— Приеду к вам на месяц. И уступите мне свою кровать, у меня спина, на диване спать не смогу, — голос Полины Вениаминовны прозвучал в трубке так уверенно, словно она обсуждала завтрашнюю погоду.
Кира замерла посреди кухни, держа телефон у уха. За окном загородного дома плескались в надувном бассейне Евгений с Александрой, их радостные крики смешивались с пением птиц. Идиллическое летнее утро внезапно омрачилось.
— Полина Вениаминовна, но как же так, мы не готовились к гостям, — осторожно начала Кира.
— Какие гости? Я же мать Антона! — голос свекрови стал резче. — Давно хочу посмотреть, как вы там живете, как хозяйство ведете. Может, чему полезному научу.
Кира почувствовала, как напряжение подкатывает к горлу. Она знала этот тон — когда Полина Вениаминовна что-то решала, переубедить ее было невозможно.
— Но у нас дом маленький, всего три комнаты. Дети в отдельных спальнях, мы с Антоном в своей…
— Ничего страшного! Молодые на диване поспите, а мне кровать нужна. Спина болит, возраст уже не тот.
— Может, лучше снимем вам гостиницу в поселке? Там есть хорошая, с удобствами.
— Зачем тратить деньги попусту? Разместитесь как-нибудь. Я же не навсегда приезжаю, всего на месяц.
Кира сглотнула. Месяц в их небольшом доме с Полиной Вениаминовной казался вечностью. Особенно учитывая характер свекрови.
— Тогда, может, подождите до осени? Когда вернемся в городскую квартиру, там места больше.
— Нет, именно летом хочу приехать. На свежем воздухе побыть, посмотреть на ваш быт. Заодно внуков повидаю, давно не видела.
Кира выглянула в окно на детей. Евгений как раз помогал младшей сестре выбраться из бассейна, осторожно поддерживая за руку. Они так радовались лету в загородном доме, своим отдельным комнатам, где каждый мог уединиться и заниматься своими делами.
— Полина Вениаминовна, давайте обсудим это с Антоном…
— А что тут обсуждать? Решение принято. Завтра после обеда буду.
— Завтра? — не удержалась Кира.
— А что тянуть-то? Вещи уже собрала. Кстати, постельное белье свежее постелите, я привыкла к чистоте.
В трубке раздались короткие гудки. Полина Вениаминовна положила трубку, не дожидаясь ответа.
Кира опустилась на стул, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Тишину нарушал только смех детей во дворе и шум воды в бассейне.
Через полчаса во двор въехала машина Антона. Он приехал пораньше, как обычно по пятницам, чтобы провести выходные с семьей.
— Папа! — радостно закричала Александра, выбегая навстречу в мокром купальнике.
— Осторожно, промочишь папину рубашку, — засмеялся Антон, подхватывая дочку на руки. — Как дела, принцесса?
— Женя научил меня плавать по-собачьи! — гордо заявила девочка.
— Молодец, сын, — одобрительно кивнул Антон Евгению, который подошел, вытираясь полотенцем.
Кира наблюдала за этой картиной из окна кухни. Обычно такие моменты наполняли ее теплом и радостью. Но сейчас в груди сжималось что-то тревожное.
— Киро, а где ты? — позвал Антон, входя в дом.
— Здесь, на кухне.
Он подошел и поцеловал жену в макушку, как всегда.
— Что-то у тебя вид не очень. Устала?
— Твоя мама звонила, — Кира повернулась к мужу. — Завтра приезжает. На месяц.
Антон нахмурился:
— Как это на месяц? Она же ничего не говорила.
— Говорила. Только что. И требует нашу спальню, потому что у нее спина болит.
— Погоди, какую спальню?
— Нашу. Говорит, молодые на диване поспят.
Антон присел на соседний стул, явно обдумывая ситуацию.
— Слушай, может, действительно не проблема? Диван у нас удобный…
— Тоша, серьезно? Месяц на диване? Да еще когда я работаю из дома, а у тебя офис каждый день?
