Татьяна Васильевна вырастила дочь. Ей было грустно отпускать ее в свободное плавание.
— Мам, ну ты не печалься. Я тебе звонить буду, — обещала Евгения, обнимая маму на перроне. Женечка уезжала к своему молодому человеку, Кириллу. Он работал в Сочи и позвал ее к себе. — Ну не грусти! Я там обживусь, и ты приедешь к нам. Будем в море купаться, фрукты есть! А если понравится, насовсем переедешь.
— Не загадывай дочка, — махнула рукой Татьяна Васильевна. Она знала, что жизнь полна неожиданностей.
— Ладно, я тебя целую и люблю, — Евгения в последний раз махнула рукой и, запрыгнув в поезд, скрылась в купе.
Татьяна Васильевна еще некоторое время посмотрела вслед удаляющемуся поезду и побрела в сторону остановки.
Дома было непривычно пусто. Везде мерещились Женькины вещи. А на следующий день, Татьяна Васильевна по привычке поставила на плиту большую сковороду под омлет. Разбила яйца… и поняла, что есть их некому. С грустью убрала сковороду в шкаф и так ничего и не съела.
Тоска по дочери все росла. А Евгения звонила раз в несколько дней. Счастливая, влюбленная! И Татьяне было как-то неприлично ей мешать.
— Будь счастлива, дочка, — сказала она.
— Мам. Ну ты как на похоронах, честное слово! Ну собирайся да приезжай сюда к нам.
— Что ты… я вам мешать буду, — скромно потупила глаза Татьяна Васильевна.
— Не будешь. Ой, мне надо бежать. Кирилл зовет. Целую, люблю.
— И я тебя… — вздохнула Татьяна.
Она отложила телефон и снова взялась за тряпку. Ей казалось что, занимая себя уборкой, она отвлекается от тоски. Но почему-то лучше не становилось. И тогда она решила найти себе подработку.
— Мам, что-то я до тебя дозвониться не могла.
— Я была занята. Устроилась на работу.
— Что?! — воскликнула дочь. — Ты зачем это?! Тебе что, пенсии не хватает?
Татьяна Васильевна услышала характерный звук, означающий что на ее карту пришли деньги.
— Мне не нужно! Я все сейчас же перешлю обратно.
Женщины начали спорить и даже разругались. Татьяна Васильевна получала хорошую пенсию, не нуждалась. Она просто хотела развеяться и пошла на подработку. Вакансия подвернулась случайно — в соседней новостройке требовался консьерж. Работа была не сложная, не сказать, что очень интересная, но все же было лучше, чем сидеть дома.
Татьяна наблюдала за людьми, разгадывала кроссворды, следила за экранами по видеонаблюдению, открывала шлагбаум. В общем, на первое время это занятие ее отвлекло. Но дочь пришла в бешенство.
— Я уехала не для того, чтобы ты горбатилась! Увольняйся, иначе я буду присылать тебе деньги ежедневно! Нет… не так! Я беру билет и еду обратно, раз ты не можешь жить без моей поддержки.
— Жень, ну ты не ругайся. Придумаю что-нибудь.
— Обещай, что уволишься.
— Ага.
Татьяна Васильевна решила, что отработает месяц, а потом рассчитается. Ей и самой было скучновато, она решила поискать что-то более интересное. Но судьба преподнесла ей другой «интерес».
— Привет, Татьян!
— Тонь, ты что ли? — ахнула Татьяна Васильевна. — Сколько лет, сколько зим…
— Девятнадцать будет.
— Да…
Тоня начала рассказывать троюродной сестре мужа о том, как они жили все эти годы.
— У нас все просто замечательно. Костик работает директором фермы, Машка с ним.
— Хорошо.
— А то! Свежее молоко, мясо, всегда всего в достатке, — рассмеялась Тоня.
— Ну мы тоже не жалуемся. Магазин под боком.
— Женька-то замуж не вышла?
— Собирается.
— Неужто. Сколько ей? Тридцать-сорок уже?
— Двадцать девять.
— Все равно много.
— Как раз. Сейчас время такое. Да и торопиться зачем?
— Рожать надо молодой. Вот как она родит в свои тридцать с лишним?
