— Ты серьёзно считаешь, что это нормально? — Алексей стоял у кухонного стола, наблюдая, как его жена Светлана безжалостно отправляет в мусорное ведро абрикосовый пирог, приготовленный его матерью.
— Абсолютно серьёзно, — отрезала Светлана, тщательно счищая с тарелки последние крошки. — Твоя мать наверняка подсыпала туда что-то. Ты видел, как она смотрела на меня, когда предлагала попробовать? Будто ждала реакции.
Алексей устало потёр переносицу. Этот разговор повторялся уже в сотый раз, с разными вариациями, но с неизменной сутью: Светлана искала любой повод, чтобы очернить его мать.
— Света, это просто смешно. Мама испекла пирог, потому что знает, что я люблю абрикосы. Она хотела сделать нам приятное.
— Тебе, а не нам, — поправила его Светлана, захлопывая крышку мусорного ведра с таким остервенением, словно запечатывала там ядовитую змею. — Она всегда делает только то, что нравится тебе. Мои предпочтения её не интересуют.
Алексей вздохнул. Три года брака, три года этой необъяснимой войны. Светлана с первого дня невзлюбила его мать, хотя Надежда Ивановна всегда была образцом радушия и гостеприимства. Она помогала им с ремонтом, привозила домашние заготовки, даже предлагала посидеть с их котом, когда они уезжали отдыхать. И что получала в ответ? Холодные взгляды, формальные «спасибо» и тонны яда за своей спиной.
— Это неправда, — возразил Алексей, стараясь говорить спокойно. — Помнишь, как она подарила тебе ту кофеварку на день рождения? Ты ведь сама говорила, что хочешь именно такую.
Светлана фыркнула:
— Она подарила её, чтобы ты мог пить свой любимый кофе. Всё, что делает твоя мать, она делает для тебя. Я для неё просто досадное приложение к любимому сыночку.
Алексей начал сердиться. Одно дело — придираться к мелочам, но совсем другое — приписывать человеку несуществующие мотивы.
— Света, это уже слишком. Мама всегда относилась к тебе с уважением. Она никогда не сказала о тебе ни одного плохого слова.
— Конечно, не сказала, — ухмыльнулась Светлана. — Она слишком хитра для этого. Предпочитает действовать исподтишка. Эти её постоянные расспросы о нашей жизни, советы, которых никто не просил, подарки, о которых не просят…
— Это называется «проявлять участие», — перебил её Алексей. — Нормальное человеческое качество. Может, тебе стоит попробовать?
Светлана метнула в мужа гневный взгляд:
— Ты всегда на её стороне. Всегда защищаешь её, даже когда она откровенно лезет в нашу жизнь.
Алексей покачал головой:
— Когда это она «лезла в нашу жизнь»? Приведи хоть один конкретный пример.
— А эти её вечные звонки по выходным? «Как у вас дела? Не нужно ли помочь?» — передразнила Светлана. — Она проверяет нас, контролирует.
— Она просто интересуется нашей жизнью, потому что любит нас, — парировал Алексей. — Это нормально для матери.
— Она любит тебя, а не нас, — отрезала Светлана. — И если ты этого не видишь, значит, ты слепой.
Алексей почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Три года он терпел эти беспочвенные нападки, три года пытался примирить двух самых важных для него женщин. И с каждым разом это становилось всё труднее.
— Знаешь что, — сказал он, стараясь говорить спокойно, — я устал от этого. Мама никогда не давала тебе повода для такой неприязни. Она всегда относилась к тебе как к родной дочери. А ты платишь ей…
— Вот только не надо этих сказок про «как к родной дочери»! — перебила его Светлана. — Она терпит меня только ради тебя. И я её тоже терплю только ради тебя. Но не проси меня притворяться, что я в восторге от её общества.
Алексей сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Что-то внутри него надломилось. Он посмотрел на жену долгим взглядом и тихо произнёс:
— Она пригласила нас на свой день рождения в следующую субботу. И мы пойдём. Оба.
