Наша квартира
— У нас ипотека на пятнадцать лет, Максим. Пятнадцать! — Надя нервно постукивала накрашенными ногтями по столу, оставляя едва заметные царапинки на новой столешнице. — И ты говоришь, что твоя мама просто так приводит сюда кого хочет? Без нашего ведома?
Максим вздохнул — долго, протяжно, как человек, который уже знает, к чему ведёт этот разговор. Отложил телефон экраном вниз и повернулся к жене. Его спокойствие только сильнее раздражало Надю. В этом спокойствии чувствовалось что-то покорное, привычное.
— Она всего лишь показала квартиру своей подруге. Что тут такого? — Он пожал плечами с тем же равнодушием, с каким обычно говорил о погоде. — Не на улице же им было разговаривать.
— А спросить нас? Меня спросить? — Надя почувствовала, как к горлу подкатывает знакомый ком. Этот ком всегда появлялся, когда она понимала, что её мнение никого не интересует. — Я пришла с работы уставшая, мечтала о тишине, а на кухне сидят две незнакомые тётки и обсуждают, что наша скатерть не сочетается с занавесками!
Максим поджал губы и отвернулся к окну. Надя знала этот жест как «Отче наш» — он не хотел спорить. Никогда не хотел спорить. Особенно когда речь заходила о маме.
— Они же не навсегда, — тихо произнёс он, глядя на серые московские крыши за окном.
— Мама просто гордится, что у нас теперь своя квартира.
— У нас, Максим, у нас! А не у тебя одного! — Надя почувствовала, как внутри разрастается знакомая обида, горькая и липкая, как варенье из недозрелых яблок. — Я тоже плачу за эту ипотеку. Каждый месяц. Половину суммы. Ровно половину!
Надя и Максим поженились три года назад. Скромная свадьба в загсе, свидетели — двое друзей, торт из «Пятёрочки». Романтики в их отношениях было не больше, чем в инструкции по сборке мебели, зато была надёжность. Максим работал инженером на заводе, она — менеджером в небольшой IT-компании. Зарплаты хватало на жизнь, но не на мечты.
Два года они снимали маленькую однушку на окраине, где зимой промерзали стены, а летом нечем было дышать. Экономили каждую копейку: покупали продукты по акциям, одежду — в секонд-хендах, о ресторанах и театрах даже не мечтали. Когда наконец накопили на первоначальный взнос и оформили ипотеку, счастью не было предела.
Собственное жильё! Пусть в кредит, пусть на окраине, но своё. Двушка в новостройке с ремонтом от застройщика и видом на детскую площадку казалась настоящим дворцом.
Ольга Петровна, мать Максима, поначалу не одобряла ни свадьбу, ни покупку квартиры.
— Мог бы невесту и побогаче найти, — говорила она сыну, не особо скрывая своё мнение от Нади. — А квартиру выбрать попросторнее. Что это за коробочка на двадцать седьмом этаже?
Но постепенно, казалось, смирилась. Или так думала Надя до недавнего времени.
Тот вечер пятницы Надя запомнила до мельчайших подробностей. Она возвращалась с работы после особенно тяжёлого дня — сорвался важный проект, начальник устроил разнос, в метро сломался эскалатор. Мечтала только о горячей ванне и спокойном вечере перед телевизором с чашкой чая и любимым сериалом.
Открыв дверь ключом, она услышала громкие голоса из кухни. Женские голоса, незнакомые.
— Максим, ты дома? — крикнула она, снимая пальто и развешивая его в тесной прихожей.
Тишина в ответ.
Она прошла на кухню и замерла на пороге, как будто наткнулась на стеклянную стену. За их новым столом — гордостью и главной покупкой после заселения — сидели две женщины с чашками в руках. Они чувствовали себя как дома: одна помешивала сахар, другая рассматривала фотографии на холодильнике.
— А вот и хозяюшка пришла! — Ольга Петровна улыбнулась своей фирменной улыбкой — широкой, но не затрагивающей глаз. В этой улыбке всегда чувствовалось что-то хищное. — Знакомься, это моя подруга Вера Николаевна.
