Ольга протирала пыль в гостиной, когда услышала приглушенные голоса из кухни.
Она не собиралась подслушивать — просто замерла с тряпкой в руках, услышав своё имя в разговоре мужа со свекровью.
Сынок, ты не находишь, что твоя Ольга совсем расслабилась? — произнесла свекровь с характерной интонацией, от которой у невестки всегда сводило зубы. — Вон, занавески какие грязные висят, а она и не замечает.
Да, мам, последнее время она действительно как-то… — Виктор замялся, подбирая слова. — Может, устала просто?
Устала она! — фыркнула свекровь. — От чего устать-то? Целыми днями дома сидит, только и делает, что сериалы смотрит. А ты вкалываешь как проклятый.
Ольга почувствовала, как щёки заливает краска. Тридцать пять лет брака, и вот как они о ней говорят? Она, которая встаёт в шесть утра, чтобы приготовить мужу завтрак, которая натирает до блеска их трёхкомнатную квартиру, стирает, гладит, готовит, ухаживает за цветами и… действительно иногда смотрит сериалы. Неужели это преступление?
И деньги она как-то странно тратит, — продолжала свекровь. — Ты бы проверил, куда она их девает. Может, стоит забрать у неё карточку?
Виктор что-то промычал в ответ. Ольга закрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Она всегда экономила, откладывала с каждой получки мужа, старалась выгадать на акциях в магазинах. А теперь её обвиняют в растратах?
Знаешь, сынок, — голос свекрови стал елейным, — может, пора немного построже с ней? В конце концов, женщина должна знать своё место.
Это было последней каплей. Ольга тихонько положила тряпку на полку и на цыпочках прокралась в спальню. Села на край кровати, механически разглаживая складки на покрывале. В голове крутились обрывки подслушанного разговора, а в груди нарастала тяжесть.
Тридцать пять лет она старалась быть идеальной женой и невесткой. Готовила борщи по рецепту свекрови, хотя терпеть не могла свёклу. Выслушивала бесконечные советы о том, как правильно вести хозяйство. Никогда не перечила, не спорила, всегда уступала.
И вот результат — они считают её никчёмной домохозяйкой, которая только и делает, что транжирит деньги мужа.
Ольга встала с кровати и подошла к зеркалу. Из отражения на неё смотрела усталая женщина с потухшими глазами. Когда она успела так постареть? Когда позволила себе превратиться в молчаливую тень, которую можно безнаказанно обсуждать за спиной?
Нет, — твёрдо сказала она своему отражению. — Хватит.
План созрел мгновенно. Ольга достала телефон и набрала номер своей давней подруги Марины.
Маринка, привет. Помнишь, ты звала меня к себе на дачу? Предложение ещё в силе?
Конечно! — обрадовалась подруга. — Приезжай хоть завтра. Только у меня ремонт…
Вот и отлично, — неожиданно для себя улыбнулась Ольга. — Помогу тебе с ремонтом.
Закончив разговор, она методично начала собирать вещи в небольшую дорожную сумку. Руки слегка дрожали, но решимость только крепла. Достала из шкафа коробку с документами, вынула свою сберкнижку — ту самую, куда годами откладывала «на чёрный день». Что ж, этот день настал.
На кухне всё ещё слышались голоса. Ольга прошла в ванную, привычным движением сложила грязное бельё в корзину. Потом остановилась и усмехнулась. Пусть сами разбираются со стиркой.
Вечером, когда Виктор уселся перед телевизором, ожидая ужин, Ольга вышла к нему в уличной одежде, с сумкой через плечо.
Ты куда это собралась? — удивлённо поднял брови муж.
Я уезжаю на некоторое время, — спокойно ответила она. — Поживу у Марины, помогу ей с ремонтом на даче.
Как это — уезжаешь? — Виктор встал с кресла. — А ужин? А вообще… ты что это удумала?
Я слышала ваш разговор с мамой, — так же спокойно продолжила Ольга. — Про то, как я бездельничаю и транжирю деньги. Вот и решила дать вам возможность пожить без такой никчёмной жены и невестки.
Виктор побагровел:
Ты подслушивала?
Нет, просто делала уборку в гостиной. Но это уже неважно. Продукты в холодильнике есть, чистые рубашки в шкафу, можешь справиться сам или позвать маму на помощь. Она ведь лучше знает, как вести хозяйство.
Виктор растерянно смотрел, как жена надевает пальто и берёт сумку. За тридцать пять лет такого не случалось ни разу — чтобы Ольга вот так просто собралась и ушла.
Постой, давай поговорим, — он попытался преградить ей путь. — Ты всё не так поняла…
Нет, Витя, я как раз всё правильно поняла, — Ольга спокойно обошла мужа. — Впервые за много лет.
Хлопнула входная дверь. Виктор остался один в внезапно опустевшей квартире. Он судорожно набрал номер матери:
Мам, Оля ушла! Говорит, слышала наш разговор…
Ну и пусть походит, остынет, — фыркнула свекровь. — Подумаешь, царевна обиделась! К ужину вернётся, куда она денется.
