— Ты опять переставила диван? Он же стоял вот тут, у окна. Зачем было его перетаскивать обратно к стене? — Антон стоял посреди гостиной, уперев руки в бока и недовольно оглядывая комнату.
— Потому что это моя квартира, и я хочу, чтобы диван стоял именно здесь, — ответила Наталья, отрываясь от книги. — Я его купила до нашей свадьбы, помнишь? И мне нравится, когда он стоит у стены.
— Какая разница, кто и когда его купил? Мы теперь муж и жена, и всё у нас общее. А диван лучше смотрится у окна, — Антон подошёл к дивану и с демонстративным усилием начал тянуть его в сторону, скрипя ножками по паркету.
Наталья отложила книгу и молча наблюдала за действиями мужа. Ей не хотелось спорить — она любила его, хотя порой эта любовь требовала от неё значительных усилий. Особенно в последнее время.
Их знакомство три года назад было похоже на сказку — случайная встреча на вечеринке общих друзей, искра симпатии, бурный роман. Наталья, молодая и успешная менеджер в крупной компании, как раз купила квартиру на свои сбережения и частично на наследство. Она гордилась этим достижением — в тридцать два года иметь собственное жильё в центре города было поводом для настоящей гордости.
Антон, архитектор с амбициями, но пока без особых профессиональных успехов, сразу начал предлагать идеи по обустройству её нового жилья. Тогда Наталье казалось это милым проявлением заботы. Да и вообще, разве не здорово, когда мужчина помогает создавать уют в доме?
Их свадьба состоялась через год после знакомства. Наталья была счастлива, не обращая внимания на мелкие шероховатости в отношениях — Антон мог вспылить из-за пустяка, любил настаивать на своём, иногда забывал о её просьбах. Но она считала, что это нормально — притирка характеров, ничего страшного.
В первые месяцы после свадьбы Антон постепенно начал менять обстановку в квартире. Сначала по мелочи — переставил торшер, повесил свои любимые картины. Она уступала, хотя внутренне не всегда была согласна с этими переменами. «Зато он чувствует себя как дома», — успокаивала она себя.
— А ещё мама сказала, что кухонный гарнитур у нас совсем неудобный, — заявил Антон, закончив с диваном. — Надо будет подумать о замене.
— Твоя мама? А при чём тут вообще твоя мама? — Наталья напряглась. Появление Елены Петровны в разговоре никогда не предвещало ничего хорошего.
— Ну, она заходила сегодня, пока тебя не было, посмотреть, как мы обустроились. Говорит, что если бы шкафчики были выше, то места было бы больше, — как ни в чём не бывало продолжил Антон.
— Погоди, — Наталья поднялась с кресла. — Она приходила, когда меня не было дома? И кто её впустил?
— Я дал ей запасной комплект ключей, — пожал плечами Антон. — Она же моя мама, что такого? Вдруг нужно будет что-то передать или помочь, или присмотреть за квартирой, если мы уедем куда-нибудь.
— Антон, это моя квартира! — воскликнула Наталья. — И я не давала разрешения раздавать ключи от неё. Тем более твоей матери, которая считает своим долгом критиковать каждую мелочь в моём доме.
— Опять ты за своё, — поморщился муж. — «Моя квартира, моя квартира». Мы семья или кто? И не говори так о маме, она просто хочет помочь. Она опытнее нас обоих, между прочим.
Наталья глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Елена Петровна с самого начала не одобряла выбор сына. «Слишком самостоятельная», «слишком своенравная», «не жена, а какое-то недоразумение» — эти фразы Наталья не раз слышала за спиной. А теперь свекровь ещё и получила доступ к её квартире?
— Забери у неё ключи, — твёрдо сказала Наталья. — Я не хочу, чтобы она приходила сюда, когда меня нет дома.
— Не буду я ничего забирать, — упрямо ответил Антон. — Мама имеет право навещать меня. И вообще, нечего раздувать из мухи слона.
Наталья смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот внимательный и понимающий мужчина, которого она полюбила? Когда он превратился в этого упрямого и бесцеремонного человека, который распоряжается её домом как своим собственным?
Прошла неделя после их ссоры, но проблема с ключами так и не решилась. Антон наотрез отказался забрать их у матери, а Наталья, измотанная бесконечными спорами, временно отступила. «Подумаю об этом позже», — решила она, погружаясь в работу, которая всегда была её спасением от домашних неурядиц.