— Здравствуйте, — растерянно произнесла Надя, чувствуя себя незваным гостем в собственном доме.
— А где Максим?
— Он в магазин побежал за тортиком. Сейчас придёт, — Ольга Петровна жестом указала на свободный стул. — Присаживайся. Я как раз рассказывала Верочке, какую вы замечательную квартиру купили.
Надя неловко присела на краешек стула, чувствуя себя так, будто пришла на собеседование, к которому не готовилась.
Вера Николаевна окинула её оценивающим взглядом — с головы до ног, задержавшись на домашних тапочках и помятой после работы блузке.
— Да, квартирка неплохая, — наконец произнесла она тоном эксперта, оценивающего товар. — Только маловато для молодой семьи. И ремонт бы посвежее не помешал.
— Я то же самое говорю! — воодушевилась Ольга Петровна. — И кухонный гарнитур не очень удачный выбрали. Я советовала светлый, классический, а они почему-то этот тёмный взяли.
— Мы с Максимом вместе выбирали, — осторожно возразила Надя. — Нам обоим понравился.
— Ой, да мужчины в этих вопросах ничего не понимают! — отмахнулась свекровь. — Это же женская территория. Интерьер, уют — это всё на нас лежит.
Вечер прошёл мучительно долго. Надя сидела в своей кухне, слушала, как две женщины обсуждают её дом, её выбор, её жизнь, и чувствовала себя мебелью — присутствующей, но неодушевлённой.
Когда гости наконец ушли, оставив после себя грязную посуду и запах дешёвых духов, Надя не выдержала.
— Почему ты не предупредил, что у нас будут гости? — спросила она Максима, который вернулся из магазина с тортом, так и оставшимся нетронутым.
— Я сам не знал, — виновато ответил он, избегая её взгляда. — Мама позвонила, когда я уже домой ехал. Сказала, что они рядом будут и зайдут буквально на пять минут.
— И ты не мог мне позвонить? Предупредить?
— Я думал, ты обрадуешься. Мама так редко к нам заходит…
Надя только вздохнула. Спорить не хотелось — устала. Да и что тут объяснять? Максим не видел проблемы там, где она её видела.
Следующий «инцидент» произошёл через две недели. Надя вернулась с работы раньше обычного — отпустили пораньше из-за отключения электричества в офисе — и обнаружила в квартире целую экскурсионную группу.
Ольга Петровна с двумя незнакомыми женщинами ходила по комнатам, как гид по музею.
— А это спальня, — донёсся до Нади голос свекрови из дальней комнаты. — Шкаф, конечно, они странный выбрали. Я бы такой никогда не взяла. Тёмный, угрюмый какой-то.
— Добрый день, — громко произнесла Надя, входя в спальню.
Три пары глаз уставились на неё с выражением лёгкого недовольства — как на человека, который нарушил важное мероприятие.
— О, ты уже дома! — Ольга Петровна обернулась с лёгким удивлением, будто Надя материализовалась из воздуха. — А это мои коллеги с прежней работы — Людмила Ивановна и Галина Степановна. Мы решили заглянуть на чашечку чая.
— Я не была предупреждена о гостях, — Надя старалась говорить спокойно, но в голосе всё равно сквозила натянутость.
— Так получилось спонтанно, — отмахнулась свекровь. — Мы рядом были, думаю, дай покажу девочкам квартиру. Они как раз тоже своим детям помочь с жильём собираются.
После ухода «экскурсионной группы» Надя снова подняла этот вопрос с Максимом.
— Я не понимаю, почему твоя мама использует нашу квартиру как выставочный павильон.
— Она просто гордится, что у нас есть своё жильё, — Максим выглядел уставшим после рабочего дня. В его голосе слышалась привычная защитная интонация, которую он всегда включал, когда речь заходила о матери. — Ей хочется похвастаться перед подругами.
— Максим, речь не о гордости! — Надя почувствовала, как в ней поднимается волна раздражения. — Она водит сюда людей без нашего ведома. Это наш дом, а не проходной двор!
— Да ладно тебе, — он махнул рукой. — Они же всего на полчаса зашли. Что такого?
