам по-родственному решить, что с наследством делать.
Петя молча поставил чайник и достал чашки. Наташа, его двоюродная сестра, помогала раскладывать на столе печенье и конфеты, которые родственники привезли с собой.
— Ты, Петь, не думай, мы же понимаем — тяжёлая утрата, — Наташа улыбнулась, но её глаза оставались холодными. — Бабушка нас всех очень любила.
— Да, конечно, — кивнул Петя, разливая чай.
— Вот я и говорю, — подхватил дядя Коля, отхлёбывая из чашки, — раз любила, значит, хотела бы, чтобы всё по справедливости распределилось. Я вот старший в роду теперь, мне полагается…
— Погоди, Николай, — перебила его тётя Света. — Мы ведь не знаем, оставила ли Анна завещание.
Петя слушал их, не вмешиваясь. Бабушка как в воду глядела — не прошло и двух недель, а родственники уже делят её имущество.
— Пётр, ты же понимаешь, — Таисия Петровна наклонилась к нему через стол, — Анна Федоровна в последнее время была уже не та. Возраст берёт своё. Если она и составила какое-то завещание, то, возможно, не совсем понимала, что делает.
— Что вы имеете в виду? — Петя поставил чашку на стол.
— Ну, мало ли, — развела руками Таисия Петровна. — Может, она под влиянием момента что-то решила. А по закону, знаешь ли, наследство должно делиться между ближайшими родственниками.
— Мы не хотим никаких конфликтов, — вступила тётя Света. — Просто считаем правильным, чтобы каждый получил свою долю. У меня, между прочим, Наташка ещё не замужем, ей приданое нужно. А у Коли пенсия маленькая…
— И кто будет жить в доме? — спросил Петя, глядя на родственников. — Вы ведь в город переехали давно.
— Дом можно продать, — быстро ответил дядя Коля. — Или сдавать. А деньги поделим.
— А мне казалось, что бабушка хотела, чтобы дом остался в семье, — Петя изо всех сил старался говорить спокойно.
— Ну, это в идеальном мире, — хмыкнула Наташа. — А на практике — кому сейчас нужен этот старый дом в деревне? Его продать — и на хорошие квартиры не хватит.
— Может, вы сначала узнаете, есть ли завещание? — Петя встал из-за стола.
— Есть? — дядя Коля резко подался вперёд.
— Есть, — Петя кивнул. — Бабушка всё оформила у нотариуса за полгода до смерти.
— И что там? — Таисия Петровна нервно облизнула губы.
— По завещанию всё имущество остаётся мне, — ответил Петя. — Дом, счёт в банке, земля — всё.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Наташа первой нарушила молчание:
— Петь, но это же несправедливо! Бабушка всех нас любила. Она бы хотела, чтобы мы поделили всё поровну, — Наташа схватилась за край стола, словно ища опору.
Петя молча поднялся и прошел к старому серванту. Оттуда достал потрепанную тетрадь в коричневой обложке.
— Раз уж мы заговорили о справедливости… — Петя положил тетрадь на стол и раскрыл её. — Бабушка вела записи всех денег, которые вы у неё брали. Думаю, будет действительно справедливо, если мы сначала закроем эти долги.
Тётя Света вскочила первой, будто её подбросили пружиной.
— Да ты в своём уме?! Какие долги?! Она нам помогала от чистого сердца! Это была не ссуда, а помощь!
Дядя Коля нахмурился, глядя на столбики цифр.
— Это всё ерунда, — буркнул мужчина, но голос звучал неуверенно. — Аня никогда не требовала эти деньги назад. Мы же родные люди.
Наташа склонилась над тетрадью и побледнела, увидев записи напротив своего имени. Суммы на образование, на поездку за границу, на лечение зубов.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — Таисия Петровна поджала губы. — Мы пришли поговорить о наследстве, а не о каких-то мифических долгах.
— Вы пришли поговорить о справедливости, — спокойно ответил Петя. — Так давайте будем справедливыми до конца. Вы хотите получить свою долю наследства? Хорошо. Но сначала верните то, что брали при жизни бабушки.
— Ты… ты не имеешь права! — тётя Света стукнула ладонью по столу. — Это подло! Анна Федоровна просто помогала нам, как родная сестра и тётя. Она никогда не требовала возврата!
— Потому что у неё хватало своих денег, — кивнул Петя. — А теперь их нет. Есть только наследство, которое вы хотите поделить. Так давайте сначала вычтем ваши долги из вашей доли.
В комнате повисла тяжелая тишина. Родственники переглядывались, не зная, что сказать.
— Петенька, — дядя Коля вдруг сменил тон на заискивающий. — Ты же понимаешь, сейчас тяжелые времена. Откуда у меня такие деньги? Я всегда хотел наладить с тобой отношения, ты же мой единственный племянник.
— Да-да, — подхватила тётя Света. — Мы же семья! Разве можно так с родными людьми? Мы приехали к тебе с открытой душой, а ты нас встречаешь какими-то счетами.
Петя молча перелистывал страницы тетради, давая родственникам выговориться. Наташа сидела с опущенной головой, не участвуя в разговоре.
— Знаете, — наконец произнес Петя, — бабушка предупреждала меня об этом разговоре. Она говорила, что вы придете делить наследство, забыв о том, сколько она вам помогала при жизни.
— Старики часто выдумывают всякое, — отмахнулась Таисия Петровна. — Анна Федоровна в последнее время много чего говорила. Возраст, знаешь ли.
— Бабушка была в здравом уме до последнего дня, — твердо сказал Петя. — И она знала вас всех как облупленных.