Но Ольга не вернулась ни к ужину, ни на следующий день. На звонки не отвечала, сообщения игнорировала. Виктор впервые в жизни сам разогревал себе еду, искал чистые носки и пытался разобраться с стиральной машиной.
На третий день в квартире воцарился хаос. Грязная посуда громоздилась в раковине, кровать стояла неубранной, а в холодильнике закончились готовые блюда.
Мам, может, придёшь, поможешь? — взмолился Виктор.
Сынок, у меня давление, — заохала свекровь. — Да и спина что-то прихватила. Вот раньше я бы помогла, а сейчас… Ты эту вертихвостку верни, пусть делом занимается!
Тем временем Ольга действительно помогала Марине с ремонтом. Они красили стены, клеили обои, вечерами пили чай и разговаривали.
Знаешь, — призналась Ольга подруге, — я как будто заново родилась. Столько лет жила как робот — всё по расписанию, всё для других. А сейчас… даже спина болеть перестала.
Давно пора было их встряхнуть, — кивнула Марина. — Только смотри, не сдавайся, когда уговаривать начнут.
Через неделю Виктор появился на пороге Марининой дачи. Выглядел он помятым, рубашка была застёгнута не на те пуговицы.
Оленька, — начал он непривычно заискивающим тоном. — Может, хватит дурить? Возвращайся домой.
Ольга спокойно смотрела на мужа, продолжая размешивать краску для последней стены:
А что изменилось, Витя? Ты всё так же считаешь меня транжирой и бездельницей?
Да кто так считает? — вспыхнул Виктор. — Просто мама волновалась…
Мама волновалась тридцать пять лет, — перебила его Ольга. — И все эти годы я молчала, терпела, старалась угодить. Знаешь, сколько у меня на сберкнижке? Я с каждой твоей зарплаты откладывала понемногу, экономила на себе, чтобы была заначка на чёрный день.
Она отложила кисть и посмотрела мужу в глаза:
А ты даже не заметил, как я поседела, пытаясь быть идеальной женой. Для тебя и твоей мамы.
Прости, — неожиданно тихо сказал Виктор. — Я правда не замечал… Думал, так и должно быть. Вернись, мы всё обсудим.
Нет, Витя. Сначала ты должен понять, чего стоит весь этот быт, который я тянула. И твоя мама должна понять.
Да понял я уже! — взорвался муж. — Неделю живу как в аду! Ничего не успеваю, везде грязь, носки не найти, есть нечего…
Вот видишь, — улыбнулась Ольга. — А я так жила годами, только ещё и выслушивала, какая я никудышная хозяйка.
Марина наблюдала за этой сценой из окна, улыбаясь про себя. Наконец-то подруга научилась стоять за себя.
И что теперь? — растерянно спросил Виктор. — Так и будешь здесь жить?
Нет, — покачала головой Ольга. — Я вернусь, но на своих условиях. И первое из них — твоя мама прекращает указывать мне, как вести хозяйство.
Виктор переминался с ноги на ногу, явно не зная, что ответить. Впервые за все годы брака его тихая, покладистая жена выдвигала условия.
Какие ещё условия? — наконец выдавил он.
Ольга присела на садовую скамейку и похлопала рядом с собой:
Присядь, разговор будет долгий.
Когда муж устроился рядом, она начала:
Первое — я открываю свой маленький цветочный магазин. Деньги есть, опыт в выращивании цветов тоже. И не спорь — это не обсуждается.
Но мама говорит… — начал было Виктор.
Вот! — перебила его Ольга. — Это второе условие. Перестань начинать каждую фразу со слов «мама говорит». Ты взрослый мужчина, Витя. Пора научиться принимать собственные решения.
Она помолчала и добавила мягче:
Я люблю тебя, правда. И твою маму тоже, как бы странно это ни звучало. Но я больше не позволю относиться к себе как к прислуге.
А готовить будешь? — вдруг по-детски спросил Виктор.
Ольга рассмеялась:
Буду, конечно. Но и ты научишься. Хотя бы яичницу. И стиральной машиной пользоваться тоже научишься.
А мама?
А с мамой мы поговорим втроём. Спокойно, без криков и обвинений. Я больше не буду молчать, когда она начнёт критиковать. И ты перестанешь поддакивать ей, когда она принижает мой труд.
Виктор смотрел на жену как будто впервые. Куда делась та тихая женщина, которая всегда соглашалась и уступала? Перед ним сидела уверенная в себе личность, знающая себе цену.
Знаешь, — сказал он задумчиво, — а ведь ты права. Во всём права. Я как-то… потерялся между тобой и мамой. Всё пытался угодить обеим, а в итоге…
В итоге мы все несчастны, — закончила за него Ольга. — Я — потому что задавила в себе все желания, ты — потому что разрываешься между мной и мамой, а она — потому что до сих пор пытается контролировать взрослого сына.