— Дело в том, что для твоей мамы эта квартира — твоя собственность, а не наша общая. Ты не замечаешь, как она говорит? «Максим купил», «сын приобрёл», будто меня вообще не существует.
Максим отмахнулся, как от назойливой мухи:
— Тебе кажется. Мама просто… ну, она такая, любит похвастаться. Что тут плохого?
Прошёл месяц. Надя начала думать, что свекровь наконец поняла намёки и прекратила свои незваные визиты. Зря надеялась.
В пятницу вечером, вернувшись с работы, она обнаружила в прихожей чужие чемоданы и мужские ботинки сорок четвёртого размера.
— Максим! — позвала она, проходя в гостиную.
Там она обнаружила своего мужа, Ольгу Петровну и незнакомую пару средних лет, которая выглядела так, будто собиралась задержаться надолго.
— А вот и Надюша! — Ольга Петровна лучезарно улыбнулась, как будто преподносила дорогой подарок. — Знакомься, это мой брат Виктор и его жена Тамара. Они поживут у вас пару недель.
Надя почувствовала, как у неё перехватило дыхание.
— Поживут у нас?
— Да, буквально на неделю, максимум две, — кивнула свекровь с видом человека, который решил простой вопрос. — У них в квартире потоп случился. Соседи сверху залили. Жить просто невозможно.
— И вы решили это, не посоветовавшись со мной? — Надя повернулась к мужу.
Максим виновато улыбнулся:
— Они только сегодня позвонили, а у тебя телефон был вне зоны доступа. Я подумал, что ты не будешь против. Это же ненадолго.
— Надюша, ты же не против помочь родственникам? — Ольга Петровна улыбнулась ещё шире, но в этой улыбке не было просьбы — было утверждение. — Они люди непривередливые, много места не займут.
— А где они будут спать? — только и смогла спросить Надя.
— В гостиной, конечно, — ответила свекровь так, словно это было очевидно. — Достанем раскладушку из кладовки.
— Но у нас нет раскладушки. У нас только диван в гостиной.
— Ничего страшного, — Ольга Петровна говорила таким тоном, будто решала, куда поставить новый цветок. — Виктор с Тамарой лягут на диване, а вы с Максимом временно в спальне на полу.
— На полу? — переспросила Надя. — В нашей спальне?
— Ну да, ничего страшного! Молодые, выдержите, — отмахнулась свекровь. — Ты же не будешь заставлять пожилых людей спать на полу?
Надя посмотрела на «пожилых людей». Дяде Виктору на вид было не больше пятидесяти, а его жена выглядела моложе самой Ольги Петровны.
— Мы можем обсудить это наедине? — Надя схватила Максима за руку и потянула на кухню.
Закрыв дверь, она выпалила:
— Ты с ума сошёл? Пустить незнакомых людей жить в нашей квартире!
— Это не незнакомые люди, это мой дядя, — возразил Максим. — Мы не можем отказать родственникам.
— Мы можем и должны! У нас маленькая двушка, где мы будем жить вчетвером две недели?
— Ну, придётся немного потесниться…
— Максим, речь не о тесноте! — Надя почувствовала, как голос у неё срывается. — Речь о том, что твоя мать опять распоряжается нашей квартирой без моего согласия!
Максим поморщился:
— Давай не будем устраивать скандал при гостях.
— Хорошо, — Надя почувствовала, что готова расплакаться от бессилия. — Две недели. Всего две недели, мы справимся. Но после этого нам нужно серьёзно поговорить.
Две недели растянулись на месяц. Дядя Виктор и тётя Тамара оказались неплохими людьми, но их присутствие превратило жизнь Нади в настоящий кошмар.
Маленькая квартира стала ещё меньше. Отсутствие личного пространства и возможности отдохнуть после работы изматывало. В ванной очередь с утра до вечера, на кухне постоянно кто-то готовил, стирал, разговаривал по телефону.
Ольга Петровна заходила каждый день «проведать гостей», приносила продукты, готовила на всех, распоряжалась на кухне, как в собственном доме. Надя чувствовала себя квартиранткой в собственной квартире.