Но однажды, вернувшись с работы раньше обычного из-за отменённого совещания, Наталья застала дома Елену Петровну. Свекровь, напевая что-то себе под нос, деловито хозяйничала на кухне.
— Добрый день, — сухо поздоровалась Наталья, останавливаясь в дверном проёме. — Что вы делаете в моей квартире?
Елена Петровна даже не вздрогнула, будто ожидала появления невестки.
— Я тут порядок навожу. У тебя такой хаос в шкафчиках — крупы с приправами перемешаны, посуда расставлена нелогично. Антон жаловался, что никогда не может найти нужную тарелку.
— Антон прекрасно знает, где что лежит, — ответила Наталья, чувствуя, как внутри закипает злость. — И я не просила вас наводить порядок в моей кухне.
— Не понимаю, почему ты так агрессивно настроена, — Елена Петровна повернулась к ней, скрестив руки на груди. — Я просто помогаю молодой семье. Тебе стоит поучиться хозяйственности, дорогая. Антон привык к чистоте и порядку.
— Антон взрослый мужчина и может сам убираться, если его что-то не устраивает, — Наталья подошла ближе. — А вас я прошу покинуть квартиру. Немедленно.
— Какая грубость! — Елена Петровна театрально всплеснула руками. — Я мать твоего мужа! Неужели я не могу помочь своему сыну?
— Можете. Но только если он или я вас об этом попросим. А сейчас, будьте добры, верните ключи и уходите.
Елена Петровна фыркнула, но ключи возвращать не стала. Вместо этого она начала собирать свою сумку, всем видом показывая, какую несправедливость с ней совершают.
— Я всё расскажу Антону. Он будет очень недоволен твоим поведением.
— Расскажите. А пока — до свидания, — Наталья открыла входную дверь, недвусмысленно указывая свекрови на выход.
Когда вечером вернулся Антон, разразился настоящий скандал.
— Ты выгнала мою мать?! — кричал он, расхаживая по комнате. — Она просто хотела помочь! А ты её выставила как какую-то чужую женщину!
— Она и есть чужая в этом доме, — спокойно ответила Наталья, хотя внутри у неё всё клокотало. — Она приходит без спроса, роется в моих вещах, переставляет всё по-своему.
— Она моя мать! И она имеет право приходить к нам!
— Но не в наше отсутствие и не без моего разрешения.
Спор затянулся до поздней ночи. Антон обвинял жену в эгоизме и неуважении к его семье, Наталья пыталась объяснить, что её возмущает не сам факт визита свекрови, а бесцеремонное вторжение в её пространство. Но разговор превратился в монолог — каждый говорил о своём, не слыша другого.
С этого дня визиты Елены Петровны участились. Она приходила почти каждый день, якобы помочь сыну с обедом или принести продукты. На самом деле она методично устанавливала свои порядки в квартире — меняла расположение мебели, указывала Наталье, как правильно готовить и убираться, критиковала её выбор одежды и прически.
— Антон любит супы погуще, а ты варишь какую-то водичку, — заявляла она, бесцеремонно добавляя специи в кастрюлю Натальи.
— Эти занавески совершенно не подходят к обоям. Я видела в магазине отличные шторы, давай съездим и купим? — предлагала она, хотя Наталья только недавно обновила текстиль в гостиной.
Антон неизменно поддерживал мать, и Наталья с ужасом наблюдала, как её дом постепенно перестаёт быть её крепостью. Она чувствовала себя чужой в собственной квартире, которую покупала с таким трудом и радостью.
Однажды, вернувшись с работы, она обнаружила, что её фотографии из поездки в Италию исчезли со стены, а вместо них висели какие-то безвкусные пейзажи.
— Это мама принесла, — пояснил Антон. — Говорит, так гораздо уютнее. А твои можно перевесить в спальню.
Наталья стояла, глядя на изменившуюся до неузнаваемости стену, и понимала, что достигла предела своего терпения. Что-то в ней окончательно надломилось. Она молча прошла в спальню, закрыла дверь и впервые за долгое время разрыдалась от бессилия и обиды.
Две недели Наталья жила на автопилоте. Она уходила на работу раньше, чтобы не сталкиваться с Антоном за завтраком, и возвращалась поздно, когда в доме уже было тихо. Изменения в их квартире продолжались — каждый день она обнаруживала какие-то новые «улучшения» от Елены Петровны, но уже не комментировала их. Она чувствовала себя обессиленной, будто из неё высосали всю энергию, всю волю к сопротивлению.