— Нормально родит. Ладно, была рада пообщаться. Мне бежать надо.
— Куда это тебе бежать? Сто лет не общались, и трубку кладешь… — обиделась Тоня.
— Работаю я.
— А… вот что. Да, жизнь нынче не дешевая. Вот мне дети помогают здорово, работать не приходится.
— Тонь, давай я тебе перезвоню, — разговор начал напрягать Татьяну. Она всегда знала Антонину как женщину не слишком приятного нрава. Потому они и не общались столько лет. Со стороны Тони не было желания родниться.
Первое время Татьяна с мужем, «городские», как их называла Тоня, приглашали ее в гости. А вот Тоня в свой колхоз ни разу не позвала. Все только расписывала какая красота у них. Свежий воздух, экология… все фермерское, свое.
Татьяна как-то сказала мужу, что его троюродная сестра много болтает и указывает им как жить. А еще приезжает всей семьей к ним на три недели «погостить», притом с пустыми руками. И муж все понял. После разговора с родственниками их визиты прекратились.
А еще прекратились звонки, поздравления с праздниками и всякое общение. Тоня однажды даже не поздоровалась с Татьяной, встретившись на остановке. Зачем она приезжала в город, Татьяна так и не узнала. Просто смотрела на Тоню и дивилась «хорошему» воспитанию.
И вот спустя столько лет, родственница решила справиться о ее делах.
— Перезвони, но не забудь. У меня к тебе дело есть. Катюша, внучка наша, в институт поступила. Вот к тебе чемодан собрала. Ты ее в пятницу встреть, накорми и проследи чтобы все было по-людски.
Татьяна не удержалась и прыснула.
— Катя? Я ее даже не видела ни разу.
— Ничего. Она будет с табличкой, мимо не пройдешь.
— То есть, девочка приедет город посмотреть, в гости? На недельку? — уточнила Татьяна Васильевна, став серьезной.
— Что же так, на недельку? Я же говорю, поступила она. В институт ваш, как его… дай Бог памяти?
— И что?
— Как что? Комната у тебя свободная, квартира большая. Неужто мы платить будем за аренду, при живых-то родственниках?!
Татьяне даже как-то не по себе стало от ее слов.
— Вообще-то, я уезжаю к дочери. В Сочи.
— Так ты ее встреть, засели и уезжай. Она девочка у нас тихая, домашняя. Вот увидишь, хлопот не принесет. Ну все, дорогая, спасибо тебе и до связи.
Тоня сбросила вызов, а Татьяна присела на стул. Она была очень озадачена тем, что делать дальше.
С одной стороны, Татьяна совершенно не желала принимать у себя дома незнакомую девушку, хоть и родственницу. Это означало бы взять на себя большую ответственность и обрести целую кучу проблем.
Но, с другой стороны, она знала, что такие ситуации не решаются просто так, по телефону, потому что в случае грубого отказа Антонина могла бы повести себя как угодно. А ссориться с родственниками она не хотела. По натуре своей Татьяна была доброй женщиной. Поэтому она решила посоветоваться с дочерью.
— Привет, мамуль! Что у тебя с голосом? Опять что-то не так?
— Да вот какое дело… — Татьяна Васильевна рассказала дочке о своей проблеме. — В общем, навострили лыжи к нам в квартиру. Племянницу, седьмую воду на киселе решили ко мне поселить. Видите ли, родственники не хотят за аренду платить.
— Давай я ей позвоню и скажу, чтобы не приезжала. Совсем обнаглели. Сколько тетя Тоня с нашей семьей не общалась? Лет двадцать? Вот и пусть в своем колхозе дальше сидит. Заблокируй ее номер, и дверь не открывай. Пусть едут в отель и живут там.
— Так нельзя. С людьми надо быть вежливыми, не стоит уподобляться хамам.
— Хорошо. Тогда позвони и скажи: мы согласны. Но только на неделю, пока ищет квартиру. После чего ты уезжаешь ко мне в Сочи, а за твою квартиру уже внесли задаток и вернуть его нельзя. Срок «доживания» — неделя, потом на улицу с вещами. Скорее всего, они сразу же найдут альтернативу или приедут только на несколько дней, чтобы найти постоянное жилье и «акклиматизироваться» в большом городе.