Однажды вечером, застав Надю одну на кухне, Ольга Петровна решила «по-матерински» объясниться.
— Не сердись на Максима, — начала она, присаживаясь напротив и сложив руки на столе, как учительница перед важным разговором. — Он у меня добрый, не может отказать родным. Он таким всегда был.
— Я не сержусь на Максима, — ответила Надя, пытаясь сохранять спокойствие. — Меня расстраивает, что важные решения принимаются без моего участия.
Ольга Петровна наклонила голову набок с выражением снисходительного непонимания:
— Какие ещё решения? Пустить пожить родственников — это же естественно.
— Нет, неестественно вселять людей в чужой дом без согласия всех жильцов.
— Чужой дом? — Ольга Петровна прищурилась. — Надя, милая, это не чужой дом. Это квартира моего сына.
— Наша квартира, — поправила Надя. — Мы оба платим ипотеку.
Ольга Петровна снисходительно улыбнулась:
— Послушай, девочка, я понимаю, что ты сейчас работаешь и вносишь какую-то копеечку, но давай смотреть правде в глаза. Эта квартира записана на Максима. Это его имущество.
— Вообще-то мы оформляли ипотеку на обоих, — возразила Надя. — Квартира принадлежит нам обоим.
— Ну конечно, конечно, — свекровь похлопала её по руке, как ребёнка, который сказал что-то наивное. — Но мы же понимаем, что основные расходы несёт мужчина. И в случае чего — не дай бог, конечно, но жизнь есть жизнь — квартира останется Максиму.
Надя отдёрнула руку:
— Что вы имеете в виду — «в случае чего»?
— Ну, всякое бывает, — Ольга Петровна развела руками с деланным сочувствием. — Разводы, расставания. Статистика сама за себя говорит. Если вдруг у вас что-то не сложится, эта квартира будет принадлежать Максиму, а не тебе. Ты ведь это понимаешь?
— Нет, я этого не понимаю, — Надя встала, потому что дальше сидеть было невыносимо. — Потому что это не так. По закону при разводе ипотечная квартира делится пополам, если нет брачного договора. У нас его нет.
Ольга Петровна тоже поднялась:
— Ты очень хорошо подкована юридически, как я погляжу. — В её голосе появилась ледяная нотка. — Уже и развод просчитала.
— Нет, но я всегда изучаю документы, которые подписываю, — ответила Надя. — И я точно знаю, что эта квартира наша общая с Максимом, и мы оба имеем право решать, кто будет в ней жить.
— Ну-ну, — покачала головой свекровь. — Я тебе так скажу: ты можешь сколько угодно махать бумажками, но Максим — мой сын, и он никогда не пойдёт против моего слова. Запомни это.
С этими словами она вышла из кухни, оставив Надю в растерянности и гневе.
Через неделю после этого разговора раздался телефонный звонок. Надя взяла трубку и услышала до боли знакомый голос:
— Надюша, золотко, у меня к тебе просьбочка, — проворковала Ольга Петровна тоном человека, который уже знает, что получит желаемое.
— Слушаю вас.
— Ты не могла бы сегодня переночевать у подруги?
— Что? Почему? — растерялась Надя.
— Понимаешь, у моей школьной подруги Зинаиды дочка приезжает из Мурманска с мужем и ребёнком. Им негде остановиться, а я уже пообещала, что вы их приютите на пару дней.
— Но мы с Максимом даже не знаем этих людей!
— Ой, да какая разница! — отмахнулась Ольга Петровна. — Приличные люди, не воры какие-нибудь. А Максим уже согласился.
У Нади похолодели руки:
— Максим согласился? Вы с ним уже обсудили?
— Конечно! — В голосе свекрови звучало плохо скрываемое торжество. — Он сказал, что всё нормально, но места будет маловато. Поэтому я подумала, что ты могла бы переночевать у подруги. Ничего, поспишь на раскладушке, пока в квартире гости.
Надя задохнулась от возмущения:
— Извините, но я никуда не поеду из собственной квартиры, и никаких незнакомых людей у нас ночевать не будет. Я поговорю с Максимом!
Она бросила трубку и тут же набрала номер мужа:
— Максим, это правда, что ты разрешил каким-то незнакомым людям жить у нас?