Светлана открыла рот, чтобы возразить, но что-то в выражении лица мужа остановило её. Она только молча кивнула, но в её глазах читалось: «Эта битва проиграна, но война продолжается».
Алексей вышел из кухни, чувствуя себя опустошённым. Он любил Светлану, но с каждым днём всё яснее понимал, что рано или поздно ему придётся сделать выбор. И этот выбор будет самым тяжёлым в его жизни.
— Алёша, милый, как я рада вас видеть! — голос Надежды Ивановны звучал искренне взволнованно в телефонной трубке. — Значит, вы точно приедете в субботу?
Алексей поймал на себе недовольный взгляд Светланы, которая демонстративно стояла рядом, скрестив руки на груди. Он отвернулся к окну, пытаясь сосредоточиться на разговоре с матерью.
— Да, мама, конечно, приедем. Часам к двум, как ты и просила.
— Замечательно! — в голосе Надежды Ивановны зазвучали нотки радости. — Я приготовлю твой любимый бефстроганов, а для Светочки — тот салат с креветками, который ей так понравился в прошлый раз.
Алексей невольно усмехнулся — мать была неисправимым оптимистом. Светлане ничего не понравилось в прошлый раз, и она даже не прикоснулась к салату, сославшись на аллергию, которой у неё никогда не было.
— Спасибо, мам. Но ты особо не готовь, мы ненадолго.
— Как это ненадолго? — огорчилась Надежда Ивановна. — В кои-то веки соберёмся все вместе…
— У нас планы на вечер, — соврал Алексей, чувствуя на себе прожигающий взгляд жены. — Но подарок привезём и посидим, не волнуйся.
После короткого прощания он положил трубку и повернулся к Светлане.
— Что? — спросил он, заметив её кривую усмешку.
— Ничего, — протянула Светлана. — Любимый бефстроганов, салат с креветками… Прямо идеальная мамочка, готовая на всё ради своего мальчика.
Алексей почувствовал, как внутри снова закипает раздражение.
— Может, хватит уже? Человек просто хочет приготовить праздничный обед.
— Конечно, — Светлана фыркнула. — Только странно, что этот праздничный обед состоит исключительно из блюд, которые любишь ты. А как же другие гости?
— Будут и другие блюда, — устало ответил Алексей. — Ты же знаешь маму, она всегда готовит на роту солдат.
— О да, знаю, — протянула Светлана. — И каждый раз потом упрекает меня, что я не ем её стряпню. «Светочка, ты так мало кушаешь, тебе не понравилось?» — передразнила она Надежду Ивановну.
Алексей сжал зубы, стараясь сдержаться.
— Она просто проявляет заботу.
— Она просто демонстрирует, какая она замечательная хозяйка и свекровь, — отрезала Светлана. — А на самом деле ждёт момента, чтобы уколоть меня.
Алексей покачал головой. Они ходили по этому кругу уже не первый год, и каждый раз разговор заканчивался одинаково — обиженным молчанием с обеих сторон.
— Света, послушай, — он попытался взять жену за руку, но та отстранилась. — Давай хотя бы этот день проведём без скандалов? Маме исполняется шестьдесят лет, это важная дата для неё.
— Для неё всё важно, — процедила Светлана. — Каждый её день рождения — это событие вселенского масштаба. Каждый её праздник — повод собрать всю семью и продемонстрировать, какая она прекрасная мать и бабушка.
— У неё нет внуков, — напомнил Алексей, чувствуя, как в груди нарастает тяжесть.
Светлана метнула в него колючий взгляд:
— И не будет, пока она продолжает лезть в нашу жизнь.
Эта фраза ударила Алексея под дых. Они с Надеждой Ивановной никогда не обсуждали тему детей, мать была достаточно тактична, чтобы не затрагивать этот вопрос. Но Светлана упорно твердила, что ребёнок станет ещё одним поводом для свекрови контролировать их семью.