— Послушай, Петя, — Наташа наконец подняла голову. — Разве бабушка хотела бы, чтобы мы ссорились из-за наследства? Она бы огорчилась, видя, как её смерть разделила семью.
Петя посмотрел в глаза двоюродной сестре и увидел там не скорбь, а лишь затаенную жадность.
— Ты права, Наташа. Именно поэтому она оставила всё мне — чтобы не было ссоры. Чтобы не было деления и споров. Она знала, что с вами по-другому нельзя.
— Ты что, намекаешь, что мы какие-то стервятники? — вскипел дядя Коля. — Мы просто хотим справедливости!
— Справедливость, — медленно произнес Петя, — это когда каждый получает то, что заслужил. Бабушка заслужила вашу заботу в старости. Но кто из вас приезжал помочь ей, когда она болела? Кто из вас звонил просто узнать, как её дела, а не попросить денег?
Родственники молчали, отводя глаза.
— Я не буду делить наследство, — твердо сказал Петя. — И не буду требовать возврата долгов. Считайте, что мы с бабушкой их вам простили. Но и вы ничего не получите.
Дядя Коля первым поднялся из-за стола. За ним встала Таисия Петровна. Молча, не глядя на Петю, они направились к выходу. Тётя Света замешкалась, словно хотела что-то сказать, но передумала и тоже пошла к двери.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — бросила она через плечо. — Мы могли оспорить завещание.
— Попробуйте, — спокойно ответил Петя. — У бабушки есть все справки о состоянии здоровья. Завещание заверено у нотариуса. Но если хотите потратить деньги на адвокатов — ваше право.
Наташа задержалась у двери.
— Знаешь, я всегда завидовала тебе, — неожиданно призналась она. — Бабушка тебя любила больше всех.
— Не больше, — покачал головой Петя. — Просто по-настоящему. Без условий.
Когда за последним гостем закрылась дверь, в доме воцарилась звенящая тишина. Петя опустился обратно на стул и провел рукой по обложке тетради. Внутри было пусто. Словно что-то важное вырвали и унесли вместе с хлопком двери.
Петя понимал, что больше никогда не увидит этих людей. Они не придут на день рождения, не позвонят в праздники, не напишут открытку. Но, странное дело, ему было не жаль. Словно утрата произошла гораздо раньше — ещё при жизни бабушки, когда родственники превратились из близких людей в просителей с вечно протянутой рукой.
Петя встал, заварил свежий чай и сел у окна, глядя на заросший сад. Отсюда был виден старый абрикос, который они с дедом посадили, когда Пете было лет пять. Теперь дерево разрослось, дает богатый урожай каждое лето.
Петя вспомнил, как в детстве родственники казались ему такими весёлыми и добрыми. Дядя Коля подбрасывал его к потолку, тётя Света привозила сладости, а Наташа, хоть и старше на несколько лет, играла с ним в догонялки. Когда всё изменилось? Когда деньги стали важнее родственных связей?
А может, и не менялось ничего. Может, они всегда были такими — просто раньше Петя этого не замечал, а бабушка скрывала от внука неприглядную правду.
В сумерках дом наполнился тенями, но Петя не спешил включать свет. Впервые за долгое время он чувствовал странное облегчение. Словно сбросил тяжёлый рюкзак после долгого пути. Родственники ушли из его жизни, и вместе с ними — необходимость притворяться, что всё в порядке.
Бабушка оставила ему не только дом и счёт в банке. Она оставила нечто более ценное — понимание, кто такие настоящие родные. Это не те, кто приходят с протянутой рукой, когда им что-то нужно. Это те, кто остаются рядом без всякой выгоды.
Петя поднялся, убрал тетрадь с долгами глубоко в шкаф и впервые за долгое время искренне улыбнулся. Жизнь продолжалась. Теперь — без балласта людей, которым он был нужен только тогда, когда можно было что-то получить.
На следующее утро Петя вышел во двор с новыми силами. Пора было заняться садом, подготовить дом к зиме, жить дальше. И делать это так, чтобы бабушка могла им гордиться.
По дороге в школу Петя встретил соседку Антонину Васильевну. Старушка шла медленно, с трудом неся небольшую сумку с продуктами.
— Давайте помогу, — Петя забрал у неё сумку.
— Спасибо, Петенька, — старушка благодарно кивнула. — Ты весь в бабушку — добрый и отзывчивый. Знаешь, мы с Анной Федоровной дружили почти полвека. Не могу поверить, что её больше нет.
— Мне тоже не верится, — признался Петя. — Вчера родственники приезжали, делить наследство хотели.
— А ты? — внимательно посмотрела на него соседка.
— А я их отправил восвояси, — Петя пожал плечами. — Бабушка оставила мне не только имущество, но и мудрость. А это дороже всего.
Антонина Васильевна ласково коснулась его руки.
— Вот и правильно. Деньги — это пыль. А настоящее наследство — это то, что в сердце.
Они дошли до калитки дома старушки, и Петя передал ей сумку.
— Заходи как-нибудь на чай, — пригласила Антонина Васильевна. — Расскажешь мне, как у тебя дела.
— Обязательно зайду, — кивнул Петя.
И с этого момента он по-настоящему понял: семья — это не кровные узы, а отношения, которые мы строим сами, день за днём, поступок за поступком. И пусть биологические родственники ушли из его жизни, но настоящая семья — из людей, которые искренне заботятся друг о друге, — осталась.
Петя пошёл дальше по улице, думая о том, что бабушкино наследство оказалось куда ценнее, чем деньги и дом. Она оставила ему главное — способность видеть людей такими, какие они есть, и мудрость выбирать, кого пускать в свою жизнь.