— Мама попросила, — неуверенно ответил он. — Это всего на пару дней…
— А ты не подумал, что стоило сначала обсудить это со мной? С твоей женой, которая тоже здесь живёт и платит за эту квартиру?
— Надя, ну что ты так завелась? Нормальные люди — дочка маминой подруги с семьёй…
— Дело не в людях, Максим! — Надя почувствовала, как голос срывается на крик. — Дело в том, что ни ты, ни твоя мать не считаетесь со мной! Дело в том, что вы решаете всё вдвоём, словно меня не существует!
— Это не так…
— Нет, именно так! И знаешь, что твоя мать мне сейчас сказала? Что я должна уйти ночевать к подруге, потому что места на всех не хватит!
В трубке воцарилась тишина.
— Максим, ты слышишь меня?
— Да, — тихо ответил он. — Извини, я не знал, что она тебе такое скажет. Конечно, ты никуда не должна уходить. И никаких гостей у нас не будет. По крайней мере, не сегодня. И не без твоего согласия.
— Хорошо, — вздохнул Максим. — Я поговорю с мамой.
— Нет, Максим, мы поговорим с ней вместе. Сегодня вечером. Хватит это терпеть.
Вечер пятницы. Ольга Петровна сидела за столом в кухне Нади и Максима, уверенная в своей правоте. Рядом с ней — незнакомая женщина с мужем и ребёнком лет пяти, семья той самой дочери подруги из Мурманска.
Надя и Максим стояли в дверном проёме. Лицо Нади было бледным от сдерживаемого гнева. Максим выглядел растерянным, как человек, который попал в ситуацию, к которой не готовился всю жизнь.
— Мама, мы же договорились, — начал он неуверенно. — Я сказал тебе, что сегодня не получится.
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась Ольга Петровна. — Я уже привела людей, не выгонять же их теперь на улицу!
Она повернулась к гостям:
— Познакомьтесь, это Лариса, её муж Андрей и их сын Кирюша. Они проездом в Москве всего на два дня.
— Очень приятно, — натянуто улыбнулась Надя. — Но, к сожалению, у нас сегодня не получится вас принять. Мы не готовы к гостям.
Ольга Петровна возмущённо выпрямилась:
— Как это не получится? Люди приехали издалека! Им некуда идти!
— Мама, — вмешался Максим, — я же объяснил тебе по телефону…
— Что ты мне объяснил? — перебила его мать. — Что твоя жена закатила истерику? Что ей жалко места для хороших людей на пару дней?
— Дело не в месте, — спокойно сказала Надя, хотя внутри всё кипело. — Дело в уважении. Вы не спросили нашего разрешения. Вы просто поставили нас перед фактом.
— Надя, может, не стоит сейчас… — начал Максим, но она его перебила:
— Нет, Максим, именно сейчас! Я хочу прояснить ситуацию раз и навсегда.
Она повернулась к гостям:
— Простите, но вам придётся найти другое место для ночлега. Мы не можем принять вас сегодня.
Ольга Петровна вскочила, как ужаленная:
— Да как ты смеешь?! Это квартира моего сына!
— Это наша квартира, — твёрдо ответила Надя. — Моя и Максима. Мы оба платим за неё. Мы оба имеем право решать, кто в ней будет жить.
— Не смеши меня! — фыркнула свекровь. — Какие у тебя права? Ты всего лишь жена, а не хозяйка!
— Мама! — воскликнул Максим. — Не говори так!
Но Ольгу Петровну уже было не остановить:
— А что так? Я правду говорю! Эта квартира принадлежит тебе, а не ей! Она тут на птичьих правах! Пусть покажет, что она сделала для этой квартиры — ни мебель не покупала, ни ремонт не делала!
— Я каждый месяц отдаю половину своей зарплаты за ипотеку, — тихо ответила Надя. — Вот документы, можете посмотреть.
Она вынула из ящика стола папку с бумагами и положила перед свекровью.
— Мало ли что там написано! — отмахнулась Ольга Петровна. — Бумага всё стерпит! А по факту это квартира моего сына, и он всегда примет тех, кого я приведу!