— При чём тут мама? — тихо спросил он. — Это наше с тобой решение.
— Правда? — Светлана горько усмехнулась. — А мне кажется, что твоя мать уже давно всё за нас решила. И ждёт только момента, чтобы взять бразды правления в свои руки.
Алексей закрыл глаза, пытаясь справиться с нарастающим гневом. Он не понимал, откуда в его жене столько желчи и ненависти. Надежда Ивановна, при всей своей любви к сыну, никогда не давала повода для таких обвинений.
— Знаешь что, — наконец произнёс он, открывая глаза, — я не буду это обсуждать. В субботу мы едем к маме, поздравляем её, сидим час-полтора и уезжаем. Без скандалов, без сцен, без твоих язвительных комментариев. Договорились?
Светлана пожала плечами:
— Как скажешь. Но не жди, что я буду рассыпаться в восторгах по поводу её стряпни или восхищаться всем подряд.
— Я прошу только об элементарной вежливости, — устало сказал Алексей. — Это всё.
Он вышел из комнаты, оставив Светлану наедине с её мыслями. Алексей не понимал, как так получилось, что его брак, который казался таким счастливым в начале, превратился в постоянное поле битвы. И что ещё хуже — он не видел выхода из этой ситуации.
Оставшиеся до субботы дни они со Светланой говорили мало, в основном по бытовым вопросам. Алексей надеялся, что визит к матери пройдёт хотя бы без явных конфликтов. Но где-то в глубине души он понимал, что надежды эти напрасны. Слишком много напряжения скопилось за эти годы, и рано или поздно оно должно было найти выход.
Суббота наступила неожиданно быстро. Алексей проснулся раньше обычного, с тяжестью в груди и смутным предчувствием беды. Светлана лежала рядом, отвернувшись к стене, её дыхание было ровным, но он знал, что она тоже не спит. Последние дни они почти не разговаривали, лишь обменивались короткими фразами по необходимости, словно два незнакомца, волею судьбы оказавшиеся под одной крышей.
— Пора вставать, — сказал Алексей, глядя на часы. — Через три часа нужно быть у мамы.
Светлана повернулась к нему, и он увидел в её глазах что-то новое — не привычную злость или раздражение, а какую-то решимость, словно она приняла важное решение.
— Я подумала ночью, — произнесла она неожиданно спокойным голосом. — Может, мне лучше остаться дома? Ты поедешь один, поздравишь маму, и всем будет комфортнее.
Алексей нахмурился:
— Нет, Света. Мы договорились. Мама ждёт нас обоих, она уже приготовила угощение и на тебя тоже.
Светлана резко села на кровати:
— Но зачем это мучение? Ты же знаешь, что я не хочу туда ехать. Знаешь, что твоя мать меня раздражает. Зачем создавать всем проблемы?
Алексей медленно выдохнул, пытаясь сохранить спокойствие:
— Потому что мы семья, Света. И иногда нужно делать вещи, которые нам не по душе, ради тех, кого мы любим.
— О ком ты сейчас? — прищурилась Светлана. — О себе или о своей матери?
— О нас всех, — ответил Алексей, поднимаясь с постели. — Мы едем. Точка.
Остаток утра прошёл в напряжённом молчании. Светлана демонстративно долго собиралась, перебирая наряды и отвергая один за другим. Наконец она остановилась на простом сером платье, которое делало её бледной и невзрачной. Алексей понял, что это тоже своего рода протест, но решил не комментировать.
В машине Светлана сидела, отвернувшись к окну, упорно избегая взгляда мужа. Они проехали половину пути, когда она наконец заговорила:
— Не понимаю, почему ты так настаиваешь на этом визите. Твоя мать прекрасно знает, что я её не выношу.
Алексей крепче сжал руль:
— Она знает, что между вами нет особой близости. Но она не заслужила такого отношения, Света. Она никогда не делала тебе ничего плохого.