— Наверное, ты права. Так и поступлю, — вздохнула Татьяна Васильевна.
И хотя ее заведомо поставили в неловкое положение, Татьяна Васильевна все равно чувствовала себя неудобно, набирая номер дальней родственницы.
Но телефон сняла не Тоня.
— Здравствуйте, мне бы Антонину.
— Бабушка телефон забыла… а вы Татьяна Васильевна, да?
— Да.
— Здравствуйте. Я Катя, — на том конце было слышно, что девушка, ответившая на звонок, немного растеряна. — Знаете, мне очень стыдно за то, что я вас буду обременять…
— Я как раз на этот счет и звоню, — Татьяна сделала паузу, почувствовав себя еще более глупо. Получалось, что все вокруг чувствовали себя виноватыми из-за идеи Тони. И только сама Тоня ничего не стеснялась.
— Я посмотрела цены на жилье в городе. Сентябрь — месяц отпусков… Снимать квартиру очень дорого получается. А вот с октября уже цены более приемлемые. Может, мне удастся в общежитие устроиться… но бабушка против. Говорит, что там грязно и… в общем, я не знаю, как быть, но и вас не хочу стеснять.
— Давай так, Катерина. Я как раз на эту тему и хотела с твоими родителями поговорить.
Татьяна Васильевна объяснила ситуацию с «продажей» квартиры, и они договорились, что Катя приедет, но только на месяц.
— Вы меня очень выручили, тетя Тань. Спасибо вам большое.
— Пока рано благодарить… — вздохнула Татьяна Васильевна. Она подумала что, может быть, и обойдется. По разговору Катя показалась ей воспитанной девушкой.
Поэтому на вокзал Татьяна собиралась ехать сама. Она была порядочной женщиной и планировала встретить Катю. Но пока хлопотала на кухне, накрывала стол, чтобы накормить родственницу с дороги, Татьяна Васильевна неудачно потянула ногу. Пришлось остаться дома. Татьяна Васильевна очень волновалась, поэтому вызвала такси для Кати и стала ее ждать.
Радушная хозяйка в который раз поправляла скатерть, когда в дверь позвонили. Она открыла и обомлела. Татьяна Васильевна раньше не встречалась с Катей, но не могла подумать, что Катя такая.
На пороге стояла девушка очень необычной внешности. У Кати были короткие розовые волосы, пирсинг на лице и татуировки на руках. Одета она была более чем странно: короткие рваные шорты. Сапоги-ботфорты на огромной «тракторной» подошве и полупрозрачный топ в сетку.
— Вот это да… — вырвалось у Татьяны Васильевны.
— А вот и я, — Катя выдула пузырь жвачки и громко хлопнула им, ввергая хозяйку квартиры в шок. — Туалет где? Жутко приспичило.
— Там… — кивнула Татьяна, и гостья, не разуваясь, прошлепала вдоль по коридору. Татьяна Васильевна присела. Ей стало дурно.
Пока она собиралась с мыслями, из ванной повалил дым. Татьяна Васильевна вскочила и, позабыв про растяжение, побежала проверить, откуда дымит.
— Неужели пожар?! Катерина! Что там у тебя?! — она начала стучать в дверь, представляя себе картины, одну страшнее другой. А то, что она увидела, удивило Татьяну Васильевну до глубины души.
Увидев, что из-под двери в ванную валит дым, Татьяна Васильевна, хозяйка квартиры, здорово испугалась. Она стала кричать, чтобы гостья немедленно выходила оттуда.
— Что там у тебя? Пожар? Замыкание?
— Что вы, бабуся? Какой пожар? — Катя открыла дверь и в щель повалил дым, который, как оказалось, был паром от вейпа.
— Это еще что?! Ты куришь?! В доме?
— А что такого? — пожала плечами квартирантка.
— У меня дома не курят.
— Раз я теперь тут буду жить, то и правила придется изменить, — Катерина выдула большой пузырь из жвачки. — Ну показывай, где моя комната?
Татьяна Васильевна так и застыла. Пока она хлопала ресницами, Катя прошлепала из ванной в спальню.
— Нет, эта комната мне не нравится. Старушечья. А вот эта в самый раз! — она плюхнулась на кровать Женечки, дочери Татьяны Васильевны.