Антон воспринял её молчание как капитуляцию и стал ещё увереннее в своей правоте. Он больше не спрашивал её мнения о планировке комнат или новых покупках — просто ставил перед фактом. «Мама купила новые кастрюли, твои я убрал в кладовку», «Мама считает, что диван лучше поставить у другой стены», «Мама говорит, что эти цветы нужно выбросить, они отцвели». Мама, мама, мама… Наталья с горьким юмором думала, что вышла замуж не за Антона, а за его мать.
В тот день, который изменил всё, Наталья ушла с работы в обед, чувствуя начинающийся приступ мигрени. Весь день её преследовало странное предчувствие, будто должно случиться что-то важное. Она купила в аптеке лекарство и решила отлежаться дома, надеясь, что ни Антона, ни тем более его матери там не будет.
Уже подходя к подъезду, она увидела грузовик с логотипом строительной компании стоял у входа, а двое рабочих выгружали какие-то материалы. Наталья не придала этому значения, пока не поднялась на свой этаж и не увидела, что дверь в её квартиру открыта, а в коридоре стоят банки с краской и стремянка.
На кухне она обнаружила полный разгром — отодвинутую мебель, снятые дверцы шкафов, разбросанные инструменты. А посреди этого хаоса — Елену Петровну, которая с деловым видом что-то объясняла двум мужчинам в рабочей одежде.
— Что здесь происходит? — спросила Наталья, чувствуя, как её голос дрожит от возмущения.
Елена Петровна обернулась, не выказав ни малейшего смущения.
— А, Наташа. Ты сегодня рано. Мы с Антоном решили обновить кухню. Эти шкафы такие ужасные, да и планировка неудобная.
— Вы с Антоном решили? А меня спросить не нужно было? — Наталья переводила взгляд с разгромленной кухни на самодовольное лицо свекрови. — Это моя квартира. Моя кухня.
— Ну, теперь это ваша с Антоном квартира, — отмахнулась Елена Петровна. — А он считает, что кухню давно пора отремонтировать. И я с ним полностью согласна.
Наталья почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Последняя ниточка терпения, последняя попытка сохранить мир — всё рухнуло в один момент.
— Вон! — крикнула она, указывая на дверь. — Все вон из моей квартиры!
Рабочие переглянулись, явно смущённые семейной сценой.
— Послушайте, мы просто делаем свою работу, — начал один из них. — Нас наняли…
— Не я вас наняла, — перебила Наталья. — А я хозяйка этой квартиры. Прошу вас собрать инструменты и уйти. Сейчас же.
Елена Петровна подбоченилась, приготовившись к отпору.
— Наташа, что за истерика? Ты ведёшь себя безобразно. Рабочие никуда не пойдут. Мы с Антоном всё решили.
— Как вы сюда попали? — Наталья вдруг осознала ещё одну деталь. — У вас же нет ключей, я их забрала.
Елена Петровна победно улыбнулась.
— Мы с Антоном сделали новые. На всякий случай. Чтобы я могла присматривать за вашим домом.
Это было последней каплей. Наталья подошла к рабочим и твёрдо сказала:
— У вас пять минут, чтобы собрать свои вещи и покинуть квартиру. Иначе я вызову охрану.
Что-то в её тоне убедило мужчин. Они быстро стали собирать инструменты, бормоча извинения.
— Ты не можешь так поступать! — возмутилась Елена Петровна. — Антон будет в ярости!
— Антон здесь ни при чём, — ответила Наталья. — Это моя квартира. Которую я купила до свадьбы. И я не позволю вам распоряжаться ею как своей собственностью.
— Я никуда не уйду, — заявила Елена Петровна, скрестив руки на груди. — И рабочие останутся.
Наталья подошла к телефону и набрала номер охраны жилого комплекса.
Рабочие уже покинули квартиру, а Елена Петровна всё ещё отказывалась уходить. Она расположилась на диване в гостиной и демонстративно включила телевизор, игнорируя требования Натальи.
— Я буду ждать Антона здесь, — заявила свекровь, переключая каналы. — Пусть он решает, кому уходить.
Наталья стояла перед ней, чувствуя, как внутри поднимается волна такой ярости, какой она никогда раньше не испытывала. Эта женщина не просто вторглась в её жизнь — она методично уничтожала всё, что было дорого Наталье. Её дом, её отношения, её самоуважение.
— Я в последний раз прошу вас уйти, — произнесла Наталья, стараясь говорить спокойно.