Светлана хмыкнула:
— Ничего плохого? А постоянные намёки на то, что я плохая хозяйка? А её вечные советы по поводу и без? А её любимая фраза «когда я была в вашем возрасте»?
— Она просто хочет помочь, — устало возразил Алексей. — Это нормально для старшего поколения — давать советы.
— Нормально, когда советы дают, если их просят, — отрезала Светлана. — А не навязывают свою помощь на каждом шагу. Знаешь, почему она так делает? Чтобы показать, какая она незаменимая и мудрая.
Алексей почувствовал, как внутри нарастает волна гнева:
— Прекрати. Просто прекрати. Хотя бы сегодня.
Но Светлана словно не слышала:
— А эти её постоянные подарки? Эти её коробочки с вареньем, соленьями, пирожками? Как будто мы сами не можем позаботиться о себе!
— Света, последнее предупреждение, — голос Алексея стал низким и угрожающим. — Замолчи.
— Что, правда глаза режет? — с вызовом спросила Светлана. — Не хочешь признать, что твоя мать — манипулятор, который не может отпустить своего сыночка? Она ведь до сих пор считает тебя маленьким мальчиком, который без неё пропадёт…
Алексей резко затормозил и съехал на обочину. Он повернулся к жене, и в его глазах Светлана увидела такую ярость, что невольно отшатнулась.
— Слушай, милая, я всё прекрасно понимаю! Но если ты на мою маму ещё что-то плохое скажешь, то зубы свои будешь с пола собирать!
Светлана замерла, шокированная не столько словами, сколько тоном мужа. За три года брака она никогда не видела его таким.
Но шок быстро сменился возмущением:
— Ты мне угрожаешь? Из-за своей мамочки? — она презрительно усмехнулась. — Это просто потрясающе! Я всегда знала, что ты маменькин сынок, но чтобы до такой степени…
Алексей не дал ей закончить. Он резко развернул машину и поехал в противоположном направлении.
— Куда мы едем? — напряжённо спросила Светлана.
— Домой, — коротко ответил Алексей. — Я не позволю тебе испортить мамин праздник своими истериками. Позвоню ей и скажу, что у тебя мигрень.
— Снова будешь врать ради того, чтобы всё выглядело идеально? — с горечью спросила Светлана. — Впрочем, это ваш фирменный семейный стиль — делать вид, что всё прекрасно.
Алексей не ответил. Он смотрел на дорогу невидящим взглядом, перебирая в уме все те моменты, когда Светлана намеренно создавала конфликт с его матерью. И вдруг он ясно понял, что так больше продолжаться не может. Что-то должно измениться. И очень скоро.
Квартира встретила их гнетущей тишиной. Алексей молча прошёл в гостиную, достал телефон и набрал номер матери. Светлана остановилась в дверном проёме, наблюдая за ним со смесью злости и странного удовлетворения.
— Мама, привет, — голос Алексея звучал непривычно глухо. — Нет, мы не приедем. У Светы сильная мигрень, она еле встала с постели… Да, конечно, очень жаль. Я обязательно заеду к тебе завтра, привезу подарок… Да, я тоже тебя люблю.
Он положил трубку и какое-то время сидел неподвижно, глядя в одну точку. Светлана скрестила руки на груди:
— Что, сердце кровью обливается? Так и рвёшься к мамочке?
Алексей поднял на неё взгляд, и Светлана невольно отступила на шаг — столько в этом взгляде было усталости и какой-то финальной решимости.
— Я долго думал, что с тобой происходит, — тихо сказал он. — Пытался понять, почему ты так ненавидишь мою мать. Искал какую-то логику в твоих обвинениях. Но её нет. Вся эта ненависть — она внутри тебя, Света. И дело не в моей матери.
Светлана фыркнула:
— Конечно, в ней никогда нет ничего плохого! Святая женщина!