Максим наконец вышел из оцепенения. Что-то в нём щёлкнуло — как выключатель, который долго заедал, а потом вдруг сработал.
— Мама, хватит! — твёрдо сказал он. — Ты переходишь все границы!
— Какие ещё границы? — Ольга Петровна обернулась к сыну с видом человека, который не верит своим ушам. — Я твоя мать! Я имею право!
— Нет, мама, не имеешь, — Максим был непривычно решителен. — Ты не имеешь права распоряжаться нашей квартирой. Не имеешь права приводить сюда гостей без нашего разрешения. И уж точно не имеешь права говорить, что Надя здесь никто!
Ольга Петровна смотрела на сына расширенными глазами, как на предателя:
— Максим, ты что, выбираешь её против родной матери?
— Я не выбираю стороны, мама. Я просто говорю, что ты не права. Надя — моя жена. Мы вместе купили эту квартиру, вместе платим ипотеку, вместе живём здесь. И решения о том, кто будет переступать порог нашего дома, мы принимаем вместе.
Лариса с мужем неловко поднялись из-за стола.
— Мы, пожалуй, пойдём, — пробормотал Андрей, таская за руку ребёнка. — Извините за беспокойство.
— Нет! — воскликнула Ольга Петровна. — Никуда вы не пойдёте! Максим, скажи им, что они могут остаться!
— Прости, мама, но нет, — покачал головой Максим. — Мы с Надей не готовы сегодня принимать гостей. Может быть, в другой раз, но только по предварительной договорённости.
— Предварительная договорённость?! — Ольга Петровна задохнулась от возмущения. — С каких пор мне, твоей матери, нужна предварительная договорённость, чтобы прийти к сыну?
— С тех пор, как это не только мой дом, но и дом Нади, — спокойно ответил Максим. — Мы муж и жена, мама. Пора тебе это принять.
Ольга Петровна резко встала, схватила свою сумку:
— Хорошо, я всё поняла! Я вижу, что здесь больше не нужна!
Она повернулась к растерянным гостям:
— Пойдёмте, я отведу вас к себе. У меня тесновато, но для нормальных людей место всегда найдётся!
С этими словами она вышла из кухни, гордо подняв голову. Лариса с мужем и ребёнком поспешили за ней, бормоча извинения.
Когда входная дверь захлопнулась, Надя и Максим остались стоять в тишине кухни.
— Прости, — тихо сказал Максим после долгой паузы. — Я не думал, что она устроит такую сцену.
Надя молча обняла его:
— Спасибо, что поддержал меня.
— Я должен был сделать это раньше, — вздохнул Максим. — Просто ты не представляешь, какая она… Всю жизнь всё решала — за меня, за отца. Я привык уступать, чтобы не было скандалов.
— Я понимаю, — кивнула Надя. — Но иногда нужно отстаивать свои границы. Даже если это сложно.
— Теперь она долго не будет со мной разговаривать, — невесело усмехнулся Максим.
— Переживём, — Надя взяла его за руку. — Она твоя мать, и рано или поздно смирится.
Прошёл месяц. Ольга Петровна не звонила и не приходила. Сначала Максим переживал, пытался позвонить ей сам, но она либо не брала трубку, либо отвечала односложно и сразу находила предлог закончить разговор.
— Она просто обижена, — объяснял Максим Наде. — Дай ей время остыть.
Но от общих знакомых до них доходили слухи, что Ольга Петровна активно жалуется всем на неблагодарного сына и наглую невестку, которые выгнали родную мать на улицу.
— Никто её не выгонял, — вздыхал Максим. — Мы просто попросили её уважать наше жильё и спрашивать разрешения, прежде чем приводить посторонних людей.
— Для неё это одно и то же, — отвечала Надя. — Она привыкла командовать, а тут вдруг появились какие-то правила.
Несмотря на все сложности, Надя впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома. Никто не вторгался в их жизнь без приглашения, не критиковал обстановку, не распоряжался их временем и пространством.
Прошло три месяца после большого скандала. Жизнь постепенно входила в нормальную колею. Однажды вечером Максим вернулся с работы непривычно задумчивым.