— Нет, дорогуша, эта комната не твоя. Тебе в гостиной на диване застелено. Переночуешь сегодня, а утром съезжай. Риелтор перед твоим приездом позвонила и сказала, что покупатели хотят въехать завтра. Так что прости, но я вынуждена нашу договоренность аннулировать.
— Так не вопрос! Пусть твои покупатели переезжают. Я и с ними уживусь. Не переживай. Я со всеми могу договориться. А не согласятся, так припугнем, — рассмеялась Катерина.
Татьяна Васильевна так и села.
— Ладно, некогда мне с тобой беседовать. У меня куча дел. На ночь не жди, — бросила Катя и, не дав Татьяне Васильевне ответить, поспешно ушла, прихватив связку ключей и оставив дома большую сумку.
Минут через пять хозяйка опомнилась и дрожащими руками набрала номер дочери.
— Мам, выстави ее за дверь! Ну что ты как маленькая?! — начала ругаться Женя.
— Ой не знаю… тут сумка ее осталась.
— Отправь курьером сумку по их адресу в колхоз на имя Тети Тони. Они совсем обнаглели. Прислали исчадие ада, водись присматривай. И это спустя двадцать лет молчания и игнора. Они нас сами, когда в гости звали?
— Никогда.
— Вот именно.
— Все, мам. Если ты не можешь, то я сама сейчас Антонине позвоню.
— Не надо. Я справлюсь.
Татьяна Васильевна набрала в грудь побольше воздуха и позвонила троюродной сестре мужа, Анотонине.
— Да?
— Тонь… я, конечно, все понимаю, но любому терпению есть предел. Ваша внучка курит, выглядит как с панели и ругается как сапожник.
— Ты, Татьяна, всегда была женщиной гордой. Но я не думала, что из-за жадности можешь собственную внучатую племянницу обозвать… — Антонина высказалась так, что у Татьяны покраснели щеки. — Внучку мою обижать не смей! Она девушка робкая, неиспорченная.
— Робкая? Вот и забирай свою неиспорченную и сама ее карауль. А я собираю вещи и уезжаю к дочери. Новые хозяева замки сменят утром. Я предупредила.
Татьяна Васильевна была так взбудоражена, что едва смогла попасть на кнопку отбоя вызова.
После такого разговора у нее подскочило давление и заболело сердце. Пришлось прилечь и выпить успокоительное.
От капель женщина задремала и проснулась оттого, что кто-то громко пыхтел в гостиной.
Со страху Татьяна Васильевна чуть не отдала Богу душу. Но прислушавшись, она и вовсе впала в ступор.
— Вернулась… Катька… да привела с собой кого-то… стыдоба! — причитала она. В ней боролось несколько чувств — выставить ее с кавалером как есть, уйти самой или дождаться утра, вызвать полицию и сменить замки.
Ей было страшно вмешиваться. Кто знал, что за кавалер пришел вместе с Катей. Могло случиться так, что бедную женщину выставили бы из собственного дома среди ночи или вообще обокрали! Кое-как она дотерпела до утра. К счастью, с рассветом Катя задремала, а ее кавалер ушел.
«Повезло», — подумала Татьяна Васильевна. Пока Катя спала, она позвонила соседке и договорилась, чтобы та сыграла риелтора. А для пущей убедительности взяла с собой сына, чтобы Катерина уж точно ничего не смогла сделать и ушла.
Но вместо соседки в 8:00 в дверь позвонили.
— Кто?! — вздрогнула Татьяна, испугавшись, что вернулся Катин ухажер.
— Это Катя… Тёть Тань, я адрес перепутала. Вы меня пустите? — на пороге стояла девчонка на вид лет пятнадцати. С длинной косой, с веснушками и в ситцевом платье в горох. У нее на плече была сумка, а сама она очень смущалась.
— Ты — Катя? — переспросила Татьяна.
— Ну да. Вы Татьяна Васильевна? Я правильно пришла? — напряглась девушка.
— Правильно. Вот только кто тогда спит в гостиной? И где ты была?
Они посмотрели друг на друга, и Татьяна Васильевна рассказала Катерине о том, что случилось.