— Ну… может, матрас ортопедический купим для дивана? Или раскладушку хорошую?
Кира посмотрела на мужа с удивлением:
— Ты считаешь нормальным, что твоя мама приезжает без предупреждения и требует нашу кровать?
— Она не требует, у нее действительно спина болит. Возраст.
— Тоша, ей шестьдесят два года, не восемьдесят! И если у нее проблемы со спиной, пусть едет в санаторий или к врачу, а не к нам в дом требовать комфорта за наш счет.
Антон потер лоб рукой — жест, который Кира хорошо знала. Так он делал, когда оказывался в сложной ситуации и не знал, как поступить.
— Может, все-таки найдем компромисс? Она же мать…
— А я жена. И дети наши тоже имеют право на спокойное лето.
Разговор прервал звонок в дверь. На пороге стояла соседка Людмила Ивановна с корзинкой огурцов.
— Добрый вечер! Огурчики принесла, уродились в этом году хорошо, — улыбнулась она, но тут же заметила напряженные лица супругов. — Что-то случилось?
— Да так, семейные дела, — неопределенно ответил Антон.
— А я вот слышала, как Кира по телефону разговаривала, — Людмила Ивановна не унималась. — Голос громкий был, до моего участка доносился. Гости приезжают?
Кира мысленно вздохнула. Людмила Ивановна была добрая, но очень любопытная. И то, что она услышала разговор, означало, что скоро об этом будет знать весь поселок.
— Свекровь собирается погостить, — коротко ответила Кира.
— Ой, как хорошо! Семья должна держаться вместе. А то молодежь нынче совсем от родителей отбилась. У меня вот сын в Америку уехал, внуков не вижу.
— Людмила Ивановна, спасибо за огурцы, — Антон деликатно прервал поток воспоминаний соседки.
— Да-да, конечно. А если что помочь нужно будет — обращайтесь. Опыт большой, четверых детей вырастила, с родственниками всякое бывало.
Когда соседка ушла, Кира и Антон вернулись к прерванному разговору.
— Значит, решено? — спросила Кира. — Она приезжает завтра, и мы уступаем ей спальню?
— А что мы можем сделать? Она уже вещи собрала.
— Можем сказать «нет». Это наш дом, наша семья, наши правила.
— Кира, она мать. Ей уже немало лет.
— Антон, перестань! Ей шестьдесят два, она здорова, активна, ездит на дачу, в театры ходит. Просто привыкла, что все ей уступают.
Антон встал и подошел к окну, наблюдая за детьми, которые теперь играли в мяч на лужайке.
— Может, дети в одной комнате поживут? У них комнаты маленькие, но если кровати переставить…
— Они разнополые, Антон! Евгению девять лет, Саше шесть. Им нужно собственное пространство.
— Ну, на месяц можно и потерпеть.
Кира почувствовала, как внутри поднимается раздражение:
— Почему это дети должны терпеть? Они ничего плохого не сделали. Это их лето, их дом, их комнаты.
— Но и бабушка их любит, хочет с ними время провести.
— Тогда пусть приезжает на выходные, а не на месяц! Или снимает гостиницу рядом.
Разговор снова прервался — на этот раз зазвонил телефон Антона.
— Марина звонит, — сказал он, глядя на экран.
— Алло, сестренка.
— Антон, мама мне звонила, рассказала, что к вам собирается, — голос Марины был слышен даже Кире. — Говорит, Кира против. Это как понимать?
Антон бросил взгляд на жену:
— Мы тут обсуждаем… ситуация сложная…
— Какая сложная? Мать хочет к сыну приехать, внуков повидать. Что тут сложного?
— Марин, у них дом маленький.
— Тоша, не смешно! Одну кровать уступить матери — это что, подвиг? Кира совсем обнаглела или как?
Кира сжала кулаки. Слышать такое от золовки было особенно неприятно.