— А я в последний раз говорю, что никуда не пойду, — огрызнулась Елена Петровна. — Это квартира моего сына не меньше, чем твоя. А я его мать.
Что-то щёлкнуло внутри Натальи. Она решительно подошла к дивану, схватила пульт и выключила телевизор.
— Нет, вы неправильно понимаете ситуацию, — сказала она, глядя прямо в глаза свекрови. — Это моя квартира. Только моя. И сейчас вы покинете её по-хорошему или…
— Или что? — с вызовом спросила Елена Петровна. — Что ты сделаешь?
Наталья не ответила. Вместо этого она схватила свекровь за локоть и рывком подняла с дивана.
— Что ты себе позволяешь?! — возмутилась Елена Петровна, пытаясь вырваться.
Но Наталья была сильнее. Она крепко держала свекровь и настойчиво вела её к выходу.
— Отпусти меня сейчас же! Я всё расскажу Антону! — кричала Елена Петровна, но Наталья уже открыла дверь и буквально вытолкала её на лестничную площадку.
— Вы больше никогда не переступите порог этой квартиры, — твёрдо заявила она и захлопнула дверь, закрывая её на все замки.
Оставшись одна, Наталья обессиленно прислонилась к стене. Она понимала, что этот поступок будет иметь последствия, но впервые за долгое время она почувствовала себя хозяйкой в собственном доме.
Антон вернулся с работы позже обычного. Его лицо было перекошено от гнева.
— Мама всё рассказала, — начал он с порога. — Как ты могла так поступить с ней?
— А как ты мог так поступить со мной? — спокойно ответила Наталья. — Заказать ремонт в моей квартире без моего ведома? Дать матери новые ключи после того, как я забрала старые?
— Опять ты за своё? — взорвался Антон. — «Моя квартира, моя квартира»! Мы женаты! У нас всё общее!
— Нет, Антон, — Наталья покачала головой. — Эта квартира принадлежит мне. Юридически и фактически. Я купила её до свадьбы, на свои деньги, и никогда не переписывала на тебя.
— Какая разница? — он бросил портфель на пол. — Ты моя жена! А моя мать имеет право быть здесь!
— Нет, не имеет, — твёрдо ответила Наталья. — И я устала от того, что вы оба игнорируете мои права и мои желания. Ты не спрашиваешь меня, когда меняешь что-то в моём доме. Твоя мать приходит без приглашения и распоряжается как хозяйка. Сегодня она зашла слишком далеко, и это закончится здесь и сейчас.
— Что ты имеешь в виду? Вообще-то, я твой муж, а значит, хозяин тут! Соответственно, моя мама…
— Да сколько можно тебе говорить, что ни ты, ни твоя мамаша никогда не будете хозяевами в моей квартире!
— С чего бы вдруг?
— Если ты хочешь остаться со мной, то твоя мать больше никогда не переступит порог этого дома. Никогда, слышишь? И ты вернёшь мне все дубликаты ключей, которые сделал без моего разрешения. — Наталья произнесла эти слова с такой силой, что Антон отступил на шаг.
Антон смотрел на неё с удивлением и злостью.
— Ты ставишь мне ультиматум? Выбирать между тобой и моей матерью?
— Нет, Антон. Я просто устанавливаю заново правила, которые ты и твоя мать постоянно нарушаете. Это мой дом, и я имею право решать, кто и когда может в нём находиться.
— Знаешь что, — Антон сжал кулаки. — Если тебе так дорога эта квартира, то оставайся в ней одна! А я пойду туда, где меня уважают и ценят!
Он прошёл в спальню и начал собирать вещи. Наталья стояла в дверях, наблюдая, как он швыряет одежду в чемодан. Внутри неё боролись противоречивые чувства — боль от того, что их отношения разрушились, и странное облегчение, будто с плеч свалился огромный груз.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — бросил Антон, застёгивая чемодан. — Когда останешься одна в этой чёртовой квартире.
— Лучше быть одной, чем с человеком, который не уважает меня и мои чувства, — тихо ответила Наталья.
Когда за Антоном захлопнулась дверь, Наталья медленно обошла квартиру. Разгромленная кухня, переставленная мебель, чужие картины на стенах — всё это предстояло вернуть в прежний вид, создать заново уют, который был так безжалостно уничтожен. Но сейчас она чувствовала странное спокойствие. Она снова была хозяйкой своего дома и своей жизни. И это того стоило.
На следующий день Наталья подала на развод…