— Я села не в ту машину. Меня привезли в соседний дом. Квартира как у вас, дом такой же, только не одиннадцатый, а первый. И что удивительно, дверь открыла бабушка, тоже Татьяна. Только, как выяснилось, не Васильевна. И ждала она не меня, а другую девушку, которой собиралась сдать комнату.
— Так что же ты мне не позвонила сразу?!
— Я же вас не видела ни разу. Та хозяйка меня хорошо приняла, как родную. Я подумала, что это вы. Да и я так устала с дороги, что сразу спать легла. А утром и выяснилось все. Вот я сразу и побежала к вам. Простите меня… непутевую.
— Это ты меня прости, Кать. Я ведь думала… — Татьяна Васильевна пожалела о своих словах в адрес племянницы.
Пока они выясняли, что к чему, проснулась лже-Катя.
— Чего вы так громко?! — возмутилась она.
— Катя…
— Да не Катя я! Карина. Чего вы заладили?
— Карина, — хором повторили Татьяна и Катерина.
— Да.
— Вы адресом ошиблись, Карина. Сели в мое такси.
— В смысле? — нахмурилась Карина.
— В коромысле. Одевайся и иди. Первый дом прямо по улице, возле продуктового магазина. Бабушка Татьяна тебя заждалась, — строго сказала Татьяна Васильевна.
— А это какой дом?
— Одиннадцатый.
— Вот же… — выразилась Карина и начала собираться. — Сорян, дамы. Ошибочка вышла.
Когда Карина покинула помещение, Татьяна Васильевна вздохнула с облегчением.
— Теть Тань… я вам гостинцев привезла, — Катя вытащила из сумки банки с соленьями, яйца, творог…
— Ты как это все донесла?
— Да с Божьей помощью, — отвела взгляд Катя. — Вы, наверное, очень устали из-за вчерашнего? Отдохните, а я приберусь, если позволите. Надо белье поменять и проветрить в гостиной.
Татьяна Васильевна удивилась, но спорить не стала. Ей показалось, что Катя искренне хотела сгладить неловкость.
Девушка оказалась полной противоположностью Карины. Тихая как мышь. Скромная, милая и хозяйственная. Намыла пол, постирала и выгладила белье, убралась на кухне, нажарила картошки с грибами, взамен съеденным Кариной «разносолам», которые так старательно накрывала Татьяна Васильевна к приезду Кати. В общем, хозяйка была удивлена. Поэтому утром, когда Катя после завтрака стала собираться, Татьяна Васильевна забеспокоилась.
— Бабушка велела… говорит нечего стеснять тётку, — отвела глаза Катя.
— Глупости. Ты мне не помешаешь. Живи, как договаривались, пока не найдешь жилье. А уж там я поеду к дочери.
Катя еще немного посомневалась, но после разговора Антонины с Татьяной, согласилась остаться. Женщины поняли, что произошло недоразумение и извинились друг перед другом.
Татьяна Васильевна была даже рада новой «квартирантке». Катя оказалась очень приятной девушкой и не только не приносила хлопот, но и помогала. Но все-таки они обе понимали, что уговор есть уговор. Поэтому, когда Катя с Татьяной Васильевной встретили в магазине бабушку в платочке, которая бросилась обнимать Катю, решение пришло само собой.
— Я Карину выселила! — рассказала бабушка. — Таких девиц мне дома не надо. А вот ты, Катя, если захочешь, живи. За аренду буду с тебя брать немного. И тебе хорошо, и мне веселей.
Татьяна Васильевна нахмурилась, но бабушка Таня пригласила их к себе на чай. У нее оказалась вполне уютная маленькая квартирка. С «бабушкиным» ремонтом, но светлая и чистая. Да и Катя с бабушкой Таней как-то сразу нашли общий язык.
— Тебе нравится тут? — тихо спросила Татьяна Васильевна у Кати.
— Да. Главное не место, главное атмосфера. Тут уютно… как дома.
Татьяна Васильевна улыбнулась и обняла племянницу. Она поняла, что ошибалась, думая про ее семью плохо.
И все же спустя месяц Татьяна Васильевна уехала к дочери, переселив Катю к бабушке Тане в дом номер один по той же улице. Она решила, что лучше держать дистанцию с родственниками и была права.