— Марина, мы разберемся сами, — твердо сказал Антон.
— Разберетесь? Мама уже билет купила, вещи собрала. А ваша принцесса капризничает. Хорошо хоть она не моя невестка!
— Марин, не надо.
— Знаешь что, передай своей жене: мать заслужила уважение. Она тебя растила, в люди вывела, а теперь даже переночевать нормально не может? Стыдно должно быть!
Трубка замолчала. Антон виновато посмотрел на Киру:
— Она не так хотела сказать.
— Да ну? А как хотела? — Кира не могла скрыть обиды. — Я обнаглела, я принцесса, мне должно быть стыдно!
— Кира, не принимай близко к сердцу. Марина всегда за маму горой, ты же знаешь.
— Знаю. И знаю также, что Марина живет в городе, в двухкомнатной квартире с мужем. Детей у них нет. Почему бы Полине Вениаминовне не поехать к ней?
— Наверное, потому что хочет внуков увидеть.
— Или потому что Марина тоже не готова месяц терпеть твою маму в своем доме?
Антон ничего не ответил. Этот аргумент был неопровержим.
Вечером, когда дети уже спали, супруги продолжили разговор. Кира сидела на веранде с ноутбуком, заканчивая рабочие дела. Антон устроился рядом в кресле.
— Послушай, а может, действительно не так все страшно? — начал он осторожно. — Месяц пролетит быстро.
— Антон, ты помнишь, как мама приезжала к нам на Новый год?
Антон нахмурился. Тот визит действительно запомнился всем надолго.
— Она переставила всю мебель в гостиной, потому что «неправильно стоит». Выбросила половину моих специй, потому что «зачем столько баночек». Александру заставляла есть манную кашу, хотя знала, что у ребенка аллергия. А про то, как она критиковала мою готовку при детях, даже вспоминать не хочется.
— Может, она изменилась.
— За полгода? Серьезно?
Антон вздохнул:
— Тогда что предлагаешь?
— Позвонить ей и сказать, что не можем принять на такой длительный срок. Пусть приедет на выходные или неделю максимум.
— Она обидится.
— А нам что, всю жизнь под ее настроение подстраиваться?
Антон долго молчал, глядя в темноту сада.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Завтра утром позвоню, попробую объяснить.
Но утром Полина Вениаминовна опередила их. Телефон зазвонил в половине девятого.
— Антон, сынок, я уже в дороге! — радостно сообщила она. — Часа через три буду. Обед приготовьте, с дороги есть захочется.
— Мам, подожди, мы хотели поговорить.
— О чем говорить? Все уже решено. Ой, водитель сигналит, наверное, нужно садиться. До встречи!
Кира, слышавшая разговор, покачала головой:
— Все по плану. Ставит перед фактом, чтобы отказаться было неудобно.
— Что теперь делать?
— Встречать, видимо. Но я предупреждаю — на наши условия я не соглашусь.
В два часа дня к калитке подъехало такси. Из него с достоинством королевы вышла Полина Вениаминовна — элегантная женщина в светлом костюме, с безупречной укладкой и строгим выражением лица. Следом водитель выгрузил два больших чемодана и сумку.
Кира как раз заваривала чай на кухне, в уме прикидывая, как начать разговор. Вздохнула. Да будь как будет!
— Бабушка! — радостно закричали дети, выбегая навстречу.
— Внучата мои дорогие! — Полина Вениаминовна расцвела улыбкой, обнимая Евгения и Александру. — Как выросли! Евгений уже совсем мужчина, а Сашенька красавица!
Кира и Антон вышли следом.
— Здравствуйте, Полина Вениаминовна, — сдержанно поздоровалась Кира.
— Здравствуй, дорогая. Ну что, покажете, где буду жить?
Неловкое молчание повисло в воздухе.
— Мам, может, сначала зайдем, чаю попьем, поговорим, — начал Антон. — Кира как раз заварила очень вкусный.