— Она обычный человек, — спокойно ответил Алексей. — Со своими недостатками и слабостями. Да, она может быть навязчивой в своей заботе. Да, она иногда даёт непрошеные советы. Но знаешь, в чём разница между тобой и ей? Она делает это из любви, а ты выискиваешь недостатки из ненависти.
Светлана открыла рот, чтобы возразить, но Алексей поднял руку, останавливая её:
— Я всё время задавался вопросом: почему? Почему ты так её ненавидишь? И сегодня, когда ты в очередной раз назвала меня «маменькиным сынком», я наконец понял. Ты ревнуешь. Ты не можешь смириться с тем, что в моей жизни есть кто-то, кого я люблю так же сильно, как тебя.
Лицо Светланы исказилось:
— Какая чушь! Ты просто не видишь, какая она на самом деле!
— Нет, это ты не видишь, какая она на самом деле, — мягко возразил Алексей. — Потому что не хочешь видеть. Тебе удобнее считать её монстром, который хочет разрушить наш брак. Но на самом деле единственный человек, который разрушает наш брак, — это ты, Света.
Светлана побледнела:
— Так теперь я во всём виновата? Прекрасно! А то, что ты на каждом шагу выбираешь её сторону, это нормально?
Алексей устало покачал головой:
— Я не выбираю ничью сторону. Я просто пытаюсь быть справедливым. Но ты не даёшь мне шанса. Ты заставляешь меня выбирать между двумя любимыми женщинами, и это… Это невыносимо, Света.
В его голосе прозвучала такая боль, что Светлана на мгновение растерялась. Но только на мгновение.
— Если любишь двух женщин, выбирай вторую, — с горькой усмешкой произнесла она. — Потому что если бы ты по-настоящему любил первую, то не влюбился бы во вторую.
Алексей непонимающе нахмурился:
— О чём ты?
— Это цитата, — пояснила Светлана. — Не важно. Важно то, что ты, похоже, уже сделал свой выбор.
Алексей медленно поднялся с кресла:
— Да, Света. Я сделал выбор. Я выбираю жизнь без постоянных скандалов и взаимных обвинений. Я выбираю возможность любить свою мать, не чувствуя за это вины. Я выбираю… Свободу от всего этого безумия.
Светлана замерла, осознавая смысл его слов:
— Ты… Ты бросаешь меня? Из-за неё?
— Нет, — покачал головой Алексей. — Из-за тебя. Из-за твоей неспособности принять тот факт, что я могу любить сразу нескольких людей, и это никак не уменьшает мою любовь к тебе. Но ты… Ты требуешь абсолютной преданности, Света. И я больше не могу жить в этой тюрьме.
Светлана смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно видела впервые. Всё происходящее казалось ей каким-то сюрреалистичным кошмаром.
— Я соберу вещи и переночую у друга, — сказал Алексей, направляясь к двери. — А завтра мы поговорим о том, как будем разъезжаться.
Он остановился в дверях и обернулся:
— И знаешь, что самое грустное, Света? Мама до сих пор верит, что у тебя просто мигрень. Она никогда не думала о тебе плохо, как бы ты ни старалась её очернить. Даже сейчас она беспокоится о твоём здоровье и просила передать, что приготовит тебе отвар от головной боли. Вот такой она человек.
Когда за Алексеем закрылась дверь, Светлана медленно опустилась на диван. Впервые за три года брака она осталась совершенно одна. И впервые за долгое время она задумалась о том, не была ли она несправедлива к Надежде Ивановне. Возможно, пожилая женщина и правда просто хотела быть ближе к сыну и его семье. Возможно, все эти бесконечные пироги и советы были лишь неуклюжими попытками наладить отношения.
Но было уже слишком поздно. Светлана сделала свой выбор давным-давно, в тот самый день, когда впервые встретила мать Алексея и решила, что эта женщина — её соперница. И теперь она расплачивалась за это решение самым дорогим, что у неё было — своим браком…