В этот момент на дачу приехала сама свекровь. Увидев машину сына, она решительно направилась к беседке, где сидела парочка.
Ну что, наговорились? — с порога начала она. — Собирайся, Ольга, хватит дурить. Виктор без тебя совсем исхудал!
Ольга почувствовала, как напрягся муж, и мягко положила руку ему на плечо:
Здравствуйте, Анна Петровна. Присядьте, пожалуйста. Нам давно пора поговорить.
О чём говорить-то? — фыркнула свекровь, но присела. — Всё ясно как день — ты обиделась, решила проучить…
Нет, мама, — вдруг твёрдо сказал Виктор. — Не просто обиделась. Мы её обидели. Сильно обидели.
Свекровь осеклась на полуслове. Впервые сын перебил её, да ещё таким тоном.
Знаете, Анна Петровна, — спокойно начала Ольга, — я тридцать пять лет старалась быть идеальной невесткой. Готовила так, как вы учили, убирала по вашей системе, воспитывала детей по вашим советам. Я так старалась заслужить вашу любовь…
Голос её дрогнул, но она справилась с эмоциями:
А в итоге вы обсуждаете меня за спиной, называете транжирой и бездельницей. За что, мама? За то, что я всю жизнь положила на алтарь семьи?
Свекровь побледнела и как-то сразу осунулась:
Я не хотела… я просто…
Вы просто любите сына и хотите для него лучшего, — кивнула Ольга. — Я понимаю. Но ведь и я его люблю. И тоже хочу, чтобы он был счастлив.
В беседке повисла тяжёлая тишина. Было слышно, как где-то на заднем дворе Марина гремит вёдрами с краской, давая семье возможность поговорить наедине.
Я возвращаюсь домой, — нарушила молчание Ольга. — Но теперь всё будет по-другому.
Она посмотрела на свекровь:
Анна Петровна, я уважаю вас как мать моего мужа. Но больше не позволю вмешиваться в нашу жизнь. Никаких советов о ведении хозяйства, никаких замечаний о моих тратах, никакого контроля над нашим бюджетом.
Но как же… — начала было свекровь.
Мама, — мягко перебил Виктор, — Оля права. Мы уже не дети. Пора научиться жить своим умом.
Анна Петровна вдруг всхлипнула:
Я же только хотела помочь… Думала, так будет лучше…
Знаете что? — неожиданно предложила Ольга. — Давайте начнём всё сначала. Не как свекровь и невестка, а как две женщины, которые любят одного и того же мужчину. Вы — как мать, я — как жена.
Она достала из сумки термос:
У меня есть чай и ваши любимые пирожки с капустой. Может, попробуем просто поговорить? Без претензий и обид?
Свекровь промокнула глаза платочком:
А ты… ты правда умеешь готовить пирожки не хуже моих?
Конечно, — улыбнулась Ольга. — Вы же сами меня научили. Помните, как мы вместе стояли на кухне в первый год моего замужества?
Анна Петровна вдруг тоже улыбнулась:
Помню… Ты тогда так старательно записывала рецепт…
За чаем разговор потёк спокойнее. Всплыли старые воспоминания — и хорошие, и не очень. Виктор с удивлением узнавал новые подробности из жизни двух самых близких женщин.
А помнишь, — оживилась свекровь, — как ты первый раз борщ варила? Я тогда так разворчалась…
Ещё бы не помнить, — хмыкнула Ольга. — Я потом три дня практиковалась, пока не научилась. Хотя терпеть не могу свёклу.
Не любишь свёклу? — изумилась Анна Петровна. — А почему никогда не говорила?
Боялась обидеть, — просто ответила Ольга. — Вы так гордились своим рецептом борща…
Повисла пауза. Свекровь задумчиво помешивала ложечкой в чашке.
Знаешь, — наконец произнесла она, — а ведь я тоже виновата. Всё хотела, чтобы было как у меня, по моим правилам. А ты другая, со своим характером, со своими привычками…
Мам, — тихо сказал Виктор, — а давай теперь будем просто жить? Без этих вечных проверок и претензий?
Ольга достала из сумки небольшой свёрток:
Анна Петровна, я тут на даче у Марины научилась выращивать фиалки. Смотрите, какие красивые получились. Хотите, покажу, как за ними ухаживать?
Глаза свекрови заблестели:
Правда покажешь? У меня никогда не получалось…
Конечно, — кивнула Ольга. — И знаете что? Я собираюсь открыть цветочный магазин. Может… может, будете заходить иногда? Просто так, на чай с пирожками?
Виктор смотрел на этих двух женщин и чувствовал, как внутри разливается тепло. Кажется, в их семье наконец-то начиналась новая глава — без обид, претензий и молчаливых страданий.
А Ольга думала о том, что иногда нужно просто набраться смелости и сказать «нет», чтобы начать говорить «да» — себе, своим желаниям и новой жизни.