— О чем говорить? Дорога утомительная, хочется освежиться, вещи разложить. Где моя спальня? Да и не люблю чай твоей жены, ты же знаешь.
Кира глубоко вдохнула:
— Полина Вениаминовна, у нас маленький дом. Отдельной спальни для гостей нет.
— Я же говорила по телефону — уступите мне свою. Молодые где-нибудь устроятся.
— Мы не можем уступить спальню на месяц.
Полина Вениаминовна внимательно посмотрела на невестку, словно не веря услышанному:
— То есть как не можете?
— Мы с Антоном работаем, нам нужен полноценный отдых. На диване месяц не выспишься.
— Ну хорошо, — голос свекрови стал холоднее. — Тогда пусть дети в одной комнате поживут. Освободите одну детскую.
— Дети разнополые, — твердо сказала Кира. — Им нужны отдельные комнаты.
— Что за глупости! Они же брат и сестра! В мое время по десять человек в комнате жили и ничего.
— Сейчас не ваше время.
Антон попытался вмешаться:
— Мам, может, действительно гостиницу рассмотрим? Там будет удобнее.
— Я не в гостиницу приехала, а к сыну! К семье! — голос Полины Вениаминовны повысился. — И не понимаю, в чем проблема. Одну комнату освободить — такая проблема?
Дети молча наблюдали за разговором взрослых, чувствуя нарастающее напряжение.
— Проблема в том, что вы приехали без предупреждения и требуете перестроить нашу жизнь под себя, — спокойно сказала Кира. — Так что… Допивайте чай и уезжайте!
— Требую? Я мать Антона! Это мой сын, мои внуки! И я никуда не поеду!
— И мой муж, и мои дети. И это наш дом.
Полина Вениаминовна выпрямилась во весь рост:
— Понятно. Значит, так. Хорошо, что сразу все прояснилось.
Она повернулась к Антону:
— Сынок, твоя жена считает, что родная мать не достойна даже переночевать в доме сына. Что ж, будем знать.
— Мам, не надо так.
— А как надо? Я полжизни на тебя потратила, растила, учила, в люди выводила. А теперь даже кровати нормальной не заслуживаю?
Кира почувствовала, как терпение подходит к концу:
— Полина Вениаминовна, хватит театра. Вы прекрасно знали, что дом маленький. Но решили, что все должны под вас подстраиваться.
— Театра? — переспросила свекровь, и ее голос стал совсем ледяным. — Это я устраиваю театр?
— Да. И шантажируете Антона материнским долгом.
— Кира! — резко сказал Антон.
— Что «Кира»? Разве не так? Она приехала сюда с готовым планом захватить наш дом и делает вид, что мы ей что-то должны.
Полина Вениаминовна смотрела на невестку с нескрываемым возмущением:
— Захватить? Да ты что себе позволяешь? Я к сыну приехала, а ты…
— А я защищаю свою семью. Своих детей. Свой дом.
— Какая тут твоя семья? Антон мой сын! Дети мои внуки!
— И мой муж, и мои дети! — голос Киры тоже повысился. — И если вы думаете, что можете приехать и командовать, то ошибаетесь!
Евгений взял за руку Александру и тихо сказал:
— Пойдем в дом.
Дети скрылись за дверью, оставив взрослых выяснять отношения во дворе.
— Антон, — голос Полины Вениаминовны дрожал от негодования, — ты слышишь, как с твоей матерью разговаривает эта… твоя жена?
— Мам, давайте спокойно…
— Какое спокойно? Она меня из дома выгоняет! Родную мать выгоняет!
— Никто вас не выгоняет, — устало сказала Кира. — Я просто говорю, что на наших условиях вы жить не будете.
— А на каких тогда?
— Приезжайте на выходные. Или на неделю максимум. И спите на диване, как все гости.
Полина Вениаминовна рассмеялась, но смех этот был полон сарказма:
— Гости? Я гость в доме собственного сына?
— Да, — без колебаний ответила Кира. — Потому что ведете себя как неприятный гость.