— Что-то случилось? — спросила Надя, заметив его настроение.
— Я сегодня встретил маминого соседа, — ответил он, присаживаясь на край дивана. — Говорит, она всем рассказывает, что мы её выгнали и запретили приходить. Что я неблагодарный сын, а ты…
Он замялся.
— А я коварная невестка, которая настроила сына против матери, — закончила за него Надя. — Я догадывалась, что она так думает.
Максим потёр лоб:
— Знаешь, меня не это беспокоит. Пусть говорит, что хочет. Я просто не понимаю, как мы до этого дошли? Неужели нельзя было просто поговорить по-человечески?
Надя села рядом с ним:
— С твоей мамой? Нет, нельзя. Она привыкла, что все подчиняются её приказам. А когда мы установили свои правила, для неё это стало предательством.
Максим долго молчал, глядя на свои руки:
— Я раньше не замечал, насколько она властная. Вроде бы всегда была такой, но я воспринимал это как норму. Её желание всё контролировать, решать за всех… Наверное, потому что вырос с этим.
— И это нормально, — Надя взяла его за руку. — Когда ты в чём-то вырос, сложно увидеть это со стороны.
— Иногда я скучаю по ней, — признался Максим. — Несмотря ни на что, она моя мать.
— Я понимаю, — кивнула Надя. — И никогда не просила тебя выбирать между нами. Просто хотела, чтобы в нашем доме уважались наши правила.
— Я знаю, — Максим сжал её руку. — И ты права. Просто я не думал, что всё закончится полным разрывом.
— Это был её выбор, не твой, — мягко напомнила Надя. — Ты не закрывал перед ней дверь навсегда. Ты просто попросил её уважать наши границы.
— А что, если она никогда этого не поймёт? — В голосе Максима сквозила тревога. — Что если она так и будет считать нас врагами?
Надя пожала плечами:
— Тогда это её выбор. Мы не можем контролировать чужие мысли и чувства. Только свои действия.
Максим невесело усмехнулся:
— А вот это как раз то, чего моя мать никогда не понимала. Она всегда хотела контролировать не только действия, но и мысли всех вокруг.
Они сидели молча, погружённые каждый в свои размышления. За окном медленно темнело, на город опускались сумерки.
— Иногда я боюсь, что она вернётся, — вдруг призналась Надя. — С новыми претензиями, с новыми гостями. И всё начнётся сначала.
— Нет, — твёрдо сказал Максим. — Даже если она вернётся, всё будет по-другому. Я больше не позволю ей управлять нашей жизнью. Я был слабым, слишком долго боялся её расстроить. Но теперь я понимаю: мы с тобой — семья, и наш дом — это наша крепость.
— Ты правда так думаешь? — Надя посмотрела ему в глаза.
— Да, — он притянул её к себе. — И знаешь что? Я благодарен тебе за то, что ты не побоялась противостоять этому. Если бы не ты, я бы так и продолжал жить по маминым правилам.
— Сильный ты или слабый — неважно, — улыбнулась Надя. — Главное, что ты честный, и я знаю, что могу тебе доверять.
За окном совсем стемнело. Они включили свет, и комната наполнилась тёплым, уютным сиянием. Это был их дом, их крепость, место, где правила устанавливали они сами.
И пусть за пределами этих стен кто-то считал их неправыми — здесь, внутри, они знали, что поступили верно.
Иногда, чтобы построить что-то новое, приходится разрушить старые связи. Иногда, чтобы вырасти, нужно оторваться от корней, которые давно превратились в цепи. Больно, страшно, но необходимо.
Надя прижалась к Максиму, чувствуя его надёжное плечо. Да, она боялась, что свекровь может вернуться с новыми претензиями, но теперь она знала — они справятся вместе.
В конце концов, что бы ни думала Ольга Петровна, эта квартира принадлежала им обоим. Каждый квадратный метр, каждый угол, каждая молекула воздуха в ней.
И никто — ни свекровь, ни её друзья, ни незваные гости — больше не могли этого изменить.
Их дом. Их правила. Их жизнь.
И это было правильно.