— Все, хватит! — взорвалась Полина Вениаминовна. — Антон, либо ты сейчас же поставишь эту особу на место, либо я уезжаю и никогда больше сюда не приеду!
Антон стоял между женой и матерью, мучительно переводя взгляд с одной на другую.
— Мам, Кира не особа, она моя жена.
— Которая не уважает твою мать!
— Которая защищает наш дом и детей, — тихо, но твердо сказал Антон.
Полина Вениаминовна замолчала, словно не веря услышанному.
— То есть ты на ее стороне?
— Я на стороне своей семьи.
— А я что, не семья?
— Семья. Но не в этом доме. Здесь семья — это мы с Кирой и дети.
Полина Вениаминовна молча стояла несколько секунд, а потом резко развернулась к чемоданам:
— Прекрасно. Все понятно. Вырастила неблагодарного сына.
Она достала телефон и стала набирать номер:
— Алло, такси? Мне нужно в город. Да, тот же адрес, откуда привозили.
Пока она разговаривала с диспетчером, Кира и Антон молча смотрели друг на друга. В глазах мужа читалась боль, но и понимание того, что по-другому поступить было нельзя.
— Машина будет через полчаса, — сухо сообщила Полина Вениаминовна. — Антон, помоги чемоданы к воротам вынести.
— Мам…
— Что «мам»? Все сказано. Твоя жена меня не хочет видеть — не буду навязываться.
Антон начал тащить чемоданы, а Полина Вениаминовна достала телефон и снова стала звонить:
— Марина? Это я… Да, уже уезжаю… Не приняли… Да, твоя золовушка показала свое истинное лицо…
Кира слушала этот разговор и понимала, что сейчас Полина Вениаминовна рассказывает сестре Антона свою версию событий. И в этой версии она, Кира, будет главной негодяйкой.
— …Представляешь, даже диван не предложили! Говорят, нет места… Нет, Антон промолчал, жену не защитил… Конечно, обиделась! Кто бы не обиделся!..
Через двадцать минут приехало такси. Полина Вениаминовна села в машину, даже не попрощавшись с внуками. Дети выглядывали из окна, не понимая, почему бабушка так быстро уезжает.
— Антон, — сказала она напоследок, — когда одумаешься и поймешь, что натворил, позвонишь. Но учти — я могу и не ответить.
Машина укатила, оставив семью во дворе в полной тишине.
— Папа, а почему бабушка уехала? — спросила Александра, выбегая из дома.
— Она… передумала гостить, принцесса.
— А она на нас сердится?
Антон присел перед дочкой:
— Сердится. Но не на вас, а на взрослых.
— А помирится?
— Не знаю, Сашенька. Не знаю.
Вечером, когда дети наконец уснули, Кира и Антон сидели на веранде. Оба молчали, переживая события дня.
— Жалеешь? — тихо спросила Кира.
— О чем?
— Что поддержал меня.
Антон долго думал, прежде чем ответить:
— Нет. Ты была права. Она действительно хотела захватить наш дом и переделать все под себя.
— Она больше не простит.
— Знаю.
— И Марина теперь будет считать меня монстром.
— Пусть. Главное, что у нас дома мир.
Кира взяла мужа за руку:
— Спасибо, что не заставил детей жить в одной комнате.
— Они не виноваты в конфликтах взрослых.
На следующий день зазвонил телефон Антона. Звонила Марина.
— Алло, — осторожно ответил он.
— Тоша, мама вчера рыдала всю ночь! — с порога обрушилась на него сестра. — Рассказала, как вы ее встретили, как Кира оскорбляла…
— Марин, никто маму не оскорблял.
— Не оскорбляла? А то, что она сказала про захват дома? Про театр? Это что, не оскорбления?
— Это правда. Мама приехала без предупреждения и потребовала нашу спальню.
— И что тут такого? Она же мать!
— Марина, а почему она к тебе не поехала? У вас квартира больше, детей нет…
Сестра на секунду замолчала:
— У нас… у нас ремонт. Неудобно.
— Какой ремонт? Вы же в прошлом году делали.
— Ну… косметический. В общем, не в этом дело! А в том, что твоя жена совершенно обнаглела!
— Моя жена защищала наш дом и наших детей.
— От собственной бабушки? Да вы что, совсем?
Антон устал от этого разговора:
— Марин, мы все решили. Если мама захочет приехать на выходные или на неделю — милости просим. На других условиях — нет.
— Она больше к вам ни ногой! И правильно сделает!
— Это ее выбор.
— Тоша, ты понимаешь, что натворил? Мать обидел, семью разрушил…
— Марина, я защитил свою семью. А мама… пусть подумает над своим поведением.
— Она ни в чем не виновата! Это все твоя Кира!
— До свидания, Марин.
Антон положил трубку и посмотрел на Киру, которая слышала весь разговор.
— Теперь и сестра не разговаривает, — констатировала она.
— Переживет. Или не переживет — ее дело.
Через неделю Людмила Ивановна снова заглянула с огурцами:
— Ну как, отдохнули с родственниками? — поинтересовалась соседка, расставляя огурцы на столе.
— Полина Вениаминовна быстро уехала, дела у нее появились, — уклончиво ответила Кира.
— А жаль, я как раз хотела познакомиться, поговорить по душам. У меня тоже с невесткой сына не всегда гладко… Но ничего, семья — это святое, надо терпеть друг друга.
Кира промолчала, не желая посвящать соседку в подробности.
— А дети-то расстроились, наверное? Бабушку так редко видят…
— Дети у нас понимающие, — коротко ответил Антон, появляясь на кухне.
Когда Людмила Ивановна ушла, Кира задумчиво посмотрела в окно на играющих детей:
— Интересно, она когда-нибудь поймет, что была неправа?
— Сомневаюсь, — честно ответил Антон. — Мама никогда не признавала ошибок.
Вечером зазвонил домашний телефон. Кира подняла трубку:
— Алло?
— Позовите Антона, — холодно произнесла знакомый голос.
— Полина Вениаминовна, здравствуйте…
— Антона позовите, с вами разговаривать не о чем.
Кира протянула трубку мужу:
— Твоя мама.
— Алло, мам.
— Антон, я звоню сказать, что больше в ваш дом не приеду. Никогда. И внуков видеть не хочу.
— Мам, зачем так кардинально…
— А как еще? Меня унизили, оскорбили, выгнали как собаку! И ты молчал!
— Я не молчал. Я сказал, что поддерживаю жену.
— Значит, выбрал между матерью и этой… женщиной. Ну и живи с выбором.
— Мам, может, встретимся, поговорим спокойно…
— О чем говорить? Все ясно. Ты предал родную мать ради чужой тетки.
— Кира не чужая тетка, она моя жена уже десять лет!
— Для меня теперь чужая. И ты тоже. Сын, который не защитил мать, мне не нужен.
В трубке раздались гудки. Полина Вениаминовна снова повесила трубку, не дожидаясь ответа.
Антон тяжело вздохнул:
— Объявила бойкот. Навсегда.
— Ты этого хотел?
— Нет, конечно. Но и жить под ее диктатом больше не могу.
Месяц спустя Марина прислала в семейный чат фотографию: Полина Вениаминовна на даче у друзей, улыбается, загорает, выглядит вполне счастливой.
— Видишь, как страдает, — иронично заметила Кира.
— Зато мы спокойно лето провели, — ответил Антон.
Действительно, оставшиеся летние месяцы прошли замечательно. Дети наслаждались своими комнатами, Кира работала в тишине, Антон отдыхал после трудовых дней. Никто не переставлял мебель, не критиковал готовку и не заставлял детей есть то, что они не любят.
В конце августа зазвонил телефон Киры. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это Ольга Петровна, подруга Полины Вениаминовны. Она мне ваш номер дала.
Кира насторожилась:
— Слушаю вас.
— Понимаете, Полина рассказывала, как вы ее обидели. Но я хотела сказать — она у нас тут на даче уже месяц живет, всех достала. Командует, указывает, как что делать. Мы уже не знаем, как от нее избавиться.
— И что вы от меня хотите?
— Может, помиритесь как-нибудь? Заберите ее к себе?
Кира рассмеялась:
— Ольга Петровна, вы же видите, какая она. Теперь представьте, каково нам было бы с ней целый месяц.
— Да, понимаю… Просто она говорит, что больше к вам никогда не поедет…
— И правильно говорит. Мы тоже больше не приглашаем.
— Но как же внуки? Дети должны бабушку знать…
— Дети прекрасно помнят бабушку. И если она захочет их увидеть, может приехать на день-два. Как нормальные гости.
— А если не захочет?
— Ее выбор. Мы не можем заставлять взрослого человека любить внуков больше, чем собственные амбиции.
Ольга Петровна вздохнула:
— Понятно. Извините за беспокойство.
Кира рассказала о звонке Антону.
— Даже подруги устали, — усмехнулся он. — А мы должны были месяц терпеть.
— Представляешь, что было бы, если бы мы согласились?
— Лучше не представлять.
В начале сентября семья вернулась в городскую квартиру. Дети пошли в школу, жизнь вошла в привычное русло. Полина Вениаминовна так и не звонила.
Однажды они встретили Марину в торговом центре. Она шла с мужем, увидела их и демонстративно отвернулась.
— Тетя Марина нас не узнала? — удивилась Александра.
— Узнала, просто торопилась, — дипломатично ответил Антон.
Но Евгений, который был постарше и понимал больше, задумчиво произнес:
— Папа, а почему взрослые так странно себя ведут? Бабушка обиделась, что мы ей комнату не дали, тетя Марина теперь с нами не здоровается…
— Знаешь, сын, иногда люди думают, что им все должны. А когда им говорят «нет», они обижаются.
— Но ведь это наш дом. Мы сами решаем, кто в нем живет?
— Правильно думаешь.
— А бабушка больше никогда не приедет?
Антон посмотрел на сына:
— Не знаю, Женя. Может быть, приедет, когда поймет, что вела себя неправильно.
— А если не поймет?
— Тогда не приедет. И это будет ее выбор, а не наш.
Перед Новым годом Кира получила сообщение от неизвестного номера: «Полина Вениаминовна передает, что на праздники к вам не приедет. И вообще больше общаться не намерена.»
Кира показала сообщение Антону:
— Даже через третьих лиц передает.
— Зато честно. Не будет мучить ни себя, ни нас ложными надеждами на примирение.
— Детям скажем?
— А зачем? Они и так все понимают.
В новогоднюю ночь, когда дети спали, а за окном кружились снежинки, Кира и Антон сидели на кухне, подводя итоги года.
— Жалеешь, что так получилось? — спросила Кира.
— Нет, — твердо ответил Антон. — Мы защитили наш дом, наших детей, наше спокойствие. А мама… она сделала свой выбор.
— Думаешь, она когда-нибудь изменится?
— В шестьдесят два года? Сомневаюсь. Она всю жизнь считала, что все ей должны. Почему сейчас должна передумать?
Кира кивнула:
— Знаешь, что самое грустное? Она лишила себя внуков из-за гордыни.
— Да. Но это ее решение. Мы предлагали компромисс — приезжать погостить. Она выбрала принцип «все или ничего».
— И выбрала «ничего».
— Выбрала.
За окном пробили куранты, возвещая о наступлении нового года. Кира и Антон обнялись, думая каждый о своем.
А в другом конце города Полина Вениаминовна сидела у Марины и в который раз рассказывала, какая неблагодарная невестка досталась ее сыну. Она так и не поняла, что была неправа. И не собиралась понимать.
Но это уже была не их проблема.
